Заря над Серконосом

      С началом месяца урожая приятная предпраздничная суматоха многократно усилилась… и едва ли уже казалась такой приятной. Кажется, разбуди меня ночью, и я без труда выпалила бы весь распорядок праздничного шествия, а заодно и текст пьесы, слова которой — благодаря частому присутствию на репетициях — успела выучить не хуже самих актеров.       Получив телеграмму от родителей, я открыла наш дом в Зеленом квартале, и вместе с Джейн мы быстро навели там порядок. Меня удивило, что она ничего не сказала ни про Корво, ни про мои с ним отношения — лишь пообещала не упоминать ничего при моих родителях.       Сколько людей за последнее время обещали мне то же? О нас с Корво знали, кажется, все вокруг — кроме моих собственных родителей. Как долго в таких условиях мне удастся скрывать наш секрет? Теперь нам с Корво следовало быть гораздо осторожнее.       — Наконец-то! Я скучала! — я обняла родителей, попутно выхватив из корзины горсть ягод.       — Не подлизывайся. С этими своими балами ты совсем нас позабыла, — пожурила меня мама. — Кстати, Айрис, я привезла то, о чем ты просила, — скажи спасибо отцу, которому пришлось переносить все это барахло с чердака. Я давно уже мечтала избавиться от него, но твой дедушка всегда запрещал, а потом… — она махнула рукой, — стало уже не до того.       — Да ты только представь, как потрясающе будет смотреться на сцене настоящий пиратский реквизит! — откликнулась я, уже зарывшись с головой в груду вещей. — Посмотри-и! — восхищенно протянула я, доставая саблю в драгоценных ножнах. — Это же настоящее сокровище!       — Пожалуй, только ты и можешь считать эту ржавую железку сокровищем.       И правда, клинок был покрыт ржавчиной и давно не точен, да и драгоценные камни (наверняка, фальшивые) по большей части отвалились и потускнели. Но я не замечала этого, представляя, как две сотни лет назад был грозен этот клинок в руках своего хозяина пирата!       — Вот и пожертвуй его театру, обратно домой мы это не повезем, — добавила мама, попутно отдавая какие-то указания Джейн.       — Мы?       — Конечно, мы. — Я подняла глаза и наткнулась на мамин строгий взгляд. — Ты забыла, что на этот год выпадает день рода?       Я замерла. Действительно, день рода! Значит, по традиции, к нам вновь съедется вся многочисленная родня…       — И тетушка Лора приедет? — осторожно спросила я, желая узнать «масштабы» события.       — И тетушка Лора, и дядюшка Аверен, и бабушка София, и все остальные, — устало перечислила мама. — В такие моменты я благодарю небо за то, что у меня самой нет братьев и сестер. Необходимо все подготовить заранее, и мне не обойтись без твоей помощи. К тому же… на ферме сейчас не все ладно.       Она замолчала неожиданно, будто не зная, стоит ли мне говорить. Я выжидающе смотрела на нее, но так и не получила ответа: мама продолжила распаковывать вещи — и в итоге я решила, что ничего серьезного не случилось. Ведь урожай выдался хороший, а значит, нашему благосостоянию ничего не угрожает. Верно?..       Мне внезапно захотелось оказаться дома — как если бы он мог скоро исчезнуть. Но если не думать о плохом: я обожала семейные праздники, и пропустить такое событие было немыслимо. Вот только…       «Корво», — мрачно закончила я собственную мысль. Все опять упирается в наше с ним расставание. Не хотелось бы омрачать и ему настроение перед праздником! Поэтому, поразмыслив немного, я решила рассказать ему обо всем позже. Глядишь, к тому времени у него появятся и свои планы, и мой отъезд его не сильно затронет.       Закончив помогать маме с распаковкой вещей, я отпросилась на репетицию. Мне не терпелось показать всем новый реквизит.       — Только, пожалуйста, осторожнее с оружием! — крикнула мне вслед мама. — Этот дурацкий меч пролил в свое время уже достаточно крови.       Однако когда я пришла (или, точнее будет сказать, примчалась) в Большой парк оказалось, что мой триумф заглушен событием более широкого масштаба: Нэйтан принес новые декорации. Рабочие принялись устанавливать задники, а сам Нэйтан подправлял последние детали.       Когда все было готово, нам показалось, что мы и вправду очутились на берегу моря, настолько живо было все нарисовано. Задники легко сменяли друг друга при помощи хитроумного приспособления, стоило только потянуть за шнур. Мы стояли на песчаном пляже, а в следующую минуту — на пиратском корабле, затем — в пещере, полной сверкающих сокровищ.       Впрочем, нашлись и те, кто мечу обрадовался больше, чем «картинкам». Корво вызвался привести его в надлежащий вид и уже предвкушал, как будет размахивать им во время спектакля. Его радость длилась до тех пор, пока мадам Жозефина не объявила, что не позволит использовать на сцене настоящее оружие. Клинок решено было отдать Жану в качестве финальной детали к костюму пиратского капитана. Я поспешила заверить Корво, что после представления он сможет забрать его себе. И только взяла с него обещание никогда не пускать оружие в ход. «Этот меч пролил уже достаточно крови», — повторила я мамины слова.       Теперь, когда никто более не сомневался в том, что пьеса состоится, пришло время позаботиться об афишах. Часть из них уже была развешена по Парку, но мы (я, Оливия и Корво) вызвались расклеить их по всему городу.       Мы решили собраться вечером, когда на улицах будет мало прохожих, начать с главной площади и кругом обойти все близлежащие кварталы.       — Мы точно шпионы тайной канцелярии! — хихикнула Оливия, держа под мышкой стопку афиш.       Сначала мы все вместе клеили афиши, выбирая наиболее удачные и привлекающие внимание места. А потом распределили их поровну между собой и по одиночке разошлись по окрестным улицам.       Я быстро управилась со своей партией. По пути к месту, где мы договорились встретиться, я остановилась перед кондитерской. Решив, что Корво и Оливия смогут в случае чего подождать меня пару минут, я зашла внутрь. При виде меня лицо хозяина, сеньора Нуно, расплылось в добродушной улыбке.       — Мисс Айрис! Соскучились по сладкому? Вовремя-вовремя. На будущей неделе тут будет не протолкнуться, но пока что мне удалось приберечь нечто особенное, — он указал на витрину.       От одного только вида упаковочных коробок у меня потекли слюнки. Обернутые синей, зеленой, красной и золотой бумагой, перевязанные шелковыми лентами, украшенные бантами, они не уступали по великолепию своему содержимому — сластям всех сортов и видов. Настоящей гордостью сеньора Нуно были шоколадные конфеты. Они стоили целое состояние, но обещали настоящий рай на кончике языка. Я мысленно подсчитала свои сбережения. В преддверие праздника родители выдали мне больше денег на карманные расходы, поэтому я могла позволить себе некоторые траты.       — Я возьму имбирные.       — Решили попробовать что-то новенькое? Мне казалось, вам больше по вкусу вишневые. — Сеньор Нуно осторожно, но ловко переложил конфеты с подноса в коробочку, обвязал ее лентой и протянул мне.       — Вишневые, верно… Я беру не для себя, — смущенно пояснила я. Конфеты я намеревалась послать Фредерику. Он не сможет присутствовать на празднике, и мне хотелось хотя бы немного порадовать его. Шоколадные конфеты с кусочками засахаренного имбиря были его любимыми.       — Интересно, кто тот счастливчик, которому достанутся прекрасные конфеты от такой прекрасной дамы? Раз уж вы решили не баловать себя, позвольте мне побаловать вас, — сеньор Нуно ненадолго задумался, но потом выбрал с прилавка одну из конфет и предложил мне.       Стремясь изобразить из себя понимающего дегустатора, я медленно раскусила конфету, но тут же целиком отправила ее в рот. Какое наслаждение! Конфета просто таяла на языке, а слегка подсоленная сливочная начинка придавала интересный контраст сладости шоколада.       — Они потрясающи! — только и смогла произнести я, и тогда сеньор Нуно, смеясь, подал мне еще одну, которую я постаралась растянуть подольше. В довершение ко всему я взяла пакетик леденцов, чтобы разделить сейчас с Оливией и Корво.       — Я же сказала, что мы найдем ее здесь! — воскликнула Оливия. Они с Корво ждали меня у входа в лавку. — Потому что видела, как эти хвостики скрылись в кондитерской, — она легонько дернула меня за волосы. В качестве извинения я предложила им леденцы.       — Мы все развесили, — заключила Оливия. — Ну что, по домам?       — А пойдемте ко мне! — предложила я. — Еще не так поздно. Выпьем чаю и, может, выпросим у мамы что-нибудь вкусненькое. Нет, только не эти конфеты. Они не для тебя, — остановила я Корво, заметив его взгляд.       — Ох, мастер Корво, кажется, у вас появился конкурент! — притворно возмутилась Оливия, но Корво уже разглядел этикетку на коробке. Он усмехнулся.       — Леди Тавиана скажет, что ты его зря балуешь.       Против обещания сладкого никто не устоял, леденцы быстро закончились и лишь разожгли наш аппетит. На меня накатило неожиданно радостное настроение, и всю дорогу до дома я пробежала вприпрыжку, чем немало повеселила своих спутников и прохожих. Встречая временами взгляд Корво, я читала немой вопрос в его карих глазах, но ничего не говорила. И когда мы пришли домой, я не нашла ничего лучше, как с порога объявить, что мы дома: я, Оливия и Корво — наш общий друг, который тоже участвует в пьесе.       Не выказав и тени удивления, мама позвала нас в кухню. В мгновение ока перед нами оказались кружки с дымящимся какао и креманки с творожным десертом по особенному маминому рецепту.       Оливия первой управилась со своей порцией и распрощалась. На короткое мгновение мы с Корво остались вдвоем, но потом и он собрался уходить. Я вышла проводить его.       — Значит, ты так решила это преподнести? — спросил он, останавливаясь на крыльце. Давно не стриженая челка упала ему на глаза. — Наш общий друг, который участвует в пьесе?       — Не сердись, — ласково произнесла я, убирая ему волосы со лба. — Ведь не могу же я внезапно заявить, что это Корво, с которым я живу не первый месяц.       — Почему ты никак не скажешь им?       — Корво, мы уже говорили об этом, — я отняла руку и посмотрела в сторону. — Я и сама не понимаю…       Я вернулась в дом. Мама заканчивала последние приготовления. Я помогла ей с уборкой, а после она сварила еще какао, и мы вместе сели за стол.       — Знаешь, мне тут пришло странное приглашение, — мама протянула мне с полки карточку, — от леди Уортон. Это странно, ведь мы не общались с тех пор, как окончили пансион… Сколько, двадцать лет назад?       — Вы вместе учились? — удивленно спросила я. Вот это новость!       — А разве я никогда не упоминала об этом? Частный женский пансион в Карнаке, куда отец отправил меня в десять лет. Он хотел, чтобы я училась с первыми леди Серконоса. Мы и с Эльвирой познакомились там же. Так странно… — она задумчиво вертела в руках приглашение.       — Думаю… это моя вина, — пробормотала я, утыкаясь в чашку.       — А? — Мама отложила письмо в сторону. — Айрис, я совсем не понимаю, что ты там бормочешь.       — Думаю, леди Тавиана «вспомнила» о тебе, благодаря мне. Так вышло, что… я познакомилась с ее младшим сыном, Фредериком, и пару раз бывала в Уортон-парке.       Она чуть приподняла брови.       — Ты не рассказывала.       — Думала, ты не одобришь.       — Не одобрю твое знакомство с одной из самых уважаемых семей Серконоса? — Она засмеялась. — Что ж, теперь понятно.       — Ты примешь приглашение?       — Не думаю, что будет вежливо отказать леди Уортон. К тому же мне даже интересно увидеться с ней после стольких лет. Так ты говоришь, что знакома с Фредериком?       — Вообще-то он лучший друг Корво.       — А-а… — протянула мама с улыбкой. — Полагаю, и познакомились вы все в том же Уортон-парке.       — О-откуда ты знаешь?       Мама вновь засмеялась.       — С первого взгляда понятно, что Корво не просто юноша из актерской труппы. Осанка, взгляд, манера речи — в нем чувствуется особое благородство. Происхождения не скроешь.       Разговор повернулся в опасном направлении, но он был слишком желанен, чтобы вот так прервать его.       — Так он тебе понравился?       Боюсь, однако, что в моем голосе прозвучала слишком явная надежда, и мама уловила ее.       — Понравился? Что ж, он достаточно милый юноша. Вежливый. Привлекательный? Хм…       — Мама-а!       Она снова засмеялась.       — Ладно-ладно, больше не дразню.       — Красивый, правда? — тихо произнесла я.       В ответ мама как-то задумчиво и одновременно грустно на меня посмотрела.       — Взрослеешь, а?       Я покраснела и отвела взгляд. Более чем…       И наконец этот день наступил.       Шествие, открывающее праздник, должно было начаться на главной площади в полдень. С раннего утра мы с Оливией то и дело перевязывали шнурки, поправляли юбки, не переставая напевать мелодию и повторять отдельные движения. Но мы знали, что позволить себе это волнение можем только сейчас, — когда объявят начало танца, все тревоги должны быть забыты.       В накрахмаленных белых платьях, волосы украшены венками из лент и цветов… Мы возглавляли праздничную процессию: от пристани шли к главной площади, где и исполняли свой первый законный летний танец.       Затем мы строились на некотором отдалении от центрального фонтана и бросали в воду наши венки. Кто-то из девушек так переволновался, что перебросил его много дальше необходимого, а мой венок, напротив, чуть было не упал на землю. Но, к счастью, все обошлось. Я кратко глянула на Оливию, она тоже смотрела на меня, улыбаясь. Мы прошли свой обряд «посвящения».       Но расслабляться было еще рано. На следующий день предстояла премьера «Корделии».       Актеры привыкли сами одеваться и наносить грим, мадам Надаль обещала позаботиться об Оливии, а вот Корво я помогала готовиться к выступлению.       На нем были широкая белая рубашка, черные бриджи и потертые сапоги для верховой езды. В довершение костюма я повязала Корво широкий красный шарф в качестве пояса, лентой перехватила волосы в хвост и развернула его к зеркалу.       — Ты только посмотри, настоящий пират. Не удивлюсь, если после премьеры девушки будут срывать в округе афиши с твоим изображением.       — Но моего изображения нет на афишах.       — Какая незадача для них, — я тихо засмеялась и обвила руками его шею.       Все билеты были проданы еще прошлым вечером, и сейчас зрители нетерпеливо ерзали на своих местах, ожидая начала представления. В это время мы все собрались за кулисами; встав в круг, мы взялись за руки и прошептали слова с пожеланиями удачи и надеждой на успех. Это был своеобразный ритуал, выполняемый актерами перед каждой премьерой. Наконец мадам Надаль вышла на сцену и объявила начало пьесы.       Я никак не могла устоять на месте, то и дело бросалась к занавесу и, аккуратно выглядывая из-за него, следила за реакцией зрителей. Все взгляды были устремлены на сцену и неотрывно следили за разворачивавшейся историей. Знакомство с Корнелией, ее похищение и жизнь в неволе. Встреча девушки с прекрасным доном Кристобалем вызвала восторженные вздохи, многократно усилившиеся во время его поединка с Корво. Наблюдая за ними, я испытывала странное чувство, осознавая, что этот красавец пират принадлежит лишь мне одной…       И пока Корнелия на сцене целовалась с доном Кристобалем, я за сценой целовалась с Корво. Он подсадил меня на ящик, и даже сквозь плотную ткань юбки я ощущала жар его ладони, лежавшей на моем бедре. Послышались торопливые шаги: актеры менялись между сценами. Я быстро спрыгнула с ящика, одернула юбки и поспешила занять место среди зрителей. Финал пьесы мне хотелось видеть в полном масштабе.       Успех был грандиозный. Зрители рукоплескали стоя, и, кажется, нам была обеспечена публика и на все оставшиеся дни. После представления восторженная толпа собралась вокруг мадам Надаль, чтобы лично высказать ей свое признание и обсудить какие-то делали пьесы. Я слышала, что многие из них пообещали прийти еще раз.       Чуть позже, когда все смогли наконец перевести дух, а актеры смыли грим, мы устроились на поляне позади фургонов и разделили праздничный ужин. Я принесла нашей собственной клубники, невообразимо красной и сладкой, омытой теплыми серконскими дождями.       Мадам Надаль появилась в новом платье с пышной, обшитой кружевом юбкой, на плечи накинута шелковая шаль. Она выглядела такой счастливой и такой молодой. Наверное, ради таких моментов они и жили: когда после представления, ты мог расслабиться и прочувствовать весь вкус своего успеха, более не омраченный волнением.       Когда слегка похолодало и поднялся небольшой ветер, Гийом вынес нам пледы. И мы так и сидели, прислонившись друг к другу и слушая чудные истории мадам Надаль.       Теперь, когда моя роль во всех этих мероприятиях подошла к концу, я могла сполна насладиться ярмаркой и праздничным весельем, ни о чем более не заботясь. Мне не терпелось посмотреть, что интересного есть в этом году, что продают на ярмарке, и более всего — повидаться с Аннешкой.       Настоящий специалист по благовониям и травам, она продавала ароматические свечи, саше, сушеные травы и редкие специи. Аннешка была родом с Тивии; большую часть года она проводила, путешествуя по островам, и появлялась на Серконосе только на праздник урожая — и тогда у нее отбоя не было от покупателей.       Я издали приметила ее. Она как обычно была одета в свободную блузу и длинную красную юбку. Черные как смоль волосы были собраны в узел на затылке, пара специально выпущенных прядок обрамляли лицо по обе стороны. Что-то настораживающее было в ее серых глазах — ощущение, что за тобой постоянно и внимательно наблюдают. При виде меня лицо Аннешки осветилось улыбкой, но выражение глаз не изменилось, они жили по своим законам, будто отдельно. От нее исходил легкий аромат гвоздики.       — Айрис, — мелодично протянула Аннешка, закрыла глаза и медленно втянула воздух.       — Лавандовая вода, розмарин, легкие нотки лимона. Ты брала у меня эти духи в прошлом году, — заключила она спустя мгновение. — Я рада, что они тебе подходят. Что могу предложить на этот раз?       Мы обменивались новостями, пока я осматривала ее значительно увеличившийся за год ассортимент. В дополнение к купленному мной Аннешка протянула мне пару саше, от которых исходил легкий цитрусовый аромат.       — Вот еще, держи. Подарок. У меня недавно выдался большой заказ, — Аннешка доверительно наклонилась ко мне, — десяток свечей черного цвета — для каких-то аристократов. — Она вновь выпрямилась и посмотрела на меня. — Поэтому теперь я могу позволить себе некоторые траты и новые эксперименты.       — Ты не боишься внимания Смотрителей?       Аннешка пожала плечами, глаза ее искрились.       — Это всего лишь свечи. А как люди используют их — не мое дело.       Она теперь смотрела куда-то за меня, и, повинуясь ее взгляду, я обернулась.       По-нервному быстрым шагом к прилавку приблизился мужчина. Без слов Аннешка подала ему заранее приготовленный пакет. Пробормотав что-то неразборчивое, он спрятал его под плащ, высыпал на прилавок горсть монет и так же быстро ушел, растворившись в толпе. Я застыла. Когда он прятал пакет, я успела заметить разглядеть под плащом серую форму и характерную золотую вышивку на рукаве. Я посмотрела на Аннешку и только собралась что-то сказать, но она приложила палец к губам и чуть улыбнулась. Я перевела дыхание, и разговор продолжился как ни в чем не бывало.       — Я смотрю, у тебя новое кольцо, — заметила Аннешка. — Красивое.       — Спасибо. Это от Агаты.       — А-а, старая ведьма еще жива, — Аннешка всегда легко шутила о смерти. — Корнеол? Как говорят, камень любви.       Я машинально оглянулась в поиске Корво. Мы пришли на ярмарку вместе, но потом разделились… Он стоял на противоположном конце площади, у одного из многочисленных прилавков с фруктами. Аннешка проследила за моим взглядом.       — Красавец пират?       — Пират? — недоуменно повторила я, но быстро сообразила: — Так ты видела вчерашнюю пьесу?       Аннешка утвердительно кивнула. Как странно, я не помню ее среди зрителей…       — Интересная вариация. Но оригинальная «Корнелия» мне нравится больше. Там больше трагедии, больше… эмоций. Ты ведь знаешь эту историю?       — Мадам Надаль упоминала, но…       — В истории Корнелии нет счастливого финала. Ее похитители не были столь добры, как ваши пираты. А когда стало известно об ее романе, девушку ослепили, чтобы она больше никогда не видела своего возлюбленного. — (Я вздрогнула.) — В конце они оба погибают.       — Мрачная история, — прокомментировал Корво; я и не заметила, как он подошел. Его прикосновение успокоило меня и отогнало холод, которым веяло от истории Аннешки.       — Разве у тебя не морлийские корни? — спросила она меня. — Каждый морлиец впитывает эту историю с молоком матери. Для них история Корнелии имеет особый, сакральный смысл.       — Мой отец редко говорит о своей родине.       — Тогда на следующий год я подарю тебе книгу морлийских преданий, — с улыбкой добавила Аннешка.       — Договорились, — ответила я, радуясь, что наш разговор закончился на позитивной ноте.       — Мрачная и все-таки красивая история, — продолжил Корво, когда мы отошли. — Интересно, знает ли о ней Нэйтан? Ведь он тоже с Морли. Может, поэтому он с такой готовностью согласился нарисовать декорации?..       Вечером за мной зашла Оливия — у нее дома собирались девушки на традиционные гадания. Я неохотно соглашалась на подобные вещи и обычно сидела в стороне. Вот и на этот раз я не планировала участвовать в этих развлечениях, но через какое-то время Оливия поманила меня ближе.       — А ты не хочешь попробовать? — шепотом спросила она.       Я пожала плечами (зачем?), но все же искушение было велико, и я поддалась на ее уговоры. В конце концов это просто невинная забава.       Я зажгла две свечи, одну мысленно обозначив своим именем, другую — именем Корво и опустила их в миску с водой. Помедлив мгновение, они разошлись в разные стороны.       — Не всегда получается с первого раза, — успокоила меня Оливия. — Попробуй еще раз.       Мы выплеснули воду, налили свежей, и я заново зажгла и опустила свечи. Ничего. Они вновь разошлись по разные стороны миски. Это значило, что нам не суждено быть вместе.       — Глупости все это! — воскликнула я, задувая свечи и вставая со своего места. — Не желаю больше в этом участвовать! — меня проводили удивленными взглядами, но останавливать не стали.       Я вышла из дома и на улице почувствовала знакомый гвоздичный аромат.       — Аннешка?       Я повернула голову и разглядела ее, прислонившуюся к стене; ее глаза казались золотыми в свете фонаря.       — Как все прошло?       — Плохо. Аннешка, а ты можешь погадать мне? Ты же знаешь Таро.       — Не буду. — Она мотнула головой.       — Почему?       Она бросила сигарету на землю и наступила на нее носком туфли.       — Потому что тебе это не нужно. Карты показывают не будущее, а наши собственные страхи.       Заметив, что выгляжу я встревоженной, она смягчилась.       — Пойдем лучше просто посидим вместе.       И я последовала за ней. Мы шли по вечерним улицам, торговцы закрывали свои лавки, чтобы завтра же вновь открыть их с первыми лучами солнца. Меня охватило странное настроение, и мне казалось, что праздник проходит где-то очень далеко от меня, хотя я и находилась в его центре.       Аннешка шла чуть впереди, не оглядываясь, но точно зная, что я следую за ней. На приветствия знакомых она отвечала легким кивком, но ни разу не остановилась и ни с кем не заговорила. Наконец я догадалась, что мы направляемся к Большому парку.       Сейчас он представлял из себя шумный балаган, ярко освещенный расставленными повсюду светильниками; в небе над полянами вились воздушные змеи.       Аннешка угостила меня пряным вином, и я выпила целую кружку, не задумываясь. Постепенно тепло от выпитого вина распространилось по всему телу, и я почувствовала себя как-то иначе: воздух казался горячее, а свет — ярче.       Мы присоединились к многочисленным танцующим. Меня подхватил веселый круговорот, и только цветные фигуры мелькали вокруг, то сливаясь в одно целое, то разделяясь на множество мелких огоньков. Мы взялись за руки и так кружились в танце… Разбились на пары, затем вновь сошлись в круг, музыке вторил наш веселый смех. В Дануолле могли сколь угодно копировать наши движения в танце, но эту атмосферу свободы, счастья и веселья им было не понять никогда.       Я уже позабыла, от чего чувствовала себя такой расстроенной еще час назад и ощущала неожиданную легкость.       Постепенно свежий воздух прояснил голову — от вина, но не от веселья. Мне не хотелось домой, и я пожалела, что мы с Корво не договорились встретиться сегодня вечером.       Я купила у одного торговца яблоко в карамели и тут же столкнулась с Гийомом. Он бесцеремонно забрал у меня еще не тронутое яблоко и принялся его грызть.       — Ты не видел Корво?       Его глаза широко распахнулись.       — Видел! Мы же вместе смотрели кулачные бои, — громко воскликнул он. — Ты такое пропустила!       — Да-да, Гийом, я понимаю, — я прервала его восторженную тираду и вернулась к главному вопросу. — Так где Корво?       Гийом замолчал и с минуту задумчиво жевал яблоко.       — Я оставил его возле ринга, — наконец вспомнил он. — Думаю, он все еще там. Подожди, я за ним схожу.       Вручив мне деревянную палочку, на которой еще минуту назад красовалось яблоко, Гийом умчался. Вскоре он вернулся, как и обещал, с Корво.       — Вы же вроде с девушками на гадания собирались? — спросил Корво, обнимая и целуя меня. Я не ответила, а он только засмеялся, потрепал меня по волосам и снова крепко поцеловал. Обнявшись, мы вернулись к Аннешке.       Собравшиеся просили ее станцевать. В конце концов она уступила. Мы уселись на земле, образовав своего рода круг. Аннешка встала в центре. На фоне темного неба ярко выделялись ее красное платье и цветастая блузка. Она тряхнула головой так, что густые черные волосы рассыпались по плечам и начала танцевать. Она будто летала над землей, кружилась в зажигательной пляске; вздымавшиеся с каждым движением юбки открывали золотой браслет на смуглой лодыжке. Аннешка была восхитительна.       Когда танец закончился, Аннешка опустилась на землю, переводя дыхание. Раздались аплодисменты. Она вновь встала, шутливо поклонилась зрителям, потом подошла к нам с Корво и села рядом.       Вскоре к нам присоединился и Гийом. Он тоже слышал, что сегодня девушки собирались на гадания, и принялся выпытывать, что же выпало Оливии. Она так и не объявила мадам Надаль своего решения, и, кажется, Гийом боялся, что после праздника их пути разойдутся. Но я ничего ему не сказала.       Аннешка собралась уходить. Наклонившись, она чуть коснулась губами моей щеки.       — Никто и ничто не сможет предсказать, как долго вы будете вместе. Но если ты счастлива с ним сейчас — чего еще желать? — прошептала она. Махнула напоследок рукой и ушла.       Я вздохнула, отгоняя от себя воспоминания о неудавшемся гадании вместе с постепенно ускользавшим ароматом гвоздики.       Корво дернул меня за рукав, привлекая внимание, и указал на одну из аллей парка — там, где плотно росшие деревья, образовывали укромный альков. Я поднялась и последовала за ним, чувствуя, как снова теряю чувство реальности — от его близости.       — Ты что-то задумал, — пробормотала я. — Вижу по глазам.       — Может быть.       Но он лишь обнял меня, и мы стояли так долгое время, закрыв глаза и склонив друг к другу головы.       — Ты помнишь свои прошлые Праздники урожая?       — Немного. Я очень любил этот праздник мальчишкой, когда ходил на него еще с мамой. Денег у нас было немного, но в один год, желая порадовать меня, она купила мне целую коробку сладостей. Я никогда не чувствовал себя счастливее. — Он посмотрел на меня. — За исключением сегодняшнего дня.

***

      Вновь был вечер, и мы сидели в Большом парке вокруг танцевальной площадки. Мои родители были тут же, неподалеку.       Зазвучали манящие звуки вольты. Парочки на мгновение смущенно отвернулись друг от друга, но затем начали вставать и занимать места, подвластные зазывающей мелодии. Неожиданно Корво тоже поднялся и протянул мне руку. Я оторопело уставилась на него.       Дело в том, что изначально вольта считалась танцем влюбленных, а многие ее движения напоминали традиционный свадебный танец. Приглашение на вольту было равнозначно признанию в любви. Со временем даже родилась легенда, будто станцевавшая вольту пара обязательно соединится в браке. Сейчас мало кто придавал простому танцу такое значение, и все же… Без сомнения, Корво тоже знал эту легенду, но следовало ли мне рассматривать его приглашение как намек?..       Я обернулась в ту сторону, где сидели родители. Они разговаривали с кем-то, внимание их было отвлечено… Я повернулась обратно к Корво (должно быть, у меня был очень растерянный вид) и вложила свою руку в его раскрытую ладонь. Он обхватил мое запястье и помог мне подняться. Занимая место в кругу танцующих, я заметила, как пристально смотрит на меня отец…       Вольта была необычным танцем. Спокойные мотивы сменялись энергичными прыжками, и от партнеров требовалось максимум концентрации и слаженности движений. Мы выстроились в ряд. Девушки присели в реверансе, приветствуя своих партнеров, юноши поклонились в ответ. Я не отрывала сияющего взгляда от Корво. Мы сошлись, коснувшись плечами, Корво положил руку мне на талию, я же одной рукой обняла его за плечи. Сделав полуоборот, мы поменялись местами и вернулись на исходные позиции.       Снова реверанс и поклон. Темп музыки убыстрился. В следующий раз мы сошлись быстрее.       — Думаешь, твои родители не одобрят? — шепнул Корво. Обхватив мою талию, он легко приподнял меня над землей.       Так мы и танцевали, подвластные быстрой, веселой музыке, опьяненные новой близостью друг друга. Подвернув длинные юбки, девушки грациозно подпрыгивали и кружились вокруг своих кавалеров.       Музыка стихла. Я обвила руки вокруг шеи Корво и горячим поцелуем прижалась к его губам.       Оставшаяся неделя пролетела незаметно, и лишь незадолго до моего отъезда я поняла, что так и не сказала Корво. Пока он сам не спросил меня об этом:       — Когда уезжают твои родители?       — Через два дня. И, Корво… я возвращаюсь с ними.       Он нахмурился.       — Почему ты сразу не сказала?       — Не хотела портить настроение.       — Что ж, ты вполне успешно испортила его сейчас.       — Корво, пожалуйста. У меня есть обязательства и перед семьей тоже.       — Все было бы куда проще, расскажи ты им. Мы могли бы поехать вместе.       Я вздохнула.       — Корво, дай мне время. Родители не одобрят эти отношения… без обязательств. Но со временем… — я замолчала, не находя нужных слов.— Мне нужно — мне хочется побыть дома.       Я просяще посмотрела на него, но Корво молчал и по-прежнему не выглядел убежденным. Я вздохнула.       — Почему бы тебе не поехать в Карнаку? Там тепло, солнце, и ты скорее наберешься сил. Напиши, когда будешь возвращаться, и я сразу тоже приеду в Каллеро.       Наконец он кивнул.       — Хорошо.