***
Артур развешивал мягкие игрушки под потолком тира, стоя на хлипенькой стремянке. Увидев меня, он заулыбался и спрыгнул на пол. Привычным движением достал коробку с пульками, подцепил кучу длинной пластиковой трубкой, зарядил автомат. Сомнений в том, за что именно те парни его донимали, у меня больше не было. Мой гей-радар ошибался редко, и после чуть более близкого знакомства с Артуром он буквально взвыл сиреной. — Ну что, мне готовить акулу? Я хмыкнул, взял автомат, прицелился и нажал на курок. Чуда не случилось — как обычно, большинство пуль улетело в молоко. Но Артур ловко подцепил и снял с крючка большую зубастую акулу. — Думаю, ты её заслужил. Я взял игрушку у него из рук. — Тебя не уволят, если ты каждому косоглазому будешь раздавать призы? — Да ладно тебе, никто не видит, — Артур усмехнулся и щелчками пальцев сбил несколько оставшихся после меня банок. — Ты и так нам нормальную выручку сделал, так что заслужил, говорю же. — Я не из-за этого сюда приходил. — А из-за чего? Парню в каком-нибудь клубе я бы сказал что-то вроде: «Мне нужен приз повнушительнее», выразительно осмотрев его с ног до головы. Но Артур с его карими ланьими глазами выглядел как-то трогательно, что ли. Почему-то не хотелось быть с ним слишком резким и напористым. Поэтому я просто промолчал. После обеда мы отправились в конюшю. Уселись в маршрутке в самом конце салона, соприкасались коленями во время многочисленных поворотов по серпантину. Его колени были тёплыми, острыми и сплошь покрытыми синяками и почти зажившими ранками с коричневой коркой. — С коня упал, — сказал он, проследив направление моего взгляда. Я кивнул. Ладно, с коня так с коня, какое мне, собственно, дело? Не такой уж и важный, видимо, конь, если Артурчик сейчас сидит рядом со мной, а не в его седле. Конюшня находилась на отшибе небольшого посёлка в горах. Я с любопытством осматривал лошадей в загоне под открытым небом и краем глаза видел, как один из инструкторов, такой же смуглый и кареглазый, как Артур, с явным неудовольствием осматривает меня самого. Видимо, это был его брат. — Опять, да? — спросил он, повернувшись к Артуру. — Что опять? Всё хорошо, это мой друг. Просто дай нам лошадей. — Он вообще умеет ездить верхом? — Да умеет. Мы тут недалеко покатаемся. — Ну смотри, Артур… — Всё нормально, правда, — он повернулся ко мне. — Стас, это Тимур, мой брат. Тимур всё с таким же хмурым выражением вывел нам двух осёдланных гнедых лошадей. Верхом я, конечно же, ни разу не ездил, но Артур терпеливо под осуждающим взглядом своего брата проинструктировал меня. — Ставишь левую ногу в стремя, подтягиваешься, наматываешь вожжи на большой палец. Это твой руль — тянешь вниз — конь останавливается. Поворачивать по такому же принципу — влево и вправо. Сам с коня не слезай, а то нога застрянет, я помогу, если что…***
Некоторое время мы ехали молча. Моя кобыла послушно шагала следом за конём Артурчика по тропинке через заросли в гору. Я испуганно шарахался от свисающих с веток, запутанных в паутину мёртвых цикад, боясь врезаться в одну из них прямиком своим таблом. — Кажется, твой брат был не особо мне рад, — сказал, наклонив голову, чтобы не угодить в очередную паутину. — Да не обращай внимания, всё нормально, — ответил он, обернувшись через плечо. — И часто ты так экскурсоводом подрабатываешь? — спросил я и тут же пожалел о своём вопросе. И какое мне дело до того, с кем здесь раньше катался Артурчик? Главное ведь, что сейчас он катается со мной. — Вообще нет. Ты мой первый участник экскурсии, так сказать. А что? Я не видел его лица, но чувствовал, что он улыбается. Улыбнулся и я сам. Всё-таки приятно быть первым участником экскурсии. — А чего ты сам не работаешь в конюшне? — Да я хотел. Я ведь ветеринарный колледж окончил. Но в конюшне платят хреново, в тире намного лучше. А я хочу накопить денег и свалить в Краснодар или ещё какой город побольше. — А чем тебе тут не нравится? Город уютный, рядом море, целый год тепло, — удивился я. На моей памяти были лишь люди, которые, наоборот, мечтали жить на юге, у моря. Как можно мечтать отсюда уехать? Артур снова оглянулся. Выражение лица у него теперь было печальным. — А это не очевидно, нет? Я вспомнил, какие мерзости выкрикивали Руслан и Серёга, стоило Артуру показаться на пляже. Наверное, этот город был для него почти такой же клеткой, как для меня — стены детдома. Я хорошо понимал желание вырваться, отчаяние и злость из-за того, что нельзя сделать это по одному лишь щелчку пальцев, просто потому, что ты этого хочешь. — Я понимаю тебя. Понимаю, что такое осточертевшее до невозможности место. Тропинка уже была широкой, наши кони теперь шагали рядом. Я залипал на профиль Артура, его густые каштановые волосы, загорелую кожу, худые жилистые руки. Он не спрашивал ничего обо мне. Даже после слов о детдоме, хоть и взглянул с удивлением, когда я об этом упомянул. Я мог бы многое рассказать. Но ему будто бы было не особенно интересно. *** Ещё минут пятнадцать мы ехали молча. Артур иногда пускал своего коня рысью, моя кобыла тоже ускорялась следом без каких-либо действий и просьб с моей стороны. Было неудобно, я отбил себе об седло всю задницу, с непривычки побаливала спина, но всё равно сегодняшний день мне определённо нравился. — Мы приехали, — сказал Артур, останавливая коня и кивая куда-то за деревья. — И где мы? — Прислушайся. — Ну… Вода шумит. Артур ловко спрыгнул на землю, придержал мою лошадь, помог слезть и мне. Накинул поводья на ветку, поманил меня за собой. Мы спустились вниз по склону, и я увидел горную реку, а чуть дальше и выше по течению — водопад. У меня случился какой-то детский восторг от этого зрелища. Такое укромное, не тронутое людьми место в его первозданном виде. Вода в реке была чистой и прозрачной, я видел каждый камень и каждую рыбку на дне. — Это клёво! — Можешь искупаться, если хочешь. — Давай вместе? — Я присоединюсь. Я кивнул и стянул с себя футболку, расстегнул и снял джинсовые шорты, остался в одних трусах. Оглянулся на Артура, ожидая, пока он тоже разденется, но он по-прежнему стоял на берегу и наблюдал за мной. Мелькнула мысль снять и трусы, но я решил повременить с этим и зашёл в прохладную воду, распугав рыбёшек. Прошёл вперёд, пока вода не достала мне до груди. Дальше заходить не решился — помнил свой первый день на пляже. Конечно, было бы романтично дать Артуру себя спасти, но лучше всё же не рисковать. Когда я оглянулся, Артура на берегу не было — он сидел верхом на своём коне выше по склону, между деревьями. — Ты идёшь ко мне или нет? — спросил я с недоумением. — Нет. Доберёшься обратно сам. — Чего? — Трём дружкам своим не забудь привет передать, если дорогу обратно найдёшь. Когда они уже отъебутся от меня, а? И нахера тебя подослали, думали, я совсем идиот наивный? — Бля, Артур, ты головой ударился, что ли? Что ты несёшь? Куда ты собрался? — Ничего, сам найдёшь дорогу! Я торопливо погрёб к берегу, но течение затрудняло движение. А Артур тем временем развернул коня — моя кобыла была привязана к его седлу — и поскакал прочь. В ушах стучало, меня раздирали злость и паника — хрен знает, какое из этих чувств было сильнее. Мокрый, в одних трусах я побежал вверх по тропинке, забрался на склон, где мы оставили коней, но Артур уже давно скрылся за деревьями. Я некоторое время бежал вперёд, как идиот, споткнулся, наступив на какую-то колючку, и упал. Со всей яростью, на которую был способен, пнул лежащий рядом камень голой ногой и взвыл, сильно ушибив большой палец. — Артур, скотина, мать твою! Вернись, уёбок! Но, разумеется, никто не вернулся. Шипя от боли, я побрёл к реке за своими вещами. Это место больше не казалось мне прекрасным и волшебным — я его ненавидел. Как и своего провожатого. Ну попадись мне, тварь! Я разобью тебе твой облезший нос! Я натянул вещи на мокрое тело, нащупал в кармане мобильник, торопливо достал его — связь в этой Тьмутаракани не ловила. Пришлось засунуть его обратно и, спотыкаясь, снова подняться на склон. Нужно успокоиться и вспомнить, как мы сюда ехали. Я, как полный придурок, полагался на Артурчика и даже не пытался запомнить дорогу, лишь пялился на этого мудака. Теперь вот поплатился. Разве жизнь не учила меня никому не доверять? Но успокоиться не получалось, я ломанулся через заросли, особо не разбирая дороги. Не сразу вспомнил, что сюда мы ехали по тропинке, и по ней же ускакал, кинув меня, обмудок Артур. Я оглянулся, но не смог понять, с какой стороны пришёл и как вернуться обратно к водопаду — впервые в жизни ведь оказался в лесу, к тому же совершенно один. Матерясь про себя, я остановился и сел на землю. Попредставлял в красках, как размажу Артура по стене тира и врежу прикладом автомата по его мразотной подлой башке. Правда, после моё не менее подлое воображение нарисовало картину, как я бережно отскребаю его от стенки, целую и стягиваю майку. Нет, не стягиваю. Раздираю в клочья, одновременно больно кусаю его за шею, чтобы остались следы зубов. Вырываю кусок кожи с мясом. Как ни странно, эти мысли помогли мне успокоиться и взять себя в руки. Я догадался прислушаться и пойти на шум водопада. Через несколько минут снова вышел к нему. А вот и эта проклятая тропинка — конские копыта чётко отпечатались на чуть влажной земле. Я побрёл по ней, пытаясь мысленно прикинуть, как долго мы ехали верхом. По моим расчётам — примерно час то шагом, то рысью. Остаётся надеяться, что хотя бы к вечеру я выберусь из этих чёртовых зарослей к какой-нибудь цивилизации.***
— А Артур сказал, что ты уехал, — заявил Тимур, когда я мокрый, грязный, заёбанный и злой вышел из леса вечером и кое-как дополз до конюшни. Я сжал кулаки и мысленно досчитал до пяти. — Никуда не уехал, как видишь. А твой брательник часто кидает людей одних в лесу? Я был слишком усталым и не успел среагировать на то, как Тимур шагнул ко мне и резко толкнул в грудь. От удара в челюсть я уже успел увернуться, перехватил Тимура за запястье и ловко вывернул руку — подростковые рефлексы ещё не забылись, хотя я давненько ни с кем не дрался. Желание вмазать ему в ответ двоечкой подавил с трудом. — Если ты ему что-то сделал, я тебя убью, — выкрикнул Тимур, безуспешно пытаясь освободить руку. Он пнул меня ногой, прицельно и больно, но я всё равно его не отпустил, а лишь выкрутил сильнее. — Я ему ничего не сделал и понятия не имею, почему этот мудак решил бросить меня одного посреди леса. Я, блять, еле нашёл дорогу обратно. — Скажешь, он просто так это сделал? — Да я в душе не ебу! Я с ним знаком всего несколько дней. Я, блин, его и пальцем не трогал, он сам позвал меня сюда. — Пусти, бля! — Сначала угомонись. Он ещё несколько раз дёрнулся и затих. Я отпустил его, но на всякий случай напрягся, готовый в любой момент дать отпор. — Слушай, он бы просто так тебе подлянку не устроил. Ты небось травил его вместе с теми тремя уродами, да? — сказал он, злобно сверкнув глазами. — Блин, нет. Я гулял с ними, но после перестал. Слушай, я вообще приезжий, ни их, ни Артура раньше не знал. — Этот уёбок Руслан распустил про него слухи. Пидор ссыкливый. Серёга тоже та ещё тварь, но Юрка — хуже них всех, — выплюнул Тимур куда-то в сторону. — Я понял, что они мудаки. Но то, что я с ними пару раз погулял, не зная этого, не даёт Артурчику права кидать меня одного посреди грёбаного леса. — Просто, блять, просто отвали от него. И скажи им, чтобы отвалили. Кажется, я говорил со стеной, которая совершенно не желала меня слушать.