Дезервеллеры

Минджи вздрагивает, когда в дверь раздается резкий стук. Она ведёт плечами и оборачивается всего на секунду. — Юхён, пожалуйста, открой дверь, проверь, кто там. Юхён, оторвавшись от протирания пыли на книжных полках, подходит к двери прямо с тряпкой, будто бы готовая огреть ей каждого, кто войдёт в покои Её Высочества. Дверь она открывает осторожно и высовывается в холл прежде, чем распахнуть её полностью. — А, это вы, господин Ё. — Господин Ё? — вторит Минджи и встает, выпрямляя спину. — Юхён, пропусти его. Вы как раз вовремя, я тоже хотела бы с вами обсудить несколько моментов. Господин Ё проходит в королевские покои с привычно невозмутимым видом. Минджи невольно сравнивает его с Сонхва — тот всегда был предельно собран, Хванун же расслаблен, даже несмотря на то, что со своими подчиненными он всегда обращается с особой жесткостью. Минджи это нравится. Несмотря на свой невысокий рост, Хванун запросто строит целый отряд гвардейцев и внушает им не что иное, как настоящий страх. Его просто боятся ослушаться. В первый же день на своем посту он отправил на расстрел нескольких гвардейцев за сущую ерунду. За такое Сонхва мог наказать разве что лишней неделей службы без выходных и лишением права на отпуск. Минджи несколько раз наблюдала за его работой и прекрасно осознала все плюсы Хвануна. Собранный, жесткий, даже слегка жестокий, властный. Совсем как Сонхва. Только все же немножечко лучше. — Ваше Высочество, вынужден вам доложить об очередном восстании в городе. В этот раз группа людей подожгла один из цехов. Пожар еле успели потушить, все нарушители уже пойманы и отправлены под замок. Завтра на рассвете объявим об их расстреле, — докладывает Хванун со спокойным видом. Минджи хмурится в очередной раз. — Но, если честно, подобные инциденты стали происходить слишком часто, и меня это немного беспокоит. Мягко ступая по пушистому ковру, Минджи подходит к окну и окидывает взглядом город, который отсюда предстает перед глазами, как на ладони. — Боюсь, что-то пробудило в людях эту волю к бунтарству. Тот инцидент с мальчишкой и его отцом не укрылся от людей. И всё не было бы так плохо, не сбеги тогда и отец прямо у нас из-под носа. Люди увидели, что можно остаться безнаказанными, — задумчиво рассуждает она. В груди поселяется тяжелое чувство, и это Минджи совсем не нравится. — Понятия не имею, как он мог умудриться уйти от нас. Ещё и знали эту семью во всём городе, чтоб их. Я думала, это сыграет нам на руку, но вот как все обернулось. Какое это уже восстание по счету? — Если считать крупные, то третье за три недели. И еще пара протестов на площади с часами. Хванун косится на Юхён, невозмутимо продолжающую уборку. Она будто бы совсем не обращает внимания на их разговор. Минджи откидывает волосы назад и, заметив краем глаза взгляд Хвануна, спешит его немного успокоить. — Юхён со мной с детства, беспокоиться не о чём, Хванун. Лучше скажи мне вот что. Чего требуют эти люди? Под каким лозунгом они выходят на протесты? — Нет насилию и жестокости, Ваше Высочество, — Хванун издевательски хмыкает. — Им не нравится наша судебная система. А ещё кто-то запустил мысль о том, что запрет на путешествия по пустыням не обоснован. Уверен, что это семейка Чхве. — Чёртовы крысы, — сквозь зубы цедит Минджи. На секунду она чувствует укол ярости, но в мгновение ока берет себя в руки, не давая эмоциям властвовать над собой. — Надо было позволить гвардии застрелить эту сволочь прямо в замке вместе с его сыночкой. Хванун качает головой. — Вынужден с вами согласиться, хотя уверен, что публичная казнь повлияла бы куда больше. Ваше Высочество, а от вашего отряда никаких вестей? Минджи хмыкает и закатывает глаза. Как же, её отряд. — Уже почти месяц ни слуху ни духу. Я думала, они вернутся куда раньше, так что у меня есть подозрения, что они либо зашли намного дальше, чем я думала, либо же сдохли. Большинство из них совсем не приспособлены к подобным пустыням. — Такое ощущение, Ваше Высочество, будто вы хотели, чтобы они там погибли, — Хванун хитро улыбается и понимая, что разговор им предстоит долгий, вальяжно усаживается за стол. Минджи позволяет ему это сделать, не задавая лишних вопросов. — Нет, как ни странно, это совсем не так, — пожимает она плечами. — Проблема в том, что мы до сих пор можем лишь догадываться, откуда взялась та машина. И я все-таки надеялась решить этот вопрос. Сонхва всё же при должном желании мог бы вернуть всю эту шайку обратно в Доласею. Или хотя бы вернуться сам. — Сонхва мог погибнуть первым же. Я уверен, что помогать ему там никто не стал, так что он либо умер от обезвоживания, либо его зарезали первой же ночью, — возражает Хванун, барабаня по столу пальцами. — Вы же представляете, насколько сильно его ненавидит тот же Хонджун. Я был бы не удивлен, если бы вся эта шайка выкинула его из поезда при первой же возможности. Минджи цокает. В чём-то Хванун прав, но всё же Сонхва он немного недооценивает. — Убить Сонхва также сложно, как и тебя, дорогой мой. Он сражаться научился раньше, чем ходить, да и к тому же у него есть одно весьма интересное преимущество. Да и не так он глуп, чтобы умереть от обезвоживания быстрее остальных. Но, признаться честно, если отряд себя не оправдает, долго расстраиваться я не буду. Людей у нас ещё много. Если кто-то действительно так хочет в пустыню — может, стоит дать возможность? Минджи резко оборачивается и прислоняется спиной к холодному подоконнику. Хванун заинтересованно смотрит на неё в ответ с неизменной ухмылкой на губах. — Обычный человек и дня не продержится в пустыне, не говоря уже о её исследовании, — напоминает он, но прекрасно понимает, к чему клонит Её Высочество. — Это тоже получится своеобразная казнь, разве нет? — В этом и весь смысл, — игриво тянет она, а потом садится напротив Хвануна. — Вопрос в том, что нужно эту казнь правильно обставить. Не объявлять это наказанием, а продемонстрировать, что мы ничего не скрываем. — Вы хотите сделать экспедицию в пустыню? — Да, — кивает Минджи. — Открытую экспедицию, наберем желающих, дадим им всё необходимое. Можно даже предоставить транспорт, почему бы и нет. — А если среди желающих окажется кто-то опытный? Из-за этого могут возникнуть проблемы. — Могут, но не возникнут, если эти проблемы вовремя устранить. — Можно тайно заслать с этой экспедицией кого-то из гвардии под видом обыкновенного горожанина, — Хванун задумчиво трёт подбородок. — Если будет необходимость, он всех убьет, а потом вернется в город с рассказами об ужасах пустыни. Конечно было бы куда проще и менее затратно, если бы вернулся Сонхва. Но вот поверят ли ему люди? Очевидно, что сейчас королевская гвардия, ровно как и сама королева, у народа не в почете. Как же это все не вовремя. Минджи злится. Сколько лет её семья добивалась власти, чтобы сейчас всё вот так быстро растерять? — Нужно действовать осторожно, чтобы ни у кого не возникло подозрений, — добавляет она. — Мы сейчас находимся буквально на пороховой бочке, которая может рвануть в любой момент. Я опасаюсь, что уже сейчас строятся планы о захвате замка. Господин Ё, я вас очень прошу усилить охрану, особенно в ночное время. — Вам даже говорить об этом не надо, Ваше Высочество, всё под контролем, — улыбается Хванун. — Мимо гвардии и муха не пролетит. — Уже пролетела, — мрачно заявляет Минджи. — Что ж, а теперь подождите меня за дверью. Мне нужно вам кое-что показать, но сначала я хочу переодеться. Очень бы не хотелось этим с кем-то делиться, но, похоже, придётся, раз дело набирает подобные обороты. — Куда мы с вами направимся, Ваше Высочество? — Хванун удивленно приподнимает бровь. — В закрытый архив, господин Ё. Только не вызывайте дилижанс, доберемся на паромобиле, без сопровождения. Не хочу лишней шумихи. — Если хотите сохранить данную поездку в тайне, то так все и будет, — Хванун вновь сверкает своей очаровательной улыбкой, а потом раскланивается, прежде чем покинуть покои. Минджи со вздохом поджимает губы. Будь рядом с ней её верные советники, которые всегда помогали до того момента, когда ей исполнилось восемнадцать, было бы гораздо проще. А сейчас она даже не уверена, что поступает правильно. Хвануну можно доверять, в этом она убедилась уже давно. И на контакт он идёт куда охотнее Сонхва, и действительно хочет ей помочь. Более того, его не меньше интересует власть, и если её, Минджи, вдруг свергнут, то потеряет власть и он. А значит, всё в его интересах. И значит, сейчас именно им нужно объединиться. И всё же червячок сомнения медленно грызёт откуда-то изнутри. Минджи поднимает взгляд на невозмутимую Юхён, которая за это время уже успела сменить постельное белье и теперь аккуратно его складывала в корзину. — Юхён, дорогая, что ты думаешь по этому поводу? Юхён на секунду замирает, задумчиво расправляя складки на ткани. — Ваше Высочество, я думаю, что господину Ё можно довериться. Он человек непростой, но вы преследуете одну цель. Так что на вашем месте я бы всё ему рассказала, чтобы он имел полное представление о ситуации. В конце концов, если что-то пойдет не так, его всегда можно устранить. В этом Юхён, конечно, права. Устранить можно всех и всегда, вот только проделать такое с половиной королевства не получится. Отмахнувшись от сомнений, она переодевается в более незаметный наряд, а затем спускается к одному из черных входов в замок. Оглянувшись по сторонам, она быстро садится в уже поданный автомобиль, натягивая на голову капюшон от плаща. Хванун уже сидит на переднем сидении, и как только Минджи садится, тут же даёт отмашку. Ехать по городу без сопровождения немного непривычно и некомфортно. Спасает лишь надвигающаяся темнота и то, что водителя заранее предупредили, что ехать надо только по самым безлюдным улицам. Минджи с тревогой наблюдает за домами с заколоченными окнами, за пустеющими улицами. Складывается впечатление, что все жители чего-то ждут. — Они все готовятся к бунту, — поясняет Хванун, будто бы читая её мысли. — Окна заколачивают, чтобы им не прилетело ничего в стекла. — Поверить не могу, что они действительно решились на такое. Кто бы мог подумать, всегда сидели тихо, а тут… — Они ещё пожалеют обо всём, что сделали, Ваше Высочество, — заверяет её Хванун. До архива по пустым дорогам они добираются быстро. Минджи приходится воспользоваться собственным ключом, чтобы проникнуть в него незаметно. Это не так уж и трудно — этим архивом все равно никто не пользуется, и в последнее время в нём сидит лишь один гвардеец, охраняя старинные бумажки от непредвиденных обстоятельств. Можно было бы и не скрываться подобным образом, но Минджи считает, что именно сейчас лучше перестраховаться. Никогда не знаешь, где тебя настигнет случайная неудача. Открыв старую деревянную дверь Минджи манит за собой Хвануна и спускается по узкой лестнице, минуя длинный темный коридор, ведущий в основную часть архива. Хванун, к счастью, и сам понимает, что дверь за собой надо тихо закрыть на щеколду. В этот момент все окончательно погружается в темноту, и Минджи касается рукой холодной стены, чтобы не упасть. — Ваше Высочество, может быть, стоит зажечь свет? У меня с собой есть фонарь, — шепчет Хванун, но Минджи в ответ предупреждающе шипит. По памяти она минует длинный ряд ступенек, пока наконец не оказывается на ровной поверхности. Хванун, судя по тихим шагам, останавливается рядом с ней. — Господин Ё, теперь можете достать фонарь. Пока он возится со светом, Минджи достает ещё один ключ, уже куда более старинный, резной. Тусклый луч фонаря освещает металлическую дверь. На ней нет никаких отверстий для ключа, лишь ручка да вензеля по всему периметру. Со знающим видом Минджи сдвигает один из вензелей в сторону — он поддается с трудом — всё же сказывается время, которое прошло с тех пор, когда Минджи заглядывала сюда в последний раз. За металлической пластиной с узором скрывается замочная скважина. Минджи аккуратно и почти бесшумно проворачивает ключ в ней несколько раз. Теперь главное, чтобы не подвела дверь и не заскрипела в самый неподходящий момент. К счастью, всё проходит гладко. Дверь открывается, и Минджи тут же ощущает затхлый запах сырости и плесени. Она морщится и уже почти начинает злиться. Правда, вовремя вспоминает, что никто кроме неё сюда попасть не может. К её счастью, газовые лампы здесь все ещё работают. Она зажигает их друг за дружкой, пока помещение не заливает светом. Не очень ярким, но и этого достаточно. Хванун с недоумением разглядывает книжные полки и столы с целыми стопками увесистых старинных томов, изъеденных плесенью. — Ваше Высочество, это место… — начинает он, но Минджи сосредоточенно отмахивается. — Нам не сюда. Сдвиньте его в сторону, пожалуйста, — она указывает на хлипкий деревянный стеллаж с горой книг и выцветших бумажек. Вроде бы это должен быть он. Минджи так давно здесь не была, что начала забывать, что и где находится. Хванун покорно передвигает стеллаж, обнажая под собой закрытый железный люк. От него ключ Минджи находит не с первого раза, но таким образом они минуют еще несколько потайных помещений, спускаясь всё ниже и ниже. Находиться под землей ей совсем не нравится. Темнота и сырость навевают мрачные мысли, и Минджи впервые задумывается о том, насколько, наверное, тяжело их пленникам сидеть в таких условиях годами, а то и всю свою жизнь. Не хотелось бы ей, конечно, оказаться на их месте. Наконец они оказываются в нужном месте. Минджи с содроганием вспоминает, как её в первый раз привели в это подземелье, в крошечное помещение со скамьей и столом, без окон и с несколькими тусклыми газовыми лампами. Тогда она была ещё совсем девчонкой, едва ли знала, как управлять не то что королевством, но и своей собственной жизнью. И то, что она тогда пережила, хотелось бы забыть навсегда, и Минджи не сразу поняла, почему с ней так обошлись. Впрочем, время показало, что все трудности, через которые она прошла, были не зря. — Ваше Высочество? — Хванун выдергивает Минджи из тяжёлых воспоминаний. — Что именно вы хотели мне показать? Оно находится здесь? Минджи молча делает несколько шагов вперёд и садится за стол. Рука сама ложится на ручку ящика и открывает его. Среди кучи бумаг и тетрадей она не глядя нащупывает толстый объемный томик и кладет его на стол. Черная, ничем не примечательная обложка без единой надписи вызывает в Минджи почти ужас. — Это книга? — удивляется Хванун. Минджи усмехается. Наверняка он планировал увидеть здесь как минимум смертельное устройство, готовое подорвать весь Глаэрес-Гард в одночасье. — Вроде того, господин Ё, — она открывает один из разворотов, демонстрируя Хвануну пожелтевшие страницы, исписанные мелким почерком на совершенно незнакомом языке. — Сколько я себя знаю, меня заставляли изучать каждое написанное здесь слово. Я знаю её почти наизусть. Да почему же почти? Слово в слово. Минджи грустно усмехается. — Откуда она у вас? — Хванун склоняется над книгой. — В королевском роду её передавали из поколения в поколение как самую важную вещь. Даже важнее, чем корона. Здесь история всего нашего правления. Не удивляйся тому, что она написана на другом языке. Это прямое доказательство того, что именно я должна сейчас править. Я, а не кто-то другой. Минджи нервно облизывает губы. В голове отдаленным эхом звучат слова учителя, которые он повторял раз за разом. «Не давай никому ни на секунду усомниться в твоём авторитете. Будь готова доказывать свой статус кровью, неважно, чьей. Своей или чужой». — Но почему эта книга так важна? Неужели кому-то действительно могут понадобиться доказательства? Минджи качает головой. На душе становится тяжело. — Если вдруг что-то произойдёт со мной, что не исключено, я хочу, чтобы ты знал, как можно будет меня защитить. — Но ведь никто не сможет перевести всё то, что здесь сказано, — цокает Хванун. — На каком языке написана эта книга? И почему вообще именно на нём? — А я знаю? — огрызается Минджи. — Знаю лишь то, что где-то ещё должны были остаться люди, которые способны это перевести. Мои учителя говорили, что эта книга может решить любые мои проблемы. Что ж, я доверяю это знание и тебе. Среди возмущенного народа могут пойти разные слухи, и я хочу сработать на опережение. Они не должны начать сомневаться во мне как в правителе. Их могут не устраивать установленные мною порядки, они могут захотеть подкопаться, обвинить меня в том, что я незаконно занимаю трон, поэтому лучше у нас будут сразу готовы доказательства. — Мне найти переводчика? — догадывается Хванун. — Только прикажите, я сделаю всё в лучшем виде. — Только не афишируй это никак, пожалуйста. Об этом не должен узнать никто. И в целом, если вдруг придется действительно действовать подобным образом — никто и ни о чём не должен догадаться. Всё нужно устроить так, будто бы книга нашлась сама по себе. Понятно? — Так точно, Ваше Высочество, хоть мне и кажется, что такой крайности бояться не стоит, — Хванун улыбается, и Минджи вновь видит что-то обольстительно-хитрое в его выражении лица. Правильно ли она поступила? Пока они едут в замок Минджи замечает подозрительную оживленность на улицах. Дороги по-прежнему свободны, но по обочинам туда-сюда снуют взволнованные люди. — Что-то произошло, — Минджи выглядывает в окно паромобиля и надвигает капюшон на голову. — Можно как-то ехать быстрее? Юхён встречает их у самого входа в замок. Похоже, она уже готовилась ко сну, потому что длинные волосы в хаосе рассыпаются по плечам, а из-под в спешке застёгнутого плаща торчит ночная рубаха. Сразу за ней прибегает гвардеец. — Ваше Высочество, — запыхавшаяся Юхён еле говорит. — Пока вы отсутствовали, кто-то напал на командирский штаб. Несколько гвардейцев убиты, ещё несколько тяжело ранены, остальные спаслись, но штаб полыхает. Минджи едва не скрипит зубами от злости. — Доложить о происходящем, — от кажущейся мягкости Хвануна не остается и следа, когда он обращается к белеющему гвардейцу. — Вы что-нибудь предприняли? — Нет, — гвардеец мотает головой. — Ждали, когда вы вернетесь, господин. — Я попросила остальных служанок тайно разведать обстановку в городе, может быть, им удастся что-то выяснить, — перебивает его Юхён. — Ваше Высочество, думаю, вам сейчас не стоит появляться у штаба, мало ли преступник всё ещё там? Минджи натянуто улыбается. — Юхён, милая, я прекрасно понимаю твоё беспокойство, и я очень благодарна за то, что ты сделала. Но иди отдыхай, думаю, дальше делом займутся люди, которые специально обучены защищать город, верно? Она грозно смотрит на Хвануна. — Так точно, Ваше Высочество, — отчеканивает он. — А ты давай, вперед, собирай свой отряд и выдвигайся на место. Толку от вас, если вы до сих пор ничего не выяснили? Ещё один косяк, и я от вас избавлюсь, вам всё понятно? Злой Хванун, нужно признать, выглядит внушительно даже несмотря на свой невысокий рост. Он ниже гвардейца на полторы головы, но при этом заставляет его выглядеть жалким букашкой рядом с собой. Несмотря на предостережение Юхён, Минджи всё равно отправляется на место преступление. Во-первых, она хочет своими глазами оценить масштабы бедствия, а во-вторых, показать беснующейся толпе, что она их не боится. Величественное здание штаба при первом взгляде смотрится так, будто бы на него как минимум свалилась бомба. Пожарным удаётся его потушить достаточно быстро, и пламя не успевает перекинуться на соседние здания, но Минджи лишь думает о том, что, возможно, надо было дать ему добраться и до жилых домов. Через пару часов выясняется, что в здании действительно произошел взрыв. Кто-то заложил внутри сразу несколько бомб с часовым механизмом, заведенным на достаточное количество времени, чтобы успеть уйти на приличное расстояние и спрятаться. Эксперт потом докладывает Минджи о том, что бомбы сделал кто-то очень умный, потому что механизм, даже переживший взрыв, выглядит безупречным. Таким, что мог бы сработать ещё раз. — Допросить всех механиков и инженеров в городе, — бросает она Хвануну. — Да вообще всех допросите. Сгоните всех тех, кто работал в одном цеху с Ким Хонджуном, и устройте им проверку. Поднимите на уши весь город. Люди не должны остаться безнаказанными, потому что если мы спустим им это с рук, они пойдут ещё дальше. Похоже, в напускном спокойствии появляется брешь, потому что Хванун с тревогой смотрит на Минджи, делая небольшую паузу прежде, чем ответить. — Как скажете, Ваше Высочество. Найдем и допросим всех, кого только можно. Но я подумал о том, что этот взрыв и те механизмы могут быть как-то связаны. И в таком случае есть вариант, что это не кто-то из горожан. — Плевать, — отрезает Минджи. — Сами горожане не знают об этом. Даже если это действительно так — не подавайте виду. Мы должны найти виновного, а если не найдем — накажем вообще каждого, кто хоть как-то к этому причастен. Коллег Хонджуна так вообще уже давно пора отправить за решетку. Кто знает, каких фокусов от них можно ожидать? Волнения в Глаэрес-Гарде утихают только к позднему утру, когда гвардии удается разогнать самых настойчивых и упорных. Минджи совсем не нравится, что их не пугают даже пули — ей впервые становится страшно за собственное будущее. Своё королевство она привыкла держать железной хваткой, а теперь её пальцы будто бы пытается кто-то разжать. Но ничего, этот человек ещё пожалеет об этом. Кто-то хочет устроить революцию? Пусть только попробует.