Признание

Кабинет начальника отделения пробации района Каннам-гу. 17:47. 08 декабря.

Кресло с чёрной обивкой, стеклянный столик и вокруг полно распечатанных указов, разных кодексов, письменных указаний самого-самого главного начальника Комитета добровольцев по предотвращению преступности всея Республики Кореи, а также всяких прокурорских указаний по исполнению наказаний не связанных с лишением свободы и постановлений судов об исполнении административных правонарушений. И всё это не считая холмов из архивных личных дел осуждённых, что лежали стопками на полу, в ожидании, когда Нэнси Мюллер прочтёт их. Первые пару дней пребывания в этом Комитете казались для инспекторши цветочками, потому что сначала она знакомилась с сотрудниками, потом ходила в суд, а после начальник Джи Чан Ук решил поднатаскать Нэнси в специфике исполнения наказаний, согласно правовым актам Южной Кореи и для девушки начался ад. С утра до вечера рабочие дни проходили за чтением никому не нужной макулатуры. К тому же, Мюллер, чтобы более менее понимать узконаправленную лексику, что касалась юридической сферы, приходилось не вылазить из гугл-переводчика. Да, конечно Нэнси запомнила какие-то слова и фразы, что встречались чуть ли не в каждом документе, но её мозг из-за всего этого истощал настолько, что она больше ничего не видела и не помнила, кроме этих бумажек. Девушка забыла, что живёт в одном общежитии со злосчастным лейтенантом Кимом и даже на выходных у неё из головы не выходило количество всего того, что она ещё не прочитала. После этого Нэнси поняла, что если раньше она жила лишь «домом» и «работой», то теперь осталось только второе и она сама не представляла, как добудет в этом месте ещё более двух с половиной месяцев. Ей было бы для начала как-то дожить тех тринадцать минут до окончания рабочего дня, чтобы как можно скорее вернуться в общежитие, лечь в постель и просто не видеть никаких иероглифов. Очередное личное дело годовой давности упало на стопку хлама по правую руку инспекторши и скрепя зубами она взяла из стола следующее — дело какого-то мошенника Ким Чен Ына. Даже на титулку было тошно смотреть, не то что перелистнуть к описанию дела, а потом к сопроводительной, распоряжению, приговору и всем остальным документам. Но разве у Нэнси был выбор, когда по окончанию каждого рабочего дня начальник Джи, словно издеваясь, спрашивал, что она прочитала и чего нового узнала, это уже не говоря о сравнении с тем, как ведутся дела в Англии… Нехотя Нэнси стала поворачивать лист дела, как резко открылись двери кабинета и вошёл тот самый контролёр, что на ходу стягивал с себя голубой галстук и одновременно недовольно что-то бормотал себе под нос. Видимо, совещание прошло не очень. Он даже не заметил Нэнси, пока шёл к своему рабочему столу, чтобы достать из ящика пачку каких-то довольно крепких сигарет и пойти в одном только жакете поверх рубашки на террасу курить, когда на улице падал снег. В Мюллер аж челюсть отвисла. Впервые она видела этого мужчину настолько сердитым. Точнее, она вообще впервые видела его сердитым. Сквозь панорамное окно было видно, как Джи Чан Ук нервно сует сигарету себе в рот, теребит зажигалку, которая не сразу выпустила язык пламени, а потом закуривает, да и ещё с такой глубокой тягой. Странно было, что он не закашлялся на выдохе. Вот бы и ей было закурить… Она ведь полторы недели не держала сигареты во рту. Завтрак пропускала, обедала вместе с коллегами едой с доставки, а ужинала какой-то лапшой в дешёвой лапшычной близ общежития. В магазин она так ни разу и не попала, чтобы купить курева, то сил не было, то времени из-за переработки. Поэтому, глядя на этого сверх напряженного мужчину, что в порыве злости стучал ногой о пол и представлял, как вдавливает в бетон лицо начальника Кан Тэ Шика, который и довел его до этого состояния, Нэнси думала лишь об обернутом в бумагу табаке, полностью растворяясь в своих мечтах, пока господин Джи не обернулся к ней и пристально не посмотрел в её глаза, говоря своим взглядом «иди сюда». К счастью, Джи Чан Ук был из людей, которые хоть и быстро воспламеняются, но с такой же скоростью приходят в себя. А вот Нэнси как раз таки наоборот — она только сильнее стала накручивать себя от того, что начальник её звал к себе, тем более будучи не в лучшем настроении. Девушка просто застыла на месте, не переставая глядеть в окно, до момента, пока господин Джи не открыл дверь и прямо не сказал: — Идите сюда. Абсолютно ровная интонация, а Мюллер словно током ударило, что она сразу подорвалась с места. Стоя у двери, Джи Чан Ук дождался пока девушка, также одетая не для посиделок на улице, в одном только вязаном свитере и джинсах, пройдёт на терасу, а после закрыл за ней дверь. Нэнси уже и трясло, не то от холода, не то в предчувствии быть отчитанной. Она бы и начала извиняться, а после пересказывать всё прочитанное за день, но даже не успела открыть рот, потому что начальник заговорил первым: — Вы курите? — одновременно глядя инспекторше в глаза. — Ну… — неловко было в таком признаваться. — Ну вообще… да. Курю. — кусая губу, девушка стала смотреть на небольшой слой снега, которым замело задний двор. В ответ начальник Джи ничего не сказал, только протянул открытую пачку сигарет, в которой ещё и зажигалка лежала. — Спасибо. — возможно Нэнси надо было отказаться, но какое же это было заманчивое предложение. Девушка протянула руку и аккуратно вытянула из пачки сигарету. Несколько секунд и сквозь фильтр она вдохнула клубень дыма, закрывая глаза от блаженства. Нэнси Мюллер словно попала в рай, все мысли о кодексах, начальниках, пробации и Южной Кореи в целом, словно превратились в пыль. Вот только это счастье длилось не долго, поскольку доза никотина в сигаретах оказалась уж слишком ядерной и Нэнси начала кашлять, как старый дед з посаженными лёгкими. — Простите… — всё ещё держа руку на солнечном сплетении, с выражением лица, словно ей коты перед носом нагадили, произнесла Мюллер. — Давно не курили? — Джи Чан Ук краем глаз посмотрел на инспекторшу, выдыхая очередную порцию дыма. — Полторы недели. — и сразу после ответа, Нэнси снова сунула в рот сигарету. На этот раз ей больше не пришлось пыхтеть дымом как паровоз. — Неудачная попытка бросить? — мужчина выдохнул кольцо, сразу после ответа. — Нет, никак не могла дойти купить сигареты. — глядя в пол, Нэнси свободной рукой обняла себя за талию, лёгкий мороз давал о себе знать. — Видимо я вас перегрузил… — начальник Джи обернулся в сторону двери и пошёл тушить окурок в пока пустой стеклянной пепельнице, что стояла на небольшом деревянном столике. — Ну как сказать… — неловко было соглашаться со своим начальником в таком. — Просто в Бристоле я выполняла более разнообразную работу. — Так может попробуете поработать в паре с кем-то из наших инспекторов? — Джи Чан Ук понял тонкий намёк инспекторши. В прочем, он был не против, чтобы она стала выполнять какую-то реальную работу, хотя бы помогая его подчинённым. — А можно? — Нэнси Мюллер не ожидала, что господин Джи ей сам это предложит. — Конечно. — начальник улыбнулся. — А я могу прямо завтра начать кому-то помогать? — глаза Мюллер засветились от восторга. — Только не личные дела читать, пожалуйста. — небольшое уточнение, которое Нэнси произнесла также натянув улыбку на лицо. — Это как договоритесь с моим сотрудником. — и ещё одна улыбка Джи Чан Ука, словно одна сигарета стёрла сам факт существования того совещания получасом ранее. — Возможно вы хотите с кем-то конкретным поработать? Может с Кан Сыльги? — в вопросах стало читаться условие. — Отлично. — Нэнси поджала губы в улыбке, словно говоря «да, сэр».