Краской по телу

      Утро встречало освежающей прохладой, лучами солнца и приятным бризом.       Айрин закрывала тело плотной рубашкой, которую мужчина оставил вчера на ней, чтоб девушка не мерзла. Сейчас же кареглазый должен был подойти к какому-то особо важному и секретному месту, о котором знал якобы только он. На самом деле, небольшое бревнышко за деревом, разделяющим берег на две части, нельзя было назвать супер-секретным.       Русоволосая смотрела на солнце, только-только поднимающееся над водной гладью, и улыбалась. Наверное, первое за долгое время утро, когда она встала так рано с удовольствием.       5:47. Небо еще не успело преобразиться и окрасить себя в самые прекрасные краски. Пентенни удастся стать свидетелем рождения нового дня, несущего только счастье и радость.       Песок, рассыпающийся под мужскими ступнями, шуршал, давал знать о госте.       — Круассанов с шоколадом в такое время не нашлось, но есть с карамелью, — добрая улыбка. Дамиано протянул выпечку итальянке, на что она счастливо вздохнула, обняла кареглазого.       — Спасибо..       Объятия затянулись, продлились долго, но людям, кажется, так не хватало этого. Они прижимались друг к другу, будто пытались согреться. Хотя, возможно именно это они и делали.       Солнце поднималось все выше, освещая землю. Девушка и мужчина сидели на песке, облокачиваясь друг на друга и обсуждая какие-то забавные ситуации — глупый сон, падение на ровном месте, кашель из-за воздуха... Все, о чем можно было поговорить и над чем можно было посмеяться.       Спустя какое-то время на берегу послышался мужское пение, голос, чисто проливающийся по звукам музыки. Дамиано пел, смотря сначала куда-то далеко-далеко, а после на русоволосую, которая завороженно слушала вокалиста. Он буквально посвящал ей все слова какой-то старой, но безумно романтичной и чувственной песни. А она была только счастлива.       А еще через пару часов люди уже ходили по рынку, выбирая фрукты и обсуждая предстоящие выставки и мероприятия, на которые можно сходить. Кажется, пара окончательно нашла общий язык и смогла «устаканить» взаимоотношения.       Так пролетело несколько дней.       «Семья» Пентенни, как и Maneskin, уже собиралась к отъезду. Буквально послезавтра вновь садиться на самолет и улетать домой. Отпуск подходил к концу, что, несомненно, разочаровывало.       Айрин дорезала апельсины, попутно выкладывая их на тарелку. Осталось приготовить совсем немного. Дамиано, конечно, помогал, но все-таки больше съедал, после чего строил самую очаровательную мордашку, из-за которой злиться было просто невозможно.       — А яблоки еще будут? — послышалось из-за спины.       — Нет, — зеленоглазая развернулась и посмотрела на стол. Тарелка, на которой должны были лежать дольки вышеупомянутых яблок, была наполовину пуста.       Слегка раздраженный взгляд на мужчину.       — Извините... Ну, не удержался, и что? Не обеднеем же мы от этих несчастных яблок! — дешевые оправдания звучали из уст вокалиста до смерти реальными.       — Все, перестань... — художник махнула рукой и поднесла тарелку к столу, поставила ее на поверхность.       — Почему? Не хочешь слушать меня и мой голос? — кареглазый подпер щеку рукой и стал разглядывать девушку, метать взгляды. Слишком хитрые взгляды.       — Не в этом дело, не надумывай, — итальянка дернула бровью и уже развернулась к кухонному гарнитуру, как почувствовала чужую ладонь на своей.       Давид заставил остановиться и повернуться обратно. К нему.       — Ты обиделся?       — С чего ты взяла? — легкое поглаживание костяшки большим пальцем.       — Ты чего?.. — Пентенни взглядом указала на махинации мужчины с ее ладонью, а он не отреагировал.       Дамиано рассматривал лицо девы своими темными, бесстыжими глазами, буквально очерчивая каждый изгиб и впадину, родинку, оставляя рисунок ее лика в своей памяти.       — Если ты тронулся умом, то так и скажи, — русоволосая почти выдернула ладонь из крепкой руки и отошла к гарнитуру.       — Как ты смотришь на то, чтобы не спать всю сегодняшнюю ночь?       Звук падения ножа.       — Ты че, реально кукухой поехал? — Айрин нахмурилась и посмотрела на собеседника.       — Да господи, я предлагаю провести где-нибудь ночь, чтобы впитать в себя последнее удовольствие отпуска, — вокалист приподнял бровь. — А ты о чем подумала?       Теперь русоволосая оказалась в ступоре. То, о чем она подумала, лучше не разглашать.       Девушка подняла нож и вновь посмотрела на итальянца. Он все так же рассматривал ее, иногда задумчиво хмурясь.       — Предлагаешь пойти в бар?       — Почему сразу в бар? Можно в кафе.       — В «Бестию»? — девушка приподняла бровь.       — Можно и в нее.       — Дамиано, это бар.       Вновь повисло молчание. Кажется, еще чуть-чуть и нить внезапно появившегося напряжения лопнет.       — Это никому не мешает.       — Если хочешь выпить, то так и скажи.       — Я не считаю, что отдыхать нужно именно с помощью алкоголя, — вокалист облизнул губы и отвел взгляд. Его самолюбие было немного подбито мнением о том, что он настолько пристрастился к выпивке.       — Значит, с тебя безалкогольное мохито.       — Значит, уходим на ночь.