Заря над Серконосом

      Дин-донг-донг... Колокольчики переливались на ветру. Донг-донг... Словно отзвук желаний, клятв, тайных мечтаний разносился по площади; когда-то данных, исполненных, давно забытых. Тихий шелест ветвей сопровождался мелодичным звоном, и цветные ленты, надежно завязанные на ветвях, стремились вслед за ветром. Хотелось верить, что завязавшие их до сих пор так же крепко держатся друг за друга...       Как и все праздники, сагра закончилась слишком быстро, гости разъезжались.       Был поздний вечер. Мы проводили Сантисов и теперь возвращались домой со станции.       У дерева желаний прохожие были призваны в свидетели молодой паре: юноша и девушка приносили друг другу клятвы. Мы тоже остановились; я невольно улыбнулась и тут же почувствовала, как Корво расплетает мои косы. Он вытянул ленту из моих волос и метнулся к дереву, я даже не успела возразить или остановить его. Он осмотрел дерево, а затем стал карабкаться вверх по широким ветвям. Собравшиеся ахнули. Корво взбирался все выше и выше; туда, куда невозможно было дотянуться с земли и куда немногие смельчаки осмеливались подвешивать свои талисманы.       Я застыла на месте и не сводила глаз с его фигуры, мелькавшей в широкой кроне; дрожь пробегала по моему телу каждый раз, когда он подтягивался к новой ветке. Наконец Корво остановился и под восторженные аплодисменты завязал ленту на самой высокой ветке, до которой смог дотянуться. Я наблюдала за ним восхищенная, гордая.       Он спустился обратно, спрыгнул на землю и крепко поцеловал меня на глазах у всей деревни; в его светящихся глазах я видела отражение собственного счастья.       — Вместе? — шепотом спросил он.       Его сильные пальцы сплелись с моими.       — Навсегда.       Я не помню, как мы оказались дома.       Помню его руки на своих распущенных волосах. Кончики пальцев скользят по щеке вниз, к шее, и замирают на груди. Губы, прижатые к губам в попытке подавить стон. Наши уязвимые тела в объятиях друг друга, откровенные друг с другом как никогда. Единое целое — против Вселенной, против всех недоброжелателей и врагов.       Когда Корво задремал, я тихо выскользнула из постели и подошла к комоду; достала из верхнего ящика полотняный мешочек с травами, бросила щепотку в миску и подожгла. Прошептав нехитрый заговор, которому меня научила Аннешка, я наблюдала за направлением дыма. Устремится ли резко вверх? Почернеет? Или спокойно расстелется, убеждая в благополучии? Травы еле тлели и в конце концов потухли. Лишь со второго раза мне удалось зажечь новую спичку. Дурной знак... Я мысленно повторила свой вопрос. Дым клубился, еле заметный.       Глянув в зеркало над комодом, я обнаружила, что Корво не спит.       У меня не было никакого желания рассказывать ему о том, как меня беспокоит то гадание на празднике урожая. Ведь именно из-за того случая, предсказавшего нам разлуку, я теперь так старалась найти подтверждение обратному. Вольта и связанная с ней легенда; ленты, скрепляющие данные обеты, — все это казалось такой глупостью, но почему-то я хотела в это верить, хотела думать, что ничто не угрожает нашему будущему.       Я вернулась к Корво; он ничего не спрашивал, видимо, не углядев особого значения в моих действиях. К тому времени смесь уже догорела, и по комнате распространился приятный аромат трав. Под влиянием ли их убаюкивающего запаха или от тепла объятий, но мои страхи отступили.

*

      Но, как оказалось, ненадолго.       Тетушка Аманда, уезжавшая последней из гостей, уже перед самым отъездом что-то обсуждала наедине с моим отцом. Разгадки долго ждать не пришлось: в тот же день папа позвал меня для разговора. И прямо заявил, что знает о происхождении Корво.       Мне стало дурно. Я тяжело опустилась на диван, не воспринимая ни слова из гневной тирады отца, — он все что-то кричал, несмотря на попытки мамы его успокоить. А у меня все плыло перед глазами, и в итоге слабым голосом я смогла выдать лишь один — глупый — вопрос: неужели его так волнует то, что Корво рожден вне брака?       — Дело не в том, что он незаконнорожденный, дело в его отце! Он сын Герцога, Айрис! Ты с ума сошла?! И давно ты знала?       — С самого начала.       — С самого начала?! И когда ты собиралась сказать нам, если вообще собиралась? Когда его отец заставил бы вас развестись и ты вернулась бы к нам? Я никогда не одобрю этот брак — никогда! Я не желаю, чтобы он и лишней минуты провел в нашем доме!       — Что на тебя нашло, Лиам? Ты ведешь себя как мой отец! — резко бросила мама.       — Значит, ты поддерживаешь это? Хочешь, чтобы наша единственная дочь вышла замуж за герцогского бастарда?       — Я хочу, чтобы наша дочь вышла замуж за того, кого любит. Кем бы он ни был.       Я переводила взгляд с одного на другого, не до конца зная или понимая тот смысл, что скрывался за мамиными словами. У меня сильно заболела голова, и мне хотелось только одного: чтобы все это кончилось и все замолчали.       — Мы уедем, — неожиданно для себя самой произнесла я. Родители повернулись в мою сторону.       — Мы уедем, — повторила я. И вышла.       В коридоре я устало прислонилась к стене; мне казалось, я не сумею даже подняться по лестнице и прямо здесь, сейчас потеряю сознание.       Вспомнив отцовские слова, я похолодела. Неужели предсказание начало сбываться? Но я тут же отогнала от себя эти мысли. Я не позволю каким-то свечам и яичным скорлупкам решать свою судьбу! Но кто же ему рассказал? Кто-то в Лермо? На празднике? И тут меня осенило: тетушка Аманда! Ну конечно! Мне давно пора понять, что бесконечные тайны не ведут ни к чему хорошему. И следовало догадаться, что тетушка, проведя не один год на курортах Карнаки, слышала все местные сплетни и без труда узнает в Корво того самого сына герцога.       Судя по громким голосам, родители все еще спорили в гостиной. С трудом я поднялась по лестнице и дошла до своей комнаты. Корво тут же бросился ко мне.       — Айрис, ты бледная вся... Что случилось?       — Все в порядке, — опровергая собственные слова, я чуть не рухнула на пол, но Корво вовремя подхватил меня. Он уложил меня на кровать и налил стакан воды; я сделала лишь несколько глотков и, закашлявшись, отстранила его руку.       — Что случилось? — повторил он свой вопрос.       Я только хотела ответить, как вошла мама.       — Айрис! — Она побледнела едва ли не сильнее меня. — Что случилось?       Я устало вздохнула.       — А ты как думаешь?       Она смутилась.       — Отец погорячился, конечно, но... Айрис, ты хоть представляешь себе, чем это может кончиться?       — Нет. — Я мотнула головой и повторила: — Нет. — И снова после паузы: — Будь что будет.       Корво скрестил на груди руки.       — Можете объяснить, что все-таки происходит?       Мама глянула на меня, но я лишь повела плечами. Пусть объясняет сама. Мы с Корво уже достаточно говорили на эту тему.       Наконец мама произнесла:       — Нам рассказали о вашем отце, Корво.       — О нет, называй все своими именами, — возразила я. — Тетушка Аманда рассказала. Будь проклят ее длинный язык.       — Айрис!       — Что, Айрис? Ее это совершенно не касается!       — Зато это касается нас — как твоих родителей!       Корво перевел взгляд на меня.       — И что ты ответила?       — Что мы уедем в Каллеро. Сегодня же.       — Ты что же... собираешься порвать с семьей?       Тот же вопрос читался в глазах мамы.       — Я всего лишь хочу пожить какое-то время отдельно. Если же родители собираются отречься от меня... — Я развела руками, будто предоставляя им полную свободу действий.       Мама вздохнула.       — Никто не собирается отрекаться от тебя, Айрис. Единственное, чего мы хотим, чтобы ты была счастлива. Несмотря на все сказанное, это по-прежнему твой дом. Пожалуйста, помни это.

*

      Всю дорогу до станции мы молчали. Говорить не хотелось, да и не о чем было. Я покидала дом с тяжелым сердцем, совсем не так, как когда-то мечтала.       Корво купил билеты на ближайший поезд. Мы заняли места напротив друг друга.       — Хочешь чего-нибудь? — спросил Корво.       — Нет, ничего. — Я высвободила руку и отвернулась к окну.       Постепенно мерный стук колес успокоил меня. Я пересела к Корво, положила голову ему на плечо и задремала.       Мы прибыли в Каллеро поздно вечером; уже стемнело, на улицах зажгли фонари, и мирная атмосфера города навевала покой.       — Ты не будешь возражать, если мы пока поживем в Зеленом квартале? — спросила я Корво.       — Тогда напомни мне завтра забрать Маркизу, — только и ответил он.       Мы медленно добрели до Третьей улицы и остановились у порога. Корво обнял меня и притянул к себе, я не сопротивлялась. Наоборот — губы сами собой приоткрылись навстречу его поцелую.       — Мне жаль, что все вышло вот так. Но я безумно благодарен тебе за то, что ты осталась со мной.       — Я всегда буду с тобой. Но заклинаю: в ближайший год больше не заговаривай со мной о браке.