“Ведь сколько же раз я говорил вам, что основаная ваша ошибка заключается в том, что вы недооцениваете значение человеческих глаз. Поймите, что язык может скрывать истину, а глаза - никогда!”
«Мастер и Маргарита» - М.А.Булгаков.
Сегодня был серый, обыкновенный день для Вильяма. Монотонный, ничем не отличающийся. От Волкова было слышно, ровным счётом ничего. Узнав информацию после посещение Вольвским психбольнице, он превратился в дымку от костра. Только запах гари выдавал его присутствие. За последние несколько дней даже некогда было подумать. Ни шанса идя по коридору встретить путную думу. Они все словно покинули его голову, оставляя в ней лишь мутную рутину. Мутную, как вода в реке, где взболтнули песок на дне, и он, поднявшись, пачкал собой всё, перекрывая внутренний подводный мир. А именно там, как под покров ночи, таится истина. Но увы, разглядеть её в беспокойных водах сложно. Хотя, повседневный день бывшего дворецкого больше походил на безразличное покачивание серой глади. На заливе, меж графитовых глыб, блудным сыном гулял ветер. Он, в попытке найти своё обиталище, сочился из каждого отверстия, потираясь об пористую поверхность, посвистывал. Тёмно-голубой залив бился об острые грани валунов, развиваясь об них. Но некоторым волнам удавалось облизать холодное побережье. Мужчине было странно наблюдать за людьми, что смеясь, голыми ногами вступали в сапфировую гладь. Разбрызгивали её по песчинкам. Ветер засвистел с новой силой, подгоняя воду в сторону наглецов. Люди этими действиями, точно разозлили стихию, что в секунды начала гнать их прочь. Ночной занавес накрывал небосвод, на котором виднелись размашистые серые пятна. Тучи. Увидеть почти пустую набережную – выиграть в лотереи. В кишащем городе в принципе можно считать себя везунчиком, побыв хоть 10 минут в полном одиночестве. В котором, кстати, нуждаются все. Только там можно подумать о важном. Отдохнуть от ненужного. Увидеть нужное. Понять. Восстановиться. Но главное не перестараться, не жадничать им. Ведь за это последует наказание. Всё полезно в меру. А иначе ненароком можно увязнуть в этом липком омуте.“Как приятно лежать неподвижно на диване и сознавать, что ты один в комнате! Истинное счастье невозможно без одиночества”.
«Палата номер 6» - А.П.Чехов.
И даже Вильям сейчас стал обладателем этих 10 минут. Может показаться что уже как несколько недель он находится в этом агрегатном состоянии, но нет. Окружение расталкивало это наваждение своими вопросами. И казалось единое присутствие, как спичка, подожжёт пропановую бочку. Но этот случай…благословением упал на пустую голову. Вдоль окаменелого берега шла, до боли в сердце, знакомая фигура. Под её шагом залив покорно склонялся, гладя весенней прохладой голые стопы. Она не вглядывалась в горизонт, она смотрела под ноги. Как покажется, боялась упасть. Она, Венерой разгуливала по одиноким пескам, умиротворённо вздымаясь грудью. Длинные пальцы крепко держали грубую обувь, спасая её от промокания. Рыжие волны завиты под тканью плотного капюшона, скрывая январский костёр, который для всех уже давно потух. Но нет. Он пылает ещё ярче. Яростнее. Она не замечала никого, идя куда-то, не знаю куда. Ведь шанса идти самим нет, когда ветер толкает вперёд в спину. И лишь пальто укрывало её плечи от Питерского холода. Белое пернатое пятнышко контрастом бросалось в глаза. Оно проплыло по небу, спрятав крылья упало вниз. Секунда, и оно снова свободно парит на непокорных волнах воздуха. Элегантно закружила вокруг хозяйки. Она изящно выставила левую руку в перчатке, и существо довольно приземлилось на неё. Аккуратно пересадила ворону на плечо, медленно поглаживая птичий затылок. Пернатая льнёт к щеке, чуть ли не мурлыча. К ногам Вольвского всё стеклянным пластом упало. Гулко, с хрустом. Вот он! Переломный момент, ломающий, выгибающий колени. Ну уж нет! Не сегодня! Он срывается с места, чуть ли не буксуя. Песок как назло проваливается под ногами, дерзко пытаясь уронить. Ветер бьёт в лицо, но не по надежде. Казалось, от этого всякий голос должен был исчезнуть, как она несколько недель назад. Но он волной поднялся в горле. - Виктория! Замерла, как статуя. А потом ожив, обернулась. Мужчине предстала она, раздражённо хмурясь. Эти глаза, с вечно хмурыми звёздами в них, словно сверкнули. Тёмно-рыжие бровки подскочили, но потом складка на лбу разгладилась. Губы растянулись в улыбке. А капюшон был сбит, раздувая огонь с новой силой. - Ну здравствуй, Вильям…) Больше слов не надо. Одни глаза сколько говорят. Все слова, морской пеной плыли в самых закромах. Где-то в районе затылка. В самом дальнем углу. Но на оболочке радужки переливались все мысли. Всё. В пигментах сиял ответ. Меж ними протянулась ленточка прямого взгляда, до которого, кажется можно дотронуться. И укутаться тем тоскующим теплом. Как в дождевые вчера пледом. Шаг. Остановка. Шаг. Шаг. Объятия. Марго возмущённо взмахнула крыльями, взлетая. По мужской щеке скатилась скупая слеза. Солёная солёная. Он не позволил бы себе это раньше, но сейчас всё идёт к чёрту. Он бы никогда не позволил так крепко сжимать Вики в своих руках. В голове дворецкого был страх, что это лишь иллюзия. Как тогда вечером. Мужчина до дрожи в костях опасался, боялся как дитя, что отступи он на несколько сантиметров, и она дымкой уплывёт восвояси. Но нет. Сейчас Виктория более чем реальна. Ботинки давно упали на песчаную землю, пачкаясь в сырых песчинках. Никто не задумался об этом. Никого не беспокоило, что после будет гадко одевать их на ногу, ведь там буквально пески Сахары. Сейчас звёзды радостью сияли, освещая их глаза, в которых через край плещутся целые речи. Но язык онемел. И это отнюдь не пытка. Скорее крайнее, правильное откровение. В одних очах читалась печаль в перемешку с счастливым недоверием в реальность происходящего. В других сожаление. Сожаление за принесённые горестные эмоции, за то количество ненависти. Перед Вильямом Вики не было сладко от провёрнутого. Наоборот, ей было гадко. - Поехали домой.***
(От лица Виктории)
Дом. Это слово исчезло из моей головы на несколько недель. Оно так скрылось в самых недрах, что услышав его, ненароком начинаешь вспоминать его значение. Не утрируя, я действительно забыла про это слово, и соскучилась по своему поместью. По той атмосфере которая в нём таилась. Из моего кабинета лился мягкий свет. Его тёплый оттенок разбелялся холодным от подсветки. Сидя в излюбленном кресле, потягивала любимый облепиховый чай с дольками апельсина. Кислая сладость приятно щекотала кончик языка, а по телу медлительно растекалось тепло. В других условиях я бы сидела в обнимку с ноутбуком, мониторя информацию. Но сейчас я сидела в коконе любимого свитера, слушая счастливый, лепечущий голос дворецкого. Марго с интересом разглядывала помещение вокруг, изредка перелетая с места на место. - Я вот одного не пойму, как? - поставила опустевшую кружку на стол. Откинула голову на спинку, довольно улыбаясь. - Ммм, травмоопасно, но оно того стоило) Бессонные ночи оседали на веки пудовым грузом, но головой понимала, что я не дам себе сейчас заснуть. Закинув одну ногу за ногу, собрала всё в одну складную кучу. - Вообщем, я сразу отсеку то что я умирала. Я не восстала из мёртвых и тд. Но я сильно пострадала – это факт. И будь я человеком я бы захлебнулась собственной пеной. Моя любимая машина была повреждена до такой степени, что из под капота началась сочится дым, на который прибыли пожарные, ну и увидев полу живую меня приехала скорая. - Это да, но…по заключению патологоанатома… - Тот кто «вскрывал» моё тело был мой хороший знакомый, за которым был должок. Да, его чуть не хватил инфаркт когда полуголый труп внезапно позвал его по имени. Но пачка тысячных купюр долларов быстро его излечила. Там он меня собственно подлатал. Всё таки морг не морг, но медицинской учреждение. Пару бинтов выделил) Но огромной потерей для меня стала левая рука. - В смысле…? Я встала с рабочего места, похлопав по карману. Да чего бояться то. Потянула концы свитера вверх, скинув его. Оставшись в одной нижней майке, позволила дворецкому узреть мою новую запчасть. - О господи!…- глаза округлились, на лбу выступила влага, которую тот поспешил вытереть потоком. - Да, к сожалению везде есть ложка дёгтя. Новая рука была полностью из металла, который использовался на моём производстве в других целях. Его лёгкость и прочность позволяла создать конечность. Судьба меня в этом плане не пощадила, ибо протезом была целая рука до самого плеча. Металлическая поверхность серебряного цвета, на шарнирах превращалась в чешуйки для лучшей подвижности. На концах пальцев мягкие подушечки - имитация фаланги. Но во всём есть свои плюсы. Та перчатка с наконечниками на когти, что была передана мне Юрием положила основу кистевому механизму, так что в мгновение Ока простые, на вид пальцы, в щелчок превращались в когти. Идеальное оружие ближнего боя. Сам протез держался крепче за счёт ремешков, что пересекали над грудью тело. Но помимо ампутированной конечности, на моём теле красовалась россыпь шрамов. Верхнюю губу с краю делила узкая, но глубокая царапина, которая гадко порой пекла. Раньше покалеченное ребро, теперь покрыто слоем гранатовых полос. На ключице уродливая потёртость, и на бедре тоже. На глазном яблоке, кто-то точно лезвием прошёлся, царапая мрамор. Ужасно. Моё отражение в зеркале вызывает лишь липкое чувство. И даже лавовые волны, струящиеся до лопаток не спасали ситуацию. По крайней мере я это так видела. Раньше я любила элегантные чёрные платья, минимализм в одежде, позволяющий одевать красивые брючные костюмы. То сейчас и время другое и тело тоже. На смену всей тонкости, пришла грубость. Вместо лодочек и босоножек - ботинки на завязках. Вместо рубашек - объёмные чёрные свитера, водолазки, или пиджаки которые больше меня в два раза. Одежда, максимально скрывающая меня и мою оболочку. - Это…я не знаю как сказать. Само изделие выглядит прекрасно, но контекст… - Да, контекст ужасен. Что ж я продолжу. Там же мне под анестезией ампутировали руку. К сожалению, из-за того что я не приходила в сознание несколько суток, до того времени пока моего живота не коснулся скальпель, разложение руки переползло дальше, почти до плеча. Но всё обошлось. Вильям устало потёр глаза. Действительно, рассказ не из приятных. Все эти слова: «Морг», «ампутация» наводят пассивный ужас. Само слово «морг» такое холодное, мёртвое. Леденящее Вены до такой степени, что миг, и уже тебя достают из холодильника. Там царил запах разложения, смерти. И морозом, что выдувает последнее из тела. Но к счастью, сейчас я тёплая и живая. - Я вот одно не могу понять, как они при первичном осмотре не поняли что вы живы. Наверняка ваш пульс прощупывался. - Да, но я находилась в таком состоянии, при котором частота была ниже 60 ударов. Да и, как мне сказал знакомый, тот кто это делал был интерн. Просто плохо нащупал. - Так, это мы выяснили. Но когда вы успели всё это повернуть. Наладить связи и создать протез? - А вас не смутило, что в моей мастерской нет до сих пор пыли? Я всё это время обитала там, и удалялась когда вы возвращались. Кстати, то что вы мою частную коллекцию оружия упаковали и почти отправили в музей – не прощу. Максимум что с ней могло случиться, это стать выставочным экспонатом в здании компании. Но никак государства. Так что распаковать) - Сделаем) - я благодарна кивнула. - Что на счёт Олега Волкова? Вы тоже знали что он жив? - Нет. Узнала со временем, когда искала наёмников. И технически он сам вас нашёл. Я лишь на подсознательном уровне подсказала) Я обошла стол, включая ноутбук. Полазив по папкам и сайтам, развернула экраном к дворецкому, который буквально втягивал информацию. Я ухмыльнувшись посмотрела на мужчину. Его взору привстал сайт с новостями. - Сейчас это называется «Реклама». Я, скажем так, рекламировала вас в статьях. Ваше имя стало 25 кадром. При прочтении новостей вы мелькали в статьи, следовательно на подсознательном уровне это имя откладывалось, а позже стало на слуху. Мне хватило отредактировать парочку, упомянув кем вы работали. Вуаля. Я тонко указала Волкову на вас, путём рекламы. Надеюсь, при встрече он вас не сильно душил?)- усмехнулся. - Нет, но порядком напугал. Он в курсе что вы…?- задвигал рукой, словно пытался словить нужное слово. - Нет. И не нужно. Это ограничит и меня, и его от ненужных размышлений. Сейчас ненужных. - А потом? - А потом – суп с котом. Щас об этом не надо думать никому. Им и мне надо сосредоточиться на важном. Освободить Разумовского и поспособствовать их исчезновению из жизни людей. - брови хмуро упали. Одев свитер, закрыла крышку компьютера. - Хотя, зная Птицу, он так просто не покинет страну. Наверняка отомстить Грому. - А вы собираетесь мстить ему? - пристально посмотрел на меня, снимая с глаз оправу. Сонно зажмурил веки. - Грому? Во-первых он мне ни к чему. Моя цель совсем другая. Точнее целИ. Во-вторых он мне ничего плохого не сделал. Ну не считая поимки Серёжи. Ладно, думаю на сегодня хватит) В конце концов уже за полночь, у меня много дел, а вы устали. Кому-то в 08:00 на работу) - Да) Начальница у меня пунктуальная, строгая) - Ой, не надо из меня делать учительницу истории за 70. Спокойной ночи, Вильям. - искренне улыбнулась. Скрывать глупо, что Вольвский мне дорог. Даже наверное как член семьи. - И вам, Виктория. - в ответ послал учтивый кивок. Раньше они были повседневностью, но сейчас они приятной ностальгией звучали в голове. - Кстати, прекрасная птица. - Слышала Марго, ты шикарна!***
- Ах!…- я вскочила с кровати в холодном поту. Ночнушка раздражающе натянулось, усложняя движения. Плечи мелко били, пульс стучал в ушах, а в желудке скопились тугие комья. Испарина гадко плыла на лице, а от влаги на теле словно мороз. Под кожей бегали мурашки. Раскрыв губы, я ловила кислород. Опять кошмар. Кое как восстановив дыхание, откинулась на мокрую от пота подушку. Ткань на ней противно липла. От усталости не было и следа. Осталось раздражение. Силой швырнула подушку в другой конец комнаты. Марго вышла из режима покоя, взволновано замахала крыльями, подлетая к своей хозяйке. Мягко приземлилась на свободное от одеяла место. Удивительно, сколько времени было убито на её проект, и вот она передо мной, словно живая. Из плоти и крови. Но внутри лишь куча болтиков и материнская плата, что я собирала со всей любовью. Как мать. Уложив затылок на соседнюю, прикрыла глаза холодной рукой. Конечно же. Она же из металла. Я до сих пор дёргаюсь от этого. Никак не могу смириться с этой потерей. Но неожиданно в нос ударил любимый парфюм. Его парфюм. А в грудь ударила тоска. Такая, что хотелось взвыть волком. Ночь даже после столь уютного и тёплого времени не отозвалась покоем. При входе в спальню я с удивлением заметила, что всё с момента моего «ухода» не изменилось. Там всё ещё царил запах моих духов, вещи расставлены в хаотичном порядке, логика которого была понятна только мне. Но простыни остыли, храня в себе только воспоминания о том тепле. Хотя изнывшее тело блаженством отзывалась на ласки холодной перины. Снежная птица ластилась к лежащей голове, требуя ласки. А я лёгкой улыбкой ей это дала. Ворона комочком сложилась на простыни. Ночные лихорадки не покинули меня. Только наоборот. Поэтому я потянулась к прикроватной тумбочке, изымая из неё упаковку снотворного, которое спасло меня на протяжении долгого времени. Последующие часы я провела в глухом забвении.