Заря над Серконосом

      Поссорившись с Корво, я отвратительно себя чувствовала. И хотя в произошедшем можно было обвинить и его, но мне следовало проявить больше понимания. Не возмущаться опасностью дуэли, а выслушать Корво и попытаться его успокоить, ведь я прекрасно знаю, что он не выносит насмешек из-за своего происхождения. Вместо этого я дала ему пощечину. И первый шаг к примирению тоже должна была сделать я.       Но как? Написать письмо? Слова на бумаге не могли выразить всего, что мне хотелось сказать ему. Разговаривать следовало лично. Но Корво не пожелал разговаривать со мной в колледже, вновь приехать туда мне бы вряд ли позволили. Оставалось лишь ждать возвращения Корво с учебы, а это значит — еще как минимум два месяца.       Эльвира тревожилась из-за моего состояния и сама поинтересовалась, почему я больше не вижусь с Корво. С серьезным видом выслушала мой ответ, потом сказала:       — Отчасти ты и сама виновата в сложившейся ситуации. Ведь неприязнь Гарри к Корво возросла из-за тебя. Гарри был твоим другом. И это ты так резко от него отвернулась.       — На то у меня были причины!       — Пойми, Айрис, Гарри мог неправильно расценить твое согласие поехать к Уортонам вместе с ним. Я согласна, глупо было так думать, ведь ты просто приняла приглашение Фредерика. Но вы уже выросли, и Гарри может видеть в тебе не просто детского товарища по играм. Конечно, его задело, что в первый же вечер ты переключила свое внимание на Корво, с которым они к тому же не ладят. Корво поступил благородно, вступившись за вас обоих.       — Я не осуждаю его "благородный", как вы это называете, жест. Меня волнует другое. Когда он стоял там, с оружием в руках и целился в Гарри… Мне стало страшно. По-настоящему страшно. За него, за Гарри, даже за себя.       — Я предупреждала тебя о нем, Айрис, все вокруг предупреждали. Корво непростой юноша, думаю, теперь ты это наконец поняла. Но если ваши отношения важны для тебя, помирись с ним первой.       — Думаете, он простит?       — Ах, Айрис, в твоем возрасте каждая ссора кажется трагедией.       — Мне казалось, вы против моего общения с ним.       Эльвира ненадолго замолчала.       — Я против того, во что грозят вылиться или, вероятно, уже вылились ваши отношения. Не из вредности. Я просто хочу оградить тебя, предостеречь от необдуманных поступков и возможных проблем, которые могут за тем последовать.       — Но я люблю его.       Эльвира вздохнула.       — Знаю, Айрис, знаю и понимаю твои чувства. И уважаю их. Но иногда чувства приходится не брать во внимание или вовсе отрекаться от них. В какой-то момент Корво может оказаться не волен распоряжаться своей судьбой, и ты должна быть готова к любому исходу. Такова жизнь, Айрис.       А ведь, пожалуй, кое в чем она оказалась права.       Тринадцатого дня месяца льда был мой день рождения.       Когда утром я спустилась вниз, мое внимание сразу привлекла огромная ваза цветов.       — С днем рождения, дорогая, — произнесла Эльвира, легко прикоснувшись губами к моей щеке, и указала на цветы. — Это принесли утром.       Я развернула приколотую к букету открытку.       — От Фредерика…       После слов поздравления шел длинный постскриптум: «Айрис, меня беспокоит состояние Корво. Он стал таким отчужденным и молчаливым в последнее время. Мы редко общаемся, вчера он чуть ли не впервые за всю неделю заговорил со мной, сказав о вашем дне рождения (ведь я не знал его точной даты). А потом, будто забыв о моем присутствии, пробормотал: "Как бы я хотел сейчас быть с ней". Я догадываюсь, что произошло между вами, и уверен, что это одинаково мучит вас обоих. Айрис, вы добрая и понятливая девушка. Когда Корво вернется, прошу вас — не медлите с примирением».       Я прижала открытку к груди и улыбнулась новой мысли: всего несколько недель — и мы вновь увидимся! Помиримся, и все будет как прежде.       Вечером меня ждал еще один сюрприз: приехали родители.       — И кто же прислал тебе такой красивый букет? — спросил отец. —Неужто у моей маленькой Айрис появился поклонник?       — Никакая я не маленькая, мне уже семнадцать! А цветы от Эльвиры. — Открытку я предусмотрительно убрала.       Мама с улыбкой приняла у меня чашку чая.       — А наша Айрис становится настоящей леди. Ты уверена, что не хочешь поехать домой?       — Мы замечательно проводим время, — и я принялась рассказывать о том, где мы побывали на этой неделе.       Неловко было скрывать от родителей правду о моем знакомстве с Корво, однако я знала: они не одобрили бы наших отношений. В ответ на мой выразительный взгляд Эльвира легким кивком дала понять, что наша договоренность по-прежнему в силе и она сохранит мой секрет.       Родители пробыли у нас всего пару дней, и, когда они уехали, в доме сразу стало как-то пусто. Я пожалела, что они не остались подольше, ведь их присутствие отвлекало меня от грустных мыслей о Корво.       Но время шло, и учебный триместр подходил к концу.       Как-то утром дворецкий сообщил мне о приходе Инес; она работала у Корво, и я решила, что он послал ее за мной. Радостная, я выбежала в прихожую, но улыбка сошла с моего лица, стоило мне увидеть, в каком состоянии находилась экономка. Она была очень бледна и с трудом переводила дыхание.       — Мисс Айрис, скорее, пойдемте со мной!       — Что случилось?       — Мастер Корво болен!       — Корво вернулся вчера вечером, — рассказывала Инес, пока мы шли, — он неважно выглядел, но объяснил это тем, что устал с дороги, и немедленно ушел к себе. Когда сегодня утром он не спустился к завтраку, я поняла: что-то не так. Я поднялась к нему… Мастер Корво лежал в постели без сознания, мне не удалось привести его в чувство. Даже не знаю, что это могло бы быть.       — И ты оставила его одного?!       — Мисс Айрис, но ведь надо было сообщить вам…       Более не отвлекаясь на разговоры, я прибавила шаг.       Когда мы пришли, я скорее бросилась вверх по лестнице в спальню.       Корво по-прежнему находился без сознания. Дыхание было хриплым, и у него был сильный жар, он весь просто пылал. Несколько мгновений я стояла в полной растерянности, взволнованно глядя на него, пытаясь отдышаться. Инес робко вошла в комнату.       — Что нам делать, мисс Айрис?       Ее голос вывел меня из оцепенения, и силы вернулись ко мне.       — Не отходи от него ни на шаг. Я за врачом.       Я была у мистера Оуэнна еще пару раз после того визита с Оливией и потому хорошо помнила дорогу. Но на этот раз его дома не оказалось — дверь мне открыла экономка.       — Приема нет. Доктор Оуэнн уехал за город по срочному вызову.       — Когда он вернется?       — Сегодня. Двухчасовым поездом.       Я направилась на станцию. В ужасном волнении я провела минуты до прихода поезда, то и дело поглядывая на часы. Наконец он прибыл, пассажиров было мало, и я сразу разглядела среди них доктора Оуэнна.       — Мистер Оуэнн! — окликнула я его. Он обернулся на мой голос, в глазах засветилось узнавание.       — Айрис? Вы меня ждете?       — Да. Пожалуйста, пойдемте со мной.       — Это не может подождать? У меня срочное дело. — Он достал из кармана листок бумаги и пробежал его глазами. — Вы случаем не знаете, как отсюда быстрее пройти до квартала фонтанов?       — Что? — Я выхватила у него записку. — Но это же адрес Корво! И имя его здесь написано…       — Так вы знаете, где это?       — Я собиралась позвать вас туда же. — Я подняла на него обеспокоенный взгляд. — Что это значит?       — Расскажу по пути. Показывайте дорогу.       — На днях мне пришло сообщение от коллеги из старшего колледжа: заболели несколько учеников. Это оказалась обычная скарлатина, но у части учеников она протекает в тяжелой форме. В колледже объявлен карантин, но некоторые ученики уехали домой раньше моего приезда, и мне необходимо их осмотреть. — Он вновь глянул в листок. — Корво один из них.       У двери Оуэнн вдруг резко остановился и посмотрел на меня.       — Как я сразу не сообразил! Вы раньше болели скарлатиной?       — Да.       — Тогда все в порядке, повторно заразиться ей невозможно.       Мистер Оуэнн попросил меня подождать за дверью, пока он вел осмотр. Я нервно мерила шагами коридор, мысли мои путались. Наконец дверь открылась. Я сразу бросилась к нему.       — Ну что?       — Те же симптомы. Вы правильно сделали, что обратились ко мне.       — Ему ведь можно помочь?       — Айрис, главное сейчас — не волноваться. Скарлатина вовсе не смертельная болезнь. Однако недооценивать ее опасность тоже не стоит. Я пришлю необходимые лекарства со своей экономкой и зайду снова, как только осмотрю остальных.       К вечеру лихорадка у Корво усилилась. Я перепробовала всевозможные средства, но мне никак не удавалось сбить жар, температура уверенно держалась на критической отметке. В середине ночи мне показалось, что Корво пришел в себя, он привстал на кровати, но я с ужасом поняла, что взгляд у него невидящий, стеклянный. Находясь в бреду, он не осознавал ни моего присутствия, ни всего происходящего. Я мягко взяла его за плечи и уложила обратно. Он мгновенно забылся беспокойным, лихорадочным сном.       Сколько дней прошло? Думаю, не больше недели, но для меня она слилась в бесконечную череду часов заботы о Корво и мучительного осознания собственного бессилия, невозможности хоть как-то облегчить его состояние. Мистер Оуэнн приходил два раза на дню и каждый раз строго повторял: "Вам следует беречься, Айрис. Не переутомляйтесь", но я не могла ни на минуту оставить Корво и никому, даже Инес, не позволяла ухаживать за ним. Я оставляла ее с Корво лишь на несколько часов, необходимых мне самой на отдых, однако чаще только беспокойно ворочалась не в силах уснуть и возвращалась обратно. Я проводила у его постели ужасные длинные ночи, держа его за руку и молясь, чтобы болезнь отступила и он скорее поправился.       В один из дней меня посетила неожиданная мысль. Я кликнула Инес, чтобы она посидела с Корво, а сама накинула пальто и бросилась на улицу. Доктор Оуэнн высмеял бы меня за мою идею, но это была последняя, пусть и глупая надежда.       На Серконосе издревле были сильны народные верования. Конечно, после утверждения Аббатства Обывателей многие из них оказались под запретом, но жители до сих пор верили духам больше, чем силе Семи запретов. Так, при рождении ребенку надевался на шею небольшой амулет. Точное значение символов, вырезавшихся на нем, уже никто не помнил, но считалось, что они связывают человека с природой и передают под ее защиту. Помимо этого существовали и иные талисманы, которые носились по желанию и отвечали насущным потребностям человека; они могли притягивать удачу, богатство, любовь…       В Каллеро жила одна женщина, занимавшаяся изготовлением таких амулетов, и я направилась к ее дому, надеясь, что у нее найдется что-то, что сможет помочь Корво.       Обветшалый одноэтажный коттедж был окружен садиком с лекарственными травами. Виндчаймс [1] над дверью звякнул, сообщая о моем приходе. В комнате было немного сумрачно: подоконник был заставлен ящиками с цветами, и окно, хоть и большое, пропускало недостаточное количество света. Два высоких стеллажа были завалены множеством книг и резных фигурок в виде животных. Я огляделась в поисках хозяйки дома и отшатнулась, обнаружив ее у себя за спиной. На меня с любопытством уставились водянистые, подернутые легкой дымкой глаза. Косматых льняных волос давно не касался гребень, но одежда была на удивление чистой. В народе ее прозвали тетушка Агата. Правдивы ли россказни о том, что она настоящая колдунья? Брр, лучше об этом не думать.       Она прошла мимо меня и уселась за стол, склонилась над хрустальным шаром. Потом подняла взгляд и нетерпеливо тряхнула головой.       — Ну, юная леди скажет, зачем пришла? Или хочет просто помолчать?       Я моргнула, избавляясь от оцепенения.       — Мой… друг очень болен. Я подумала, у вас найдется что-то, какой-нибудь амулет…       Она задумчиво почесала подбородок длинными ногтями.       — Амулет? Что ж, это можно. — Она бесцеремонно раскидала предметы на столе, пока не нашла, что искала, — деревянную шкатулку с заготовками амулетов. — Подойди-ка. У тебя есть что предложить тетушке Агате? — и в ответ на мою нерешительность добавила: — Не бойся. Мне не понадобится ни твоя кровь, ни волос возлюбленного. Только пара звонких монет.       Я положила на стол кошелек. Она взвесила его в руке и довольно хмыкнула.       — Тридцать, как и всегда, — уточнила я.       — Так деточка здесь уже не в первый раз. Всех не упомнишь, память уже не та у старушки Агаты. — Она ухмыльнулась, и я заметила, что у нее не хватает пары зубов.       Вытащив одну заготовку, Агата пробормотала несколько слов и принялась ножом вырезать на нем некий символ. Заметив, что я все еще стою рядом, указала в сторону окна.       — Подожди там.       Я послушно отошла. На подоконнике между цветами разместился лоток с кольцами, и я наклонилась рассмотреть их. Мне давно хотелось приобрести подобное взамен потерянного тогда на озере. Я взяла одно наугад и примерила — большое.       — Возьми с карнеолом [2], — посоветовала Агата. — Хороший любовный талисман, для девушки в самый раз. Это которое с красным камнем, в серебряной оправе.       Я отыскала указанное кольцо и тоже примерила: на этот раз село как влитое. Оранжево-красный камень напоминал по цвету каплю крови, но мне нравился.       — Я же говорила, — бросила Агата, и я невольно вздрогнула. Я стояла к ней спиной, как она могла знать, что кольцо мне подошло?!       — Сколько за него?       — Нисколько. Бери в придачу к амулету.       — Но…       — Бери, говорю! Будет тебе подарок от тетушки Агаты — она снова рассмеялась. — Готово.       Она показала мне амулет — деревянный кружок с вырезанным на нем знаком и маленьким зеленым камнем в центре, напоминающим нефрит [3].       — Руна означает здоровье [4]. А камень отгоняет несчастья, — пояснила Агата, приделывая к амулету шнурок и любовно поглаживая его, прежде чем отдать мне. Потом нацарапала что-то на клочке бумаги, и сунула его мне под нос.       — Это активирующая формула, произнесешь ее, а потом положишь амулет поближе к постели больного. Запомнила?       Я кивнула.       — Вот и молодец, — Агата скомкала листок и бросила его в угол комнаты. — Только я бы на твоем месте обратилась лучше к врачу.       Я с облегчением покинула темный коттедж и вернулась домой. В ответ на мой немой вопрос Инес только покачала головой: без изменений. Пробормотав что-то про обед, она вышла, а я плотно прикрыла дверь, будто боясь, что меня кто-то подслушает.       Достав амулет, я поддержала его на ладони. От дерева исходило странное тепло и спокойствие; казалось, оно тихо вибрирует, и этот музыкальный звук проникал в самую глубь души. Я зажала амулет в кулаке и прошептала несколько слов в завершение ритуала, затем подвесила его над кроватью. Видят боги, я сделала все, что могла.       Вечером пришел Оуэнн. После осмотра и расспросов о состоянии Корво, он заметно помрачнел. Весьма обеспокоенная, Инес спросила, не стоит ли дать телеграмму матери Корво. Оуэнн молча кивнул.       — Что? Зачем? — Поняв, что они имеют в виду, я вздрогнула. — Неужели все настолько…       — Я не могу ничего утверждать наверняка. Но, если вы знаете, как связаться с его родителями, будет лучше им сообщить.       Я посмотрела на Корво сквозь пелену слез, набежавших на глаза. Не может… не может же он в самом деле…

~*~

      Был вечер субботы. За окном шел снег — впервые на моей памяти. Температура у Корво чуть спала, и он больше не метался в бреду. Хотя Оуэнн и сказал, что это еще ничего не значит, успокоенная, я задремала у его постели.       Разбудил меня какой-то звон. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что раздается он наяву. Дверной звонок! Я спешно спустилась вниз и открыла дверь. На пороге стояла высокая женщина, с чемоданом в руке, она явно приехала издалека. Из-под шляпы выглядывали растрепанные темные волосы, а смотревшие на меня карие глаза были удивительно знакомы. Я растерялась, не зная, как обратиться к ней.       — Эмелина Аттано, мать Корво, если ты это хочешь спросить, — заметила она, не скрывая иронии в голосе. Не дожидаясь моего ответа, прошла внутрь, на ходу расстегивая пальто, с которого хлопьями посыпался снег.       — Как Корво?       — Лучше. С утра был врач…       Мы вместе поднялись наверх. Она сняла перчатку и потрогала лоб сына. Корво непроизвольно дернулся во сне, должно быть, от холодной руки. Я смущенно топталась у двери, чувствуя себя неожиданно лишней.       — Принесу чай, — наконец выдавила я и спешно ретировалась на кухню.       Леди Аттано заняла единственную свободную комнату, вероятно, не зная, что я ночую тут же, или ожидая, что я вернусь к себе домой. Но я не собиралась оставлять Корво, даже когда теперь рядом с ним находилась мать. Я слышала, как Эмелина спрашивала Инес обо мне, не расслышала сам ответ, но видела, как она нахмурилась. Впрочем, не стала спорить, в обстоятельствах серьезной болезни сына было не до этого, но я чувствовала, что буря еще разразится…       В понедельник наступил долгожданный кризис. Промучившись полночи, мы наконец увидели, что жар прошел, и впервые за это долгое время Корво спал спокойно. Теперь, когда благоприятный исход был очевиден, я убедила Эмелину пойти отдохнуть, ведь два дня она не отходила от сына. И на следующее утро меня разбудили легкое прикосновение к моей руке и тихий голос, звавший меня по имени. Я открыла глаза и… встретилась взглядом с Корво.       С мгновение мы смотрели друг на друга.       — Корво, ох, Корво!.. — воскликнула я, прижимаясь к нему.       Он сжал меня в объятиях.       — Айрис!..       — Наконец, наконец ты пришел в себя!.. О, как же ты меня напугал! — Я немного отстранилась и выпалила все, что накопилось у меня в душе за это время: — Корво, прости, прости меня, пожалуйста! Я не хотела… не знаю, почему так себя вела. Я была так неправа! И…       Он с легкой улыбкой прервал меня, приложив палец к губам.       — Навсегда забудем тот случай. Хорошо?       Я кивнула, смахнув с глаз непрошенные слезы.       — Долго я был без сознания?       — Больше недели.       — И ты все время была рядом? Моя милая Айрис…       — Да, я… Корво, твоя мама здесь. Мы с Инес решили вызвать ее, когда… когда тебе стало хуже.       Корво изумленно распахнул глаза.       — Я позову ее.       — Подожди, — он удержал меня и заставил вновь сесть. — Как ты-то себя чувствуешь? Надеюсь, ты сама не заразилась?       — Нет, со мной все в порядке, правда. Конечно, немного утомлена, намучилась тут с тобой!.. Но Инес — она такая славная — очень помогала мне, я ведь ни на секунду не отлучалась от тебя…       Корво ласково погладил меня по волосам.       — Сокровище мое. Ну ладно, позови, пожалуйста, маму.       Эмелину я нашла на кухне. Она удивленно подняла голову, когда я стремительно ворвалась в комнату.       — Что-то случилось?       — Корво пришел в себя.       Она мгновенно вышла к нему. А я прислонилась к косяку двери и дала волю слезам, расплакавшись, будто ребенок.       Думаю, именно в этот момент я привязалась к нему навсегда. Зная его всего несколько месяцев, я также знала, что никогда не смогу с ним расстаться.       Скоро стало ясно, что болезнь окончательно отступила. Медленно, но верно Корво пошел на поправку.       Я по-прежнему проводила рядом с ним все время, чем, похоже, немало раздражала леди Аттано; мы с ней наперебой старались угодить Корво. Думаю, его это немало утомляло, хотя он ничего и не говорил. Когда ей стало ясно, что уезжать я не собираюсь, обстановка начала накаляться. Очевидно, она догадывалась, что за отношения связывали нас с Корво, и ей это совсем не нравилось. Я не желала вступать в откровенную вражду, хотя иногда бывало трудно сдержаться.       Как-то раз, когда я несла Корво обед, я услышала их голоса, доносившиеся из-за двери. У меня и в мыслях не было подслушивать, однако разговор велся на повышенных тонах и не услышать его было невозможно… к тому же я быстро поняла, что говорят обо мне.       — Кто эта девчонка?       — У нее есть имя.       — Оно у всех есть. Кто она?       — Ее зовут, Айрис, мама. И она провела здесь все время, заботясь обо мне лучше любой сиделки. Прекрати нападать на нее!       Дверь открылась так резко, что я даже не успела отойти в сторону. Застав меня на "месте преступления", леди Аттано мгновенно нахмурилась.       — Я очень благодарна вам за заботу о Корво, но я теперь я сама за ним присмотрю. — Она протянула руку, должно быть, желая забрать у меня поднос, но потом передумала и прошла мимо. Да… Деликатно или не очень, но мне указали на дверь.       Я вошла в комнату. Корво поднял голову; он был сильно рассержен и уже хотел что-то сказать, по всей видимости, ожидая вновь увидеть мать, но при виде меня черты лица его смягчились.       Я отмерила лекарство и протянула Корво стакан с водой.       — Я слышала ваш разговор…       — Не обращай внимания.       — Корво, я не хочу ссориться с твоей матерью. Тебе уже лучше, а мне и правда пора возвращаться домой.       Он крепко ухватил меня за руку.       — Пожалуйста, не уезжай. Не оставляй меня.       — Корво, я…       — Айрис, прошу. — Он был до боли серьезен, и мне стало не по себе. — Мне нужно, чтобы ты была рядом. Мы находились в ссоре два месяца, а потом еще эта болезнь… Я не хочу расставаться с тобой так скоро.       — Хорошо-хорошо, я останусь. Только не волнуйся, тебе это вредно, — я аккуратно высвободила руку. — Но как быть с твоей матерью?       — Я поговорю с ней. — Корво мотнул головой. — Просто не понимаю, почему она так себя ведет. Наверное, просто не привыкла делить меня с кем-то. Сначала ты приревновала меня к моей же сестре, теперь вот мама не хочет делить меня с тобой.       Я улыбнулась, чего, по-видимому, и добивался Корво: его лицо мгновенно посветлело от моей улыбки.       — Все хотел спросить, — он коснулся амулета, висевшего над кроватью, — что это?       — Не смейся. Это защитный амулет, — я обвела пальцем рунный символ, — он означает здоровье.       Корво хитро прищурился.       — Надеюсь, ты не молилась Чужому о моем выздоровлении?       — Не думаю, что Чужому есть до тебя дело. В любом случае у меня хватает здравого смысла не играться с черной магией. Это обычные народные верования. Он ничем не отличается от тех, что мы носим с рождения.       Не знаю, что сказал матери Корво, но теперь она проходила мимо, делая вид, что не замечает меня. А у меня невольно промелькивала злобная мысль, откуда же в ней столько высокомерия. Впрочем, подобные отношения меня вполне устраивали, главное, что она перестала задевать меня и спрашивать Корво, кто я такая.       И все вроде бы наладилось, но однажды я вновь стала невольной свидетельницей их разговора.       — Тебе выпал шанс подняться выше, чем я могла ожидать! Ты лорд, Корво, когда ты наконец поймешь, что это значит? Тебе необходимо следить за своим окружением, а ты без конца ввязываешься во всякие переделки. Ждешь, когда о них услышит отец? Чего только стоит эта дуэль! Она случилась из-за этой девчонки, не так ли?       — Как ты можешь так говорить! Айрис — достойная девушка, я люблю ее!       — Отец знает о ней?       — Какое это имеет значение?       — Отец знает о ней?!       — Знает, если тебе это важно! Но это моя жизнь, я не позволю ни тебе, ни отцу решать за меня! Не позволю вновь ставить меня перед выбором!       Повинуясь внезапному импульсу, я ворвалась в комнату и, невзирая на леди Аттано, бросилась к Корво. Он прижал меня к себе, так крепко, будто стремился защитить от всего мира.       Эмелина одарила меня испепеляющим взглядом.       — Выбора не будет, если…       — Если я сама отрекусь от него? — вдруг продолжила я. — Вы это хотите сказать? — У меня перехватило дыхание. — Вы просите меня о невозможном. Я не отступлюсь от Корво. Никогда!       Корво холодно взглянул на мать. У него дрожал голос, и видно было, что ему с трудом давалось самообладание, но он твердо произнес:       — Пожалуйста, оставь нас.       Эмелина вышла, хлопнув дверью. Я подняла на Корво мокрые от слез глаза.       — Корво! Обещай!.. Обещай, что никогда не оставишь меня. Что мы всегда, всегда будем вместе.       Он только крепче прижал меня к себе.       — Клянусь, Айрис. — Он прижался щекой к моим волосам. — Я люблю тебя, и я никому не позволю отнять тебя у меня.       Впервые мы поняли, насколько глубока возникшая между нами связь.       Отныне с леди Аттано мы старались пересекаться как можно меньше, хотя понятно, что в условиях одного дома это было довольно сложно, тем более, что мы обе стремились постоянно находиться возле Корво. Напряженная ситуация продолжалась долгое время.       Пока однажды мы случайно не оказались наедине. Я зашла в гостиную за книгой (Корво попросил почитать ему). Эмелина сидела в кресле у окна, я подумала, что она спит, и, взяв необходимое, уже собиралась уйти, но тут она заговорила, очень тихо.       — Ты, верно, думаешь, что я высокомерна и бессердечна. Но я забочусь лишь о благополучии Корво. — Она повернулась ко мне. — Я не хотела тебя обидеть, Айрис. Наверное, я просто неправильно поняла твои чувства и чувства Корво. Ты напомнила меня же саму в молодости, своей порывистостью, горячностью и… силой характера. Когда ты так твердо заявила, что не отречешься от Корво… Признаюсь, я была не права. Ты так преданно заботишься о нем, предугадывая каждое желание, иной раз даже внимательнее родной матери. Будь это юношеской глупостью, ты бы не стала… Ты действительно его любишь, верно? Я тоже так любила однажды… — Она резко замолчала, будто понимая, что сказала лишнего, затем посмотрела на меня и впервые за все это время улыбнулась.