***
Он сидел за столом на кухне в своей квартире и задумчиво ковырял ногтем царапину на столешнице. Я варил кофе и посматривал на него — было заметно, что он нервничает. — Стас, — наконец сказал он. — Помнишь, я тебе рассказал, что Руслан поссорился с родителями и уехал из города? Тут слухи дошли… Что кто-то разослал всем фотку, на которой он целуется с парнем. Я кивнул, продолжая помешивать кофе. Конечно, понимал, к чему Артур клонит. — Ты не подумай, что я там не доверяю тебе, или ещё что-то… Но это не ты, случайно, сделал? Просто у меня в альбоме была такая фотка… Что ж, момент лучше для того, чтобы признаться, уже не будет. — Я. Он судорожно выдохнул и запустил ладонь в волосы. Я истолковал эту реакцию по-своему. — Ты думаешь, он не заслужил? Или… Вопрос о том, остались ли у него какие-то чувства к этому мудаку, я произнести не смог, но он, кажется, понял. — Нет, не в том дело. Знаешь, я сам несколько раз хотел так сделать, но жалко его было. Но, блин, Стас, я надеюсь, к тому, что произошло с… этими, дружками его, — он запнулся и болезненно скривился, — ты ведь ни при чём, да? — Так, — я выключил плиту, разлил кофе по кружкам. Поставил одну перед Артуром, вторую перед собой, и только после этого продолжил говорить. — Ну один разбил машину начальнику и пропал, это я знаю. А что со вторым? — Тимур узнал, что его поймали с кучей наркоты. Этот урод за границу куда-то хотел слетать, в Москве на стыковке в аэропорту у него и нашли. Да, я понимаю, это бред конечно, причём здесь ты вообще, извини… Я нервно побарабанил пальцем по столу. Кажется, стоило, наоборот, вздохнуть с облегчением. Успокоиться и получить удовлетворение от того, что мой план сработал. Но другая часть меня говорила, что всё может быть не так радужно. И нужно объясниться. — Это я сделал, — наконец выдавил я. — Что именно? — встрепенулся он. — Всё. Я разбил машину, и я закинул Юрке наркоту. — Ой, да брось, ты шутишь же, да? — он цокнул языком, а затем с надеждой заглянул мне в глаза. — Глупо было подозревать тебя, понимаю… Я молчал и водил пальцем по своей кружке с кофе, чувствуя жар на кончиках пальцев. — Чёрт… Ну как, — кажется, он всё же понял, что я не шучу. — Там же камеры были… Они сняли Серёгу. — Это я был. Нашёл на рынке шмотки как у него, ну и… Вы сами говорили, что мы похожи внешне. Ты ведь из-за этого тогда меня завёл в лес. Думал, мы с ним родственники. Артур ничего не ответил, лишь уставился в одну точку, нервно покусывая ноготь. — Слушай, — я пододвинул стул ближе к нему. Ножки с неприятным звуком царапнули линолеум. — Они ведь заслужили. Тебе что, жалко их? Последние слова прозвучали резко — он явно заметил негодование в моём голосе. И оно действительно было. Когда я придвинулся, он будто бы попытался отшатнуться. Движение корпуса было едва заметным, но я это увидел. Он боится меня? — Мне не жалко, нет. Просто, блин, это… Жутко. Я… Я не думал, что ты можешь так сделать, и сейчас понял, что совсем тебя не знаю. — Они заслужили. По-другому никак… В полицию бы ты не пошёл, да и не помогли бы там тебе, — упрямо сказал я. Появилось искушение включить вредного ребёнка, которому всё как об стенку горох. Который просто стоит на своём и не слушает чужих слов. Но я всеми силами старался это отогнать. — Я ценю, что ты хотел помочь мне. Просто, Стас… Если бы тебя поймали, ты бы живым не ушёл… И Юрка — он наверняка понял, что это ты ему подкинул. Он же псих хренов. Если его посадят — сколько ему дадут? — Должны лет пятнадцать. Минимум. Хранение, контрабанда, особо крупный размер. — Он прикончит нас, когда выйдет, ему терять нечего будет. Он ведь если зациклится на чем-то, не отступит. Вот как на мне, отравлении моей жизни и этой его мести нашему отцу, — Артур сказал это так, словно и не сомневался — так и будет. — Это если его ещё посадят. Ты хочешь жить в постоянном страхе? — Не хочу и не буду, — ответил я, хотя понимал, что правда в его словах есть. — Ну а ты? Думаешь, он тебя бы оставил в покое, даже если б ты переехал? Если он, как ты говоришь, так зациклился. — Я не знаю, блин, я ничего не знаю, — Артур резко встал из-за стола. Прошёлся по комнате, кусая губы. — Не знаю, как это всё воспринимать и что от тебя ожидать, — сказал усталым голосом. Он снова сел за стол и запустил руки в волосы. — Стас, я понимаю, почему ты пошёл на это, ты хотел справедливости… Но, чёрт, я не знаю, как на это реагировать. Я сделал это, потому что ты мне небезразличен. Потому что хотел, чтобы они оставили тебя в покое. Потому что иначе не умею. И потому что иначе бы не получилось. Но почему это не принесло морального удовлетворения ни мне, ни тебе? — Слушай, я не жду от тебя никакой реакции. Я сделал это, потому что так привык. Да, я не думал о последствиях. Прости, — последнее слово я сказал совсем тихо. Мне очень хотелось дотронуться до него, взять за руку, но я не стал. Мы молчали некоторое время. Затем я снова заговорил. — Завтра я улетаю. Твой билет… Если хочешь, сдай его — может, ещё можно. Я пойму. Ты не обязан быть со мной из чувства благодарности или ещё из-за чего-то… если тебе этого не хочется. Я ведь вижу, что ты сомневаешься. Я так и не дотронулся до него. Просто встал из-за стола и направился к выходу. Пора было собирать вещи.***
В аэропорт он не пришёл. Я всё высматривал его в длинной очереди на регистрацию. Боролся с искушением позвонить или написать. Всё оглядывался назад, проходя досмотр перед выходом на посадку. Маленький южный аэропорт, парочка магазинов, одноэтажный зал ожидания, сорок минут до вылета. Регистрация уже закончилась, а Артура нигде не было. Что ж. Я сам предложил ему выбор. Я примостился на скамейке и уставился прямо перед собой невидящим взглядом. В голову лезли моменты, когда мы были вместе. Скачки на лошади, купание в горной реке голышом, мечты стать заклинателями огня и отправиться колесить по всему побережью… Вот он показывает мне семейный фотоальбом, а через несколько минут я целую и раздеваю его. Даже то, как он завёл меня в лес и ускакал, теперь кажется невинной и забавной глупостью. И в то же время я начал понимать его сомнения. Почему он не хотел ехать со мной. Дело ведь не только в брате и могилах родителей… Он действительно не мог довериться мне — и теперь, когда узнал всю правду, убедился, что правильно делал. Он не думал, что я способен на такие поступки. Я ведь буквально совершил убийство, пусть и чужими руками. И тот факт, что каждый из ублюдков получил по заслугам, уже не важен. У меня не было обиды на него, не было чувства, будто бы я сделал для человека всё, а он меня бросил. Нет, я понимал Артура, и сам сомневался в том, что на его месте захотел бы быть с таким человеком, как я… От которого непонятно, что можно ожидать. — Ну, я пришёл. Если ещё ждёшь. Я вздрогнул и вскинул голову. Он стоял передо мной, нерешительно сжимая в руках лямку рюкзака. В груди потеплело, хотя я всё ещё не мог до конца осознать. — Жду… Но, честно, думал, что ты не придёшь. Деньги за билет не захотели возвращать? Он усмехнулся и плюхнулся рядом на скамейку. — Ну да. Не пропадать же теперь билету. Я тоже усмехнулся. Он подсел поближе, коснулся моего плеча своим. — Стас, можешь… Можешь просто пообещать, что не будешь больше… делать что-то подобное настолько… рисковое? — Хорошо. Не буду. Обещать не стал. Но он не настаивал. Только кивнул и принял, как есть.