Центральный районный суд города Сеула. 10:59. 30 ноября.
Зал примерно в семьдесят квадратных метров, с двумя колоннами деревянных скамеек, между которых был проход, что вёл к трибуне ответчика. В дальней части помещения находился стол для судей, а прямо перед ним — место секретаря судебных заседаний, вместе со всей необходимой аппаратурой, включая ноутбук. У левой стены, недалеко от судейского места, располагался стол прокурора, а у противоположной — место для подсудимого и его защитника. Всё было выдержано в пастельно коричневых тонах, только кресла судей выделялись бордовой бархатной обивкой. Мда… Зал суда оставался залом суда хоть в Бристоле, Лондоне или же Сеуле. Менялся только кодекс и язык, на котором зачитывался приговор, всё остальное работало по своему стандартному алгоритму: был человек, который что-то натворил, а ещё человек, который его в этом обвинил и, по возможности, тот, кто работал над тем, чтобы убедить Его честь в обратном (а может и нет). Прямо сейчас, на заседании, что уже продолжалось примерно час, адвокат пытался убедить суд в том, что человек, который ему платит, искренне раскаялся и заслуживает меньшей меры наказания. Защитник подсудимой Ю Джимин был состоявшимся адвокатом со стажем примерно в тридцать лет, что выглядел в соответствии со своей довольно успешной карьерой — в дорогом синем костюме в белую тонкую полоску от Giorgio Armani, красным галстуком от Pierre Cardin и часами Cartier. Ему было за пятьдесят, но учитывая его престижность в мире юриспруденции и толстый кошелёк, за ним сохли девушки даже возраста его клиентки. Ю Джимин… Ранее не судимая и с чистой историей административных правонарушений, благодаря её родителям, которые, к общему сведению, зарабатывали собственной клиникой пластической хирургии. Девушке был 21 год, она училась в Сеульском университете по специальности «музыка», на отлично. Вела довольно активный образ жизни, учитывая то, что у неё хватало времени на учёбу и ещё хобби, которое у неё отбирало довольно много времени. Казалось, чего ей не хватало в этой жизни, ведь всё было при ней: и внешность, как у типичной айдолки, и мозги, и деньги… Единственное чего ей не доставало — приключений на свою задницу и одного единственного мужчины, которого честным путём, как она себе думала, было не заполучить. Поэтому то её обвиняли, говоря человеческим языком, в сталкерстве, а еще в незаконном проникновении в чужое жилище и воровстве. Всё это Нэнси Мюллер поняла из доклада, который только что озвучила Кан Сыльги и теперь произносила заключительные слова: — Учитывая историю правонарушений обвиняемой Ю Джимин и низкий риск совершения повторного преступления, можно прийти к выводу, что подсудимая не несёт высокого уровня угрозы для общества и может понести наказание не связанное с лишением или ограничением свободы на определённый срок. В случае, если суд решит освободить Ю Джимин с испытательным сроком, рекомендуем назначить ей дополнительную обязанность — публично попросить прощения у потерпевшего. После окончания чтения своего доклада, Кан Сыльги, женщина 27 лет, с высшим юридическим образованием и полным отсутствием личной жизни, из-за своего трудоголизма, цокая шпильками сапог, прошла к скамейке к Нэнси Мюллер. Глядя на темно-синий костюм с юбкой и ровные уложенные волосы Сыльги, Нэнси было как-то не по себе, что в суд она пришла в светлых джинсах и рубашке в клеточку. В Бристоле всем было все равно в чем ходить на заседания, да и не всегда они проходили вот так официально с судьёй в мантии, в зале заседаний и под звукозапись. Порой всё решалось в коридоре с секретарём, а то и в телефонном режиме. Пусть Мюллер и была простым слушателем, но как-то ей даже неудобно было от такого контраста с привычным для неё миром. Как только юбка госпожи Кан коснулась деревянной скамейки, судья, произнес: — Гражданка Ю Джимин, у вас есть какие-то возражения к докладу представителя Комитета добровольцев по предотвращению преступности? — Нет, Ваша честь. — поднявшись из кресла, произнесла подсудимая Ю, и после сразу же села обратно. — Хорошо. Тогда суд отправляется в совещательную комнату для принятия решения. — и дальше прозвучал удар деревянным молотком по специальной деревянной подставке на столе, после чего судья поднялся и вместе с материалами уголовного дела удалился в ту самую комнату. Нэнси Мюллер аж выдохнула от облегчения. При всей своей любви к судебным заседаниям, она была счастлива, что наконец-то можно сваливать из этого место. По длинному коридору с дофига высоким потолком и прямиком к выходу.*****
Прошло минут десять, как инспектор Мюллер и госпожа Кан покинули зал заседаний. Нэнси надеялась, что они выйдут из здания суда, зайдут в какую-то кофейню, а потом прогуляются обратно к Комитету — по крайней мере это ей обещала Сыльги. Но не тут то было… Две женщины все никак не могли дойти к той самой огромной двери, что вела в свободный мир без злодеев и приговоров, потому что одну из них, ту, что постарше, встретила по дороге помощник какого-то судьи и Кан Сыльги пришлось последовать за ней, чтобы обсудить кое-какие вопросы. Поэтому Нэнси ждала в главном холле, рядом с дверью в общую канцелярию суда и судебной охраной. Минута за минутой проходили крайне медленно. Заходило и выходило полным-полно людей, словно это был не суд, а какой-то рынок. Нэнси переживала, что потеряет Сыльги и ей придётся самой добираться к Комитету добровольцев. Она внимательно смотрела то в одну, то в другую сторону. И ей было ещё более неловко. Столько людей в деловых костюмах и при параде… Наверняка прокуроры, адвокаты или ещё кто при должности. Жаль, что она сама была из обычной семьи, с обычным бюджетом и обычным гардеробом, всего из несколькими классическими костюмами. Вот бы здесь был Марк Ли… Так бы ей было гораздо спокойнее. Теперь брюнетке было грустно. Чёрт возьми, она скучала по Марку, по его крепкому плечу, что частенько её останавливало от всяких драк, по его словам поддержки… — О, здравствуйте! — за спиной Нэнси, что как раз глядела на входные двери суда, внезапно возник мужской голос. — Нэнси Мюллер? — Здравствуйте… — девушка, будучи в лёгком недоумении, обернулась. — Вы помните меня? — мужчина, в чёрном костюме показывал на себя пальцем, а ещё улыбался так, что, казалось, сможет достать уголками губ до ушей. Мюллер сложно было что-то сказать. Перед ней стоял кореец, очередной молодой красивый кореец, но чтобы вспомнить кто он такой… Это было для неё слишком сложно. — Вы знаете меня? — опустив брови, инспекторша внимательно посмотрела на мужчину. — Полиция района Сеочо-гу. Не припоминаете? — а парень не переставал демонстрировать свою ослепительную улыбку. Такой вопрос заставил Нэнси широко открыть глаза. Неужели он с ней вместе сидел за решёткой? Да не могло такого быть, потому что там были только проститутка, бомжи и ещё какие-то алкаши. — Я адвокат Чхве Минхо, друг Марка Ли. Это я поспособствовал вашему освобождению из изолятора временного содержания. — адвокат Чхве не долго думая понял, что у любимой девушки Марка слегка дырявая память. — Аааа… — вот тут то инспекторше и дошло. — Простите… сразу не узнала… — Вы снова с Марком прилетели в Корею? — Минхо любил поговорить, поспрашивать. — Нет. — теперь уже и Нэнси заулыбалась, отмахиваясь рукой. — Я тут по работе. — договаривая, она ещё пару раз хихикнула. Снова нервы. — Ясно. А как вообще Марк? Где сейчас проводит фотосессии? — адвокату может и было интересно и любопытно, но как же раздражали все эти вопросы его собеседницу, учитывая то, что сейчас происходило между ней и Ли. — Если честно… — Нэнси замялась. — Мы с Марком больше не виделись после той совместной поездки в Сеул. Поэтому ничего не могу сказать. — Мюллер опустила глаза в пол, поджав губы. Этот разговор был словно давка на больной мозоль. — Понятно… — парню было неловко, он на автомате стал чесать затылок, да и его лучезарная улыбка поблекла. И тут, как никогда вовремя, стал приближаться цокот шпилек Кан Сыльги, что освободилась из заточения кабинета в конце коридора. Девушка в синем с уверенностью несла кучку бумаг, прижимая к своей груди, и будучи в метре от пары людей, над которыми зависло гробовое молчание, произнесла: — Здравствуйте, адвокат Чхве. — Привет, Сыльги. — на щеках Минхо снова появились ямочки, а Нэнси смогла увидеть, как улыбается сама госпожа Кан. — Вы знакомы? — глаза девушки в синем смотрели то на Минхо, то на Нэнси, а потом по кругу. Мюллер не могла проронить и слова, тема о Марке полностью сбила её с толку. Хорошо, что Чхве быстро пришёл в себя: — Да, знакомы. Нэнси Мюллер подруга Марка Ли. Ты же помнишь моего друга? Оказывается, мир был очень тесен. Нэнси была удивлена, что эти двое общаются на «ты», да и ещё знакомству Сыльги и Марка. В тоже время, Сыльги, которая всего несколько раз виделась с Марком (за последний год), была в большом удивлении, что сейчас перед ней стояла та самая Нэнси, о которой Марк не переставал говорить и сожалеть о том, что не может заполучить её сердце. Глядя на Мюллер, госпожа Кан совершенно не понимала чего особенного было в этой девушке, чтобы за ней так сох парень вроде Марка, у которого было всё: и прекрасная внешность, и хорошая семья с собственным бизнесом и кучей денег, и мозги, которые всё-таки порой отшибало из-за Нэнси. — Да, конечно. — одновременно кивая головой, сказала Кан. — Минхо, нам уже пора с Нэнси Мюллер обратно в отделение. Ещё увидимся. — и вот так между этими двумя всегда заканчивалось. Виделись чаще всего они в здании суда, а уломать Сыльги встретится где-то в неформальной обстановке Минхо удавалось раз в несколько месяцев. — Хорошо. Удачи тебе. — поднимая кулачек на прощание, с чувством лёгкого разочарования Минхо провожал взглядом двух женщин, которые в кое-чём были очень похожи — в своём умении отталкивать от себя мужчин.