Дезервеллеры

В доме Советов оказываются свободными целых три комнаты. Сначала Хонджун радуется этому, потом начинает осознавать, что селиться в одной комнате с Сонхва не хочет никто, включая его самого. Сан даже предлагает кинуть жребий, но Хонджун, глядя на то, как и без того отвратительно чувствует себя Сонхва, лишь фыркает. — Давайте без жребиев, мы все и так устали. Я поживу с Сонхва, так уж и быть. Не съест же он меня, верно? — Но явно только кто-то один выйдет из комнаты живым завтра утром, — как бы невзначай тянет Уён. — Тогда чур я с Чонхо. Кто знает, насколько мы здесь застрянем, я хочу чувствовать себя спокойно. Ёсан за оживленным обсуждением наблюдает со стороны, прислонившись к периллам лестницы, и терпеливо ожидает, пока оно закончится. — Споры в доме Советов — это что-то новенькое, — бормочет он себе под нос, а потом добавляет несколько непонятных слов. Хонджун улавливает их краем уха, и почему-то ему кажется, что это ругательства. Не принимает участия в обсуждениях один Сонхва. Он лишь молча идёт с Хонджуном, когда они уже все решают. Им приходится спуститься вниз, обойти статую и из зала выйти в длинный коридор с множеством деревянных дверей. — Здесь в основном живут те, кто работает в доме Советов, — поясняет Ёсан. — Так что к вашим услугам за первой дверью есть кухня, напротив — общая купальня, там при желании можно помыться, а дальше — жилые комнаты. — Слово «купальня» меня как-то настораживает, — шепчет Уён Хонджуну. — Особенно если она общая. Эй, Ёсан, а ты тоже здесь живешь? — А где же ещё? — Ёсан удивляется. — Иначе и быть не может. — Странноватый у вас народец, — вздыхает Уён. — Будто бы отставший на пару столетий. Ёсана это замечание вообще не задевает. Он останавливается перед одной из дверей и поворачивается к остальным. — Это Фьевэ, мы здесь живем по своим законам, возможно, для многих они достаточно непривычные. Думаю, остальные города вас заинтересуют больше. Кто-нибудь, проходите. В итоге Хонджун с Сонхва заселяются в первую же комнату. Хонджуну сразу бросаются в глаза две раздельные кровати, и он с облегчением вздыхает. Отчего-то у него было нехорошее предчувствие, что кровать может оказаться всего лишь одна. Или даже её могло вообще не быть, потому что кто знает этих людей в странных костюмчиках. Похоже, у них свои немного странноватые привычки. Но даже несмотря на это в комнате есть все необходимое для жизни. Кровати, небольшой стол у окна, которому Хонджун очень радуется: будет где разложить свои карты, чтобы наконец-то поработать с ними нормально. На совсем небольшом окошке висят тяжелые плотные занавески, а само окно закрыто. Как ни странно, при этом в комнате не чувствуется пустынной духоты, а от каменного пола и вовсе исходит какая-то прохлада. Небольшой шкаф в углу — и все. Больше в комнате ничего нет. Первым делом Хонджун бросает рюкзак у одной из кроватей и разминает плечи. Из чистого любопытства он заглядывает в шкаф и обнаруживает там сменное постельное белье и стопку чистых полотенец. — В принципе, даже в Д’Хаоне гостиницы не такие роскошные, — комментирует он, причмокивая. — Красота. Надо будет потом прогуляться, если нам позволят. Мне интересно посмотреть, что этот Фьевэ из себя представляет. Сонхва чуть удивленно смотрит на Хонджуна. — У вас ещё остались силы на прогулки по жаре, господин Ким? Хонджун пожимает плечами. — Да нет, я просто ищу повод, чтобы поменьше времени проводить с тобой в одном помещении. Надеюсь, что сталкиваться мы будем только перед сном. Хонджун решительно вытаскивает одно из полотенец и прикидывает, что раз уж они тут есть, то можно без проблем воспользоваться тем, что Ёсан назвал забавным «купальня». Хочется уже поскорее избавиться от песка, проникшего под одежду, застрявшего в волосах и неприятно осевшего в ботинках. — Пойду разведаю обстановку, — предупреждает он и, захватив с собой сменную одежду, быстро покидает комнату. Купальня оказывается ничем иным, как небольшой общей душевой. Хонджун, если честно, немного удивляется наличию душа, причем самого обыкновенного, очень похожего на те, какими они пользуются в Доласее. Это, конечно, не может не радовать, потому что теперь можно привести себя в порядок. На стенке висит большое старое зеркало, и Хонджун сперва пугается своего отражения. Он не видел себя уже очень много времени, и кажется даже забыл, как вообще выглядит. И выражение «песчаная крыса» подходит ему как нельзя кстати. Он будто бы только что выкарабкался из песчаной норки, весь пыльный и немного осунувшийся — две недели, проведенные почти без еды, дают о себе знать. Хонджун с упоением расплетает косички. Какой бы они ни были удобной прической, он все равно рад тому, что хотя бы ненадолго он может от них избавиться. Из-за этих косичек волосы непослушными черными и немного спутанными вихрами теперь торчат в разные стороны, и Хонджун долго их расчесывает пальцами под водой. Регулировать теплоту воды здесь нельзя, но и без этого она теплая настолько, что мыться в ней достаточно комфортно. Из-за этого Хонджун находится в купальне неприлично долго, надеясь, что за это его никто ругать не будет. Он провел в пустыне достаточно много времени, и теперь такое простое изобретение человечества, как водопровод, вызывает в нём чистый восторг. В комнату он возвращается лишь спустя минут сорок, при этом чувствуя себя куда более отдохнувшим. Оттого Сонхва, сидящий на полу, раздражает его не так сильно. Хонджун какое-то время разбирается со своими вещами, выкладывает все из рюкзака прямо на кровать и иногда ворчит себе под нос, пока вдруг не замечает, что Сонхва не просто сидит без дела. Он приглядывается, не поворачивая головы, и понимает, что чужая перчатка валяется в стороне, а сам Сонхва с озадаченным видом разглядывает свою механическую руку. — Что-то не так? — смело интересуется Хонджун и заставляет Сонхва вздрогнуть от голоса, внезапно нарушившего почти идеальную тишину. — Или ты с ней всегда как с ребенком возишься? Сонхва торопливо раскатывает рукав рубахи и нашаривает второй рукой перчатку. — Все в порядке, — отмахивается он, заставляя Хонджуна недоверчиво прищуриться. — Правда что ли? Хонджун вмиг оказывается перед Сонхва и садится на пол, хватая за запястье. Металл приятно холодит кожу, но Хонджун ощущает силу, запрятанную в этом механизме, а потому отпускает почти сразу же. Все равно при желании Сонхва сможет вырваться. — Господин Ким, — начинает Сонхва чуть возмущенно, но руку всё же не прячет, а позволяет рассмотреть. — Тут просто…немного пальцы заклинивать стало. Неудобно. Он демонстрирует, с каким трудом они сгибаются, и Хонджун улавливает тихий звук работы механизма. Отчего-то первая мысль, которая приходит ему в голову — подобная проблема делает Сонхва менее опасным. Он уже не успеет так резво схватить его за шею и защититься от удара. Но мысль эту Хонджун тут же гонит, потому что вряд ли он сможет снова решиться взяться за нож, чтобы пойти против Сонхва. Так что он склоняется над его рукой, надеясь, что не получит в этот момент по лицу, и громко цокает. — Учитывая, какая это дорогая штука, вряд ли она могла поломаться ни с того ни с сего. Думаю, это просто песок. Из-за него всё что хочешь быстро придет в негодность. — Она больше не будет работать? — хмурясь ещё сильнее уточняет Сонхва. — Господин Ким, вы же инженер и часто работаете с механизмами, возможно, вы сможете что-то придумать? — Ты посмотри, как заговорил, — Хонджун фыркает и откидывает мокрую челку со лба. — Не кипишуй раньше времени, скорее всего, будет достаточно просто разобрать руку, прочистить да смазать. У тебя есть с собой масло? Сонхва замолкает и шумно выдыхает. По этому тяжелому выдоху становится понятно, что ничего у него нет. Хонджун хочет возмутиться — а как так, носить на себе такой сложный механизм и даже не позаботиться о том, чтобы в случае чего была возможность его починить. Это желание он быстро в себе подавляет. Слишком много чести для Сонхва. — У меня с собой есть, может, еще у Сана спрошу, — чуть тише говорит он. — Но мне в любом случае придется её разобрать, чтобы почистить. — А вы сможете собрать её обратно? — спрашивает Сонхва. — Что? Не доверяешь мне? — Ровно так же, как и вы — мне, — Хонджуна передергивает от ледяного тона. Он откашливается. — Не просто же так я занимаю свой пост. Я умею собирать дирижабли, думаешь, не разберусь с механизмом поменьше? — Он очень дорогой, — не унимается Сонхва, чем поднимает в Хонджуне очередную волну раздражения. — И если вы что-то испортите, то… — То ничего мне не будет, — перебивает его Хонджун. — Потому что мы сейчас находимся в каком-то пустынном городе в нескольких неделях пути от Доласеи и тут, скорее всего, даже наши деньги ценности никакой не имеют. Прекращай трястись, ты либо сейчас доверишься мне, и я быстро со всем разберусь, либо твоя рука рано или поздно выйдет из строя из-за ненадлежащего ухода. Это очень тонкая работа, и я уверен, что ты никогда не выполнял с помощью неё ничего более пыльного, чем просто держать ручку. Она не предназначена для долгих походов по пустыне. — Мне нужно её снять? — в итоге сдается Сонхва. Хонджун пожимает плечами. — Если не хочешь весь вечер провести рядом со мной — то лучше снять, конечно. Да и мне будет удобнее. — Прямо сейчас? — уточняет Сонхва чуть тише. Хонджун поднимается и потягивается, чуть щурясь. — А что, делать нам все равно нечего. Я планировал дополнить свои карты, но этим я все равно смогу заняться чуть позже. Ты же, наверное, пойдешь сейчас мыться? Как раз оставишь руку, есть шанс, что я смогу с ней разобраться за это время. По Сонхва видно, что эта идея ему не особо нравится. Вряд ли он хочет оставлять Хонджуна без присмотра в такой момент, но они оба прекрасно понимают, что у него нет выбора. — Ладно, — он облизывает сухие губы и тоже встает, свободной рукой расстегивая рубаху. Хонджун внимательно следит за ним ровно до тех пор, пока Сонхва не замирает. — Вы не могли бы отвернуться, господин Ким? — Чисто профессиональный интерес, — Хонджун качает головой. — Не подумай, что я издеваюсь, просто мне правда интересно, как она крепится. Он не сдерживает улыбки — заставлять Сонхва чувствовать себя не в своей тарелке оказывается довольно весело. Тем более тот в силу характера больше ничего не комментирует. Хонджун только замечает, как нервно дергается его кадык. Он никогда бы не подумал, что Сонхва будет действительно нервничать перед ним. Первое, на что обращает внимание Хонджун, когда Сонхва снимает рубаху — это то, что тот весьма подтянут. Оно и неудивительно: человек, соблюдающий строгую дисциплину во всем, наверняка соблюдает её и относительно своего тела и здоровья. Левое плечо плотно обвито кожаными ремешками. От кожи их отделяет специально подложенная ткань, но Хонджун уверен, что эти ремни доставляют кучу неудобств. От плеча они спускаются до локтя и заканчиваются длинными металлическими пластинами, благодаря которым протез плотно прилегает к руке. Сонхва уже тянется к ремешкам, но Хонджун его останавливает и подходит чуть ближе. — Погоди, дай мне посмотреть, как оно работает. Не испытывая и капельки стыда он завороженно ведет пальцами по пластинам, а потом заставляет Сонхва перевернуть руку. Заинтересованно тянет за ремешок — одна из пластин движется, заставляя чуть согнуть запястье. Происходит это почти бесшумно, и Хонджун восхищенно выдыхает. Ему даже жаль, что он не сам это сделал. Все время, пока он внимательно разглядывает механизм, Сонхва стоит неподвижной статуей, словно боясь лишний раз пошевелиться. И отмирает лишь когда Хонджун с силой хлопает его по плечу с ремнями. — Снимай, будем разбираться. Тебе не больно, кстати? — А? — растерянно переспрашивает Сонхва. — Нет, раньше было больно, а сейчас кожа загрубела. Только плечо иногда ноет из-за тяжести. Но в целом я привык. Все-таки лучше так, чем без руки. Он торопливо расстегивает ремешок за ремешком, и Хонджун уже не наблюдает за этим так пристально. Он отходит к рюкзаку, чтобы достать оттуда небольшой набор инструментов и совсем маленький бутылёк с техническим маслом. Он совершенно не предполагал, что такое может ему пригодиться, и брал просто на всякий случай. Даже в какой-то момент думал, что стоит избавиться хотя бы от масла и вместо него положить лишнюю флягу для воды. Сонхва оставляет протез на кровати и вылетает из комнаты так быстро, что Хонджун даже не успевает ему ничего сказать. Должно быть, он сейчас себя чувствует действительно беззащитным. Хонджун сам переносит протез на стол; механическая рука оказывается необычайно тяжелой. От такой, кажется, должно болеть не только плечо, но и спина в целом. Несколько минут он только приглядывается — разбирать такой механизм немного боязно, ведь если что-то повредить, то Сонхва и правда останется без руки. Будет как минимум неловко даже при всей неприязни, которую Хонджун к нему испытывает. В итоге склонившись над столом он расчехляет инструменты и приступает к кропотливой работе. Первым делом он разбирает каркас, откручивает пластины и снимает ремни. Чуть задумавшись после этого он достает еще листок с карандашом и схематично зарисовывает протез, после чего нумерует его детали. Разобрать — это только половина дела, после этого нужно будет его ещё собрать обратно. Хонджун заправляет волосы за уши, закатывает рукава и прикусывает от усердия язык. Он немного жалеет, что сейчас у него с собой нет лупы для работы с мелкими деталями, так что приходится щуриться и быть очень внимательным. Внутренности, скрытые под каркасом, оказываются напичканы под завязку маленькими элементами. Заклепки, невероятно крошечные винтики — Хонджун помечает на листе каждый и аккуратно откладывает в сторону. Как он и думал, проблема оказывается в песке — возможно, во время песчаной бури, а то и раньше неё, он забился даже под резиновые прокладки и стал мешать нормальной работе протеза. Хонджун пальцами прощупывает резину, чтобы проверить её эластичность. Если бы она высохла, то здесь уже даже Хонджун не смог бы ничем помочь. Запасных деталей у него нет. Уже куда смелее он разбирает ладонь, чтобы почистить всё и сразу. Тонкой кисточкой он смахивает весь песок с деталей, а потом проверяет, как они работают. Вместе с пальцами двигаются тонкие поршни, приводящие в движение те самые пластины. Хонджун в этот момент испытывает легкий восторг. Таким образом он проверяет каждый палец и запястье несколько раз. Без песка всё работает уже куда лучше, и когда Хонджун уже почти приступает к смазыванию деталей, то замечает кое-что странное. Он откладывает бутылёк с маслом в сторону и вглядывается в механизм. В нём все взаимосвязано, абсолютно всё, кроме одной-единственной детали, крепящейся к центральному стержню. Если бы Хонджун разбирался в механизмах чуть меньше, он бы вряд ли обратил на неё внимание. Но металлическая продолговатая коробочка на двух болтиках и с одним небольшим отверстием явно выбивается из общей картины. Хонджун вновь берется за отвертку и открепляет коробочку от стержня. Она оказывается достаточно тяжелой, и Хонджун понимает, что в ней явно что-то есть. После этого он снова проверяет работу механизмов — поршни работают исправно, а больше двигаться в протезе ничего и не должно. Странно. Хонджун еще раз взвешивает коробочку в руке, а затем решает разобрать и её. Она поддается с куда большей неохотой, нежели весь протез в целом. Но Хонджуну все равно хватает пары минут, чтобы снять с неё крышку и обнаружить под ней два отсека. Один — совсем небольшой, с довольно-таки странным механизмом. Зато второй — весь почти под завязку заполнен странным порошком. Хонджун на пробу касается его пальцами, а затем принюхивается. Резкий запах намекает только на одно: это какое-то взрывчатое вещество. Хонджуна будто бы обдает ледяной водой. Интересно, а Сонхва вообще в курсе, что внутри его протеза всё это время он таскал бомбу? И тут же сам отвечает на свой вопрос — конечно же нет, в этом нет никакого смысла. Если бы она была нужна ему для личных целей — ему было бы куда проще просто захватить бомбу с собой, ведь чтобы активировать эту, нужно её сначала достать. Да и к тому же, если бы Сонхва знал о ней, то не дал бы Хонджуну даже прикоснуться к протезу. Хонджун собирает бомбу обратно и откладывает в сторону, после чего продолжает работу с рукой. Он тщательно смазывает все детали, и к этому моменту как раз возвращается Сонхва. Хонджун мельком бросает взгляд на часы, когда слышит, как открывается дверь, и понимает, что Сонхва не было почти час. — Вы еще не закончили? — спрашивает он, но подойти посмотреть не решается. Хонджун не оборачивается, лишь слышит, как позади шуршит одежда. — Я инженер, а не скоростная машина, — тихо отзывается он. — Тут очень кропотливая работа. Но могу тебя обрадовать, вся проблема действительно оказалась в песке. И… Он замолкает, не зная, стоит ли говорить про неожиданную и весьма неприятную находку. — Что-то не так? — А кто тебе делал вообще этот протез? — Хонджун решает начать издалека. — Ты знаешь этого человека? — Я с ним познакомился как раз когда мне его делали, пришлось часто ходить к мастеру, постоянно что-то примерять, дорабатывать, пока нас всё не устроило. Это был мужчина, — Сонхва задумывается на пару секунд. — Хороший друг Её Высочества. Он часто работал с её приближенными, но думаю, вы вряд ли его знаете. — Вот как, — тянет Хонджун. — Интересно, конечно, получается. — Господин Ким, вы что-то хотите сказать? Сонхва настораживается в тот момент, когда Хонджун поворачивается к нему с той самой коробочкой в руках. — Надеюсь, ты уже достаточно разочаровался в королеве, и эта информация не ранит твое хрупкое эго, но вот с этим ты ходил все это время. Не рискуя кидать подобное устройство, Хонджун подходит к Сонхва и передает ему коробочку. Тот первые пару секунд выглядит до неприличия растерянно. И, честно говоря, Хонджун вдруг замечает, что без плаща, с не заправленной в брюки рубахой и мокрыми неуложенными волосами Сонхва выглядит как самый обычный человек. Что-то даже в его взгляде неуловимо меняется, и черты лица чуть сглаживаются. Но, справедливости ради, менее похожим на хищную птицу Сонхва от этого не становится. Разве что теперь его внешний вид раздражает Хонджуна чуть меньше. — И что это? — он вертит в руке коробочку. — Простите, но я и правда не понимаю. — Там внутри — взрывчатый порошок. Вроде такого используют для того, чтобы прорывать шахты. Этого количества достаточно, чтобы подорвать как минимум одного человека. — Это шутка? Сонхва смотрит на него так, словно действительно не верит в реальность сказанного Хонджуном. Тот фыркает в ответ. — Да так, поиздеваться решил. Никаких шуток, я тебе могу даже принцип действия подобной бомбы рассказать. И поверь, больше мне её было брать неоткуда. Я ещё не собрал протез, могу показать, куда она крепилась. — Вы хотите сказать, что все это время в моей руке была спрятана бомба, способная меня убить? Сонхва, похоже, все ещё не особо верит, а Хонджун лишь кивает. — Классно, правда? Я ещё сейчас планирую понять, как это чудо можно взорвать не разбирая протез. И если это возможно, то это ж прям чудо инженерной мысли! Разве что непонятно, для чего оно вообще было создано. Не для того ли, чтобы уничтожить тебя? Сонхва сжимает зубы почти до скрипа — Хонджун отчётливо видит, как играют желваки у него на лице. — А вы довольны этим, господин Ким, да? Кажется, вы действительно рады тому, что происходит. Хонджун забирает бомбу из чужих рук и возвращается к столу. Он намерен разобраться с протезом до тех пор, пока окончательно не стемнеет. А произойдет это совсем скоро: небо на горизонте уже окрашивается в лиловый. — А чего тут радоваться? С точки зрения специалиста — мне просто интересно. — Вы же знаете, что я не об этом, — Сонхва вздыхает и всё же подходит к столу. — Вы прямо-таки мечтаете поставить меня в безвыходное положение. Постоянно пытаетесь указать на то, что я в чём-то ошибаюсь. Даже сейчас вы пытаетесь сделать акцент не на самой бомбе, а на том, что это сделала Её Высочество. Хонджун растерянно моргает, поднимая на Сонхва вопросительный взгляд. — То есть ты считаешь, я делаю это из вредности? Просто для того, чтобы насолить тебе? Ну ты и придурок, Пак Сонхва. Ему хочется ударить его по лицу, лишь бы привести в чувства. Ну невозможно же быть настолько слепым и упрямым. Тем более после всего того, что он узнал сам, причем узнал даже не от какого-то доласийца, который в теории мог заточить на королеву и самого Сонхва зуб, нет, от совершенно посторонних людей. Пару секунд они молча сражаются взглядами, что-то борется внутри них обоих, пока Хонджун вдруг всё не осознает. Это не упрямство, а скорее попытка цепляться за что-то понятное. И злится сейчас Сонхва лишь потому, что его привычный мир рассыпается на кусочки, а он не может в это поверить. — Просто смотри, — он сдается первым. — Я не стал бы без причины тебе об этом говорить. Эта штука оказалась в твоей руке не просто так и представляла потенциальную опасность. Надеюсь, тебе не надо объяснять, что даже предохранители на бомбах иногда дают осечки. Королева явно не планировала оставлять тебя в живых. Подумай над этим, а пока я все соберу. Скоро стемнеет, а я не вижу здесь никаких ламп. Что-то сжимает его горло мертвой хваткой прямо изнутри. Хонджун готов проклинать все существующие чувства за то, что он вообще это испытывает. Разбираться с принципом работы этого механизма у него больше нет никакого желания, но он заставляет себя. И следующие пару часов проходят в идеальной тишине. Даже когда им приносят еду, Хонджун к ней не притрагивается. Заканчивает работу он уже в темноте, при тусклом свете, льющемся в окно. Ему удается лишь выяснить, что для взрыва нужен специальный ключ, который вставляется в одно-единственное отверстие. Такое же отверстие он обнаруживает между пластин. Но система получается до ужаса неудобная, и Хонджун уверен, что он что-то упускает. Это заставляет его немного нервничать, но сделать он уже ничего не может. Саму бомбу он убирает к себе в рюкзак, зарывая ее поглубже. Протез так и оставляет лежать на столе, лишь бросив Сонхва быстрое «готово». Сначала он думает о том, что было бы неплохо просто лечь спать, но ноги сами несут его прочь из комнаты. Мысли становятся совсем тяжелыми, почти невыносимыми, и Хонджун решает отвлечься на окружающую обстановку. И уж точно не ожидает столкнуться в холле с Ёсаном, сидящим на коленях прямо перед статуей. Голова у него опущена в почтительном жесте, а руки покорно сложены на коленях. На появление Хонджуна он никак не реагирует, так что тот аккуратно обходит холл по стеночке и выскальзывает на улицу. Его обдает горячим воздухом как только он открывает дверь. Но увиденное заставляет его забыть о жаре почти сразу же. Теперь становится понятно, откуда взялся тот свет из окна. Днём Хонджун даже не обратил внимания на небольшие фонарики, торчащие из песка. Они сделаны из мутного стекла, и оттого заливают округу теплым, слегка оранжевым светом. И из-за этого света вдруг меняется всё вокруг. Причудливые узоры-тени пляшут на стенах огненного цвета, и на фоне этого пламени небо кажется бездонной черной бесконечностью, усыпанной блестящей звездной пылью. Местные жители бурным потоком высыпают на улицы, их куда больше, чем было всего пару часов назад, а еще Хонджун замечает торговые палатки. Похоже, жизнь в Фьевэ с заходом солнца только начинается. Возможно, он даже прогулялся бы немного, только одному ходить по незнакомому городу не хочется. И не из-за страха потеряться, Хонджун боится, что такая прогулка в итоге превратится в тяжелые размышления о Сонхва и королеве. Сейчас же ему хочется просто отвлечься. Он разворачивается, чтобы вернуться в дом Советов, но лицом к лицу сталкивается с Ёсаном. Только сейчас Хонджун замечает, что свое походное одеяние он сменяет на чуть более просторную робу такого же красного цвета, куда более простую и скромную. Но менее несуществующим от этого он выглядеть не перестает. — Красиво у вас здесь, — зачем-то выпаливает Хонджун первое, что приходит ему в голову. — Скоро город начнут украшать к празднику, тут станет ещё красивее, — улыбается Ёсан. — Если хочешь, можешь позвать остальных, я готов показать вам город и рассказать немного о наших традициях. Вам все равно придется здесь задержаться, полезно будет узнать о том, как мы живем. — Мне кажется, все слишком устали, чтобы сегодня куда-то идти, — Хонджун пожимает плечами. — Но я был бы не против. Спустя пару минут догадки Хонджуна подтверждаются. На вечернюю прогулку соглашаются лишь Уён и, как ни странно, Сонхва. Хонджун был уверен, что последний предпочтёт избежать их общества, тем более, судя по привычно-каменному выражению лица, Сонхва не испытывает крайнего энтузиазма. — В Доласее у меня не было времени на прогулки, — признается он, будто бы читая мысли Хонджуна. — А сейчас, к сожалению, никакой работой я себя занять не могу. Так что было бы неплохо пройтись. И да, господин Ким, благодарю вас за помощь. Уён пихает Хонджуна локтем в бок. — Так вы успели сдружиться за эти пару часов, а? — Ещё чего, — фыркает Хонджун и добавляет с наигранной вежливостью, — не за что, господин Пак, обращайтесь. Он мельком смотрит на руку, на которую Сонхва вновь натягивает перчатку. Сейчас она особенно выбивается из его образа и привлекает внимание, потому что слишком сильно выделяется на фоне белой рубахи. Из-за спешки Хонджун даже не стал дожидаться, пока Сонхва наденет протез обратно, чтобы убедиться, что все точно исправно работает. Так что когда они выходят в город, Хонджун улавливает момент и чуть отстает от Ёсана с Уёном, чтобы поравняться с Сонхва. — Всё нормально? Больше ничего не заклинивает? Сонхва еле заметно кивает. — Да, и он будто бы гораздо легче стал. Немного непривычно. Но правда спасибо. Думаю, что своё звание талантливого инженера вы действительно оправдываете. Да и я немного не ожидал, что вы согласитесь помочь мне при условии, что ещё недавно пытались убить. У Хонджуна из горла невольно вырывается смешок. — Я подумал, что хватит и одного человека, желающего тебе смерти. Сонхва поджимает губы и опускает взгляд. — Это уж точно, — бормочет он себе под нос совсем тихо, но Хонджун все равно это слышит. — Так что мы теперь точно плывем в одной лодке, Сонхва, — бодро добавляет он. — Поэтому предлагаю насладиться вечерней прогулкой и узнать немного больше о жизни вне Доласеи. При всём твоем занудстве, думаю, что даже тебе будет интересно. И уже куда более свободно шагает вперед.