Лунная странница

Если сосредоточиться, то можно провести по острому лезвию острый лëд, а если вслушаться в свист, то вместе с ним может засвистеть метель. А если их соединить, то можно в метель обрушить дождь из ледяных лезвий, рассечь расплавленный и упругий воздух, как стекло. А Астрид почему-то очень нравился стекольный скрежет. И поэтому она на полном ходу обрушила со всех сторон настоящий беспорядочный дождь из пропитанных льдом и метелью лезвий. Но противник оказался довольно ловок и встретил каждую атаку старой секиры пронзительным дребезжанием металла. И девушка позволила этому звуку полностью пронзить накаченные мускулы, выбить из них новые удары, подчиняющиеся столь незаметному ритму…       И ей удалось перехватить меч соперника, провести его вниз и самой стать невесомой метелью, летящей на врага. А в полëте подхватить весь лëд и… — Я сказала хватит! — кости сотрясает от встречного удара, а вес полностью налегает на собранный в кулаке лëд, заполняя сознание треском и тупой болью… — Айна! — раздаëтся рядом, когда миниатюрная ступня Астрид соприкасается с полом, и девушка резко распахивает глаза, фокусируясь на происходящем, пока ладонь, где ещё недавно разбился лëд, непроизвольно поддерживает тяжело вздымающиеся рëбра, — Какого чëрта ты творишь?! — окружëнная ореолом жидкого золота, возмущается растрëпанная Адена, сжимая в руке длинный меч. — Вы не слышали моих криков, и я решила сама вас остановить, — невозмутимо отвечает родная мать, откидывая надломленное копьё, покрытое инеем. — С чего ты решила нас остановить? — сквозь зубы вопрошает бывшая оппонентка Астрид. — Потому что я против этих тренировок, — стальным голосом отвечает Айна и резко оборачивается к дочери, — И ты это знаешь! — Ты не можешь мне запретить! — рефлекторно произносит Астрид, сжимая древко секиры. — Нет, могу! — Нет, Айна, не можешь! — встревает Адена, крутанув сестру за плечо, — Астрид уже пятнадцать, и она может и без твоего разрешения учавствовать в Пирамиде! Почему ты не отпускаешь еë? — сощурив глаза, допытывается воительница. — Я королева! — вскидывает брови, а заодно и громкость голоса женщина. — А Астрид — принцесса, — пронзительным тоном уведомляет Адена и, ткнув в тяжело дышащую грудь пальцем, вскрикивает, — А я — твоя сестра!!! — Это ничего не меняет! — скрипя зубами, отвечает Айна и сжимает кулаки.       Из-за спины доносятся чьи-то взволнованные голоса, а звëздный свет падает на приближающийся драконий силуэт… — Нет, мама, меняет! — рычит не хуже драконов принцесса и тут же срывается с места к краю небольшой синеватой площадки. Мимо ложатся прутья, между которыми просматриваются блестящие морды драконов, а сзади раздаются чужие ускоряющиеся шаги и усиливается гул голосов. Ступни больше скользят, чем переставляются; по телу разносится новая волна метели, искрясь в груди и глазах. Астрид сжимает кулаки. В спину впиваются яростные окрики матери; холодный ветер разносится по огрубевшей коже лица, теребя длинную косу; а в правой руке раскачивается верная секира, поблëскивающая льдинками в слабых лунных лучах, доносящихся высоко сбоку. В ушах бурлит кровь.       И тут метель переплетается с кожей, разливается по подсознанию, медленно проникает в сознание, мысли, душу… И вместе с адреналином заполняет всё существо, когда из-под бледных ног исчезает опора и обволакивает встречный ветер, расправляющий плотные серебристо-белые штаны и такое же платье, в сладках которого привычным жестом исчезает оружие. Впрочем, довольно быстро они с адреналином вплетаются в одно целое, когда конечности плашмя встречают родную гладкую чешую. А затем и давно знакомое стремление улететь подальше, сопровождающееся громким взрывом и мощным жаром, сдирающим слой холодной метели и цепкого адреналина. И оголяющим сердце и собственное непреодолимое желание сбежать… … — Айна! — Адена попыталась ухватить буйную сестру за предплечье, но та всё же устремилась за Астрид. Но последней таки удалось спрыгнуть с небесной платформы и вспорхнуть на дневной фурии в звëздное небо. Дракон изрыгнул плазменный залп, и всем собравшимся неподалёку странникам оставалось только лицезреть, как будущая королева молнией пролетает сквозь него, обретая полную невидимость и прекрасное преимущество, чтобы сбежать. — Чëрт! Опять принцесса творит непонятно что! — разлетелось по всем странникам в округе, а Айна, сжимая волосы, закричала своему дракону, чем заставила взбешённую Адену, с силой откинув меч, ринуться к ней и хорошенько встряхнуть: — Айна, очнись! Астрид улетела, ты еë уже не поймаешь! — настойчиво проговорила женщина и потащила сестру в лабиринт стойл, — Успокойся и давай поговорим! — Нам не о чем говорить, — грубо оттолкнув сестру к стенке какого-то загона, выпрямилась беловолосая, сверкнув короной, — Я не изменю своего решения. — Айна, — замычала младшая сестра, тщетно пытаясь потереть ушибленную спину, — Как ты не понимаешь… — женщина, поймав жëсткий взгляд правительницы, в котором как молнии сверкали звëзды, в отчаянии выгнула брови, — Астрид тоже не изменит свой выбор, если ты будешь так продолжать. Упрямства вам обеим не занимать! Королева мрачно покачала головой: — Это упрямство — корень всех бед. — И именно поэтому ты ничего не добилась, — сестра вскинула расцарапанные ладони, — Так. — Ты тоже в этом виновата, — Айна скрестила руки, — Поощряешь еë, тренируешь… Совершенно напрасно! — Нет, не напрасно, — Адена помотала головой, — Я не критикую еë выбор. Потому что это еë решение и еë жизнь. — О которой она ничего не знает, — строго заметила Айна. — И о которой ничего не знаешь ты, — делая твëрдый шаг навстречу, произнесла Адена, и в стойле позади неë раздалось протяжное рычание, — Я понимаю, чего ты боишься. Но у вас с Астрид разные жизни и разные личности, — девушка лязгнула ореолом жидкого золота по полу синхронно с драконьими когтями, резвящимися за спиной, — Ты была другой, когда выиграла Пирамиду, — девушка наклонилась к сестре, — И вырастила Астрид в той обстановке, в которой сама сейчас находишься, и которая делает Астрид полной противоположностью тебе прежней, — и осторожно коснулась острого плеча, — Ты должна сопротивляться страху. Ты ведь любишь Астрид, — Адена сжала губы, — А если любишь, то должна отпустить, но найти силы сохранить Астрид в своëм сердце. И сделать всё, чтобы именно эта любовь процветала. — Адена, ты несëшь бред, — скинув руку сестры, отозвалась Айна и развернулась, кинув через плечо, — Астрид — наследница, она не может позволить себе подобное, — а затем скрылась за стенкой стойла, откуда так некстати донеслось очередное рычание, растворившее в себе пропитанные болью слова Адены: — Астрид — твоя дочь. … Холод касался горящей груди мягкими потоками, как будто пытаясь смешаться с бурлящими внутри чувствами. Да Астрид и не против. Растворяясь в каждом взмахе родных, уносящих в другой, более желанный, мир, драконьих крыльев, странница без промедления отдавала все свои чувства Лании, в еë родную надëжную душу, словно второе тело обволакивающую нервы и бешеное сердце. Глаза пекло от просившихся наружу слëз. Девушка спрятала лицо в загривке фурии, ощущая, как спасительный холод сквозь чешую разносится по мурашкам. Уже непонятно, сдержаны слëзы или нет, да и не важно. В голове учащëнным пульсом бьëтся одна мысль: сбежать… Сбежать от бездушной матери, палившей ежедневными упрëками, угрюмых взглядов, касающихся спины и вызванных лишь желанием посплетничать о странной принцессе. Всюду только напоминания того, как же она непохожа на ту, кем обязана быть. Как чëрный дракон, уснувший на Луне. Другая. Пятно, которое нельзя прогнать из-за традиций. Астрид сжала кулаки, царапнув по гладкой чешуе. От Лании раздалось успокаивающее мурчание. — Ты права, — заставила себя улыбнуться всадница, — Нет смысла сокрушаться по этому поводу. Она всё равно не может привести хоть один аргумент, а на мои один ответ, — девушка вздохнула, — Нет смысла... — устало повторила блондинка и откинулась вдоль фурии, перекинув длинную косу на бок и закрыв глаза.       Но вместо темноты перед глазами встало перекошенное лицо матери. Но затем по спине прошлись очередные мурашки, топящие этот образ. Астрид улыбнулась и похлопала дневную фурию по напряжëнной спине. А затем, полностью расслабившись, перекинула ногу через дракона и скатилась вниз по гладкому крылу. Тело начало тонуть во влажном встречном ветре, а душа в хоть какой-то встряске. Девушка приоткрыла глаза. По векам тут же растеклись пронзительные, словно лезвия, и привычные, как дыхание, световые лучи. И лишь далëкие самоцветные облака Земли не хуже настоящего лезвия кольнули прямо в сердце В сознании всплыли волны, листья… Такие же зелëные, как те глаза… Интересно, а какие они вблизи..? Астрид сама не заметила, как снова сомкнула веки и представила, что ветер у неë в висках — с Земли… Столько запахов, звуков, тепла и не блестящих красок. Столько разных людей, свободных от того, что окружало еë. А в юбке путается не звëздная пыль, а земная, вперемешку с листьями… Которые шелестят, шелестят, отскакивая от одного краешка сознания к другому… Как крылья… Туда-сюда, туда-сюда… Туда…       Астрид неожиданно ощутила, как шелест превращается в хлопки, а ветер — в драконью чешую. Туда… И сюда. Глаза снова открылись, а ноги легли параллельно драконьим лапам. В ушах нарастал пронзительный свист. Руки же продолжали ловить плотные волны ледяного ветра, пока словно их огромные тени внизу расстилались белоснежные крылья, края которых подсвечивала блестящая пыль. Впереди растягивалась бесконечная синь, расчерченная мерцающими звëздами и размытая разноцветными туманами Вдоль поясницы и позвоночника прошëлся лëгкий толчок.       А потом вместо метели и сверкающих звёзд пространство опутали сети серебристых кристалликов А за их толстыми прядями расположилась небольшая пещера, устроившаяся на полях Царства Снов. Такого удушливого, как одеяло. Астрид усмехнулась, покрыв тяжëлым инеем лëгкие облачка тумана. Лания грациозно проплыла мимо всадницы, исчезая в мерцающих переплетениях. Ушей коснулось мелодичное дребезжание. Астрид быстрыми шагами последовала за ней, оглядываясь через плечо и убирая за ухо колючую прядь. Сзади в закатное полотно медленно укутывались края Земли. В пятки упирались маленькие шершавые холмики. Вскоре монотонное блестящее полотно скрыла загадочная серо-стальная завеса, оставив девушку и фурию наедине. Широко улыбнувшись разлëгшейся в дальнем углу драконихе, синеглазая схватила с пола мягкий кусок ткани и кинула его рядом с рептилией. А затем, подобрав один из множества камней, прошла через небольшую пещеру, доставая секиру и без труда огибая торчащие отовсюду сталагмиты и успешно целясь узким задом в складчатую подстилку возле Лании.       И, откинувшись на дракониху, повернула голову к щели в тëмных каменных стенах. Всë неширокое пространство прорехи занимала Земля. Облака уже успели сменить свою расцветку на пурпурно-красный с примесью белого. Камень сам лëг на сделанную в тон этим стенам секиру, вычëркивая из слуха странницы все звуки, кроме тех, что рождают искры, как на лезвии, так и в сердце… Интересно, а на Земле всё будет так же..? От одной только мысли Царство Снов оставалось глупым миражом, а странная пещера становилась тем самым кораблëм из старой колыбельной о волнах, судне, человеке и ночи… Кораблëм, что из ночи плывëт навстречу рассвету. Астрид в очередной раз улыбнулась, положив голову на плечо. — ự ҦሎӸℬĚŤ ҠტթẴҔሎѣ Ҧტ ℬტሎΉẴḾ,⠀ ℬ ΉტႡự ႸҠթӸℬẴЯ Čℬტự ҦẴթႸČẴ.⠀ ự Čሎ६∂Ⴘ६Ť ℨẴ ΉựḾ Ҧტ ҦЯŤẴḾ,⠀ ČტΉΉẴЯ ŤტČҠẴ… Слова сами полились из худого горла, отлетая от стен, как точильный камень от оружия и вплетаясь в воображение. А воображение когда-то очень давно выплеснулось в не очень аккуратный рисунок, начерченный возле щели. — Ήტ ℬҦ६թ६∂ự ტӁự∂Ẵ६Ť թẴČČℬ६Ť. ℬტሎΉӸ ℨẴҔሎ६ખႸŤ, ČҦẴ∂ëŤ ŤѣḾӸ ҠტթČ६Ť.⠀ ḾẴႡŤӸ ČҠթựҦЯŤ, ℬČĚ Ҕ६ӁựŤ ℬ६Ť६թტҠ,⠀ ℬ Čℬ६ŤሎႸਠ ∂Ẵሎѣ ŤტŤ ҠტթẴҔሎѣ ҦሎӸℬĚŤ…       Девушка опустила глаза. Рука как-то автоматически стала высекать камнем по лезвию в такт колыбельной, а дракониха легонько забила хвостом. Губы встретились после последней ноты, и ненадолго пещеру прошила тишина, во время которой растаяло эхо и тихий стук драконьего хвоста. И лишь тогда улыбка сползла с ясного лица Астрид, омрачив его глубокой задумчивостью, и с опущенных уст как-то сами слетели слегка дребезжащие слова: — Как думаешь, я ведь смогу победить… Честно..? Мама же не опустится до такого, правильно? — и растрëпанная макушка наклонилась в сторону дневной фурии.       Та долго смотрела Астрид прямо в глаза. Девушка даже начала постепенно различать там очертания собственных, когда дракониха неспеша помотала головой вверх вниз. — Думаешь… — девушка, скрипя суставами, поднялась и обернулась к противоположной от щели стене. По тëмной поверхности рассыпались огненные блики, окрашивая полутьму пещеры, надколотые сталагмиты и выведенные на стенах текстики с рисунками в оранжевый и красный цвета. Астрид бесшумно прошла к одному, добавив на стену чёрное пятно и подняла раскрытую ладонь. Теневые пальцы тут же поползли до самого потолка, заставив нарисованное дерево почернеть. Девушка улыбнулась, оглядывая заученные закорючки. Лания вытянула массивное крыло, протянувшейся по всей стене. И всё равно парочка бликов сверкала на холодном полу и рельефном потолке. Только закатные огни, эта пещера и независимость, обеспеченная наличием Лании. Тишина как будто шла из самого сердца, романтизируя момент. А затем это беззвучие исполосовал резкий треск: секира Астрид перелетела через спину хозяйки, а заодно и всю пещеру, приземлившись точнëхонько в подходящую по форме щель и погрузив пространство в окончательный мрак. — А я знаю… — твëрдо сказала Астрид, — А если нет, то сделаю это ещё раз. Разве есть мотивация лучше? — усмехнулась блондинка и снова подсела к дневной фурии.       И уложила голову на ещё излучающую слабое тепло чешую, ловя каждое движение драконьих лëгких и в бесчисленный раз растворяясь в своих чувствах, перемешанных с драконьими. Как будто две реки, впадающие в одно море... Нет, в океан. Веки примагнитило к небольшим мешкам под глазами, а конечности обмерли в непроницаемой черноте, и лишь до снов этих двух особ густые тени не добрались. Ведь в головах этих существ надежда сияла ярче любого пламени… … «Утро» встретило Астрид и Ланию всë тем же космическим холодом и такой же тишиной. Только край Земли утопал в огненно-золотистом сиянии, рассыпая искры по чешуе дневной фурии и аккуратной косе, тянущейся с затылка до талии всадницы А по приподнятым губам то и дело моросили чистые звëздные пылинки, сияющие, как солнечный свет в металле. Самоцветные улицы Царства Снов скрывали свежие туманы, влажными языками проплывая по коже девушки и рептилии. — Теперь то она точно нам не помешает! Проспит! — довольно произнесла блондинка и погладила мурчащую дракониху по толстому ушному отростку. И вот впереди заблестела под перекрëстом разноцветных лучей полупустынная главная площадь, где царили сонные стражи и ранние торговцы, приводящие в порядок свои лавки. Беззвучной тенью прорезав туман над ними, девушка и фурия успешно приземлились в разлом арены. Пыль столбом взвилась из-под лап дракона, блеснув в солнечных лучах, которые широкими полосами развалились по заляпанному мрамору. Из стен в трещинах донеслись бодрые напевы жутких жутей, смешиваясь с эхом от редких голосов утренней площади. А мамин трон осадила приторно сверкающая россыпь, среди которой затерялись и далëкие звëзды, ореолом осевшие на высокую спинку. Астрид задрала подбородок, пустив зоркие голубые глаза по мерцающей радужной мешанине, закутанной в густые туманы, которые уже начинали тревожить утренние кометы, как холодный ветер тревожил золотистые прядки на широких висках девушки А перед ареной и площадью, аккурат напротив Луны и закрывая половину Солнца, устроилась, как напоминание о рае, самая необычная и прекрасная планета Млечного Пути.       Астрид не спеша спрыгнула на ровный мрамор и восторженно втянула морозный воздух с нередкими каплями влаги, представляя, как расслышит среди него те странные трели и проникнется теми восхитительными запахами, что будут ждать в шелестящей листве, олицетворяющей самое прекрасное, что только можно придумать — свободу. Лания прижалась мокрым носом в колючую штанину блондинки. — Да, мы как раз вовремя… — осевшим от затяжного молчания голосом проговорила всадница в относительную тишину и солнечное спокойствие, разлившееся пупырышками по телу, и именно в этот момент нежный нос дракона оторвался от ткани. — Чудно, — прозвучало за спиной, заставив девушку вздрогнуть, а очередную волну мурашек пробежать по позвоночнику. … Мимо пролетела очередная комета, раскрашивая холодные туманы в не менее холодный голубоватый оттенок. Только вот Айна и в этот раз дëрнулась в сторону Феникса. А потом обессиленно упала на светлый камень и, выплюнув распущенные пряди, перевела взгляд на золотисто-голубое полотно Земного шара. — Скоро сгустятся облака, — задумчиво обхватив подбородок, проговорила женщина и сжала юбку на коленях, — Где же ты, Астрид? Что собираешься делать..?       И снова лазурная лента протянулась сквозь пышные клубы, окончательно разрезав вид на Драконью арену и главную площадь, заполненную стекающими с сети улиц странниками, и снова королева Айнурия вся встрепенулась, а затем безвольно обвисла. Феникс мрачно прорычал. Брови выстрелили вверх, а пальцы в ладони, и девушка резко обернулась, поймав в виски встречный ветер и сверкнув синими глазами, как море штормом: — На что ты рычишь?! Ты хочешь потерять Астрид, как еë отца?! Земля — колыбель всех несчастий! — отчаянно прокричала женщина, вглядываясь в чëрные драконьи глаза, где ясно отражался серо-голубой кружок, прошитый огненно-золотым сиянием, и скрипнула зубами.       Точно такой же кружок очень часто отражался и в глазах Астрид. Настолько часто, что та не всегда реагировала, даже если ей заорать прямо в ухо. Айна хмуро покачала головой и вцепилась пальцами в виски, исподлобья глядя в туманы. И вытянулась по струнке на ещё одну тень, пересекающую сверкающие клубы: — Это она! — на этот раз Феникс промолчал, неохотно подняв свою всадницу вверх и растягивая переливающиеся перья над просыпающимся звëздами. … И также неохотно опустил еë недалеко от входа на арену. Вокруг бодрыми шагами кружились торговцы с первыми покупателями, кидая удивлëнные взгляды на растрëпанную королеву и неловко кланяясь, однако оная, сжимая и без того бледные кулаки, не оглядываясь, подорвалась вперёд, шаркая босыми пятками по площади. И оставляя позади хмурого дракона, в чьих зрачках по-прежнему отражалась Земля, окутанная пламенем... … — Да, мы как раз вовремя… — хрипло сказала Астрид, поглаживая дневную фурию, которая сразу же обернулась на шаги серебровласой женщины. — Чудно! — фыркнула Айнурия, — Я тоже.       Девушка подскочила, а затем медленно обернулась, равнодушно смотря на мать из-под густых бровей и сжимая тонкие губы в бледную линию В голубых глазах искрился лëд. Лания всë также пялилась на женщину, вскинув ушные отростки. — Астрид… — Айнурия схватилась за голову, — Скажи, ну зачем ты так хочешь на Землю? Что тебя не устраивает здесь? — и этой же рукой обвела исполосованное туманами небо над головой. — А что тебя так не устраивает на Земле? — вскинув бровь и подбородок, ответила блондинка и, скрестив руки, продолжила, — Ты же всё равно мне ничего не говоришь, сколько бы я не просила. И даже если скажешь, — дневная фурия сделала шаг по направлению к женщине, но всадница жестом остановила дракониху, не убирая окутавшую лицо чëлку, — Это ничего не изменит, — вместе с волосами выплюнула девушка, — Каждый останется при своëм мнении. А улучшить что-либо в наших отношениях, — голубоглазая сощурилась, опуская напряжëнную кисть на трепещущую юбку, — Уже нельзя, — и тут еë твëрдый голос всё же дрогнул, однако вместо слëз девушка только сжала кулаки и выше задрала подбородок. Солнечные лучи объяли еë худую фигуру пламенным ореолом, выделяя на фоне серой планеты за спиной и затмевая звëзды вокруг. Особенно сильно это пламя сияло на переделанной косе и в суженных глазах, которые словно являлись частичкой Земли, не прикрытой тучами. — Почему? — стальным голосом произнесла королева, всматриваясь в залитые светом черты. — Ты и так прекрасно знаешь ответ, — с такой же сталью отозвалась Астрид, сильнее сведя брови. — Ты не будешь участвовать в Пирамиде, — строго заявила родительница. — Ты не можешь мне запретить! — дерзко заметила девушка и, не глядя, запрыгнув на Ланию, в мгновение ока преодолела несколько метров вверх. — Астрид!!! — вместе со взрывом пурпурной плазмы раздался окрик матери, но всадница дневной фурии уже пролетела сквозь волнистую массу пламени и растворилась среди многоцветных переливов. Айна устало замычала и, упав на колени, впилась ногтями в локти, словно сказанное дочерью разорвало ей органы. Впрочем, сердце уже давно было разбито и несколько раз передавлено. — Королева Айнурия..? — произнëс чей-то голос, заставив чувства вновь превратиться в бетон, а колени и спину распрямиться навстречу озадаченным подданным. — Что такое..? — безэмоционально обратилась женщина к толпе, заполнившей вход, не убирая закрывшие лицо локоны. … — Что же мне делать, Асти..? Я живу лишь ради того обещания, что дала тебе. Айна и Астрид похожи, но… Черты характера в них смешаны в неравных отношениях… Как и мои. Я могу понять чувства Айны. Она может понять Астрид. И всё равно мы не можем прийти к соглашению… Я думала, что если встану на сторону Астрид, то это взбесит Айну, а те глупые убеждения, что девочку надо отпустить и хранить любовь в сердце развяжут ей язык, что она наконец-то расскажет обо всём, что скрывала все эти годы… Ну почему мир и близкие нам люди ведут себя, как куклы, заведённые лишь на одну функцию?! Почему ты взяла с меня то глупое обещание..? Оно сломало мне жизнь! Ты разрушила нашу семью! Родители умерли из-за тебя! Айне пришлось стать королевой из-за тебя! Мне пришлось жить во всём этом со сломанным сердцем из-за тебя! И Астрид собирается поступить точно так же! Но я всё ещё люблю тебя! Именно поэтому я ещё не послала наши обещания куда подальше... Поэтому тешила себя этими красивыми словами про любовь. Я люблю Айну, Астрид, Кайлу… Кайла… Что будет с ней, если Астрид исчезнет..? Я не знаю, что мне делать, Асти, — женщина подняла измученный взгляд на загадочный рисунок, изображающий звёздную фурию, в глазах которой, если присмотреться, отражалось задумчивое лицо синеглазый брюнетки, — Дай же подсказку, раз заставила разгребать это дерьмо! — и обрушила всё своё отчаяние на бледный стол, что аж со стен посыпалась сверкающая пыль, и раздался лёгкий треск. Жидкое золото словно пот или слëзы текло из-под загорелой кожи, из обагрëнной страданиями души, заменяя крики и бессмысленные действия. Так легко и удобно, словно кисть в руках умелого художника или ясная мысль, ведущая в светлое будущее. Но, к сожалению, это золото могло лишь литься в определëнную форму по направлению определëнных движений…       Но сейчас было в этой магической консистенции нечто странное… Словно испаряющийся из памяти сон, который помнишь только обрывками и соединяешь их исключительно благодаря логике. Удовлетворяешь мимолётное желание, но не восстанавливаешь перед внутренним взором первоначальный облик.       Как будто только проснулся и пытаешься защититься от какой-то опасности, но ладони не в силах создать кулаки. И снова эта неведомая нить, эта смутно знакомая связь соединяет руки с ближайшими предметами, соответствуя изначальному желанию, но не изначальному плану… Именно такая нить прошила жидкое золото, хлещущее из разгоряченного сердца Адены. Женщина сама не могла точно сказать, в какой момент и как ощутила эту нить, обходящую привычные функции магии. Как не может установить точное время того, когда уснула или в какой момент ладони смогли сжиматься в вожделенные кулаки. Как художник, выводящий кляксу вместо полноценной картины, не может предсказать, какой она выйдет и почему именно так. Адена просто ощутила это и в какой-то момент обернулась. В затхлом воздухе сияли следующие слова, выведенные этой самой связью с помощью жидкого золота: «Астрид — это Айна или Астерия?» — Что..? — Адена нахмурила брови, — Астрид — дочь Айны и племянница Астерии, — недоумëнно объяснила женщина, — Она похожа на них обеих… Типа, на кого больше? Ну, Айна наслушалась рассказов о Земле и тоже захотела туда, а Асти… Раскрыла какую-то тайну вселенной, — золотоволосая скрестила руки, — А Астрид… Астрид… — на лбу отпечаталась длинная морщина, — А зачем ей-то на Землю..? — Адена встрепенулась и с размаху вклеила себе затрещину в лоб, — Чëрт! Да мы же все видим в ней свои мотивы и вымещаем свои обиды! И я тоже! — женщина тут же кинулась к выходу, — Чëрт! Чëрт! Чëрт! … — А теперь, — сжав кулаки, улыбнулась королева Айнурия, — Я с честью объявляю начало Пирамиды! — с трибун разнеслись радостные крики и хлопанье, — Прошу выйти на арену участников музыкального периода!