Дезервеллеры

Сонхва всегда добирается до дома уже после заката. Он не успевает добраться до какой-нибудь кофейни, как обычные работники, потому что к этому времени уже все закрывается, и не особо наслаждается видами старого города, потому что по дороге домой всегда слишком занят своими мыслями. Впрочем, дорога и недолгая совсем. Сонхва живёт почти у самого замка, даже добирается пешком, несмотря на массивный портфель с документами, который он всегда носит с собой. В этот раз он возвращается ещё позже, чем обычно. Мимо проезжает один из последних дилижансов, и останавливается в паре метров от Сонхва. Оттуда высовывается водитель. — Эй, парень, запрыгивай! Сонхва поднимает на него уставший взгляд и качает головой. — Нет, спасибо. Мне не так далеко идти, езжайте. Водитель пару секунд сверлит его внимательным взглядом, будто бы пытаясь изучить как следует того, кого он перед собой видит. Сонхва натягивает воротник плаща на лицо — ему такое внимание не нравится. — Как знаешь, — в итоге бормочет водитель, и дилижанс стремительно скрывается за поворотом, оставляя за собой дымку из горячего пара. Сонхва ведёт плечами, выпрямляя спину и морщится, перекладывая портфель из одной руки в другую. Левое плечо немного ноет, но от этого никуда не деться, под конец дня оно всегда болит. Но всякая боль меркнет, когда Сонхва вновь накрывает осознанием произошедшего этим вечером. Как легко жизнь может поменяться на до и после всего за пару жалких минут. И вот уже даже милые узкие улочки, петляющие между домами, совсем не радуют, и путь домой — не больше, чем один из этапов, приближающий его к исполнению страшного долга. Слово Её Высочества — закон, и всегда было особенно важно для Сонхва. Королева Минджи сделала слишком много для него, и он всегда был готов оплатить ей чем угодно. Сонхва хмурится и сильнее сжимает пальцы, ускоряя шаг. Привычный пейзаж лишь усиливает непонятное давящее чувство внутри, не позволяя выкинуть из головы все навязчивые мысли. Сонхва такое не любит, он хочет расслабиться после работы. Но сегодня, видимо, не получится. Даже ключи от дома сначала падают из рук с громким звоном прямо возле порога, а потом, словно специально, далеко не с первого раза вставляются в замок. Родной дом встречает уютной темнотой и горьким запахом кофе, который Сонхва пьет по утрам, всегда оставляя его недопитым на столе. Щелкает выключатель, одна за одной зажигаются газовые лампочки, рассеивая мрак вокруг. Сняв плащ, Сонхва проходит сразу в кабинет и тяжело садится в кресло, ставя портфель на стол. Сначала он тянется к замку, но почти сразу же передумывает и оглядывается вокруг. Пригодятся ли ему документы в путешествии? Скорее всего нет, но что же тогда ему вообще нужно с собой взять? Или следует этим вопросом озадачиться уже утром, а сейчас — поужинать и лечь спать? И что вообще представляют из себя пустыни? Сонхва многое о них знает, но никогда сам там не бывал. Отличаются ли рассказы людей, которые точно так же никогда туда не выбирались, от правды? А, может, стоило расспросить того инженера? Сонхва трясет головой. Нет, какие глупости. Во-первых, Хонджун ни за что на свете не расскажет ему ни о чем, а во-вторых, Сонхва никогда не опустится до того, чтобы советоваться с преступником. Странный вообще этот человек, Ким Хонджун. Он выглядит так, будто бы не боится ничего на свете, даже смерти. Нет, смерти, наверное, все же боится, раз согласился на королевское предложение Её Высочества. Но Сонхва искренне не понимает таких людей. Зачем куда-то лезть, рискуя своей жизнью просто так? Чего такие люди хотят добиться, нарушая запреты? Ведь в Доласее есть всё для жизни, королева заботится о своих подданных, а королевство находится на пике своего расцвета. Тогда зачем это все? Сонхва резко встаёт с кресла и обходит стол вокруг. Интересно, Хонджун понимает, что собой он подставил ещё несколько человек. Своего коллегу, того машиниста, на которого они тоже вышли только благодаря ему? Да и, судя по реакции Хонджуна на то, что они ему предъявили, его вообще ничего особо не беспокоит. Совести у него нет. Ещё несколько минут бесцельно побродив по кабинету, и не найдя, чем же себя занять, Сонхва все же решает отдохнуть и отложить все тревожные мысли на потом. Тем более, что плечо ноет все сильнее, из него будто вытягивает все жилы, и Сонхва невольно все больше сосредотачивается именно на этой боли. И оттого испытывает все большую тревогу. Руки сами тянутся расстегнуть воротник рубахи, плотно застегнутый на все пуговицы, Сонхва не хватает воздуха. До ванной комнаты он добредает как в тумане, но у него нет сил даже принимать душ. Так что вместо этого он ослабляет ремешки и стягивает с руки осточертелую перчатку. Аксессуар, который сопровождает его последние несколько лет жизни, причиняет Сонхва кучу неудобств, которые обычным людям понять не дано. Да и не удивительно, далеко не каждый ходит с механизмом по локоть, вместо обычной руки. И пусть он и сделан искусным мастером, и работает идеально и бесшумно, все же, это механизм. Сонхва несколько раз сжимает и разжимает металлические пальцы, проверяя, не скрипят ли они, а потом смотрит на себя в чуть помутневшее от времени зеркало. Замечает выступившую на лбу испарину и не сразу понимает, отчего она вообще взялась. Да и этот странный блеск в глазах делает его похожим на безумца. Что с ним происходит? Почему он выглядит так, будто ему страшно? Страшно. Это слово въедается в мозг и жжется где-то внутри крохотным огоньком. Сонхва наклоняется к раковине и включает холодную воду, чтобы умыться. Но даже это не приносит облегчение. На службе у Её Высочества Сонхва привык переживать разные неприятные моменты, связанные с заключёнными, он даже лично выносил им смертные приговоры, хладнокровно сообщая о том, что очередная песчаная крыса должна быть расстреляна. Он с лёгкостью принял идею Её Высочества о том, что нужно отправить отряд в пустыню для расследования. Все потому, что Её Высочеству он безоговорочно доверяет. Сонхва уверен, что она знает, как поступить лучше, ведь она уже не раз доказывала это. Безоговорочное доверие никуда не исчезает, вот только появляется одно «но». И это «но» прозвучало для него как приговор пару часов назад. Он должен отправиться в пустыню вместе с шайкой преступников. И за что Её Высочество так с ним? Она настолько уверена в нем, что готова лишь его отправить на такую опасную миссию? Ещё и этот заместитель. Сонхва сжимает пальцами край раковины и морщится. На его пост временно придет человек, которого он очень не любит. И не любит, потому что тот берет на себя слишком многое, когда постоянно бросает Сонхва вызов, пытаясь подговорить его людей против его же приказов. И если до этого Сонхва не особо задумывался о существовании этого человека, то теперь он заставляет его напрячься. Не хотелось бы, конечно, видеть высокомерную усмешку на лице почти что соперника. Ужин проходит для Сонхва в полнейшей задумчивости, он даже не чувствует вкуса еды, и в этот момент окончательно понимает, что с ним не все в порядке. Он никогда не испытывал такого сильного чувства потерянности. Ночью Сонхва почти не спит. Дурные мысли забивают голову, и он ворочается, ему неудобно и душно, а плечо болит как никогда сильно. Так что как только занимается рассвет, он буквально подскакивает, быстро собирается и идёт в замок. Прежде, чем куда-то уезжать, сначала нужно объяснить заместителю его обязанности, как бы Сонхва и не хотелось этого делать. Он лишь надеется, что придет пораньше, чем этот человек, успеет привести в порядок свой кабинет и запереть на ключ все, что он не хочет показывать другим. Однако как только Сонхва поднимается на нужный этаж, то замечает приоткрытую дверь. Значит, он уже здесь. Подавив в себе вспышку вполне закономерной злости, Сонхва без стука проходит в помещение, замечая возле окна невысокую фигуру. — Господин Ё, доброе утро, — привлекает он чужое внимание, но при этом даже не смотрит в чужую сторону, притворяясь максимально занятым. Ему нужно перебрать важные бумаги в ящиках, чем он и начинает заниматься. — Спасибо вам большое за то, что согласились помочь, к сожалению, я вынужден отправиться на выполнение важной миссии по поручению Её Высочества, так что какое-то время буду отсутствовать в городе. Надеюсь, вас не сильно затруднит данная услуга. — Сколько раз я просил, просто Хванун, к чему все эти формальности? — он разворачивается к Сонхва лицом, а тот, даже опустив голову, макушкой чувствует эту мерзкую ухмылку. — И не волнуйтесь, для меня совсем не сложно подменить вас, сочту за большую честь. Сонхва, я же могу называть вас просто по имени, верно? Сонхва резко выдвигает один из ящиков. — Я выше вас по должности, будьте так добры, господин Ё, обращаться ко мне по всем правилам. Хванун тихо смеется себе под нос и вальяжно устраивается в кресле напротив, закидывая ногу на ногу. Он как черный кот, норовящий перебежать дорогу в самый неподходящий момент. Очень элегантный, можно сказать, грациозный, но при этом только попробуй протянуть руку в его сторону — откусит. И у Сонхва мурашки бегут по коже, когда он понимает, что будто бы в зеркало на свое отражение смотрит. Да, они не похожи внешне, но черные волосы, уложенные в идеальную прическу так, чтобы не выбивалось ни одной волосинки — Сонхва невольно проводит рукой по своим, проверяя, все ли в порядке, а еще этот черный плащ, туго затянутый поясом на талии, лакированные ботинки, это не гвардейская форма, но для Сонхва это всегда было особенной, отличительной чертой. А Хванун, как назло, выглядит так же. — Вы зануда, Сонхва. Конечно, формальности — это важно, но мы с вами не на приеме у королевы лично. Наша встреча даже не официальная, можно было бы и опустить все это. — Если опустить формальности, господин Ё, то что вообще останется от общества? — Сонхва вопросительно смотрит на Хвануна исподлобья и решает сам же перевести тему, пока Хванун не ударился в бесполезные размышления. — А теперь прошу послушать меня внимательно, давайте сразу начнем с того, что делать в случае экстренных ситуаций, это самое важное. — А куда вас отправляют-то? — перебивает Хванун, даже не обращая внимания на то, что ему говорит Сонхва. — Королева и словечком-то не обмолвилась, а мне же интересно. И людям в замке, кстати, тоже. Сонхва вздыхает. — Если Её Высочество решит обнародовать эту информацию — так тому и быть. Пока что я ничего рассказать не могу. Но если всему замку интересно, то не сомневаюсь, что уже совсем скоро вы и так обо всем узнаете. К сожалению, распространению слухов я помешать не могу. Хванун подается вперед и подпирает голову руками, хитро улыбаясь. — Странно, что вы до сих пор не включили распространение слухов в кодекс Доласеи. Можно было бы отлавливать людей и сажать их в тюрьму даже за это! — А я смотрю, вы испытываете крайний энтузиазм по этому поводу? — рука Сонхва замирает над документом о временной передаче должности. Хванун следит за этим, будто бы за добычей. — Я скорее к тому, что это в вашем духе. Вы любите прибегать к крайним мерам, это известно всем. — Критикуете мой подход? — скрепя сердце, Сонхва всё-таки ставит подпись в окошке. Ручка царапает бумагу острым пером. Сонхва точно знает, что это не остаётся незамеченным для Хвануна. Тот почти сразу выхватывает бумагу и разглядывает ровную подпись. — Чудно, — цокает он. — Спасибо, Сонхва. Я уверен, вы не пожалеете о том, что подписали эту чудную бумажку и возложили на меня такую ответственность. Вот вернетесь, а Доласея процветает еще больше, чем до этого. — Ваша задача — не процветание, ваша задача — порядок и спокойствие. А в последнее время именно с этим проблемы, господин Ё. Так что на ваши плечи ложится большая ответственность, я надеюсь, вы это понимаете. Так что не обольщайтесь. — Вы так много значения этому придаете. Вас задевает то, что ваш пост отдают кому-то, пусть и временно? Чертов наглец, которого Сонхва с удовольствием бы заткнул, если бы не имел крепкой тренированной выдержки. И главное, к биографии этого Хвануна ни с какой стороны не подкопаешься, она со всех сторон кристально чистая. Это даже подозрительно, но из-за этого Сонхва чувствует себя бессильным в отношении этого человека. Единственное, что он может сделать в данной ситуации — не подавать виду. Делать вид, что все в порядке. — Скорее переживаю, что вы можете не справиться из-за отсутствия опыта. Не каждому дано командовать целой армией гвардейцев и правильно расставлять их на позиции. Вам предстоит за сегодня ознакомиться с личными делами каждого, потому что, — Сонхва прерывается. — Впрочем, я надеюсь, что вы и сами прекрасно понимаете, почему. Это же не так сложно осознать, верно? На этой напряженной ноте они с Хвануном прощаются. Сонхва забирает все необходимые ему вещи и наконец-то выдыхает, оказываясь за дверями замка. Общение со своим заместителем оставило его без каких-либо моральных сил на сохранение непоколебимости. И тогда, именно по пути домой, шагая по оживающим утренним улочкам, Сонхва впервые чувствует накрывающую его волну осознания всего произошедшего. Она не щадит его, выбрасывает все новые и новые тревожные мысли, издевательски шепчет на ухо о том, что не такое уж оно и почетное, это задание. Его, словно крысу, выкидывают из дома, где он уже прижился. А потом Сонхва трясет головой и ругается сам на себя. Её Высочество не может так поступить, она знает Сонхва с самого его детства, она относится к нему, как к настоящему другу, а, может быть, даже как к чему-то большему. Нет, определенно, она просто надеется на его благородство. Под пристальным взглядом гвардейцев Хонджун набивает большой рюкзак всем, чем только можно. Отдельное внимание он уделяет нескольким большим флягам с водой. Еду с собой он почти не берет — на адской жаре в пустыне есть совсем не хочется, а лишняя еда будет занимать слишком много ценного места. Да и к тому же, у него есть уже опыт в поедании местных жителей пустыни — пауков, скорпионов и прочей живности. Да, отвратительно до безумия. Но лучше взять лишнюю флягу с водой, нежели пачку тех же галет. Несколько раз он надевает рюкзак на плечи и прикидывает, будет ли ему сложно идти, или же все не так страшно. Хонджуну не страшно, даже почти не обидно, что все так складывается. Единственное, что немного жалко терять свою работу. Вряд ли он уже вернётся в Глаэрес-Гард, Хонджун уверен, что королева в жизни не подпустит его больше к делу всей его жизни. Ну, а если он не будет инженером, то и делать ему больше нечего. Уж лучше он всю жизнь будет скитаться по пустыням, разгадывая их загадки. Да и к тому же, королева точно что-то скрывает, и она просчиталась, решившись отправить в путешествие именно его. Теперь у Хонджуна есть прекрасная возможность разгадать её тайны. Кажется, впервые в жизни он днём находится дома и может себе даже позволить небольшой перерыв с чашкой чая у открытого окна. Из всех, кто отправится в путешествие, нет, в экспедицию, недовольными, скорее всего, остались лишь Сонхва и Сан. Насчет последнего Хонджун, правда, не уверен. Все-таки, не просто же так тот делал оружие. Может быть, он тоже имеет что-то против королевы? — Может, вам тоже сделать чаю? — вежливо интересуется Хонджун у гвардейца, стоящего у двери по струнке. Ему его даже немного жалко. Гвардеец сначала оживляется, а потом, на секунду задумавшись, отказывается, мотая головой. — Господин Пак запретил что-либо брать из ваших рук, — объясняет он, почесывая затылок. — Забавно, с чего бы это, — фыркает Хонджун и продолжает смотреть в окно. Погода за ним чудесная, теплая, и только лёгкий ветерок дует. У Хонджуна последний шанс насладиться этой погодой. Так что он вдохновенно щурится и прихлебывает чай. Стоящий за спиной гвардеец его совсем не беспокоит. На следующее утро Хонджуна привозят в замок совсем рано. Он не возмущается, только периодически зевает, скучающе поглядывая в окошко паромобиля. Рядом на сидении лежит тяжёлый большой рюкзак, и Хонджун немного беспокоится за Уёна. Что он решил взять с собой? Достаточно ли у него с собой воды, готов ли тот к убийственному климату? Хонджуна так и тянет при встрече проверить чужой рюкзак на наличие всего необходимого. В приемную королевы он заходит вторым по счету. Первым там, конечно, оказывается Сонхва. Всего на секунду Хонджуну кажется, что тот выглядит мрачнее обычного, хотя, вполне возможно, что тот просто не выспался. Однако, форма на нем даже сейчас идеально выглаженная, без единой лишней складочки. А на одной из рук все ещё подозрительная перчатка. — Это чтобы руки в крови не запачкать, господин Пак? — Хонджун падает за стол и вальяжно закидывает ноги на соседний стул. — Вы так любите перчатки. — Я свои руки в крови не пачкаю, а вот насчет вас — неизвестно, господин Ким, — будничным тоном сообщает Сонхва. — Пожалуйста, давайте ближе к делу. В данный момент меня не интересует ваше мнение по поводу моего внешнего вида. Хонджун тут же выпрямляется. — И что же вам хочется знать? — уже более спокойно интересуется он. — Очевидно, что из всех нас, у вас самый большой опыт выживания в пустынях. Так что я бы хотел, чтобы вы дали всем, так сказать, краткую инструкцию, прежде чем мы отправимся в путь. В этот момент раздается настоящий грохот. Хонджун от неожиданности вжимает голову в плечи и только потом оборачивается. С таким грохотом открываются большие двери, а в зал силком запихивают еще одного члена их команды. — Сан? — удивленно спрашивает Хонджун, когда замечает, что чужие руки скованы толстыми цепями за спиной. — Что случилось? Двое гвардейцев встают по обе стороны от Сана и придерживают его за плечи. Тот недовольно дергает ими, пытаясь сбросить руки, но его попытки не увенчиваются успехом. — Господин Пак, он ночью попытался сбежать, но мы его поймали. Может быть, просто лучше его казнить? — громко чеканит один из гвардейцев. Хонджун недовольно кривится и прожигает Сана взглядом. Интересно, накинется ли он сейчас на кого-то или же стерпит? Сонхва громко вздыхает, хмурясь. — Отпустите его. Отсюда он уже не сбежит, так что снимите цепи. Гвардейцы, похоже, остаются в легкой растерянности от приказа, но все же выполняют его, а после становятся в углы комнаты. И того, в приемной королевы их уже четверо. Многовато, конечно, думает Хонджун. Сан недовольно разминает запястья и недобро поглядывает на Сонхва, словно тот уже успел лично ему что-то сделать. — Можете публично расстрелять меня, — цедит он сквозь зубы. — Но я уже сказал, что участвовать в этом не собираюсь. Они с Хонджуном пересекаются мимолётными взглядами — у Сана на секунду в глазах мелькает сожаление. Но лишь на секунду. — Я не в первый раз вижу такого, как вы, господин Чхве, — с безразличием сообщает Сонхва. — Не волнуйтесь, во время вашей миссии у вас будет много возможностей героически погибнуть, я в этом уверен. — Я уверен в том, что лучше брошусь под колеса поезда, чем буду помогать вам, господин «Я тут охренеть какая важная шишка». Надо же, какой злой. Кажется, Сонхва придется непросто с его новой командой, а это ведь Хонджун ещё не видел Минги. Да и Уёна ещё нет. Он, кстати, приходит еще через несколько минут, в подозрительно хорошем настроении. Хонджун вопросительно смотрит на него, ожидая пояснений. Они не виделись и не общались все время сборов, так что теперь у Хонджуна есть к нему несколько вопросов. А еще через какое-то время приходит последний участник их команды. Точнее, его приводят. Точно также, как и Сана, со скованными руками. Высокий молодой человек в грязной и потрепанной тюремной робе обводит всех недружелюбным взглядом, особенно задерживаясь на Сонхва, а потом вдруг улыбается. Это происходит настолько внезапно, что Хонджун даже думает, что ему показалось. Но нет, Минги действительно улыбается и неуклюже машет длинными руками. — Привет, буду рад сотрудничать. Я так понимаю, мы с вами вместе отправимся в пустыню, да? Меня зовут Минги, и я, ну, крутой, наверное, раз меня позвали с вами. Сан нехотя оборачивается. — Несомненно, — тянет он. — А это что, вся команда? Четыре человека? — Пять, вообще-то, — поправляет его Сонхва. — Я поеду с вами по приказу королевы. Как бы вам не хотелось избежать моего общества, вам придется смириться и подчиняться мне. Вам всё понятно, я надеюсь? А теперь, господин Ким, у меня к вам просьба. Расскажите нам, пожалуйста, о правилах поведения в пустыне, о том, на что стоит обратить внимание. Сосредоточенный вид Сонхва вызывает в Хонджуне странное желание рассмеяться. Интересно, много ли усилий ему приходится прикладывать, чтобы общаться с ним вежливо? — Странно просить об этом сейчас. Ни у кого не было времени на толковую подготовку, я уже не говорю о Сане и Минги, которые все это время провели в тюрьме. Но если вы не хотите сдохнуть в пустыне в первый же день — вам нужна вода. Много воды. Если честно, без какого-то транспорта нам столько не утащить. Там очень жарко, вы вряд ли к такому привыкли. К тому же, на палящем солнце вы рискуете очень быстро получить солнечные ожоги, поэтому советую вам надеть закрытую одежду. Ну, и обязательно нужно чем-то прикрыть голову. В общем, первое, что вам надо запомнить: больше всего в пустыне вас хочет убить солнце. — А что делать, если закончится вода? — несмотря на своё недавнее появление, Минги быстро вливается в разговор. — Учитывая, что много мы её с собой не унесем? Я слышал, что в принципе, в пустынях можно найти воду. Правда, что там существуют оазисы? Хонджун поворачивается в его сторону. Надо будет узнать Минги поближе, раз он тоже что-то слышал о пустынях. В их обществе это такая редкость, потому что королевой запрещена любая информация о них, пусть это и глупо до ужаса. — Существуют, но я за все время своих путешествий находил их не так много. Они все отмечены на одной из моих карт, — Хонджун кивает на одну из свернутых бумаг. — Правда, они уже давно могли пересохнуть. Но вода — это только половина беды. Помимо нее вы должны быть готовы, что пустыня — это не настолько мёртвая местность, насколько вы могли думать. Господин Пак, а вы знаете, кто там обитает? Хонджун откидывается на спинку стула и с вызовом смотрит на Сонхва. — К сожалению, такой информацией я не обладаю, именно поэтому и попросил вас рассказать обо всем, господин Ким. — О, в таком случае, для вас всех эта информация может оказаться ужасающей, — Хонджун трет ладони. — Даже в Доласее обитают ядовитые насекомые, пауки и скорпионы, но в основном мы их встречаем здесь очень редко. Пустыня же кишит подобными созданиями, и встреча с ними для нас будет опасной. Один укус змеи — и ты труп. — Мерзость какая, — морщится Сан. — От этого как-то можно защититься? — Вы же все равно бы предпочли расстрел, господин Чхве, разве нет? — в голосе Сонхва слышится ехидство, но оно ему совсем не идет. Он будто бы пытается его выдавить из себя специально, не зная точно, как люди пользуются подобной эмоцией. — Так что какая разница, расстреляют вас у стены, или укусит змея? — Разница большая, вообще-то, — замечает Хонджун. — Смерть от укуса в большинстве случаев мучительная и болезненная. Не советую кому-то испытывать это на себе. Но есть еще кое-что, с чем нам придется столкнуться в любом случае. Это песчаные бури. В такие моменты видимость вокруг — нулевая, трудно дышать, да даже открывать глаза чревато тем, что в них тут же засыпется песок. В общем, это еще не все, есть еще куча мелких нюансов, но обо всем не расскажешь, будет проще вживую на все полюбоваться. Кстати, королева не сказала, какой она нам выделяет транспорт? — Её Высочество сказала, что мы доберемся до одного из городов Доласеи на личном поезде, после чего нам придется идти пешком. Наша миссия предполагает максимальную незаметность. На любом виде транспорта мы будем привлекать слишком много внимания. До одного из городов — это до Д’Хаона, Хонджун готов руку дать на отсечение, что это будет именно он. Интересно, а давно королева в курсе стандартного маршрута песчаных крыс? Но данный вопрос меркнет перед фактом того, что королева даже не пытается им как-то помочь. Дать хотя бы малюсенький шанс на выживание. В королевстве есть прекрасные паромобили, которые подошли бы для поездки по песчаным дюнам, и это решило бы многие проблемы. Но нет, королева не хочет даже делать вид, что для нее важна их миссия. Зачем-то она хочет отправить их на смерть. Какой в этом толк? — Я могу понять, зачем она отправляет туда нас четверых. Но мне вот просто интересно, чем вы насолили этой женщине, что она решила от вас избавиться? Сонхва не успевает ответить. Впрочем, Хонджун уверен, что он выдал бы очередную невозмутимую фразу в своем духе, не более. А не успевает ответить Сонхва потому, что двери открываются в очередной раз, и в зал на всех парах влетает какой-то паренёк, по инерции делая несколько длинных шагов и едва не падая. Когда он выпрямляется, то Хонджун узнает в нём Чонхо. Взъерошенного и очень злого, как будто выпавший из гнезда птенец. За ним идёт крупный гвардеец с ружьем наперевес. Его дуло упирается Чонхо в спину. Хонджун затаивает дыхание, надеясь ничем не выдать себя. Плевать, что там мальчишка уже успел натворить, но если кто-то узнает, что они знакомы — Чонхо точно не отпустят живьем. — Господин Пак, разрешите отчитаться, — гвардеец подталкивает Чонхо к самому столу. — Этот малец пробрался в замок и подслушивал под дверью ваш разговор. Что мне с ним делать? Я не уверен, есть ли ему шестнадцать полных лет, мы не можем посадить его в тюрьму. Сонхва становится еще больше похожим на птицу, когда непонимающе хмурится. Он встает из-за стола и выпрямляется во весь рост. Чонхо приходится поднять взгляд, чтобы посмотреть на Сонхва в этот момент. — Позвольте спросить, — мягко начинает Сонхва, выждав паузу. После этого словно температура во всем помещении падает — настолько резко меняется его тон на леденяще-угрожающий. — Если он успел проникнуть в замок и подойти к двери, значит, как минимум нескольких гвардейцев не было на своих постах. Вас — в том числе. Отчитываться будете по этому поводу господину Ё, мне сейчас некогда с вами разбираться. А ты, мальчик, представься, пожалуйста, и объясни, зачем тебе понадобилось проникать в королевский замок. У тебя одна минута, и если меня не устраивает объяснение, то наказание ты получишь по всей строгости, как взрослый. — Я знаю его! — встревает Уён. — Это же Чхве Чонхо, он газеты продает. Его отец заставляет по городу шастать и сплетни для новых выпусков искать. А самого Чонхо кормит одними яблоками, мне его жалко так всегда было, я ему пирожки старался приносить. Хонджун мысленно хвалит Уёна за находчивость. Сам Чонхо мог сейчас растеряться от неожиданности и наплести ерунды. А Хонджуну очень не хочется, чтобы Чонхо получил серьезное наказание. — Это правда? — возвращается к Чонхо Сонхва. Чонхо сначала замирает, не зная, что делать, а потом неуверенно кивает, когда Хонджун посылает в его сторону уж очень выразительный взгляд. Сонхва устало трет переносицу и машет рукой. — Мальчишку оставьте пока в замке и пригласите отца на беседу. И накормите его. Бог мой, как можно одними яблоками только питаться? Сонхва возвращается за стол и пропускает тот момент, когда Чонхо украдкой показывает Уёну большой палец. Зато вот Хонджун прекрасно это замечает и пихает Уёна в бок. — Нет, — отвечает тот на немой вопрос в глазах и добавляет шепотом. — Понятия не имею. Хонджун переводит взгляд на закрывающиеся двери. Значит, Чонхо не так прост. Что ему здесь понадобилось? Но эту мысль приходится быстро выкинуть из головы. В конце концов, ему предстоит еще нормально познакомиться с Минги и узнать, что это за человек такой, а потом разработать план на ближайшие несколько дней, потому что королевскому он вообще не доверяет.