Лунная странница

Остановившись на грани между лесом и царством, Астрид глубоко вдохнула влажный смог космоса, чувствуя, как лëгкие на сладкие ароматы пускают в сердце узорчатые цветы. Пространство мерно колыхалось, сочетая шелест леса с далёкими звуками из тумана, такими высокими и неуловимыми...        Под ногами расстилалось тëмно-синее поле, отражавшее многоцветные галактики, а на его противоположном конце сияли деревья. Девочка пригляделась сквозь туман: с листьев то и дело улетала звëздная пыль, как подросший дракончик из пещеры Одна такая пылинка приземлилась на волосы Астрид, добавив их тихому шороху лëгкий звон, который будто бы означал: «Иди» — а лес казался таким живым... Он так влëк еë, будто специально ждал. Душа клубилась в глазах синим огонёком, который следовал за сердцем-звездою, чтобы отправится в другой мир, в сон, влечя за собою тело, и лунная странница, не медля, двинулась вперëд, за блестящим ветром в мистическую чащу звëздного леса... ... Деревья уложили тяжëлые серебристые ветви вниз, будто хотели прикоснуться ими к Астрид, а по листьям всë также скользили звёздные пылинки, издавая мелодичный звон. Липкая тьма растянулась между кронами, сквозь которые прорезалось иссиня-алмазное сияние, падая на травку причудливыми голубыми тенями. Каждый тëплый выдох обязательно трогал какой-нибудь стебелёк, смахивая звенящую пыль и толкая его тень танцевать на траве. Астрид шла вглубь далëкого от дома леса. Далёкого и живого. Зовущего... И независимого. Она шла всё глубже в мерцающие заросли, прячась среди живых деревьев от всего мира. Среди горящих белым трав... Среди звона и блеска звездной пыли, повисшей во мраке потусторонними фонариками. И как же неистерпимо сильно хотелось исчезнуть среди этого лесного танца...       Там, в холоде, пропитанном свежими ароматами, блондинка чувствовала контраст жизни и смерти. Для неë это были единственные настоящие ощущения. Морозные потоки просачивались в лëгкие до самого живота и наполняли нутро свободой, заставляли сердце вдохновлëнно биться. Это было то, ради чего точно стоило жить. То, в чëм Астрид видела нефальшивые эмоции, которые передавались с каждым вдохом. И эти эмоции были самыми желанными еë лунной душе... Жаль только, что их немного разбавляла обида, зияющая изнутри. Почему драконы еë не любят? Неприятный сюрприз обрушился, как неожиданный фальшивый аккорд в любимой песне.        По призрачным стволам лилось белое сияние, отсвечивая сиреневым на стыке со звёздной пылью, а травы сквозь витраж теней и рельеф тумана переливались калейдоскопом белосожнего и янтарного. Что делало её похожей на жидкую Луну... Такую жалкую и прекрасную.       Взгляд блуждал между высокими стволами, как-то сам выцепляя из сетей звёздной пыли и тумана такие же жалко-жидкие и прекрасно-мерцающие звëзды. Вдруг трава резко взяла вниз, став дырявым ковром, протянутым сквозь небольшой овраг впереди. На дне оврага блестело широкое серебристое озеро. А ветви, обрезавшие небо над головой в блестящие мазки, вдруг резко расступились, открывая поток сфер...        Потоком сфер была огромная туманная река, проходящая высоко над Звëздным Царством. Но самое главное... В ней кружились огоньки. Размытые, неуловимые, непредсказуемые небесные сферы... Поговаривали, что там танцуют сами сильфиды Переклики света стелились между сферами мягкими потусторонними волнами, самоцветными дорогами в абсолютную тьму без звёзд и драконов. В наступившей тишине эта тьма обрела особенную, иномирную глубину... А течение сфер, выходит, развилка меж миров...              Вдруг конечности придавило откуда-то сверху, как водопадом, мощной энергитической волной... Вместе с тем из закоулков оврага сотнями искр выстрелила звëздная пыль. Как огнееды во время взрыва вулкана... Так много, что на пару секунд заменили воздух. Но в этом воздухе Астрид всë равно заметила. В недрах оврага, над кругами, испещрившими озеро, застыли три ярких сферы... Голубая, янтарная и розовая, окрашивая озеро сиянием... Вмиг распустились туманом над волнами!        Странница только рот раскрыть и успела... И тут же пожалела о содеянном: звездная пыль осела в горле. Астрид резко потянулась к подбордку, но лёгкий кашель всё-таки прорвался. И прорвался так, что голова откинулась. И подарила тот момент, когда глаза выцепили над ветвями звëздного леса размытый силуэт... Пальцы накрыли рот и замерли вместе с телом. Тишина резко приобрела новые краски.        В воздухе встал еле заметный драгоценный иней, а на зеркальной поверхности озера тускло протянулись многоцветные линии. Но стоило среднего размера дракону приземлиться на светлый, похожий на стекло берег, как по всему водоëму прошлась лëгкая рябь, рассыпав сияние потока по волнушкам на несколько ослепляющих искр. Благодаря их прыжкам до больших бело-лазурных глаз дракона смогли долететь световые отблески, проявив изящные очертания тела. Только вот, когда Астрид поняла, кто находится на том берегу, то ладони царапнули по щекам. А дневная фурия тем временем мягко сложила крылья...        Прекрасный белоснежный дракон, будто ожившая легенда... Подняв немного сверкающей пыли, ящер грациозно взмахнул хвостом и устремился вперëд, к слабо колыхающейся водной глади. В нескольких метрах перед ним слабо сверкали разбросанные на волнах искры, и дневная фурия попробовала дотянуться до них крылом, но тут резко пригнулась, как будто собственное размытое отражение восстало перед ней из воды, и одним движением сосредоточило взгляд на Астрид. У девочки захватило дух, когда их глаза встретились. Казалось, что в груди зажглась звезда, приятно остужая раскалëнное обидой сердце изнутри. И по ощущениям цвет этой звезды олицетворял спокойствие и излечение, как цвет драконьих необычных голубых глаз, который и зажигал эту звезду. Девочка не понимала, почему у неë вдруг возникло это ощущение. Астрид не могла сравнить глаза драконихи ни с чем, что когда-либо видела. Как будто пыталась описать глаза из своего самого красочного и странного сна. Потому что создать такие волшебные глаза могло только воображение, дабы вызвать эту благодать в душе. Каждый раз, когда она обращала внимание на их цвет, то у него вдруг появлялся новый драгоценный отлив, и белокурой деве не удавалось за раз запечатлеть все цвета глаз фурии. Этой драконихе очень шли эти глаза, чтобы через них отразить сложную и проницательную душу. И Астрид уже почему-то поняла, что это девочка.        Фурия прищурила волшебные глаза, и блондинка тут же залилась мурашками. Но внезапно среди мурашек прорезалось новое чувство. Не до конца осознавая, что она делает, Астрид вдруг вытянула вперёд бледную кисть и повторила то, что сделала недавно на площадке перед домом знаний. Знакомое шарообразное сияние замерцало в раскрытой ладони. Покрутившись там немного, магический шар вдруг спрыгнул, будто блестящий листик на воздух и в мгновение ока мягко приземлился на воду перед фурией, разливаясь потусторонним блеском на волнах. Озеро и фурия заволновались: разукрашенная отражениями гладь будто покрылась гусиной кожей, а дракониха испуганно отшатнулась. Белокурая девочка, с пару мгновений удивлëнно поморгав, тут же словила на себе испепеляющий взгляд белоснежной ящерицы, и поспешно указала глазами вниз, на белые росчерки света в волнах и слегка подëргала бровями. Фурия перевела недоверчивый взор на воду и тут же заинтересованно склонила голову. Воровато оглядевшись, дракониха осторожно подошла ближе и дëрнула лапой в сторону одного из бликов. Послышался мелодичный плеск воды, а Астрид, немного подумав, аккуратно спустилась к берегу. Но вскоре белоснежная дракониха заметила девочку и, рыча, отшатнулась. Сердце пропустило удар, и странница подняла повыше безоружные руки. Выверяя каждый шажочек, Астрид на цыпочках спустилась к берегу. Вокруг не было ни души, лишь где-то в траве шипели надтреснутыми голосами жуткие жути и какие-то другие мелкие драконы. Только вот понять насколько близко они прятались было невозможно, настолько неопределённо звучали их причудливые завывания. Это было так красиво. Так вводило в транс своей неопределённостью.       Их мелодичные голоса били в уши, как будто находились рядом, и одновременно раздавались из ниоткуда, будто голоса в голове. Как же прекрасно... Астрид, вслушиваясь в каждый шорох, прямо как дневная фурия, кралась к кромке воды. На противоположном берегу вместо травы был кристалл, а здесь влажные стебельки прижались от многочисленных драконих лап. И в этой тихой жизни, безмолвно шелестя, зарождался блеск воды, поджигая судьбоносный момент настоящим волшебством. Чистые разноцветные волны мерно впивались в берег, в прижатую траву, беззвучно облизывая тонкие стручки и оставляя очень подходящим украшением мелкие драгоценные капли. Сквозь них блеск увеличивался, точно ещё несколько сфер. Астрид остановилась. Дневная фурия, ещё пуще нахмурившись, приподняла лапу и пригнулась. Еë бледный рот шëл волнами, похожими на волны в озере, обнажая острые клыки, а прекрасные глаза с чëрными прорезями сузились до двух клочков чистой агрессии. Астрид, не разрывая зрительный контакт, сошла в воду. И тут же ударила по волнам. Самоцветный свет разлетелся вместе с водяными сгустками, и ослепительные искры разбежались нестройной цепочкой прямиком до противоположного берега. Фурия захлопала гладкими кожанными крыльями и подпрыгнула, но Астрид тут же успокаивающе... Запела. Для неë самой было неожиданностью обнаружить ласковую мелодию, сотрясающую сердце, вырвашейся из своей груди. Девочка вообще не особо часто пела. И спеть колыбельную сейчас, в таких обстоятельствах было на редкость неуместно и... Эффективно. Дневная фурия, оставив ходящие ходуном губы, приподняла блестящие ушные отростки и распахнула глаза с вертикальным зрачком.        Астрид зачерпнула воды и в ритм плеснула на разбушевавшуюся гладь, заставив световые блики расчертить новую полосу. Фурия удивлëнно проследила за действом и вдруг, сообразив, одним рывком повторила движения. Кстати, на удивление хорошо влившись в ритм. И Астрид, сама не осознавая, что делает, вдруг рванула в бурный танец...        Блестели под ритм капли и, сталкиваясь, невероятно преломляли свет на несколько драгоценных отблесков, которые распадались неоднородными искрами вместе с водой. В волшебную мелодию сквозь плеск воды и свист ветра пробивался сладостный шелест, перемешанный с подпевкой шебуршащих в траве драконов. Звёздный лес отвечал ей. Деревья и драконы пели вместе с ней, а тело танцевало с тем ветром, что ещё пять минут назад давил. Тем, который опустил небесные сферы. Их поток молчал, изредка показываясь, когда какой-нибудь пируэт запрокидовал голову. И он был тих, только сочинял разные сплетения цветов. Иногда дракониха и странница отправляли в столкновение сразу несколько капель с двух сторон и такие моменты обеим казались настоящими чудесами, раззадоривая сердца не хуже потока сфер. Астрид уже спустилась по колено в озеро, тонкими ножками разбрызгивая гребешки волн, и в один момент решила увернуться от полетевших в неë капель. Сама не до конца понимая, что творит, странница отправила такой же ответ и вдруг повторила форму какой-то капли. Уже не особо замечая, что вокруг, Астрид повторяла форму капель, извиваясь в причудливых прыжках. Пока в один момент не врезалась во что-то... Чувствуя, как измученное постоянными волнениями сердце пропустило ещё несколько уставших ударов, странница в страхе подняла голову. И снизу вверх наткнулась на осмысленный взгляд дневной фурии. Они стояли наполовину в воде, а негустая россыпь капель украсила головы, идеально вписываясь в голубой блеск, круживший на белоснежной чешуе. Мир вокруг застыл, лишь жуткие жути ещё завывали знакомую музыку, да лëгкий ветер еле заметно трепал ушные отростки дневной фурии. В волосы Астрид забились редкие листья, а взгляд девочки просто застыл в драгоценных и неоднородных, будто волшебные минералы небесно-голубых глазах напротив. Фурия замерла. Вглядывалась.        Немного подумав, девочка вдруг ненадолго отвернулась и, сомкнув веки, медленно протянула длинную ладонь. В платье приятно задувал ветер, разливая по коже блаженную прохладу и вытесняя из невесомых тканей серебристо-огенные капли, наполненные звëздной пылью. Они мирно растворялись в пространстве, а пылинки мягко опускались на водную гладь и, засверкав, перемешивались с остальными блеском, окружившим застывшее в воде отражение. Отражение, где рука лунной странницы прикоснулась к будущему проводнику... Астрид, ощутив, как от места мягкого прикосновения по всей руке прошëлся разряд, всколыхнувший душу, радостно обернулась и... Не поверила своим глазам. Потому что перед ней, плавно рассекая сивый воздух, парил маленький дракончик, прижавшись нежным носиком к тонкой коже. В следующий миг дракончика покрыл тонкий ледяной налёт, перемешиваясь с пурпурным отливом гладкой чешуи. Затем тут же пропал, на одно мгновение сверкнув голубизною. Вместе с тем дракончик распахнул большие глаза неоднородного пурпурного цвета. Оттуда на девочку полился дружелюбный взгляд абсолютно круглых чëрных зрачков. Астрид стояла с приоткрытым ртом. И дракончик, а точнее драконица, Астрид почему-то это знала, без зазрения совести принялась лизать её. — Ам... Ахахаха, х-хватит. Н-ну хватит! — заливалась хохотом на пару со слюнями Астрид и мягко обхватила драконью голову, — Ты откуда? — за улыбкой к детёнышу отправился внимательный взгляд. В следующий миг фуренок подняла глаза наверх, а Астрид, хоть и не увидела полностью, но смогла разглядеть кончик хвоста с голубым отливом... — Так ты еë, — Астрид перевела поражëнный взгляд на дракончика. Но тут же утонула в проницательном взоре двух сильно гранëнных александритов

Лания...

Это как-то само вырвалось из груди. Астрид тут же осеклась, однако драконица, кивнув, устремилась в сторону чащи. — Лания! Ой, тьфу! — снова оборвалась Астрид, а потом, подумав, махнула рукой, — Подумаешь, легенда, к тому же дракону нравится, а желание дракона — закон, — рассудила странница и рванула, барабаня пятками по серебристой траве. Мерцающие древесные рукава как назло всë сильнее завешивали тропы, а листья заманчиво трепетали на ветру, который будто хотел помочь, отводя всё, что только можно. С тихим звоном облаком волнистым вставала звëздная пыль от каждого удара стопы о землю, а звёзды заливали белëсое, как чешуя дневной фурии, пространство серебристо-голубым блеском. — Лания! — звала Астрид новоиспечённого проводника, с огромной скоростью прорываясь через искрящийся туман зарослей.        И дозвалась. Потому что за следующим кустом еë уже ждала детëныш дневной фурии в сопровождении роскошного голубого змеевика с белоснежными брюхом, шипами и узором на крыльях. — Во-о-оу-у, — восторженно прошептала девочка, уставившись в янтарные вертикальные зрачки.        Змеевик же, матнув головой, недоверчиво покосился на странницу, подняв распушëнный хвост. — Всё хорошо, — поспешила успокоить Астрид, — Вот, — и выставила вперëд руку с фирменным свечением. Дракон втянул шипы в хвост и заинтересованно уставился на мерцающую ладонь. Использовав это, Астрид вдруг вытянула прохладную конечность вперëд, а сама отвернулась, полностью доверяя ящеру. Ледяной ветер лизнул бледную щëку, щекоча нос причудливым ароматом цветов и наполняя уши мелодичным шелестом, а тонкая ладошка тем временем постепенно заполнялась белëсым светом. Который вскоре побежал по тёплому драконьему носу... — Отлично, — с улыбкой повернулась Астрид, — Покатаешь меня, малыш? — а затем, припомнив легенду о вратах, — Может, ты любишь холод? — ящер одобрительно закивал головой, — Тогда нам по пути! Дракон, переглянувшись с маленькой фурией, медленно опустился на траву. Астрид радостно оббежала его и забралась по острым крыльям на спину, и, устроившись там поудобнее, странница вдохнула поглубже воздуха, перемешанного со звëздной пылью. Шершавая свежесть, обновившая сознание и дрогнувшая сердце, тут же разлилась по лëгким, заряжая душу нестерпимым желанием свободы. И именно это щекотливое ощущение полилось из тонких детский пальчиков по нежному загривку змеевика, который тут же вертикальной струёй взмыл далеко вверх.        Звезды, поток сфер, глубокая тьма, всë это на миг застыло перед глазами, но когда холодный воздух начал пускать по щекам рябь, как по воде, всё превратилось в единую разноцветную стрелу. Все внутренности куда-то улетучились. И Астрид наслаждалась этим ощущением, крепко ухватившись за шипы змеевика, пускай и по венам струились разряды страха. Через некоторое время она, крепко охватив драконью спину ногами, сумела смело вытянуть руки вверх, к широкой реке, сияющей далеко перед глазами, будто верхние ветви тех деревьев, что остались за спиной. И тут же начала немного заваливаться назад, когда дракон вдруг нурынул вниз. И нырнул с бешенной скоростью. Вскрикнув, странница схватилась за острую корону шипов и расслабила ноги. И повисла, а затем заорала то ли от счастья, то ли от страха. Ветер нырял под ноги, а далеко внизу, просвечивая меж тонкого ряда шипов, раскинулся мерцающий лес. В воздухе царил бирюзовый туман, да лишь некоторые самоцветные полосы, разлившиеся по шипам дракона, свидетельствовали о потоке звëздных сфер под болтающимися над головой ногами. Змеевик под девочкой слегка поддрагивал от каждого взмаха крыльев и, бессильный против огромных просторов, опрометью нëсся вниз, пытаясь развить максимальную скорость, дабы вольно и свободно оказываться везде, где пожелает. По крайней мере, Астрид так казалось. И она с удивлением обнаружила, насколько же маленькая по сравнению со всем этим миром. Да и змеевик тоже такой крохотный, но такой свободный, стремительный и независимый... Казалось, что рëбра сейчас треснут, и Астрид всё скурпулëзнее вдыхала и вдыхала это новое ощущение полëта, но в нескольких метрах над деревьями, возопив, упёрлась пятками в спину и изо всех сил потянула голову за шипы на себя. Ошеломляюще быстро проделав петлю, змеевик новой стрелой устремился ввысь, к светящейся реке. Астрид, отдышавшись, восторженно залепетала, побелевшими пальцами сжимая едва ли сильнее выбеленные шипы. Оглядевшись, она нашла возле себя Ланию и радостно улыбнулась ей. Дракониха, довольно сделав сальто, вдруг пристально сузила глаза и... Искривила миниатюрную мордашку в подобии улыбки, обнажая полные ряды маленьких белых клычков. Астрид удивлëнно уставилась на дракончика, даже отпустила драконью корону, только вот засмеяться не успела: неожиданно змеевика сильно передëрнуло вбок, и он снова камнем понëсся вниз. — А-А-А! — распахнув глаза, закричала девочка, а во взлетевших ногах застучало множество мелких молоточков.        К счастью, за короткий срок тренировок она успела-таки выработать несколько действенных рефлексов. Поэтому не слетела в бездну туманов, а крепко-накрепко ухватилась за лучи шипов, ну а затем и вовсе начала на них раскачиваться, пытаясь вытянуть змеевика из разворачивающегося штопора. Дракон послушно взлетел, но тут же остановился, точно врезавшись в невидимую стену. — Н-ну... Т-т-ты чего? — сказала Астрид, залезая на спину по горизонтальной лесенке шипов и тщетно пытаясь оттащить змеевика повыше. Лания тихими хлопками порхала над ними, заинтересованно вертя головой. Почему она туда взлететь может, а змеевик нет? — Не хочешь, что ли? Там знаешь как холодно! Там просто искры от холода перед глазами! — последние попытки поднять дракона к потоку небесных сфер успехом не увенчались, — Да ладно тебе! Тут в голове резко промелькнула строчка из какого-то фолианта: «По неизвестным причинам драконы не могут подняться до Потока Небесных Сфер. Исключением является дневная фурия» — Ох, хорошо, — Астрид схватилась за голову, — Полетели над Звëздным Царством! — проурчав, змеевик полетел в нужную сторону. Астрид же отдалась восторгу полёта, расставив руки, но крепко держась коленями и позволяя умопомрачительному моменту войти в сердце. По ладоням скользили мягкие многоцветные облака, а волосы струились по воздуху, открывая шею для холодных касаний, спускавшихся дальше по позвоночнику... Сами пряди закручивало, как закручивает во время перемешки две краски нечто холодное и свободное, мягкое и неощутимое... Пока Лания не стянула ленту с белоснежных прядей. Пышные локоны тут же свободно рассыпались по воздуху, ласково пощекотав затылок, а от головы по спине поползли мурашки облегчения. — Лания! — осуждающе обратилась девочка к дракончику, а потом, ощутив щекотливые импульсы в корнях, тут же подобрела, с наслаждением проводя гладкими ручками по бледной макушке, — Спасибо, — а потом взгляд переместился вниз, на мерцающий самоцветный океан, разбавленный неоднородными разводами туманов, — Воу... Ради этого стоило родиться...        Далеко внизу, будто во сне, пëстрыми волнами шло пространство, сплетëнное из магии и реальности. Холодные туманы раскинулись далеко внизу, а от их громоздкого вида захватывало дух. Краски мешались, неповторимо разукрашивая полотно Неба. И Астрид оно показалось просто прекрасным. Невообразимо огромным и просто прекрасным... Свет от Луны, комфортно далёкой, воздушным платком растёкся по разноцветным волнам космоса исчезая где-то далеко... И мигали серебристо-красным звёзды. И всё это словно было вуалью Звëздного Царства... Вуалью, под которой скрывались пафос и лицемерие...        И Астрид лунной странницей покачивалась на мощной спине злобного змеевика, по ощущению, на краю мистического мира... Под руки и невесомую одежду лился слегка блестящий ветер, будто под крылья... И вкупе с предыдущим ощущением это полностью уносило во что-то неизведанное... Странное чувство, но Астрид теперь могла дать ему определение. Она познала драконью свободу. Буквально слилась со злобным змеевиком... Каждый взмах отдавался в спине, с драконьей же спины за компанию с жаром в ноги Астрид слетал пульс, раскалëнным клинком вырастая до самого сердца. А в груди от этого что-то таяло. Что-то, что всегда напрягало грудную клетку, мешая жить. Но сейчас... Девочка расслабилась. Хоть сердце и гнало на феноменальной скорости, но оно гнало так... По-живому... И Астрид с умиротворением слушала его мелодию, под которую рождались знакомые узорчатые цветы, только теперь уже в свободной от мыслей голове... Какой же многогранной бывает эта свобода...        Все границы были разбиты, ноги забыли о напряжении от гравитации, а мечты и желания будто родник выстреливали откуда-то, откуда Астрид уже не могла определить. Куда уж тут всем этим пафосным свиткам с их: «огонь в сердце... » Сердце засыпало в своей скорости, всë тело непрестанно облизывали стальные ленты ветра, странный цветок всë расползался по мыслям, разрывая их, точно тонкую ткань. Возвращаясь к сердцу, грудь вместе с самым свежим воздухом наполняло просто невероятное чувство жизни. Настоящей жизни. Очередной хладный поток с огромной, заставляющей чувствовать непередаваемый восторг, силой разгонял туманы, будто краски в воде, и странница позволила ему унести в своих ледяных струях собственный голос, вошедший в потрясающий резонанс со свистом ветра. Астрид расставила руки, и из груди вырвалось ярчайшее свечение, горстями истинной души разлетаясь по реке ветров. От крика и магии по телу прошлась вибрация, в которой словно расцвело массивное облако, белоснежность которого просто не могла задеть никакая тьма. На ней только играл свет, пронзающий практически все небесные просторы. И именно это облако выдавило из существа всю боль, размазывая каждый уголок облегчением и свободой...        Мимо, вереща и звонко хлопая крыльями, пронеслась небольшая стайка жутких жутей, нарушив воцарившую гармонию, и почему-то стало как-то... Тихо и слякотно... Лопатки опустились, резко утратив чувствительность к равнодушным взмахам змеевика. Тихо и слякотно... Откинув странную мысль, девочка, неожиданно вспомнив о том, что звезды — это здания, залы, лестницы, места и площади, на удивление спокойно дëрнула змеевика в сторону коронующей Звёздное Царство Луны. Нет, не спокойно. Равнодушно. ... Вскоре Астрид приземлилась на знакомую поверхность и, ласково потрепав змеевика по чувствительному загривку, спрыгнула. Но тут же замерла. Настолько привычное ощущение твёрдости в ногах, давно изученный вид на Звёздное Царство и само его понятие теперь воспринимались иначе. Совсем иначе. Она уже более менее знала, что там... Вдалеке. На ощупь, на слух, вкус... И насколько же волшебно парить над космосом на драконьей спине... Теперь этот вид воспринимался как-то... Легче что-ли. Как будто Астрид родилась уже с крыльями, в любой момент могла преодолеть всë сопротивление космоса и воспарить над звëздами... На границе восприятия рассыпался звон... Как будто вновь и вновь видишь давно изученный, но от этого не менее интересный и таинственный сон...        Вдохнув ещё раз вкусного воздуха, который ненадолго лëг с той стороны рëбер, Астрид развернулась и трепетно прижалась лбом к тëплому носу змеевика, растягивая душевный момент, пока холодный ветер бил со всех сторон. Собственный ледяной выдох смешался с горячим дыханием дракона и потëк приятной водой по щекам обоих. Только вот капли тепла будто отпрыгивал от морозной кожи Астрид, отчего блондинке вдруг показалось, будто лëд — это она, а огонь не может согреть еë и лишь мягко проводит по бледной коже... Откинув ещё одну глупую мысль, девочка слегка потëрлась о шершавые прорези, выдыхающие жаркий пар, оцарапав нос и щëку. А затем под прощающиеся мурчания змеевика уверенно вытянула руку вбок и, ощутив нежное прикосновение маленькой головки другого дракона, мягко отдалась лунной магии... ... Однако в пещере, служившей комнатой, ждал не совсем приятный сюрприз: — Астрид! — вскочив с кровати названной, оскалилась мать, — Где ты, — но осеклась, когда еë взгляд наткнулся на спутницу дочери, — Д... Дневная фурия..? — поражëнно выдохнула женщина. — Что-о-о?! — высунулась любопытная головка сестры из-под коричневого одеяла, — Та самая, о которой нам сегодня тëтя Адена рассказывала?! — Да, — утвердительно кивнула Астрид, а затем взглянула в большие пурпурные глаза дракона. И в царившее внутри равнодушие пробился удар сердца. Его не хватило, чтобы внутри снова что-то расцвело... Но Астрид поняла, почему не хватило. Внутри расцветёт только тогда, когда она разделит с Ланией свободу полëта... И странница полушëпотом добавила: — Та самая... — Но... Потрясающе... О ней придëтся много заботится! Это очень необычный дракон, Астрид, — опомнившись, сказала родительница. — Я знаю, — парировала Астрид и, переглянувшись с Ланией, уже неслышным шëпотом добавила, — Мы будем заботиться друг о друге, потому что мы разделили души. Навсегда... Навсегда.