Две колыбели

На следующее утро Антуан не поддался общей суматохе. В то время как присутствующие в миссии люди обсуждали поход в деревню и готовились к такому знаменательному событию, Сарде с видом потомственного аристократа попивал травяной чай и почитывал популярный на всем континенте роман. Он никогда не испытывал страсти к литературе, в особенности к художественной, но смена привычной обстановки побуждала Антуана к открытиям и переменам. К удивлению, большее открытие принесла не сама книга, на страницах которой Сарде задерживался по несколько минут, пытаясь вникнуть в содержание описанной сцены, а то, как окружающие воспринимали его самого. Недоумение, пренебрежение, даже злость. Поэтому Антуан дружелюбно помахал рукой телемцам и навтам, которые вытаскивали сеть с рыбой на берег, и показательно кончиками пальцев взял безе из фарфоровой чашки. – Если ты хочешь продолжить разговор со мной в той же манере, то советую держать язык за зубами, Брэд. – С излишней для его образа резкостью предостерег Антуан. – Что там Лоуренс? – Он и его солдаты готовы выступать. Парадная форма блестит так, что ослепнуть можно. – «Без оружия». – «Без оружия». Все равно, выбранные капитаном Лоуренсом солдаты обладают достаточными навыками, чтобы и с голыми руками противостоять противнику. А что могут островитяне? – Не стоит их недооценивать.– Антуан прервал вопрос Брэда и, захлопнув книгу, положил на складной столик возле пиалы. – Да, они не имеют огнестрельного оружия, но живут на этом острове, которым им покорился. Человек не сможет жить в диком мире, не проявляя свою силу и превосходство. – Вы же не сравниваете по мощи вепря, живущего инстинктами, и солдата, обучившегося военному мастерству? – Дикое животное страшнее человека, Брэд. Против него не учат сражаться. На него учат охотиться. Животное называют добычей. Рассказывают, как ее выслеживать, как убивать и разделывать. Но никто не поменяет роли. Не скажет, что делать человеку, если это он стал добычей зверя. В этом главное отличие. – Ваши мысли мне не понятны. – Они и не должны быть тебе понятны. – Негоциант бросил на слугу короткий веселый взгляд. – Главное, чтобы я их понимал. После случившегося я предпочту осторожничать. Антуан поднялся со стула, прошел несколько десятков метров вдоль берега, понаблюдав за кораблем и лодками, развернулся и направился в сторону лагеря. Брэд же принялся собирать оставленные господином вещи, попутно набивая карманы жилетки недоеденными сладостями. Один из телемцев перехватил Сарде и настойчиво рекомендовал тому перед дорогой встретиться с Братом Петрусом с глазу на глаз. Негоциант решил на этот раз не испытывать терпение и выдержку своего союзника и сразу проследовал в его палатку. Случившийся разговор Антуан назвал бы бессмысленным, будто священник желал убедиться, что он не ляпнет чего лишнего на встрече и не настроит против себя дружелюбно расположенных островитян. Петрус еще раз обозначал текущие интересы Телемы: возможность изучать остров, собирать растения, вести натуральный обмен с местными и иметь исключительное право на их обучение. Торговое Содружество в лице Антуана пусть утверждает право на исследование ресурсов острова и торговлю. Но оба мужчины понимали, что достижение желаемых результатов возможно только в случае благосклонности местных, а значит, обе заинтересованные стороны должны из кожи вон вылезти, но убедить вождя в своих исключительно благих намерениях. Сарде еще раз спросил о клане Костодувов и их предводителе, но не получил никакой новой и содержательной информации. По предварительным подсчетам дорога до деревни должна была занять только четыре часа в одну сторону. Вдоль побережья на запад по холмистой местности. Такое расстояние труда не составило бы преодолеть верхом, но по непонятной Сарде причине островитяне передвигались исключительно пешком. Конечно, прибывшие для сопровождения островитяне выглядели недовольными: проделать такой путь туда–обратно ради чужеземцев. Только Уллан и радовался выпавшей возможности. – Mal Valak ждать Renaigse. – Сказал один из островитян, когда группа собралась за пределами лагеря. – Sin vogel Renaigse. – Ven сильный и защитить Renaigse, но Doneigad не слушать Mal. – Закивал Уллан, втиснувшийся между Сарде и Петрусом. – Ulg и Andrig быть злым. Антуан, не понимающий и половину слов, сказанных мальчиком, предоставил священнику исключительную возможность узнать как можно больше и о вожде, и о дороге, а сам пригляделся к островитянам, ведущим шедшую колонну. Пятеро мужчин и одна женщина. Крепкого телосложения, но выше ростом и его самого, и напавших на корабль островитян. Это могло свидетельствовать о том, что жители поселения Костодувов поколениями жили на открытой местности в отличие от других племен, ограниченных природными факторами. Но удивляло больше не их телосложение, а цвет кожи и волос. Если смыть боевой раскрас с одного из мужчин, приодеть, расчесать, то чем будет не житель Гакана? Сарде прищурился и посмотрел дальше идущей колонны. Бесконечные холмы с редкими кустами, деревьями и грудами камней. Небо чистое, без единого серого облачка. Безмятежность и красота, которую нарушала только их странная процессия. Но почему-то Антуана не покидало ощущение, словно за ними следят. При скудных укрытиях лазутчики могли спрятаться и в траве, но могли ли их распознать костодувы? – Renaigse взять сек-рет? – Антуан не сразу почувствовал, как ребенок настойчиво тянул край его плаща. – Fater ждать сек-рет и принимать тебя! Без сек-рет быть злым! – Конечно. Секрет хранится вот у того воина. – И негоциант указал пальцем на шедшего в отдалении Лоуренса. – Только он злой. Намного злее Валака. Эти слова на какое-то время смогли остудить любопытство мальчишки, который спустя время отстал от взрослых. То ли колонна усилила шаг, то ли в этом виноваты были многочисленные мелкие камни, все чаще и чаще попадавшиеся в траве. Так что Сарде принялся внимательнее смотреть под ноги, чтобы не споткнуться и не расшибить нос перед важной встречей. – Нам надо поговорить, Антуан. – По делу, капитан Лоуренс. – Предупредил Сарде, предполагая, о чем сейчас может завести речь старый друг. – По делу. – Больше для себя повторил вслух капитан. – Мы гремим доспехами, как толстосумы. И опять без оружия. Могу понять, почему ты взял меня в дорогу, но двух других солдат? Я бы лучше отправил их укрепить лагерь, толку было больше. – Вы – мой товар. Живые витринные образцы. Монетную Стражу обеспечивает наниматель, и все ваше снаряжение, от доспеха до ремней, сделано руками мастеров Торгового Содружества. Я хочу показать вождю то, что могу предложить. – Тир-Фради – ничтожный клочок земли. От кого вождю защищаться? От зверья и других кланов? – Это просто, Лоуренс. – Антуан снял шляпу и подставил лицо солнечным лучам и ветру. – Они будут использовать доспехи для защиты против нас с тобой. Это сейчас у берега стоит один корабль навтов. Но пройдет время, и к нему подойдет настоящая армада. А островитянам нечего будет противопоставить силам, зажмущим их в тиски. – Ты все больше и больше превращаешься в торгаша, Антуан. – Да и на твоем плаще пора бы вышить пару монет, Лоуренс. – Спокойным тоном, не поворачиваясь к другу, парировал Сарде. – Или майор знает, что ты с несколькими отрядами решил работать исключительно на Торговое Содружество? – Я не дал ответа князю. – Конечно. Впрочем… это тот разговор, который стоит отложить до другого раза. Сложно было сказать, какую часть пути они прошли, как однотипный пейзаж стал меняться. Их стали окружать высокие скалистые уступы, редкие хвойные рощи, а широкие луга сменили маленькие поляны и тропы. Постепенно каменная гряда начала расти, скрывая за собой море, колонна уже двигалась по протоптанному местными проходу. На глаз Сарде предположил, что по дороге могла пройти шеренга из пяти-шести солдат, но на пути то и дело встречались поваленные иссохшие деревья, да огромные валуны, которые приходилось обходить. В какой-то момент им пришлось остановиться на небольшой отдых. Сестра Агнесса предложила бурдюк с водой и вяленое мясо, но Сарде отказался и решил краем глаза проследить за тем, как островитяне отреагируют на подобное предложение. Трое, включая женщину, посмотрели на телемку с презрением и отвернулись. Один из воинов оказался повежливее и поднял накидку, показав привязанный к поясу меховой мешок. А вот двое других мужчин приняли еду и кивнули женщине в знак благодарности. Уллана, как и ожидалось, путь утомил: как только он уселся возле камня, то мгновенно засопел. – Я понесу его. – Сказал Антуану один из телемцев и опустился к ребенку. Громкий крик огласил место стоянки, и через секунду Сарде почувствовал сильный толчок в плечо. Островитянка отшвырнула богослова прочь и вытянула копье, преграждая путь. – Он всего лишь хотел понести мальчика. – Вперед выступил Петрус и протянул руку своему человеку. – Сестра Агнесса, переведите ей! Брат не желал вреда. – Teged! – Вновь вскрикнула островитянка, заслышав слова на родном языке. Но между тем она убрала копье и дала знак одному из своих людей понести Уллана. – Renaigse… Ее шипение эхом отдалось от скал, но никто не пожелал разжигать еще больший конфликт. – Ранасе… Ренагсе..? Как это переводится? – Мы предполагаем, что чужеземец. Они так называют каждого прибывшего с моря. – Вот как, а то было больше похоже на отменное ругательство. – Отчасти Вы можете быть правы, Антуан. – Брат Петрус пальцами погладил бородку и задумался о чем-то своем. – Определенная нота презрения и злости звучит в их голосах. Но я верю в то, что свет Озаренного прольется на головы этих детей, находящихся во тьме. – Либо моя булава. – Вставил свое слово мимо прошедший солдат. – Позвольте, рядовой, но я не вижу ее на Вашем поясе. – Не видите, потому что ее и нет. Зато вот между ног у меня есть… – Клаус! Сарде едва сдержал смех от комичности ситуации. Конечно, Лоуренс начал отчитывать своего подчиненного за подобные выражения. А тот, додумавшись и смутившись от того, что в их обществе есть дама, пусть являющаяся Сестрой, невнятно замямлил что-то в свое оправдание. Они с новыми силами продолжили дорогу, и спустя время горная череда стала мельчать, наконец, приоткрыв вид на зеленеющую низину и море. Даль была укутана белесым туманом, сквозь который не было даже видно и огромной горы, величественно возвышающейся над островом. Внимание Сарде вначале привлекли одинокие деревья с раскинувшимися величественными кронами, высокие настолько, что приходилось задирать голову. Они казались молчаливыми свидетелями появления племени Костодувов, их стражами-оберегами, как в первобытных сказаниях. Но стоило приблизиться к ним, как они превращались в простые деревья, стволы которых могли пойти на постройку каркасов домов, а ветки на растопку каминов. Больше никаких полезных ресурсов из этой равнины нельзя было извлечь, если только на ней не водилась какая-либо дичь. А вот шум воды, усиливающийся с каждым шагом, мог обещать большие богатства. Только не бурный поток реки притянул к себе все взгляды: на противоположном берегу из тумана возникли белые столбы, стоявшие в ряд. Их можно было принять за неумело возведенный частокол, однако, для бревен и каменных обелисков они выглядели слишком странно. Разной высоты, сточенные на концах, столбы имели одинаковую изогнутую форму и ровную текстуру. Да и расположены они были на расстоянии друг от друга в несколько шагов, покрывая весь берег, насколько хватало обзора. Колонна резко остановилась, и Сарде только и успел переглянуться с Братом Петрусом взволнованным взглядом, как равнину огласил клич. На него с противоположной стороны послышался ответный зов. – Tir es Glendgnamvar. Антуан не знал, что значат слова островитянки, но уловил в них величественный трепет. Подобным образом могли звучать слова восхищения своей родиной или дача клятвы, но схожих высоких чувств Сарде не мог разделить. И телемцы, если судить по их непроницаемым лицам, тоже. Никакого благоговения, только чистый интерес касательно того, как могла выглядеть сама деревня. – Идти! Идти! – Уллан одной рукой потирал сонные глаза, другой зазывал толпу вперед. – Ven быть здесь! Они двинулись вслед за мальчиком и прошли мимо сопровождавших их воинов, которые остались на месте и более не удостоили чужеземцев и взглядом. Впереди показался огромный куполообразный курган, зажатый в челюстях каменных колон. Справа от него находились холмы поменьше размером, высотой чуть более в два человеческих роста, из верхушек которых шел дым, как от очага. «Жилища, а не могилы.» – Про себя отметил Антуан. Пока телемцы и солдаты двинулись дальше, Сарде задержался на мосту через реку: его взгляд приковали гладкие камни. На долю секунды сознание озарило потрясающее открытие, и тут же мысль спугнул оклик по имени. – Ты только посмотри… – Пораженно прошептал Лоуренс и, оглянувшись, провел рукой по белой колоне. – Это же не камень, кости. Это все кости. И посмотри, какие на них узоры вырезаны. Словно… множество глаз смотрит. Представить не могу размеры твари, которой принадлежал этот скелет. Сарде решил не показывать своего интереса или удивления. Вместо ответа он молча прошелся вглубь деревни, вслушиваясь в треск костров, пение птиц и множество шорохов и перешептываний. Возле кургана стояли то ли каменистые, то ли плетенные сосуды, наполненные до краев зерном, ракушками, плодами и травами. На толстых канатах, идущих к главному кургану, висели странные обереги, черные камни с ровными круглыми дырами посередине и корзинки, будто наполненные светлячками. И откуда-то шел запах ароматный до слюней. – Renaigse! Дорогу вперед преградила толпа из мужчин-островитян, держащих копья в руках. Одеты они были точно так же, как и их собратья, только ткани были выкрашены в слабо-голубой цвет. Их головы покрывали капюшоны, но не скрывали лиц, изрисованных тонкими узорами. – Мы пришли по приглашению вождя Валака. Можем ли мы приветствовать его? Островитяне одарили Брата Петруса презирающим взглядом, но один из них был вынужден протянуть руку и указать на каменные ступени, ведущие к входу в каменный курган. – Будет лучше, если мы не будем испытывать доброжелательность вождя. Пусть Ваши и мои люди побудут на виду, снаружи. А мы вдвоем и сестра Агнесса пройдем к вождю. Сарде молча согласился с предложением Брата Петруса, несмотря на попытку Лоуренса привлечь внимание. Конечно, тому не особо хотелось морозить зад, посиживая на холодных уступах, но кто-то же должен был составить компанию двум телемцам в их молитвах. Островитяне не без приложенных сил распахнули массивные двери кургана, пропуская гостей вперед. Со стороны сооружение выглядело сложным и потрясало своим масштабом, а внутри оказалось неказистым: всего-то круглая зала, намного меньше, чем представлялось. Не душная, прохладная, освещенная светом, падающим через отверстие наверху, и странными светильниками. Голую утрамбованную землю кое-где покрывали циновки и шкуры, а местами и вовсе были грязь и лужи. Каменистый купол удерживали четыре крепкие колонны, обвитые канатами и корнями деревьев. Их так же украшала странная резьба подобная узорам на костях. Сарде настолько увлекло изучение внутреннего обустройства, что он не сразу заметил прячущихся в тени стен островитян. Шесть пар глаз наблюдали за каждым действием чужаков, готовые защитить от них своего предводителя. Антуан не узнал в стоявшей фигуре вождя, слишком странной и смиренной была его поза. Он стоял, склонив голову, левую руку ладонью прижимал ко лбу, а правую держал на грудине. Может, предводитель костодувов превозносил молитву или проводил какой-то ритуал, но прошло достаточно времени, прежде чем он поднял лицо. – Renaigse! – Голос его излучал силу и был приветственным. – Sin es Sisaig Cnameis. Me es Mal Valak. Me riaig Vignamri. – Вождь Валак правит племенем Костодувов в деревне Вигнамри. – Перевела сестра Агнесса и тихо прошептала про себя. – Это будет сложно…Si es Брат Пет-рус, Сестра Аг-несс и Ан-ту-ан Сар-де. – Antu… – Антуан! – Сарде тут же вспомнил о приличиях и, сняв шляпу, сделал вежливый поклон.– Ан-ту-ан. У. Губы трубочкой, и короткий гулкий звук «у». У! Ан-ту-ан. –Ан-ту-ан. Антуан! Подобное приветствие позабавило вождя, и он, подражая, сделал похожий взмах рукой. Это вызвало улыбку у Сарде, который вновь почувствовал себя в своей стихии. Убедить вождя и его людей в исключительной миролюбивости планов представлялось теперь не такой уж и сложной миссией. Жестом им предложили сесть возле очага, расположенного посреди зала. Сверху, над огнем, висели травы, от которых шел сладковатый запах, быстро впитывающийся в одежду. На какую-то секунду он показался Антуану отдаленно-знакомым, но не успел он припомнить его происхождения, как вождь замахал руками и что-то в гневном тоне прокричал островитянам, все время стоявшим по стенам жилища. А Уллан, со свойственным ему пронырством, воспользовавшись тем, что за ним никто не следил, спрятался за спинами гостей. Брат Петрус поймал его взглядом, когда мальчишка подполз на четвереньках к сестре Агнессе и пальцем начал ковырять вышивку на ее плаще. – Вождь племени его дядя. – Беззвучно одними губами шепнула Агнесса, сидевшая на циновке между Антуаном и Петрусом. – Ему можно все. Островитяне подали каждому из сидевших у очага наполненные отваром миски, и перед тем как принять подобное угощение Сарде снял перчатки. Плошка была сделана из глины, ее поверхность была неровной, но без шероховатостей, а по кромке, не сточенной до нужной толщины, был выведен белый волнистый узор. Такой материал хорошо подошел бы для постройки домов, но никак не для изготовления посуды. После открытия формулы фарфора и эмали и начала торговли ими, каждый уважающий себя гаканец потратился на приобретение столовых сервизов, а глиняное убожество спрятал в закромах кухни. – Beurd Tir to mad, Renaigse! – И с этими словами вождь одним долгим глотком вылакал содержимое чаши. Агнесса отпила настой вместе с вождем, а вот Антуан и Петрус вопросительно переглянулись. Их обоих смущал ароматный напиток, по цвету напоминавший помои. – Это плодовый сок и отвар из трав. – Разъяснила телемка, наблюдая сомнения мужчин. – Немного погорчит, зато согреет и напитает тело. Сарде поспешил опередить Брата Петруса. Все это время вождь не сводил с них глаз, пытаясь определить из них двоих главного. Этим стоило воспользоваться, а поэтому, не жмурясь, Антуан постарался как можно быстрее проглотить отвар. Сестра явно преуменьшила горчинку напитка: если в нем и был отрав трав, то только полыни. После такого хотелось плеваться во все стороны и вытирать язык, но Сарде заставил себя довольно выдохнуть и вытереть рот рукавом, как дикарь. – А теперь наша очередь Вас угощать! – Телемцы только и успели ошеломленно уставиться на Сарде, а пробка с характерным звуком уже вылетела из горлышка фляжки. – Вот это согреет! По-настоящему! Антуан вдохнул запах и прикрыл глаза от удовольствия. Запах безветренного дня, солнечных бликов на гроздьях винограда. Тень от листьев укрывала ее лицо, а губы, складывавшиеся в улыбку, ловили переспелые ягоды, лопавшиеся от одного прикосновения. Оба, испачканные в липком и сладком соку, наперегонки бежали к ослепительному пруду, сиявшему как россыпь камней на колье княгини. – Нет-нет! Маленькими глотками! – На пальцах попытался объясниться с вождем Антуан. – Попытайтесь почувствовать… вкус. Вот здесь! – И он приложил пальцы к губам, а затем спустил их к шее. – Cwe ti? – Антуан, что во фляжке? – Вино, конечно! Я заказывал лучшее с виноградников Барбан, несколько бочонков и ящиков доставили на «Пегасе». Ви-но. Вино. – Vi–nо? Ви-но! Уллана не мог не привлечь металлический блеск фляжки, а поэтому он принялся выхватывать ее из рук вождя, шумно принюхиваясь при этом. Валак рассмеялся и по-доброму отпихнул мальчонку, что-то сказав ему на родном языке. – Сек-рет! – Обиженно возразил ему ребенок и указал на негоцианта. – У Туана быть сек-рет! Антуан обратил внимание на лицо Петруса, который явно ждал другое развитие событий с нудными переговорами, напряженной атмосферой и высокими и громкими словами, которые в конечном итоге придется пояснять на пальцах. Только люди таких санов редко выстраивают удачные диалоги с теми, кто во всем ниже их. К тому же в самом священнике было много врожденного, изначального аристократизма, мешавшего отринуть привычки, пристойность и этикет. – Позвольте, вождь Валак, от лица моей страны – Телемы преподнести Вам подарок. Брат Петрус вытащил из сумки некий предмет, обернутый в алый платок с золотым узором. Мужские руки с удивительной плавностью и осторожностью развернули ткань, оказавшуюся знаменем Телемы с вышитым солнцем и широкой бахромой по краям. На бархатной подушке красовалась книга. Оклад из кожи был украшен расшитой лентой, золотом и драгоценными камнями. Страницы с блестящим в свете огня напылением удерживались литой застежкой в виде солнца. – Здесь наше учение и история. Я верю, что наступит момент, когда между нами не останется недопонимания, вождь Валак. Островитянин с интересом принялся разглядывать книгу, вертя ее туда-сюда. Уллану досталась подушка и знамя, о которые он сперва потерся щекой, пробуя на мягкость, а затем накинул на голову, как платок. В это время вождь, по-видимому разобравшись с замком, раскрыл книгу и принялся листать хрустящие страницы. Как только Антуан увидел книгу, то решил, что более бесполезного и глупого подарка и нельзя представить. Островитяне не то чтобы читать, говорить-то не умели на гаканском. Для них тщательно вырисованные писарем буквы навсегда останутся непонятными черточками. Может где-то они найдут забавные символы и знаки, будут их копировать и наделять иным смыслом. Островитяне, а вернее Костодувы, как их называли, ни за что не проникнутся религией и не уверуют в Озаренного с помощью такого дара. Однако вопреки ожиданиям страницы содержали не так много текста. На них были красочные иллюстрации истории Телемы, пророка Матеуса, изображения городов, материка, портреты и много других картинок, которые могли покорить одним своим исполнением. Синий цвет на страницах отливал блеском, будто вставки керамики, и Сарде стало предельно ясно, что кардиналы не поскупились в тратах на лазурит. Валак неохотно оторвался от книги и кивнул священнику. – Kwe es si? – Брат Петрус. Моя страна называется Телема. – Он продемонстрировал вождю брошь, приколотую к одеянию. – Si es Rhentam e Saul. Петрас. Вождь поднял глаза наверх, к небу, которое все еще закрывал не сходящий туман. – Мы хотим вести разговор, а не воевать, вождь Валак. Телема Вам не враг. Мы желаем изучить этот остров, его жителей. Дать Вам слово, веру и свет. Ваши женщины и дети приходили к нам в лагерь. Мы принимали их с добром и вниманием. Мы учили их. Я желаю, чтобы так и осталось. Я от лица Телемы прошу дать нам возможность продвинуться дальше. Под Вашим покровительством узнать другие кланы. В свою очередь Телема даст Вам знания, умения и расскажем о мире. Сестра Агнесса едва успевала переводить, но там, где она не могла подобрать слово, помогал Уллан. В этот момент непринужденно-дружеская атмосфера почти развеялась, положив давящую глыбу ответственности на плечи каждого из присутствующих. Все и ни о чем. Брат Петрус пытался ухватить слишком большой кусок пирога, не представляя даже, с какой он начинкой. «Продвинуться дальше». «Другие кланы». Зачем он говорил подобное в лицо вождю клана Костодувов, который позвал их ради выгоды собственного клана. Разве предводителя интересовала стирка белья, письмо или выращивание моркови, чему и обучались женщины и дети в миссии? Нет, конечно, нет. – To. Анту-ан. – На этот раз вождь сложил губы так, как показал ему Сарде. – Что дать? Сарде с тяжелым вздохом поднялся на ноги, прихватив с собой глиняную миску. Затем он сделал несколько шагов в сторону вождя, огибая очаг, и жестом попросил передать ему флягу. На этот раз на его действиями внимательно следили не только островитяне, но и телемцы. И Антуан знал, как не разочаровать их ожидания. Он поднял высоко над головой глиняную миску, повернулся по оси, чтобы его было всем видно, а затем разжал пальцы. Посуда упала на землю и разбилась на крупные куски с характерным грохотом. Восстановить ее можно было, но стоило ли? А затем он поднял флягу над головой и повторил тоже действие. Та упала на землю с тяжелым грохотом, но даже пробка не выскочила из горлышка от удара. – Это металл, вождь. А теперь я покажу Вам сек-рет. – На манер Уллана сказал он и направился к выходу. Одним взглядом на солдат он заставил их выпрямиться и выстроиться в колонну. И как бы Лоуренс был не рад, ему пришлось подчиниться и стать диковинным экспонатом. – Не волнуйся, больно возможно будет, но я не со зла. Просто хочу продемонстрировать кое-что. – Сказал Антуан в полуголос и оглянулся вокруг, смотря на землю. Увесистый камень с размером с кулак оказался в его ладони и, спустившись по ступеням, под любопытные взгляды многих островитян, вышедших из своих убежищ, Антуан занес руку за голову. – Не лови! Камень со свистом разрезал воздух и попал ровно в грудину Лоуренса, защищенную литым доспехом. Закрываться он не стал, но в момент удара отступил на шаг назад. – Шлюхин ты сын, Антуан! – Крикнул он в ответ и потянул руку к поясу, на котором должен был висеть меч. Пользуясь секундным замешательством друга, сразу не вспомнившего правило «без оружия», Сарде уже стоял с ним на одной ступени и рассматривал место удара на доспехе. Пальцем он протер сталь и стер с ее пыль, а затем довольно закивал головой. Антуан, впав в ребяческий задор, не мог скрыть своей радости и сверкал глазами, бегая от одного островитянина к другому. – Ну же посмотрите, Валак! Ни следа! – И он поступал костяшками пальцев по доспеху под злобное шипение его носителя. – Как Вам такая работа? Вот это действительно сек-рет! Среди Вас есть лучники? Наверняка должны быть! Дайте мне наплечник. Да сними уже его! Один солдат спешно помог другому избавиться от изогнутой стальной пластины, и Антуан, подхватив ее, поставил в центр площади, как самую большую драгоценность. – Негоциант! Вы заходите слишком далеко! – Крикнул ему Петрус, все еще стоявший у входа в курган. – Это всего лишь представления, Брат! Если вождь пожелает, то я могу вновь вернуться к очагу и вести нудные разговоры. Вождь Валак без подсказок сообразил, что речь идет о нем, и, отмахиваясь от всех, спустился вниз к Сарде. Только сейчас Антуан заметил, что вождь отличался от собратьев не только украшавшим его грудь ожерельем из костей. Он был выше остальных на полголовы, шире в плечах, с крупными чертами лица. А его волосы, заплетенные в косы и собранные в один хвост, достигали лопаток. Миндалевидными серыми глазами он изучил лицо Сарде и, доверившись его ответному твердому взгляду, вопросительно повел головой. Антуан изобразил лук в руках и пустил воображаемую стрелу в наплечник. Уже через минуту вождю принесли лук и колчан. Валак отчетливо понимал, что хотел ему показать чужак, а поэтому принялся выбирать стрелу, подушечками пальцами проверяя остроту наконечника. Но пока все напряженно наблюдали за действия вождя, за тем, как он натягивает тетиву и прицеливается, Антуан, сам не отдавая отчета за свои действия, повернул голову в другую сторону. Он уже переживал такое и не раз. Вождь отпустит стрелу, и та отскочит от наплечника, как брошенный им ранее камень. Куда первобытным стрелам тягаться с литой сталью, которую создавали, чтобы выдерживать дробь ружей? Валак раздаст восторженный крик и толкнет Антуана в плечо, будто знает его с десяток лет. Только он сам будто не заметит этого, а будет смотреть лишь на одну фигуру. Фигуру, от которой исходил сейчас сладко-цветочный аромат. Вождь толкнул его с такой силой, что Антуан даже покачнулся и с натянутой улыбкой потер ушибленное плечо. Ее нигде не было. Десяток одинаковых лиц, но не одного, которое могло принадлежать обладательнице манящего аромата. Только пропустил представление. – Si na Rhentam e Saul. Не дитя. Не сонца. – Попытался объясниться с ним вождь, тыча пальцем то в Антуана, то в телемцев. – Kwe? – Я – лицо Торгового Содружества! Торгового от «торговля». Обмен. Я вам, Вы – мне. Содружества от «дружба». Союз. Договор. Соглашение. Я даю Вам это. – И Сарде, подхватив наплечник, передал его вождю и протянул раскрытую руку. – А Вы мне? Пока вождь пытался обдумать произнесенные слова Антуана, прозвучавшие для него невнятной кашей, Уллан, смышленый малец, уже стоял рядом и тянул руку вверх. Сарде взял протягиваемую ему вещь и поднес ближе к глазам. В его ладони лежала фигурка кита, вырезанная из кости. Тонкая резьба, без грубых и острых углов, отшлифованная настолько, что пальцем было приятно водить по резному китовому брюшку. Такую безделушку можно будет поставить на комод или в сервант и водить к ней гостей, хвастаясь необычным промыслом Племени Костодувов. А какие украшения можно будет заказать из костей! Модницы выложат все деньги, лишь бы получить комплект и пощеголять в нем при дворе. – Это и есть торговля, вождь. И я хочу торговать с Вами. ***** Антуан беспокойно ворочался во сне, часто преподнося руки к шее, оттягивая край рубахи и убирая вспотевшие волосы с лица. Он все еще был в том кургане, трапезничая с вождем, островитянами, телемцами и солдатами, и энергично всплескивал руками, пытаясь донести смысл своих слов. В какой-то момент он стал с Петрусом заодно и предоставил священнику право единолично говорить о местности, картах, возможности добывать дичь и собирать травы самостоятельно. Сумерки слишком быстро опустились на деревню, и из-за тумана обратная дорога без сопровождения становилась невозможной. Местные были не рады гостям, но они подчинились приказу вождя, освободив для них маленький курган рядом с главным. И все время, пока они не заснули, у выхода стояли вооруженные копьями солдаты. Сарде поднялся на руках и вытер вспотевший лоб. Лунный свет был удивительно ярким и создавал манящую дорожку к выходу. Антуан не стал сопротивляться подобному призыву и вышел на воздух. Прохладный ветер с моря пробил его до костей, а поэтому он подобрался к открытому костру, зажженному посреди деревни. Тихо, безлюдно, только слышен шум воды, бьющихся о камень волн, и стрекотание насекомых. Но вот запахи. Воздух был им пропитан. От запаха жженой коры до лаванды. И тянулся он сладким шлейфом, как Белый водопад, представлявшийся россыпью топазов на небе, откуда-то с северной стороны. Одурманенный, не чувствовавший собственных ног, Антуан последовал указанному пути. Даже когда он ступил за ограду из чудовищно больших костей, источающих некое свечение, то не оглянулся назад. Он босыми ногами прошелся по мокрой от росы траве и очень скоро поравнялся с мужчиной, который неподвижно стоял и смотрел вперед, на водопад. – Кто она..? – Задал вопрос Антуан, но его губы даже не шевельнулись. – Арельвин. Она Doneigad, их духовный лидер. – Арельвин… Он и Петрус не сделали больше и шага вперед и не произнесли ни слова. Они молча наблюдали, как женщина, сидевшая на камне, расчесывала травянистые волосы костяным гребнем. Цветы, произраставшие на поляне, склонили к ней свои бутоны и оплели ее голени, подобно сандалям. Она казалось даже не живой, призраком, сотканным из света луны и звезд, отражаемым от воды. Стоило бы ветру подуть, как ее образ испарится и не оставит после себя и гребня. Но нет, этого не происходило. Она продолжала восседать на камне перед их глазами и теперь водила руками по воздуху, будто пряла невидимую шаль. – Она сказала тебе имя? – В первую нашу встречу. И с тех пор оно преследует меня. – Цветы. – Заключил Сарде, и в голосе его звучал холод ревности. – То было не лавандовое поле. И ты знал об этом. – Я хотел думать, что Дьявол искушает меня, посылая своего приспешника в женском обличье. Разве тебе не трудно признаться самому себе в грехах, Антуан? – Нет, я же не телемец. Я им охотно предаюсь. – Прошу тебя, не порти ее. Не порти, Антуан… Антуан! Остановись! Стой! Он не слышал отчаянный крик позади себя, переросший в многочисленные вопли. Жар за его спиной усиливался, подгоняя вперед к ней. Только сейчас женщина развернулась к нему лицом и замерла от немого ужаса, не способная закрыться и рукой от надвигающегося пожара, который вот-вот должен был поглотить и ее тело и душу. Но Антуан успел схватить ее за запястье и заставить встать рядом с ним. Пальцы, сжатые в кулак, расслабились, и перстень с рубином полетел вниз и со звоном ударился с камнем. – Renaigse… Na! Lanсhemen… Цв.. Цветы! Ты убить!– Ее голос пылал отчаянием, а бледно-изумрудные глаза теперь представлялись двумя глубокими озерами, наполненными слезами. – Они жить! Без тебя жить… – Вырастут новые. Еще более красивые. – Na! – Еще более прекрасные… Такие же, как ты… – Его пальцы стерли слезы с ее кожи, и прижали ее голову к своей груди. – Такие же прекрасные, Ливи. Я сорву их всех, чтобы украсить ими тебя… – NA! Что-то отшвырнуло его в сторону с силой, и огромная тень нависла над ним, заслоняя любой свет. Вдалеке приглушенно звучали крики, но слова было совершенно не разобрать. Да и не зачем. Плотная тьма безболезненно поглотила его тело. – Renaigse! Renaigse! Антуан резко распахнул глаза, разбуженный криком, и тут же повернул голову. Брат Петрус, спавший возле самой стены, неохотно повернулся на бок и едва-едва разомкнул глаза. Сколько времени они спали – невозможно было сказать. Туман слегка развеялся, но вдаль все равно было не видать. Какой-то островитянин раздал им миски с сытной похлебкой, согревшей тело лучше, чем бы это сделало вино. Но ни вождя, ни даже Уллана не было видно в деревне. Двери в главный курган были закрыты. Все сошлись на том, что надо возвращаться в миссию. И хотя у Сестры Августы были четкие инструкции в случае, если их кампания потерпит крах, и они не вернутся в миссию через три дня, все же каждый признавал, что не стоит подавать причин для беспокойства остальным. Сарде и Брату Петрусу выдалось немного времени проговорить итоги их встречи. В двух словах, не вдаваясь в излишние подробности. Обоим представителям было предельно ясно, что некоторые вопросы стоит обсуждать вдалеке от чьих-либо ушей, обложившись свитками, картами и запасясь чернилами. Как только их трапеза и разговоры оказались окончены, несколько вооруженных островитян вновь сопроводили троицу к вождю. Но на этот раз рядом с Валаком стоял вовсе не его племянник, а женщина с зеленоватым оттенком волос. Та самая, которую Антуан видел на холме, и та самая, что пряталась за деревом, когда он решился искупаться. – Я при нашей первой встречи упоминал шамана клана. Эта женщина, Арельвин – их духовный наставник. – Прошептал Брат Петрус негоцианту. Но для Антуана эта женщина не нуждалась в представлениях. Несмотря на ее отчужденный вид и холодность, он хорошо запомнил, как она, словно стеснительная девчонка или напуганный зверек, пряталась за деревьями, но при этом продолжала наблюдать за ним. И ладно бы! Но наблюдала без всякого стыда за тем, как он расхаживал в чем мать родила! Он опять позволил телемцам вникать в суть разговора и вести переговоры, хотя вождь то и дел пытался привлечь его внимание. Но задиристый взгляд Антуана покалывал фигуру островитянки. Конечно, она узнала его. Это можно было понять по румянцу, расползшемуся на светлых щеках. Интересно, а запомнила она что-то кроме его лица? – Антуан! Нам пора в путь. Вождь сказал, что через несколько дней он пришлет своих людей в миссию. Для обмена. – Весьма благодарен Вам за оказанную честь. – И Антуан, как и в первый раз, снял шляпу и сделал ей прощальный жест. – Вождь Валак. Арельвин. Островитяне сопроводили их до костяных оград. На поясах теперь висели бурдюки, наполненные водой, а за спиной у одного из солдат висела сумка, набитая съедобными плодами. Обратный путь им предстояло пройти самостоятельно, и было что-то в этом вызывающее, словно вождь тем самым хотел бросить им вызов и проверить, настолько ли чужаки хороши или способны только важничать. И все-таки, несмотря на возможную опасность и безоружность подавляющего большинства, возвращались они в хорошем, приподнятом настроении. – Без обид, Лоуренс? – Поравнялся с другом Антуан. – По правде говоря, я так был разгорячен, что не особо думал о своих действиях. Спасибо, что камень не отправил тебе в шлем. – Ага. – Готов принести тебе свои извинения. – Будем считать, что мы квиты. – Хмыкнул капитан, но затем задумался о чем-то своем. – Ты же не сердишься за то, что я с Августой..? Я ведь обещал тебе право выбора. – Будет тебе. Еще передо мной ты за свои амуры не извинялся. Я с первого взгляда на нее понял, что ты под любым предлогом ее к себе в палатку заманишь. – Это не то, Антуан. – Да-да, долгое воздержание не пошло на пользу твоему уму. – А сам–то? – Лоуренс повысил тон и попытался по-дружески пихнуть друга в бочину, от чего тот ловко увернулся. – А я стачиваю когти для охоты на добычу покрупнее, Лоуренс. И, принявшись напевать что-то себе под нос, Антуан ускорил шаг и оставил капитана предаваться размышлениям о его словах.