Дезервеллеры

Когда над горизонтом повисает алое марево от закатного солнца, Хонджун с трудом перебарывает порыв остановить фургон и выйти наружу, чтобы налюбоваться закатом над пустыней как следует. Вот только из-за внеплановой остановки у циркачей, которая по итогу продлилась чуть меньше недели, попусту терять время не особо хочется, а потому наслаждаться закатом приходится из окна фургона. Не сказать, что об этой остановке Хонджун жалеет, куда больше он беспокоится о своей головной боли, которая то отпускает его, то с новой силой сдавливает виски. Но зато он успел поближе пообщаться с Гахён, выяснить, где примерно сейчас находится команда Шиён, и куда циркачи планируют поехать дальше — вдруг понадобится их помощь? И вот уже какое-то время — Хонджун даже не пытается считать — они едут почти без остановок, лишь изредка делая перерывы у оазисов, чтобы набрать воды. В конце концов и они перестают встречаться на пути, и когда всех охватывает смутная тревога остаться без воды, Уён говорит о том, что Ланта уже совсем рядом. Хонджун как будто бы в это не верит, ему кажется, будто пустыня так и будет бесконечна, без малейших признаков жизни. Безмолвная пустошь, в которой изредка встречаются странные колючие растения, приспособившиеся к жаре. Выжженная солнцем земля вся испещрена сетью трещин и под подошвами ощущается на удивление твёрдо. Ноги больше не тонут в песке, но Хонджун быстро начинает скучать по барханам, которые теперь кажутся даже уютными и родными. Эта местность действительно кажется мёртвой, потому что ни одна живая душа не подумает сюда сунуться просто так — от палящих лучей нигде не спрятаться, и бесконечная пустота, уходящая за горизонт во все стороны, угнетает куда сильнее, чем тёплые рыжие пески. Но есть ещё кое-что, что беспокоит Хонджуна куда сильнее головной боли и безжизненного пейзажа вокруг. А именно — Пак Сонхва. Откровенно говоря, с момента их последнего разговора по душам Хонджун ещё больше запутался в себе. Нет, этот человек беспокоил его всё то время, которое они знакомы, но теперь это чувство перерастает во что-то совершенно другое, совсем незнакомое. И то, что Сонхва делает вид, будто бы на самом деле ничего не произошло, будто бы не было того секундного замешательства между ними, растянувшегося на целую вечность, ситуацию совсем не спасает. Хонджун старается не думать о той своей минутной слабости, но каждый раз, когда Сонхва попадается ему на глаза, он вновь и вновь невольно прокручивает в голове этот разговор. — Эй, кэп, — как-то между делом окликает его Чонхо. Хонджун вздрагивает, ещё не совсем привыкший к новому прозвищу. — У тебя вид какой-то загруженный, всё нормально? Чонхо далеко не первый, кто его спрашивает об этом, и Хонджун отвечает стандартной отмазкой о том, что у него снова болит голова. И ведь почти не врёт. Сонхва одаривает его молчаливым сочувствующим взглядом. Всего на секунду, и Хонджун не совсем уверен в том, что остальные вообще разглядят в этом взгляде какие-то эмоции. Если они вообще занимаются такой ерундой, как наблюдение за чужими переглядываниями. Хонджун устало вздыхает и откидывает голову назад. От одних тяжелых мыслей он переключается на другие и сам не замечает, как успевает задремать. Пробуждение выдаётся не самым приятным: фургон на чём-то слегка подскакивает, и Хонджун ударяется головой. В ту же секунду, как он открывает глаза, раздаётся радостный голос Уёна: — А вот и Ланта! Мы прибыли. Сан и Ёсан тут же подскакивают, чтобы посмотреть, как изменился пейзаж вокруг; Хонджун же остаётся сидеть, несмотря на любопытство. Он испытывает облегчение, хоть и не совсем понимает, как дела у них будут обстоять дальше. Но долгая дорога выматывает его не хуже эмоций — хочется банально отдохнуть на нормальной кровати и принять душ. Хонджун уверен, что он проведёт там добрый час, если ему позволят. В тишине, покое и желательно в одиночестве, чтобы была возможность расслабиться и не контролировать себя каждую чёртову секунду. — Дом, милый дом, — весело напевает себе под нос Уён, вызывая у Хонджуна вспышку раздражения. — Минги, сворачивай сюда и останавливайся возле вон того здания. Это тренировочный центр, там же у нас штаб находится. И, ребят, сразу предупредить вас хочу. Не доставайте, пожалуйста, оружие. Оно вам здесь не понадобится, а я не хочу, чтобы вас приняли за врагов. Хонджун фыркает. Надо же, распереживался. — А разве не каждый второй путешественник ходит по пустыне с оружием? — ехидно уточняет он. — Они тут всех таких во врагов записывают? Уён тяжело вздыхает и оглядывается с пассажирского сиденья на Хонджуна. — Просто пожалуйста. Я что, о многом прошу? — Правда, не стоит показываться им с оружием до того, как мы с ними поговорим, — поддакивает Чонхо. — Люди в Ланте очень серьёзные, они могут неправильно вас понять. Хонджун цокает, но заставляет себя промолчать. Как бы ни хотелось язвительно ответить, сейчас не лучшее время для ссор. Минги останавливает фургон там, где его попросили, и Хонджун выходит вперёд всех. На первый взгляд Ланта выглядит как-то неприветливо. Одноэтажные домики, которые могли бы быть уютными, как во Фьевэ, но от них совсем не веет той теплотой. Да и они — всё, что предстаёт перед глазами. Узкие улочки и редкие дома. А ещё людей снаружи почти нет, будто бы город вымер. У Хонджуна невольно подступает ком к горлу. Что-то ему это напоминает. — Стойте здесь, — приказывает Уён и кивает Чонхо, подзывая его к себе. — Мы сейчас вернёмся и скажем, что вам делать. — Вот уж спасибо, — бормочет Хонджун, когда они оба скрываются за тяжелой железной дверью одного из зданий. Вот только возвращается Уён уже без Чонхо, зато вместе с высоким и достаточно крупным мужчиной средних лет. Уже знакомая Хонджуну чёрно-синяя форма заставляет его на секунду нахмуриться. Будет забавно, если здесь им придётся бок о бок работать с людьми, которые чуть их не убили в Лигейте. — Кхм, вот, — Уён неловко мнётся рядом. — Это Хонджун, он из Глаэрес-Гарда, инженер, который работал над проектированием дирижаблей. — Я и сам могу о себе рассказать, — перебивает его Хонджун. — Но спасибо, что сделал это за меня. Мужчина не замечает чужого скептического настроя и протягивает руку для рукопожатия. — Меня зовут Ли Шину, но называйте меня просто командир Ли. Очень рад знакомству, Хонджун, хоть и догадываюсь, что сейчас ваш настрой далёк от позитивного. Хонджун перебарывает в себе гордость и вредность, пожимает всё-таки чужую ладонь и даже выдавливает приветливую улыбку. — Думаю, мы просто устали с дороги. Знаете, не очень-то просто к вам добраться. Шину смеётся, скорее, просто проявляя вежливость, не совсем искренне, и кивает. — Да, так и есть, но всё, конечно, не просто так. Вряд ли соседство с нами обрадовало бы кого-то — вы же примерно представляете, чем мы занимаемся. Он бросает многозначительный взгляд на Ёсана. Тот наклоняет голову, но сохраняет беспристрастное выражение лица, хоть Хонджун и уверен, что у него есть что сказать на этот счёт. — Предполагаю, что по этой же причине все держатся подальше от Доласеи, — встревает Сонхва, с поразительной точностью озвучивая мысли Хонджуна. Шину переводит взгляд на него, и отголоски дружелюбной улыбки сходят на нет. — Пак Сонхва, в Доласее я занимаю должность командующего королевской гвардией. Так что если вы командир, то получается, мы с вами коллеги. Шину застывает всего на секунду, за которую у него на лице успевает смениться целый ворох разных эмоций. Хонджун следит за его реакцией и удивляется тому, что Сонхва хватило наглости заявить о том, кем он является. Всё-таки это достаточно опасный ход. — Вот как, — Шину разворачивается к нему всем телом и делает шаг вперёд. Хонджун невольно отшатывается и отступает в сторону. — Уён, почему ты мне не сказал, что привёл к нам такую интересную персону? — Как-то не подумал об этом, командир, — Уён опускает голову и переминается с ноги на ногу. — Но если вам интересно, у нас тут есть профессиональный вор, машинист, который очень неплохо разбирается в оружии, и… — Один из служителей Дома Советов, — заканчивает за него Шину. — Любопытную же компанию ты собрал, но меня всё устраивает. А теперь, если вы не возражаете, я немного покажу вам город и отведу к месту, где вы остановитесь на ближайшее время, после чего, если у вас будут силы, познакомимся поближе уже в штабе. Ланта не вызывает у Хонджуна никакого интереса. Однообразный пейзаж переплетения улиц надоедает, едва их компания отходит от штаба. Здесь очень легко заблудиться, потому что всё похоже друг на друга, а из опознавательных знаков — лишь небольшие металлические таблички на домах, продублированные на двух языках. Вполне возможно, что он просто относится к Ланте предвзято, но пока что этот город вызывает у него стойкую неприязнь. А Шину раздражает одним лишь видом, и, судя по помрачневшему Сонхва, не его одного. Хонджун замедляет шаг и едва заметно касается пальцами его руки, чтобы обратить на себя внимание. Когда они немного отстают от остальных, Хонджун украдкой кивает на Шину и шёпотом спрашивает: — Как он тебе? Сонхва выжидает несколько секунд, чтобы убедиться, что их точно не подслушивают. Но Шину вроде бы увлечён разговором с Уёном, который прекрасно справляется с рассказом об их приключениях. — Не могу понять, почему, но мне от одного его вида как-то не по себе, — так же шёпотом отвечает Сонхва, чуть наклоняясь к Хонджуну. — Хотя до этого я к Ланте относился спокойно. Может, от тебя заразился? — Издеваешься? — шипит Хонджун сквозь зубы, вызывая тем самым у Сонхва лёгкую улыбку. Почему он вообще выглядит таким довольным? Несколько минут спустя их приводят к длинному зданию. Шину останавливается возле двери и разворачивается к остальным. — К сожалению, Ланта — город достаточно закрытый, поэтому гостиниц у нас здесь нет, и гости к нам не заезжают. Надеюсь, вы не против, если мы вас поселим в казарме. Естественно, вам выделят отдельную комнату, об этом не беспокойтесь. — Да хоть как селите, мне всё равно, — отзывается Сан, зевая. — Хоть в яме со скорпионами. Главное, чтобы кровать была, я уже задолбался спать полусидя, спина скоро отвалится. — Подтверждаю, — соглашается Минги. Бедняга намучился со своими длинными ногами в тесном фургоне. Шину сопровождает их до самой последней комнаты по коридору, после чего оставляет. И пока они размещаются, Уён вдруг застывает в дверях. — В общем, я, ребят, не с вами, — заявляет он. — Я к себе домой пойду, присоединюсь к вам уже в штабе. — Везунчик, — присвистывает Минги. — Давай, до встречи! Сонхва садится на одну из свободных кроватей, застеленных грубым покрывалом, и обводит взглядом просторное помещение, и Хонджун невольно повторяет за ним. Он уверен, что подобные сооружения есть и в Доласее — в местах, где тренируют гвардию, — но сам он в казармах никогда не бывал, а потому не может сказать, такие же ли это скучные места с кучей кроватей в несколько рядов и с тумбочками рядом. — Я будто бы в молодость вернулся, — невесело подмечает Сонхва. — Когда я был новобранцем, то тоже жил в таком месте. К счастью, я достаточно быстро поднялся по карьерной лестнице. Минги кидает свою сумку у одной из кроватей и падает на неё, не снимая ботинок. — Ты так говоришь, как будто жить в казарме — это что-то страшное. Как по мне, в сравнении с тюрьмой под замком — это ещё те хоромы. Он заводит руки под голову и расслабленно вздыхает. Ёсан, обосновавшийся через кровать от Минги, снимает свою накидку и вешает её на изголовье. — Настолько это ужасное место, ваша тюрьма? — уточняет он. — Ну, — тянет Минги. — Настолько, что я бы предпочёл сдохнуть, нежели возвращаться туда. Если бы не карточные игры, думаю, я бы свихнулся от ужаса. Сырость, кормежка раз в день, одиночные темницы за любую оплошность, пытки и чужие крики — такого и врагу не пожелаешь. — Тебя тоже пытали? — все затихают, когда Сан задаёт этот вопрос. — Меня? Да за что! Пытали там тех, из кого надо было выбить какую-то информацию, я же ничем полезным для них не обладал. Но однажды моего сокамерника увели куда-то, потому что он что-то знал про песчаных крыс, а когда вернули, он заикался и попытался покончить с собой. Его потом увели, и больше я его не видел. Застрелили, наверное. Жаль его, хороший был человек. Мне кажется, меня такая же судьба могла ждать, но очень вовремя мне подвернулось вот это предложение королевы, на которое я согласился, естественно. Ещё удивился тогда, а с чего бы мне такая честь выпала. — Для твоей казни было недостаточно оснований, — пожав плечами, объясняет Сонхва. — Мы с ней вместе отбирали кандидатов, и она тогда сказала об этом. Мы в итоге выбрали тебя, потому что немного опасались, что ты можешь сбежать. Остальные заинтересованно поворачиваются к Сонхва. — А меня почему? — Сан садится рядом с Минги и подпирает лицо рукой. — Если честно, всё наше путешествие этим вопросом задаюсь. Я уверен, что у королевы могли найтись более подходящие кандидатуры для подобной экспедиции. — Более подходящие, чем потенциальный враг королевства, который ещё и в оружии неплохо разбирается? — Сонхва хмыкает. — Ты слишком плохо о себе думаешь. К тому же мы подумали о том, что вы с Хонджуном знакомы, а потому у нас было небольшое предположение, что ты что-нибудь знаешь о пустынях. — А почему было не взять кого-то, ну, явно опытнее, чем кто-либо из нас? — Потому что самых опытных песчаных крыс они не поймали бы, — отвечает Хонджун. — Не то что мы с вами, буквально на блюдечке себя принесли. Что там, в Доласее, что здесь. Интересно побеседовать с этим Шину о его планах и спросить, на кой чёрт ему эти машины сдались. За ними приходят лишь следующим утром, так что они успевают хорошо отдохнуть. Хонджун, правда, долго ворочается, не в силах уснуть, и какое-то время лежит с открытыми глазами. Его взгляд то и дело падает на Сонхва, спящего по соседству. Чем же была обоснована тогда его реакция? Быть может, Хонджун слишком рано подумал о том, что они действительно сблизились? А если так, то почему сейчас Сонхва себя ведёт точно так же, как и всегда? К утру, к счастью, эти мысли уходят на задний план. Будить их приходит Уён, а у порога казармы после завтрака их встречает Чонхо. Тот по пути в штаб рассказывает о том, что наконец-то смог убедиться, что его отец сумел сбежать из Доласеи точно так же, как и он сам. — С ним вы тоже встретитесь, — весело сообщает он. — В таком случае, хорошо, что с тобой всё в порядке, а то он нам бы голову открутил, — хмыкает Сан. — Если так подумать, не он ли изначально подверг опасности жизнь своего сына? — подмечает Хонджун. Ему совсем не хочется портить чей-то весёлый настрой с утра пораньше, но слова вырываются как-то сами по себе. — Да ладно вам, — отмахивается Чонхо. — Не просто же так меня вообще отправили в Доласею. В обучении я был одним из лучших. В этот раз у штаба их никто не встречает — Уён сам проводит их внутрь и ведёт по длинному коридору. — Командир Ли вам расскажет, что здесь вообще находится, так что не беспокойтесь, для вас это не будет какой-то страшной тайной. Ну, почти, о некоторых вещах и я не знаю. Вот, проходите сюда. Он открывает одну из дверей. Хонджун на всякий случай запоминает, какая она по счёту от входа, и зачем-то обращает внимание на то, что дальше коридор разветвляется и ступеньками уходит куда-то вниз. Остальная часть штаба, получается, находится под землёй? Переступив через высокий порог, он оказывается в большой комнате с длинным столом и стульями вокруг него. Окна завешаны неплотной тканью, через которую солнечный свет проникает почти без препятствий, так что от духоты не спасают даже несколько вентиляторов под потолком, работающих на полную мощь. Шину сидит во главе стола как и положено командиру, а из остальных Хонджуну знаком лишь господин Чхве, отец Чонхо. Видеть его здесь немного странно, особенно в этой униформе. Помимо него и командира в комнате ещё пятеро: четверо мужчин и одна женщина. Когда они замечают гостей, то тут же поднимаются со своих мест, чтобы поприветствовать их. Видно, что для них это чистая формальность, потому что их лица сохраняют совершенно скучающие выражения. — Что ж, доброе утро, — начинает Шину. — Надеюсь, вы хорошо отдохнули с дороги и теперь готовы приступать к делу. Уён уже рассказал мне о том небольшом казусе, который произошёл в Мэрисунде, и из-за которого вы уже кое-что знаете, но так даже проще. А, и присаживайтесь, прошу, не стойте на пороге. — Я бы не назвал это небольшим казусом, — вскользь замечает Хонджун, занимая одно из свободных мест. — И нельзя сказать, что мы знаем «кое-что». Если конкретно, то мы совсем кратко знаем, что за город такой Ланта, и что вы хотите напасть на Доласею, поэтому готовите идеальных бойцов. Сидящий рядом с Шину мужчина, который выглядит чуть моложе, чем он, закашливается. — Не совсем так. Меня зовут Мёнсу, позвольте немного прояснить ситуацию. Совершенно верно, мы все здесь являемся своеобразным сопротивлением, и когда-то город был основан теми, кто бежал из Доласеи. Именно поэтому у нас нет цели нападать на неё, нам бы просто хотелось положить конец тому, что там творится. Мёнсу говорит с небольшим акцентом, слишком растягивая некоторые слова, отчего его речь напоминает то, как разговаривает Ёсан. — И поэтому для начала мы бы хотели выслушать вас. К сожалению, последние вернувшиеся из Доласеи так и не смогли рассказать нам чего-то важного. Нам бы очень хотелось узнать о нынешнем положении королевы, её подчинённых и обычных жителей от непосредственно доласийцев, — продолжает Шину. — Не торопитесь, расскажите всё, как есть. — У вас же там шпионы повсюду, разве не так? Неужели они так плохо работают? — скептически интересуется Хонджун. Шину мягко улыбается и качает головой. — Уён и семья Чхве — последние вернувшиеся за несколько лет, о судьбе остальных нам ничего не известно. Не так давно мы направили в Доласею ещё группу людей, но не знаем, насколько они там задержатся. С каждым годом покинуть Доласею всё сложнее. — Когда я сбегал, то обратил внимание, что на границах стало куда больше гвардейцев, — кивает господин Чхве. — Думаю, это был ещё не предел, — цокает Сонхва. — Вполне возможно, что господин Ё с королевой обеспокоились сохранностью границ. У Доласеи есть возможность возвести непроходимые стены. — Господин Ё? — уточняет Сан. — Ё Хванун, он сейчас занимает моё место, и поэтому я правда не знаю, что сейчас может твориться в королевстве. Он — человек непредсказуемый, более того, он действует не столько из чувства долга перед королевой, сколько из собственных мотивов. О них я не знаю и сам, если честно, это лишь мои догадки. Могу сказать лишь то, что он человек неглупый. Я бы на месте ваших засланцев старался не попадаться ему на глаза, он их быстро раскроет. — Знали бы мы об этом чуть раньше, — недовольно цокает Шину. — До этого мы были наслышаны только о вас, господин Пак. И, знаете ли, невероятно удивлены вашему присутствию здесь. Вы же вроде бы правая рука королевы. Сонхва поджимает губы. — Так получилось, что она нашла себе другую. К тому же я столько времени провёл в пустыне, это не могло не повлиять на моё мировоззрение. Думаю, здесь во многом я могу поблагодарить Хонджуна. Хонджун ёжится. Сонхва серьёзно решил упомянуть об этом именно сейчас? — Что ж, это здорово. Получается, на нашей стороне есть человек, который в курсе, как всё устроено в королевстве. Поверить не могу, это многое меняет. Шину придвигает к себе бумаги с какими-то сумбурными записями. — Кстати, про недавние события в королевстве, — встревает Хонджун. — Одна из последних вещей, с которыми мы столкнулись в Доласее почти на границе с пустыней — это странные механизмы, отчасти напоминающие огромных пауков. Потом их же мы ещё видели в Лигейте. Это же ваших рук дело, так? Шину отвечает даже не задумываясь: — Да, это наше изобретение. Этих малышей мы называем сольпугами, знаете, в честь одного из видов паучков, которые обитают в пустыне. Приглянулись ли они вам? — Малышей, — вторит Минги. — Нифига себе малыши. — Дом Советов не одобряет подобные изобретения хотя бы потому, что их нельзя контролировать. Лигейт оказался в крайне бедственном положении, — недовольно чеканит Ёсан. — Так что, по-моему, они требуют доработки. — Не могу не согласиться! — с энтузиазмом отзывается единственная женщина в комнате. — Я о том же говорю, но мы в процессе. Может быть, раз уж у нас есть теперь инженер из Глаэрес-Гарда, то он нам и поможет. Я уже сколько лет бьюсь, всё не могу придумать, как ещё усовершенствовать наших сольпуг, чтобы они не терялись по пути и не портились из-за песка. Хонджун только сейчас замечает перед женщиной раскрытую тетрадь с какими-то чертежами и очки на голове, похожие на те, что есть у него. — Для чего вам эти сольпуги вообще? — спрашивает он. — Толку от них не особо много. — Главной идеей было припугнуть королеву. Напомнить ей, что есть не только Доласея, которую она держит под своим тотальным контролем. Этакое предупреждение, но оно пошло не по плану, так что мы… — Припугнуть, убив пару сотен доласийцев? — перебивает Сан. — Тут вы, конечно, промахнулись, она и сама с этим прекрасно справляется. Хонджун не сдерживает смешок. — Вы не под тем углом на всё смотрите! Это должно было стать ещё и способом для отвлечения. Если бы всё пошло так, как мы планировали, то в Доласее одновременно оказалось бы достаточно сольпуг, чтобы на время занять этим гвардию. Вы сами видели, что творилось в Лигейте. И это ведь была лишь часть, на деле их куда больше. — Откуда у вас столько материалов? — хмурится Хонджун. — На всё это же нужно невероятное количество металла. — Врать не буду, большая часть нашего металла — ворованная, — признаётся Шину. — На это всё потребовалось невероятно много времени и сил. Поэтому и хотелось бы доработать нашу механическую армию, а не бросать всё на полпути. — А для чего вы королеву отвлекать-то собрались? — немного задумавшись, спрашивает Сонхва. — Вы же не собирались нападать на Доласею в тот момент, да? Шину вздыхает и обводит всех присутствующих взглядом, будто вот-вот должен рассказать что-то важное. — Всё дело в слухах, которые уже давно ходят вокруг Её Высочества Минджи. Эти слухи в данный момент — не более, чем слова бывших жителей Доласеи, которые ничем не подкреплены. Но если это правда, то где-то в Глаэрес-Гарде есть доказательства, и нам надо их достать. Если они будут у нас на руках — возможно будет избежать любого боя. Ну, я, по крайней мере, надеюсь на это. — Так вы скажете, что за слухи-то? — чуть раздражённо подначивает Хонджун, но слышать о том, что Шину хотел бы избежать открытого боя, он рад. — Говорят, что род Минджи — не истинный королевский род Доласеи. Каким-то образом им удалось тихо захватить власть и переписать часть истории королевства. Понятное дело, что когда люди живут в постоянном страхе из-за своего правителя, они и не такое могут придумать, но те люди, которые рассказали об этом нам, просто так разбрасываться словами не стали бы. Так что именно этим мы занимаемся в первую очередь. Хотим найти доказательства. Хонджун бы и рад хоть немного удивиться, но подобные мысли и ему всегда приходили в голову. Конечно, это были даже не столько догадки, сколько просто размышления о том, что у Минджи наверняка есть какой-то секрет. Так что теперь слова Шину звучат более чем логично. — Ты что-нибудь об этом знаешь? — он поворачивается к Сонхва. Тот удручённо качает головой. — Мне никогда даже в голову подобное не приходило. И никто в замке ни разу речи об этом не заводил. — При тебе, возможно, — цокает Сан. — Всё-таки вести такие разговорчики в присутствии человека, который за любое слово против королевы может тебе снести голову, — очень глупо. Не думаю, что ты знаешь хотя бы часть о том, о чём могли говорить в замке. — Но, может быть, есть кто-то, кто знает о прошлом королевы чуть больше, чем остальные? — настаивает Шину. — Нам сейчас важна любая зацепка. — Хванун? — предполагает Хонджун, всё ещё не спуская взгляда с задумавшегося Сонхва. Тот скрещивает руки на груди и коротко мотает головой. — Хванун не так уж и давно находится при дворе. Из всех, кто находится рядом с королевой всю её жизнь и мог бы знать хоть что-то, я знаком лишь с Юхён. Это служанка Её Высочества, она вместе с ней почти круглые сутки. Хонджун мельком вспоминает кроткую тихую девушку и кивает. — Помню её. Не думал, что она всю жизнь с королевой, мне казалось, она просто-напросто одна из целого штата её прислуг. Но если это так, то она действительно может что-то знать. Это предположение всем нравится, так что ещё какое-то время они все вместе обсуждают то, как можно было бы подобраться к Юхён, пока Минги вдруг не перебивает всех внезапным вопросом: — Слушайте, а если Минджи — ненастоящая королева, то кто вообще тогда должен править Доласеей? — Хорошая мысль, — хмыкает Ёсан, успевший порядком заскучать. — Тем более нельзя же потом выбирать в правители абы кого. Я бы тоже задался этим вопросом. По-хорошему, надо ведь не только выяснить, почему королева такая плохая, но и то, чьё же место на самом деле заняла её семья. Шину задумчиво стучит костяшкой указательного пальца по столу и сводит брови. — Слышал я когда-то, что настоящие правители были вынуждены бежать из столицы, но понятия не имею, куда, каким образом, и что их вообще заставило это сделать. Хонджун порывается спросить, откуда они об этом узнали, но замечает, что после этих слов Шину и Мёнсу как-то странно переглядываются, и решает промолчать. — Мне кажется, что если и искать где-то записи о предыдущем правителе, то точно не в самом королевстве, — предполагает Сан, откидываясь на спинку стула. — Сомневаюсь, что при захвате власти род Минджи не позаботился о том, чтобы всё подтереть. — Искать у нас тоже бесполезно, — пожимает плечами Ёсан. — Я перевёл Хонджуну всё самое основное и важное, что нам известно. О том, что изначально Доласеей правил какой-то другой род, напрямую нигде не говорится. — Может быть, если мы найдём подтверждения того, что Минджи на троне быть не должно, то и об истинных правителях что-то узнаем, — говорит Шину, после чего встаёт и подходит к окну, отодвигая в сторону занавеску. — Давайте ненадолго прервёмся, у нас сейчас запланирована тренировка с новобранцами, я бы хотел на ней поприсутствовать. Вы также можете сходить посмотреть, если хотите. Уён и Чонхо, вы тоже подготовьтесь, несколько лет без толковой практики — серьёзный срок. Уён, до этого сидевший где-то в углу и делающий вид, что его здесь нет, вдруг вспыхивает. — Мы тренировались, пока были в Доласее, почти каждый день! — Вот и посмотрим, как тренировались, — отрезает Шину. Когда они покидают штаб, Хонджун вежливо отказывается от предложения идти и смотреть на то, как тренируются другие люди. Что-то всё ещё не даёт ему покоя даже несмотря на то, что в общении командир Ли показался ему спокойным и адекватным человеком. И как назло ещё и Уён, проходя мимо, подбрасывает дров в огонь: — Ну что, убедился в том, что всё здесь — ужасное зло? — Может быть, и не зло, конечно, — тихо говорит Сонхва, когда Уён отходит на достаточное расстояние, — но точно что-то недоговаривают. Слухи у них ходят, кто-то что-то кому-то сказал. У нас в гвардии такая информация никогда не считалась чем-то серьёзным, и если они здесь ориентируются на слухи, то это очень странно. Ну, как по мне. Может быть, это всегда было только моей проблемой, что я всегда докапывался до сути и пытался найти источник слухов, чтобы опираться только на точную информацию. — Мне просто кажется, что это дело такой давности, что вряд ли можно найти реальных свидетелей тех времен, которые могут что-то знать, — Сан тоже на всякий случай говорит на пониженных тонах. — Так что вряд ли мы что-нибудь выясним. — А если и остались родственники тех людей, кто знает хоть что-нибудь, их наверняка можно найти либо в могиле, либо в тюрьме, — хмыкает Минги. — Либо в пустыне, — чуть подумав, добавляет Хонджун. — Но в таком случае поиски могут затянуться на целую вечность, и в этом нет никакого смысла. Я надеюсь, чуть позже мы обсудим с командиром план дальнейших действий и сойдёмся на том, что уже пора перестать кочевать по пустыне туда-сюда. Остальные ещё что-то говорят, но Хонджун их почти не слышит из-за боли, вновь пронзившей виски. Постепенно он уже привыкает к этому даже несмотря на то, что боль всегда приходит неожиданно. Сонхва, стоящий рядом, почти рефлекторно придерживает его за плечо, заметив, что Хонджуна немного шатает. К счастью, для остальных этот маленький приступ остаётся незамеченным. — Неужели мы скоро вернёмся в Доласею, — вздыхает Минги. — Я немного соскучился. — А мне страшно, — признаётся Сан. — Складывается ощущение, что наши похождения по пустыне были просто цветочками, и главная жесть впереди. Нас ведь могут просто взять уже на подходе к Доласее, и всё! Пиши, пропало. — Но даже это — лучше, чем не сделать совсем ничего, разве нет? — вскользь замечает Ёсан. — К тому же на вашей…на нашей стороне уже довольно-таки много людей, чьей поддержкой можно заручиться. Хонджун слабо улыбается. Перекинувшись ещё парочкой подбадривающих фраз, они решают вернуться к казарме. Сонхва так и поддерживает его за плечо и с пугающей серьёзностью тихо заявляет: — У тебя проблемы, Хонджун. — Я знаю, — так же тихо отзывается он. — Что делать с этим прикажешь? — Расслабься и выкинь всё из головы до следующего собрания. Будешь напрягаться — доведёшь себя. — Ты с каких вообще пор… — Если ты сам не можешь о себе побеспокоиться, то это придётся делать кому-то другому. Сонхва по-прежнему звучит серьёзно, даже слишком, заставляя Хонджуна выдернуть плечо из чужой хватки и немного отойти. — Сумасшедший, — бормочет он себе под нос. Стук сердца грохотом отдаётся в ушах, и голова, кажется, вот-вот расколется на две части. — Сам о себе позаботься. — Хонджун, — доносится до него раздражённый вдох, — ты не хочешь поговорить? Боль проходит так же резко, как и началась, оставляя за собой пустоту в сознании и тихий звон в ушах. Хонджун останавливается и вопросительно смотрит на Сонхва. — О чём?