Краской по телу

      Впервые за все время отпуска закат был не розовых, а голубых оттенков.       Люди не виделись два дня. За это время Айрин еще раз сходила в музей, купила пару скетчбуков и уходила из домика ночью, потому что Пентенни-старший и Кардиньо все-таки решили переспать.       Сейчас же русоволосая сидела на каком-то камне на берегу моря и делала набросок в новехоньком скетчбуке. На бумаге были выведены немного резкие и угловатые линии, складывающиеся во внешность девушки, которую Айрин увидела сегодня утром.       Кажется, у девы настало эмоциональное выгорание. За весь день она разговаривала только с продавцом в магазине. Эмоций почти не было. Даже круассан с шоколадом не принес прежнего удовольствия.       После того вечера, проведенного с мужчиной, зеленоглазая смогла остудить свою злость и обиду из-за его лжи. Да, она простила его. Но нужно ли было это все?

В тенях заката мы встречаем Любовь, похожую на смерть.

      Записка, которую Пентенни получила поздно ночью. Тот, кто оставил ее на подоконнике, тут же исчез. Айрин не видела ни лица, ни силуэта.       Но «Д. Д.» в самом углу листка говорили сами за себя.       Этот самый листок лежал в конце скетчбука. Айрин ничего не стоило выкинуть его, но она была намерена вернуть записку владельцу.       Если они встретятся, конечно.       Синее небо, закрытое облаками. Девушка закончила портрет незнакомки и теперь просто наслаждалась морем.       Оно такое безграничное, глубокое и прекрасное... прекрасно пугающее.       Русоволосая хотела бы залезть в воду, отплыть как можно дальше от берега, но неумение плавать преграждало путь к маленькой мечте.       Чайки летали над водой и иногда поднимались выше, выглядели такими свободными... Иногда Айрин была словно эти птицы. Иногда она действительно была свободна.       — И вновь ты одна?       Зеленоглазая повернулась и посмотрела на вокалиста.       — И снова ты появляешься из ниоткуда?       Тихий смешок и мужчина сел рядом.       — Скоро будешь возвращаться в домик? — Дамиано отбросил какой-то камешек в воду.       — Не думаю, — девушка вздохнула. — Элансьо с Эвелиной вновь пошли в «Бестию», скорее всего вернутся поздно, да еще и пьяными.       — Мои тоже в «Бестию» пошли.       Мимолетное молчание. Итальянка достала записку и сунула ее в руки Давида.       — Тебе не понравилось? — кареглазый нахмурился в замешательстве.       — Я не понимаю, что это и к чему было, — художник поднялась.       — Это строчка.       — Строчка?       — Строчка.       — И к чему она была?       На это Дамиано ответить не мог. Он и сам толком не знал.       — Если ты не против, то я пойду.       — Останься.       Девушка остановилась.       — Посиди со мной.       Айрин еще чуть-чуть постояла, и потом села на прежнее место.       — Почему я должна сидеть с тобой?       Задумчивый взгляд.       — Мне одиноко.       Давид склонил голову, вперил взгляд куда-то в песок.       Петненни поджала губы. Она понимала вокалиста.       — Сколько вы еще пробудете здесь?       — Неделю, — ответил кареглазый. — А ты?       — Тоже неделю. Потом еще пять дней в Милане, — русоволосая шмыгнула носом.       — Ясно.       Молчание. Молчание, которое загоняло в тупик.       Молчание, прерванное криками с берега.       Блондинка держалась за какого-то светлого парнишку, что-то крича и улыбаясь. Они были похожи, словно брат и сестра.       А рядом с ними так же весело шли Элансьо и Эвелина.       — Там мои... — удивленно произнесла девушка.       — И мои, — улыбаясь добавил Дамиано.       Люди поднялись и пошли к своим друзьям и родственникам. Пентенни была приятно удивлена, узнав, что те самые блондины — лучшие друзья кареглазого, и что ее брат с подругой так быстро с ними сблизились. Парень с длинными темными волосами ушел к домику, предварительно сказав Давиду о том, что его тошнит, и поздоровавшись с итальянкой.       — Это просто невероятная встреча! — крикнула Кардиньо и тут же икнула. Она всегда икала, когда перепивала.       Айрин вздохнула и ушла в домик, оставила там скетчбук.       В голове творилось непонятное. Как так быстро люди познакомились, напились друг с другом? Как ей влиться в компанию?       Хотя, ей не нужно было это. В любом случае она улетит. Дробить сердце расставаниями с новыми знакомыми не хотелось.       На улице только-только начало темнеть. Девушка надела купальник на тот случай, если все-таки придется залезть в море.       Ни брата с подругой, ни друзей мужчины не было на берегу. Русоволосая уже успела занервничать, но через пару секунд увидела черные точки в воде. Люди купались.       — Виктория, плыви сюда! — пьяным голосом крикнула Кардиньо. Кажется, кареглазая держалась на плаву только из-за более-менее трезвого состояния Элансьо.       Блондинка, которую, как оказалось, звали Викторией, подплыла к Эвелине и обняла ее. Еще чуть-чуть и они чуть не упали в воду, но светловолосый парень успел подхватить их обеих.       Айрин вздохнула и подошла ближе к берегу. Она могла бы присоединиться, но было боязно, что в таком состоянии подруга просто утопит ее.       Блондин, которого, как узнала девушка из криков Виктории, звали Томас, подплыл к своей подруге и стал вешать на ее плечи какие-то водоросли. Только из-за контраста темных оттенков растений и светлой кожи итальянки Пентенни увидела, что дева без купального лифа. Художница не смогла бы так.       Это было слишком смело и раскрепощенно для нее.       — Просто удивительные идиоты, — послышалось из-за спины. Дамиано подошел медленно, чтобы не напугать, но резкий голос все же заставил русоволосую дернуться.       — Они не утопят друг друга? — Айрин повернулась к вокалисту, обняв себя за плечи, чтобы ветер не попадал на кожу.       — Не знаю, как насчет твоего брата и подруги, но Томас с Викторией могут это сделать, — мужчина снял с плеч широкую клетчатую рубашку и накинул ее на тело девы.       Зеленоглазая благодарно кивнула и повернулась в сторону людей, купающихся в воде. Рубашка была теплой — как по материалу, так и по температуре. Итальянка плотнее закуталась в ткань и вдохнула аромат парфюма кареглазого.       Какой-то невероятно шикарный аромат, которого она не знала.       — Почему не пойдешь к ним? — Давид чуть обошел девушку и теперь мог смотреть ей в глаза.       — Не знаю... Наверное, потому что не умею плавать. А, еще и потому что они могут меня утопить, — Пентенни приподняла уголок губ в неловкой улыбке. Мужчина тут же рассмеялся.       — Не волнуйся, я не дам этого сделать, — кареглазый потянул итальянку к воде.       — Ну-у, нет! Я не хочу, — Айрин дернула руку, но тут же поняла, что ее попытка была крайне бесполезной.       — Ну же, пойдем! — увидев в глазах девушки некий страх, Давид улыбнулся. — Давай договоримся: мы заходим по щиколотки и просто будем ходить по берегу до тех пор, пока ты не захочешь дальше, а если тебе вдруг станет страшно, то мы выйдем. Идет?       Зеленоглазая пыталась быть серьезной, но перед настолько милой улыбкой вокалиста устоять было просто невозможно. Дева улыбнулась.       — Ладно, — ноги сами пошли к воде, и теперь Пентенни спокойно вздохнула.       Когда люди стояли в воде, Дамиано медленно повел Айрин вдоль берега за руку, то и дело следя за ее эмоциями. Если бы он увидел на ее лице отвращение, страх или неловкость, то тут же вывел бы на берег, но девушка была спокойна.       — Тебе все еще холодно?       — Уже нет, — зеленоглазая улыбнулась и посмотрела на вокалиста. — А ты? Ты не замерз?       — Нет, что ты? Мое тело горячее почти постоянно, — кареглазый отвернулся, но, осознав, как именно прозвучала фраза, тут же посмотрел на итальянку. — Ну, я не в том смысле, о котором ты могла... Ну, хотя, может быть и в этом тоже, но...       — Так, все! — художница рассмеялась и легко толкнула мужчину в плечо. Давид тут же состроил страдальческую гримасу и приложил ладонь ко лбу:       — Ты... Ты убила меня!.. За что мне такое наказание?.. — до ужаса наигранные эмоции забавляли все больше и больше, отчего дева смеялась все громче.       — Ну все, перестань! — зеленоглазая отошла в сторону, прикрыв губы ладонью.       — Ты поплатишься за все! — с шуточной злостью произнес вокалист. Увидев в его глазах некоторую решительность, девушка отвернулась и со смехом побежала по берегу, стала убегать от якобы раненого Дамиано, а он тут же сорвался с места.       Почти незнакомые люди играли в догонялки по песку, будто бы старые друзья. Смех, разносящийся по всей территории пляжа, и крики: «Сдавайся! Я же все равно догоню!» были настолько теплыми и уютными, что где-то в груди порхала маленькая бабочка, согревая своими взмахами крылышек всю душу.       Песок под ногами взлетал над водой и тут же падал обратно. Ступни чувствовали камни, но они, слава Богу, были маленькими.       Дамиано закусил губу и ускорился, увидев, что девушка выбежала из воды и теперь неслась по суше. Ему во что бы то ни стало нужно было догнать ее.       И он догнал.       И теперь люди лежали на еще теплом песке, смеясь и пытаясь отдышаться. Детская радость и легкость в груди приносили только счастье.       А переплетенные мизинцы говорили о доверии, прощении.