Не исключается

Они теперь жили далеко друг от друга. И даже по видеосвязи общались не так часто. Зато так было гораздо проще открываться друг другу, рассказывать всякое. – Знаешь, Млада, я тут до сих пор в некотором не самом приятном изумлении. Мне оказывала знаки внимания девушка, совсем юная, я не буду говорить, кто, но она себе придумала, что я её идеал и ожившая мечта. – И что же ты? – Сначала просто немыслимо растерялась. Я видела такое, да, но очень-очень давно. В пансионе, где больше обожать было некого, а она как раз в том самом возрасте. Примерно это я ей и сказала. Объяснила: то, что с ней творится, не по-настоящему. – И больше она не пыталась? – Нет, вышла замуж, там родители подсуетились, но всё-таки дали выбирать и ей. Насколько я знаю, счастлива. Но вот остался у меня какой-то на душе осадок, – Джемма вздохнула, заправляя за ухо седую прядь. – Ой, подруга, если тебя это утешит, я перед самым отъездом в Чехию попала в ещё более неловкую ситуацию. Моя другая подруга, тоже не хочу говорить, кто, скоро двадцать лет вместе со своим парнем, хотя он бабник, каких поискать, и вот как-то она его подкалывала тем, что, мол, может, он до сих пор от неё гуляет. А он – если хочешь, так и ты можешь, и, дорогая Млада, если моя женщина решит изменить ей с тобой, я не только не буду против, но был бы счастлив на это посмотреть. А если бы вы разрешили – то и присоединиться. И сидит, со смеху покатывается. Она, конечно, отвесила ему подзатыльник, но тоже смеялась. – Вот прямо так и сказал?! Но это же ужасно. Ты из-за таких разговоров уехала? – Вообще нет, но рада, что больше этого не слышу. Они глядели друг на друга с экранов, пылая одинаковым тихим, но праведным гневом. – Откуда что берётся… – нарушила молчание Млада. – Вот мы с тобой как встретились в чертогах богини, так и дружим тридцать лет, в течение которых не менялись нисколько. Видели друг друга со всех сторон, сколько раз купались в озере и никого не стеснялись, ну кого там было, и никогда, ни разу никаких таких мыслей, правда же? – Правда. Никогда. Ни одна из них не отвела глаз. Каждая верила, что хорошо и одной.

* * *

Волны набегали на берег, вода была не такой идеально чистой, как в чертогах… впрочем, во многом они были тюрьмой. А тут, как и говорили урождённые небожители, ощущался пульс жизни и бег времени, краски были ярче, а запахи острее. Как ни доводи Прекраснейшая и Милосердная свои сады до совершенства. Оттуда так просто не уйдёшь, а вот приехать сюда было совершенно спонтанным решением. Подруги то сидели, то лежали в полупрозрачной тени под деревьями, и солнечные блики делали кожу Млады золотистой. Джемма немного, но завидовала. Нет, она не обгорала на солнце, но и загореть как следует ей тоже никогда не удавалось. А ещё она никогда бы не решилась, как когда-то Млада, одним махом расстаться с длинными волосами. Сейчас собрала свои в высокий греческий «хвост». А впрочем, за то время, что они не виделись… – Ты всё-таки решила отращивать? – спросила Джемма. – Да. Уже нет той страны, в которой моя стрижка была уместна и органична. И, наверно, хочется ближе к корням. – У тебя прекрасные волосы, понимаю. – Но? Мне не идёт? – Очень идёт. Просто ты становишься похожа на неё. На ту женщину, которая говорила мне: «Я вас ненавижу». И совсем не потому что все цыганки кажутся остальным на одно лицо. – Ну и что же ты чувствуешь по этому поводу? – Не знаю. Но, наверно, это ощущение скоро пройдёт. Да и… я же зла не держу. Мы же, если подумать, на одной стороне. – Женская солидарность? – Навсегда. – И да будет стыдно тому… – …кто плохо об этом подумает, – эхом откликнулась Джемма, укладываясь головой на колени Младе. Не всё же кому-то у неё, Дженнифер Уоррен, на коленях лежать, пора и самой узнать, как это. Отросшие пряди цвета тёмного шоколада коснулись её щеки. Пахнуло сладкими специями – и немного машинным маслом. Стало щекотно, но шевелиться не хотелось. – Мы же не… – начала Млада чуть слышно. – Никогда, – отозвалась Джемма не очень внятно, потому что ненароком прихватила губами волосы подруги. – Ой, прости. Обе неловко засмеялись, но положения так и не переменили. Ну разве что Млада откинула волосы назад. Если они и будут купаться – то ночью. Пока хорошо и в лёгких платьях. Будь девушки в купальниках – лежать так было бы куда более неловко. Правда, в головы закрадывалась одна на двоих шальная мысль: а ведь ночью можно будет купаться и вовсе без ничего. Как ещё недавно – в волшебном озере богини.

* * *

Джемма всё-таки повернулась к подруге спиной. Ещё издавна Млада называла это то викторианством, то пуританством, хотя и то, и другое было исторически неточно. На самом деле Джеммой двигала просто привычка, опасение, что сын забежит не вовремя. Хотя и воспитание, конечно, тоже. Но больше долгие годы на небесах, когда маленький Рино и был всем её миром. Джемма поскорее зашла в воду. Благо она сейчас была очень тёплой, куда теплее воздуха. Млада, смеясь и не стесняясь, бросилась следом. Она всегда была склонна к таким вот «диким» купаниям. Только не хотела сейчас вспоминать, с кем доводилось до чертогов. И как пыталась найти в речных водах свою смерть – тоже вспоминать не хотела. Сейчас как будто вернулась в родную стихию. И быстро, играя, плавала вокруг Джеммы. Ещё пыталась отрывочно объяснить, что у славянских русалок хвостов нет. Джемма даже не пыталась угнаться за подругой. Плавала гораздо хуже, несмотря на годы практики, и побаивалась глубины. Проще было стоять по шею в воде и ловить волны. Рождённые как самим морем, так и Младой. Та даже не пыталась расшевелить подругу, да и сама в какой-то момент выдохлась. И попыталась тоже постоять. Только вот… Джемма никогда не была высокой, но по сравнению с миниатюрной Младой высокими были все. И там, где Джемме было по шею, Млада почти уходила под воду с головой. Поняла она это почти сразу, на миг захлебнувшись. Пискнула, побарахталась, схватилась за плечи Джеммы. Та удержала. В солёных волнах Млада весила вообще как пушинка. Они были друг к другу так непозволительно близко, одни между небом и морем. Смотрели в лунном свете друг другу в глаза. – Ну что же… никогда? – Никогда, правда?