“Достаточно погнать человека под выстрелами, и он превращается в мудрого волка; на смену очень слабому и в действительности трудных случаях ненужному уму вырастает мудрый звериный инстинкт”
«Белая гвардия» - М.А.Булгаков.
Лютый мрак
В сердце не создаст бардак,
А любой смельчак
В нём не ждёт моих атак.
- Ну здравствуй, Влад. Давно мы не виделись, кажется с…моей смерти? Как описать те чувства, творящиеся в груди Влада? Страх? Замешательство? Ненависть? Всё вместе. Каково это находится в двух метрах от своей смерти, наблюдать за чем-то нечеловеческим. Совершенно иным. Тем, на что все мы смотрели в ужастиках, с замиранием сердца лепетали что-то по типу «Славу богу этого нет в реальности». Оказывается есть. И это предстало перед блондином лицом к лицу, сладко ухмыляясь от произведённого эффекта. Пульс подскочил, и как об колокол, ударился об затылок, в следствии щёки вспыхнули от наплыва градуса. Конечности давно потеряли свою значимость. Было плевать на холод, ветер. На всё. Кроме рыжеволосой. Она когтистой рукой огладила белого ворона на плече. Так нежно и мягко. В какой-то мере собственнически. Этот жест явно контрастировал с окружающим накалом воздуха. А кислород хорошо горит. Виктория расслабленно обернулась к наёмникам. - Парни, погуляйте пока. - небрежно махнула рукой. Дождавшись пока все уйдут, пространство разрезал обречённый выдох. - Ну чего ты молчишь, как будто не рад меня видеть?! - издевается, насмехается. - К-как…! Что ты такое! Ты не можешь быть жива! Ты должна была сдохнуть!- засмеялась. - Обыкновенно. Увы, но убить меня, в какой-то мере, невозможно)- развела руки, безмятежно растягивая губы. - Ах да, познакомься. Это Марго. Раньше в детстве у нас она была, но я поняла что мне её так не хватает, что смастерила её точную копию. - Ты убьёшь меня…? - жалко проскулил младший Зильченко, опустив голову, как на плаху, а Хольт залилась смехом. Подошла к обречённому, оглаживая щёку острым когтем, пуская струйку крови. Парень болезненно замычал. - Знаешь, в детстве, если его так можно назвать, сидя в психушке, я дала себе клятву, что всякий кто позарится на мою жизнь, того я уничтожу. Так что…твои последние слова? - действия Виктории были спокойными, от этого не легче. Горячие слёзы покатились по ледяным щекам, которые хлестнула женская рука. - Widerlich*, терпеть это не могу. Ты жалок. Сам так гордо объявлял мне смертный приговор, а сам что? Тряпка. Заткнись, или я убью тебя раньше времени. И ты сдохнешь, ничего не узнав. - Как ты…выжила? - во мраке её лицо скрывалось, но сквозь ночную призму можно было разглядеть эти страшные, нечеловеческие зрачки, будто у хищника. Они смотрели в самую душу, в самую суть, словно высасывали жизненную энергию, оставляя внутри только пустоту и забвение. И эта кровавая улыбка, упоённая, жадная. Было видно, она наслаждается. И от этого лицо – один самодовольный оскал. - Знаешь, я хотела сказать, что тебе повезло с тем, что я лично прибью тебя. Ведь, случилась маааленькая накладочка, и мой ненаглядный попал в психушку, но это вопрос времени. - Хольт говорила об этом так, будто его не судили за убийства, а он просто уехал в командировку. Так легко. - Зная его пыл, он наверное сначала распял тебя, а потом медленно сжигал. Но,…хотя ты всё сам узнаёшь) Влад молчал. А что ему говорить? Он не мог говорить. Лишь слушать. Даже ронять слёзы нельзя, а иначе по лицу пройдётся ряд металлических когтей. - Ладно, начну сначала. Вообще, умирать или подделывать свою смерть я вообще не планировала, но я должна сказать спасибо. Ты облегчил мой план. - План?… - О да. Я не мастер толкать пафосные речи, но ради твоего полного провала попытаюсь. Я уже предполагала такой исход событий, и моё исчезновение лишь огромный бонус. Ведь когда ты мёртв ты не можешь убить, не можешь сжечь. Ничего не можешь. А я могу) Единственной тяжёлой накладкой стала потеря левой руки. И всё из-за тебя, мразь. - прошипела последние слова, плюясь ядом. Подошла к скованному, сдирая перчатку с руки. Сверкнул металлический ободок. - Но я приобрела совершенно новое. Это оружие и инструмент, который всегда со мной. - вскинув пальцы металлический пластины выдвинулись в когти. И обратно спрятала. - Пока я находилась в тени я наладила нужные связи от лица моего помощника, что помогут вызволить его из того ада. Я уже пожинаю сладкие плоды. - развернулась - Тот пожар в доме судьи…ты сделала?… - Ммм, почти что. Считай я, но чужими руками. Я не могла так рисковать. У меня ещё мноого дел) - Что?!… - То. Ты думаешь я вывернула всё это ради твоей никчёмной жизни? Смешон. Ты лишь малюсенькая часть моей цели. - двинулась в шаг, сжала кулаки, прожигая дыру в обессилевшем. Как тигр расхаживала из стороны в сторону, следя за малейшим вздохом жертвы. Добычи, кой он и являлся в её зеницах. - Следующий, кто получит билет в один конец – Рубинштейн. Он ответит за то что сделал с невинными. Со мной. С Ним. Я «возродила» Чумного доктора, введя всех в ступор. И полицию. Доказательства виновности Сергея малы. Только разговор и рисунки. Да и, он долго не задержится…Я закончу свои дела и…испарюсь. Ну ладно, с тебя хватит. - Нет!!! Умоляю! Я…я хочу жить! - Закрой свой рот! - она скривилась, указывая пальцем. - Ты самонадеянный идиот, который думал что легко от меня избавиться! В слепую превозносил свои полномочия, решив что можешь вершить смерть над кем либо. Да чем ты лучше тогда Чумного Доктора? Ничем. Наивный, я же тебе говорила, мне многие угрожали. Но ты, ооо С придыханием, еле сдерживаясь, твёрдо выговаривала. В ней бурлила ненависть, желание стереть в порошок. Настолько сильно, что кончики пальцев пробивало током, а плечи сами по себе подпрыгивали. Её терпение трещало по швам, и зашивалось одновременно. Каждая фраза сопровождалась маленьким срывом. Слишком долго всё это гнило внутри. - Ты стал первооткрывателем моего истинного гнева. Я лишь отплатила твоему отцу его же монетой, но при этом виновна в его смерти. Ну конечно, всем плевать что мне было фиолетово на его жизнь. Но все всё знают лучше меня. Придурковатые замашки и мышления у вас, Зильченко. Знаешь, изначально я хотела тебя просто застрелить, но поняла что я слишком хочу твоей смерти, что не могу не растянуть этот прекрасный момент. - шёпот, опасный, пробирающий до костей. Её тон леденил тело и разум. Настолько холодным, бездушным, но ненавистным он был. - За меня, всё сделают они. Раскинув руки по сторонам, сзади спины раздался раздирающий крик ворон, который, как казалось, каркали до срыва глоток. Взлетев над землёй, они будто сбились в один кокон. Раздался хлопок. Рука в перчатке указала пальцем на Влада, и в ту же секунду пернатая волна обрушилась на него. Схватившись когтистыми лапами, они вгрызались в мягкие ткани. Разрывали кожу, острыми клювами склёвывали тело, выжимая человеческие соки. Вдоволь насладившись зрелищем и кровавыми воплями, Виктория развернулась на пятках, поглаживая мягкие перья металлической птицы. - Ну что, Марго, думаю нам пора к старому другу.Ощущаешь дикий шок, что легко навела морок.
Быть трофеем – твой злой рок, ненасытность – мой порок.
И я до жути плоха, свела с ума, украв покой.
Наслаждение – видеть боль.
Вновь на рану сыплю соль.
***
Ночь цвела за окном морским бризом Финского залива. Вода покачивалась в такт ветра, убаюкивая ласковым шуршанием волн. Она размазано зеркалила серебряный диск на небе, что сон зевал, изредка укутываясь в мягкие облака. Покров ночи напоминал атласную ткань с россыпью бисера на ней. Птица стоял у решётчатого окна, задумчиво вглядываясь за горизонт, который можно было разглядеть сквозь слой ржавчины и грязи. Это умиротворение и сонность природы контрастировала с бушующим ураганом внутри головы рыжеволосого. Слева послышалось жалостливое мычание, которое вынудило пернатого оторваться от чарующего пейзажа. Он, в прямом смысле, заново окунулся туда, где пришвартован цепью ко дну. В обшарпанной палате. Сергей промычала что-то членораздельное. Его горло сжалось, а после его вырвало. Благо, тот успел откинуться к раковине, выливая смердящую жидкость в канализацию. Птица скривил губы. Только вот сказать из-за чего нельзя. То ли из-за отвратного зрелища, то ли в принципе складывающиеся ситуации. Ели открыв кран, Разумовский, ели стоя на ногах, как собака, языком глотал капли воды, пытаясь избавиться от гадкого привкуса. Порядком отросшие медные пряди спали, пропитываясь влагой. Даже это сейчас прибавляло тяжести телу. Оторвавшись от керамической чаши, Рыжик слабо откинул намокшие пряди, падая обратно на пол, опираясь спиной об холодную стену. - Встань. Не хватило ещё пневмонию схлопотать. - Тебе…то какое дело?… - хрипя ответил Сергей, жмуря сапфировые глаза. - Такое. Простынешь потом, и эти мрази тебя с радостью обколют новыми «лекарствами». Тебя вон, и так рвёт. - Мне плевать. Птица оторвался от окна. Раздражённо цокнул, закатывая глаза, да так сильно, что казалось они выпадут за орбиты. Его и так порядком всё здесь задолбало, так ещё и это, бунтарь одиночка. Можно писать пьесы в романтическом стиле. Исключительный персонаж в исключительных событиях. Всё сходится. - Зато мне нет. Нам ещё выбраться отсюда надо. - Ну так выбирайся, мне то что. - это наплевательства со стороны Сергея не на шутку распыляло пернатого. - Да я бы с радостью! Только вот я делю своё тело с тряпкой! - С каких оно твоё! - Да испокон веков оно моё! Разумовский отвернулся, понурив голову. Ему было тяжело. Он разбит, находится на вздрыве каждую секунду. Так ещё и избитое тело била тупая боль в покалеченных районах. Можно было подумать, что пернатый, будь возможность, избавился от Серёжи в любой момент. Но почему-то, смотря на его искажённое болью и раздражением лицо, им правили отнюдь другие чувства. Те, которые он испытал, когда впервые полноправно овладел возможностью управлять его телом. В день убийства трёх хулиганов. Он легко улыбнулся минувшим моментам. Эта улыбка показалась несвойственной. Но всё равно, как не крути нотки шкодливости в ней присутствовали. Так что она автоматом становилась усмешкой. Проплыв вдоль лунному свету по полу, Птиц уселся около освещённой стены. Расправив крылья во всю ширь, он облокотил горячий от мыслей затылок на холодную штукатурку. - Знаешь, в первые я хочу поверить в слова малознакомого мне человека, и понадеяться на реальность существования Волкова. Хотя, кроме его и миледи я больше никому не верил. Рыжеволосого порядком удивило такое…откровение? И, в какой-то мере, оно таковым и являлось. Ведь в основном Сергею были полностью известны все нелестные эпитеты в сторону его личности и мягкости действий. Слова пернатого были радикальны его нраву. Жёсткому и радикальному. Ночь – единственное время суток, когда тени сливаются с окружением, входя в свою родную среду. Эта фраза заставила Разумовского отлипнуть от стенки, вытирая нос об длинный рукав рубахи. Заинтересовано уставился в сторону своего ночного крылатого кошмара. Освещённый белым светом Луны, он казался по-странному уравновешенным и спокойным. - То есть, ты думаешь, что Олег…жив? - он похлопал, но звук получился глухим из-за оперения на красивых кистях. - Браво Разумовский, вы воспользовались разумом, за столько времени прибывания здесь. - ну куда же без язвочек. - М-может тогда и В…- имя любимой отзывалось дрожанием в устах Серёжи и накапливание солёной влаги меж ресниц. - Вики?…Нет. Не знаю. Сидя здесь я вообще ничего не знаю. - с силой сжал переносицу когтистыми пальцами. Этот жест выдал неподдельную усталость, которая накопилась в столько энергичном теле. - Но мы бы могли помочь друг другу. - Как?… - Ты знаешь. - тон в момент сменился на уверенный. Он будто стрелок метил в самый центр мишени, и попав он получит долгожданный приз. Тело. - Не начинай. - Знаешь, что было бы с Вики, если бы она не приняла истинную себя? Её бы разорвало. Ты и так слаб по природе, так ещё и оспариваешь факт! Я – это ты! Это неизбежно. Объединившись мы бы получили невероятную силу. Не было бы ни одного лишнего слова в чьей либо голове. Не было бы всего этого. - Птица вернул себе привычное состояние. Пассивную агрессию. Колючие глаза смотрели с твёрдостью, красноречиво говоря о серьёзности слов. - И что, я полностью…исчезну? - залепетал тот. - Нет. Мы как бы смешаемся в одно. Все воспоминания, знания, всё смешается. Это как взять муку и воду – получится тесто. Чего тебе это стоит? Ничего. И если говорить о материальном, точно не беспокойся, твоё дело продолжиться. - Пернатый расправил крылья и быстро подполз к Сергею, схватил его за плечи. Терпение достигло своего пика, и калённая ртуть вылилась из сосуда. Птице вообще тяжело сохранять так долго уравновешенность. Тоже самое как перекрывать огонь большими поленьями. Всё равно загорится. И с большей силой. - Это нам поможет! Разве ты сам не задолбался? Я лично, ой как. - Я согласен.