Заложники вечности

Приблизившись к дому, Гермиона внимательно осмотрела его, то есть настолько внимательно, насколько это было возможно в сгустившихся сумерках. Она страшилась найти связку каких-нибудь трав над входом или пентаграммы на стенах, двери или пороге. Подобное люди делали в надежде защититься от ведьм и прочих тёмных сил. Конечно, это лишь наивные поверья и на деле они совершенно не помогают, но люди, живущие в таких домах, также верили и в то, что огонь способен очистить душу человека от всего тёмного. И именно повторной встречи с подобными и остерегалась Гермиона. Ничего такого не обнаружив, она облегчённо выдохнула и пару раз постучала в дверь. Вышло несколько судорожно, но её всё никак не покидало ощущение, что за ней наблюдают. Дверь не открылась. Не было совершенно никаких признаков жизни, но она, дабы наверняка в этом убедиться, постучала ещё раз, но теперь сильнее. Возможно, до этого её просто не услышали, а может, хозяин дома просто спал. — Здесь есть кто-нибудь? Мне нужна помощь! Ответом вновь послужила тишина. — Откройте! Пожалуйста! Гермиона просила пустоту. В этом мрачном месте вообще не было ничего живого. Совсем. Лишь мёртвая тишина. И, оглядываясь назад, Гермиона подумала, что, возможно, погорячилась с желанием спрятаться глубоко в лесу, дабы никто до неё никогда не добрался. Ведь у неё отлично получилось забрести в такую глушь, где даже животных не было, а одинокий ворон лишь жути наводил. Гермиона ощущала, как отчаяние стремительными волнами накрывало её, безысходность вгрызалась в сердце, а надежда на спасение утекала с каждой секундой. Она не хотела думать, что прожитые ею семнадцать лет были впустую. Она смогла спастись от огня и создавших его монстров, так неужели не спасётся сейчас? Но проходили минуты и мысли о том, что её жизнь всё таки оборвётся на этой мучительной ноте, всё укреплялись. Ко всему прочему, Гермиона всё никак не могла избавиться от ощущения, что кто-то наблюдал за ней, выжидал чего-то, но лишь с одним явным желанием — убить. Но, видимо, так называемая судьба к Гермионе сегодня была благосклонна. Послышались шаркающие шаги, недовольное бурчание, а затем дверь, в которую так отчаянно долбилась Гермиона, открылась. Перед ней стояла девушка, по виду ненамного старше самой Гермионы. Смотрела она подозрительно и несколько раздражённо. Что и неудивительно, ведь она незнакомка, невесть откуда явившаяся чуть ли не посреди ночи. Но удивления во взгляде девушки не было, а значит люди в эти дебри всё же забредают. Гермиона сразу ощутила исходившую от девушки энергию. Это заставило её замереть, испытывая трепет и благоговение. Нечто подобное происходило, когда её мать использовала свои способности. Гермиона тогда считала это некой сверхъестественной силой, которая ей была неподвластна. — И часто вы ночами в чужие дома ломитесь? — несмотря на серьёзность голоса и некую предвзятость, девушка казалась заинтересованной. Гермиона не ответила. Точнее она не знала что ответить и лишь глупо открывала и закрывала рот, не издавая ни звука. Не придумав ничего лучше, она сдалась и просто уставилась себе в ноги. Девушка же выждала ещё несколько секунд, а затем медленным взглядом обвела тело Гермионы, задержавшись на обгорелом подоле платья. — Вы сбежали с собственного аутодафе, миновали половину леса и забрели в самые его дебри, а затем по счастливой случайности выбрели к моему дому? — девушка подняла наконец взгляд на неё. — Откуда вы знаете? — ошарашенно спросила Гермиона, — Вы за мной следили? Или вы такая же, как и те нелюди? А может вы тоже присутствовали там на площади? — в другое время она бы тщательно обдумала свои слова, но сейчас за неё говорили страх и отчаяние. Девушка долго смотрела на Гермиону, лицо её не выражало никаких эмоций, но всё же было видно, что она над чем-то размышляла. Затем же она внимательным взглядом обвела лес за спиной Гермионы. Но, ничего необычного не обнаружив, отошла в сторону от двери, освобождая вход. — Проходи. — она махнула рукой в сторону дома, что, как предположила Гермиона, должно было быть приглашающим жестом. Внутри дом выглядел несколько странно, но гораздо лучше, чем снаружи. Гермиона с любопытством смотрела на развешанные на стенах сушёные травы и грибы, на полки со снадобьями, на небольшой камин, на котором также стояли стеклянные колбочки. В другом конце комнаты у окна стоял большой стол, поверхность которого была завалена различными свитками, а на краю стояла догорающая свеча. Также в комнате были стулья, стоявшие напротив камина, на один из которых хозяйка дома и указала ей сесть. Сама же девушка удалилась, оставляя Гермиону наедине со своими мыслями. Она не была уверена, к чему приведёт нынешняя ситуация, но сейчас ей нужна была любая помощь, и никакого другого выбора она не видела. А потому старалась не думать о не очень хорошем исходе. Девушка вернулась, держа в руках глиняную чашу с водой и дымящуюся кружку с чем-то очень ароматным. Приняв поданную кружку, Гермиона глубоко вдохнула её аромат и блаженно прикрыла глаза. Мама с самого детства учила её различать травы, а став старше, Гермиона даже начала делать из них настои и отвары. И поэтому у неё были довольно хорошие знания в этой области. Наверное, именно поэтому её и сочли за ведьму и ту, кто отреклась от религии и отдала душу дьяволу. — Мята, зверобой и... — она сильнее принюхалась, пытаясь разобрать запах. — И полынь. Корень полыни. Кстати, для лучшего эффекта я добавила двойную дозу, — ответила девушка, довольно ухмыльнувшись. — Тебе нужно успокоиться. Ты напряжена и дрожишь как перед казнью, — поняв, что сказала она вновь стала серьезной. — Говоря об этом... — Да! Вы так и не ответили на мои вопросы! Откуда вы знаете... — А ну цыц! Твоя неугомонность когда-нибудь тебя же и погубит. — шикнула девушка, — Попробуй. — добавила она, кивнув на кружку. Притихшая Гермиона сделала большой глоток и снова посмотрела на девушку, которая внимательно за ней наблюдала. — Вкусно. — сделав ещё глоток, пробормотала Гермиона. — Что с тобой приключилось, я не знаю. Я лишь предположила, опираясь на твой внешний вид. Сначала подумала, что причиной обгорелому платью были прыжки через костёр. Уж больно любите вы, молодёжь, этой ерундой заниматься. Да вот только весна сейчас, пусть и поздняя, но до дня святого Иоанна ещё долго. И вряд ли кто-то после такого веселья решил бы лес исследовать, да и к дому моему выйти просто так не получится. Нужно либо дорогу знать, а это известно мало кому, либо самые непроходимые буреломы преодолеть и при этом не стать обедом зверей диких да в болотах не сгинуть. И нет, за тобой я не следила и ни на какой площади не была. А вот нелюдь я или нет — судить уже не мне. Гермиона, опешив, уставилась на девушку. Прокручивая в голове свои заданные ранее вопросы и то, что она сейчас услышала, Гермиона почувствовала себя невероятно глупо. Из-за страха вновь попасть в ловушку её рациональность пошатнулась. А переосмыслив всё, что ей только что сказали, она замерла. — Здесь есть болото? — шокированно поинтересовалась она. — Ох, ещё какие. — заметив расширевшиеся глаза Гермионы, она тихо засмеялась. — Отвечая на твой незаданный вопрос: да, их больше одного. Расположились они в самых неожиданных местах. Казалось бы, идёшь себе по твердой земле, а уже в следующую секунду по грудь в воде, которая вскоре с головой накроет. А трясины там какие... Вот глядишь на красивую зелёную поляну, а ступи на неё, так окажется, что это трясина заросшая, которая затянет с первым вздохом. Самая настоящая притаившаяся смерть, которая даже забрав душу, тело не вернёт, а будет сытиться им. — она тоскливо вздохнула. — Столько людей и животных там полегло, что и не счесть. Хотя и поделом некоторым из этих людей. Если осмелились судить кого-то, то на себя приняли суд природы, а она беспощадна в своих наказаниях. Договорив, она перевела свой взгляд на Гермиону, которая больше прежнего затихла и теперь сидела раскрыв рот и расширив глаза. — Рот прикрой и кружку покрепче ухвати. Времена сейчас непростые, и любая утварь ценнее стала. А насчёт болот ты так не пугайся. Они хоть и жаждут живой души, набрести на них можно лишь идя с севера, ну и восток малость затрагивают. А ты, если я верно думаю, прибрела с противоположной стороны? — Я-я не знаю, я бежала, дороги особо не разбирая. И неизвестно сколько ещё бы так бежала, если бы не свалилась с обрыва.. — Обрыв? — перебила девушка. — Да, но он не высокий был, чуть больше пары метров. — Есть там обрыв один, от него если западнее пройти, то можно как раз на те болота выйти. Это если мне память верна. — То есть я могла... — в который раз за вечер Гермиона была шокирована. — Забрести прямо в болота, да. — продолжила девушка за неё. Повисла тишина, которую нарушало лишь потрескивание дров в камине и звуки цикад с улицы. Гермиона удивилась, ведь когда она только пришла, там была гробовая тишина. — А судьба тебя любит. — изрекла девушка, нарушив тишину, — Вот, держи. — взяв глиняную чашу и кусок белой ткани, она вручила всё это Гермионе. — Для чего это? — она переводила взгляд то на девушку, то на предметы в своих руках. — Это если ты не хочешь, чтобы твои раны воспалились и загноились. Настой все из той же полыни, только теперь из её листьев. Вот только из-за твоих расспросов и болтовни он остыл. Кстати, о вопросах. Я на всё тебе ответила, теперь, пожалуй, твой черёд. — А какие у вас вопросы? Вы ведь и сами всё поняли. Гермиона взяла тряпку и уголком окунула в чашу. Вода действительно остыла, но, возможно, так будет лучше, ведь она будет холодить раненую кожу. Гермиона приподняла платье повыше и оголила тем самым изодранные колени, а приложив смоченный конец к одному из них, вздрогнула и зашипела. Нет, не лучше. — Если тебя собирались сжечь... — девушка вновь перевела взгляд на подол её платья. — и, по всей видимости, даже начали, то почему ты ещё жива? — закончила она свой вопрос, смотря Гермионе прямо в глаза. — Я не знаю. — прошептала Гермиона, склонив голову. Она правда не знала, как объяснить всю странность произошедшей ситуации, которую и сама не до конца понимала. — Спастись ты могла только если действительно являешься ведьмой. — Ч-что? Нет! Нет, я не ведьма! Я просто не могу ею быть! Я... я ведь просто использовала травы, которые мне советовала мама, а потом готовила отвары и лечила ими людей. И у меня даже получалось, людям становилось лучше, вы ведь понимаете? — девушка утвердительно кивнула, и Гермиона немного расслабилась. У неё появилась надежда, что её смогут понять и она не столкнётся с очередным осуждением. — А потом меня чуть не сожгли... И я даже не знаю, что я такого сделала. Я лишь помогала людям, лечила их от недугов. Я всего лишь...целитель? — Но на костёр ты всё же попала. — подытожила девушка. — Как я уже сказала: я не знаю, что для этого сделала. Но, думаю, это всё попадья Долорес. Многие от её клеветы жизни лишились. Один лишь косой взгляд или просто ей не понравиться, так уже на следующий день к кресту привяжут, и никакие оправдания не спасут. — пояснила Гермиона, пытаясь вспомнить, чем могла не угодить попадье. — Долорес? — оживилась вдруг незнакомка, — Да тварь эту саму на костёр надо да что б дрова были самые сухие. А перед всем этим и языка её поганого лишить. И даже этой участи для неё мало будет. — злостно проговорила она. — Вы тоже ей не понравились? — Можно и так сказать. Гермиона, которая уже протёрла свои ободранные колени и царапины на руках, собиралась было всё отложить, но перед ней восстала незнакомка. Гермиона напряглась. Но девушка лишь забрала из её рук тряпицу и окунула её в чашу. Затем осторожно приподняла лицо Гермионы за подбородок и смоченным уголком коснулась лба. Гермиона зашипела и дёрнулась, осознавая, что пробежка среди деревьев не осталась без последствий. — Тебе есть к кому вернуться? — всё ещё осторожно протирая раны на лице, спросила девушка. — Нет. Мы с мамой всегда были только вдвоём. — А где сейчас твоя мать? — Её казнили. Я тогда совсем ребенком ещё была. — Гермиона старалась говорить непринуждённо, однако эта тема действительно была для неё больной. — Так значит она была ведьмой? — Лучшей ведьмой своего времени. — с гордостью заявила Гермиона, дёрнув подбородком, но скорчилась от резкого контакта с тканью. — Возможно, это её и погубило. — Мне искренне жаль твою мать. Всё же действительно достойные — большая редкость. Гермиона лишь опустила взгляд, отдаваясь воспоминаниям о матери. Раньше она никогда не видела других ведьм или колдунов, но мама рассказывала ей много интересных историй, легенд и сказок о них. Её мама всегда знала много и даже больше. Именно поэтому для Гермионы она была и остаётся примером для подражания. Она вновь посмотрела на девушку, которая закончила с её ранами и теперь вновь стояла на расстоянии. Ранее Гермиона не обратила внимания, но сейчас, стоя во весь рост и освещаемая светом камина, девушка выглядела очень статно. Если бы не её простое платье, то Гермиона вполне могла бы принять её за человека высшего сословия из-за её аристократичных черт лица. И всё же было что-то в ней дикое, что-то, чего раньше Гермиона ни в ком не видела. – Когда огонь уже начал... начал пожирать меня, он вдруг словно обезумел и направился в другую сторону. Я не понимаю, как у меня получилось отвергнуть его от себя. Разве мне не просто очень повезло? Девушка усмехнулась. — Твоя мать была ведьмой. По твоим словам, лучшей. А это уже должно о многом говорить, ведь дар нередко передаётся по роду. И у тебя получилось выйти живой из огня и, кстати, помимо ссадин я не заметила на тебе никаких ожогов. Буду честна, если бы не твоё обгоревшее платье, то я бы и вовсе сочла, что ты лжёшь. Гермиона снова осмотрела свои ноги, но кожа на них действительно не имела никаких следов огня. — И ко всему этому, я также ощущаю исходящую от тебя силу. Ты даже не представляешь, каким потенциалом обладаешь. — медленно продолжила девушка, внимательно глядя на Гермиону. — В своей жизни я повидала немало ведьм и колдунов, и от каждого исходила своя сила. Но никому из них не удалось спастись от прожорливого огня. И то, что ты называешь везением и целительством, на самом деле, твой дар. Думаю, теперь ты понимаешь, что не являясь ведьмой, ты бы уже давно покинула этот мир. Гермиона задумалась. Этот дар уже обрёк её на смерть, и за это его можно было бы считать проклятьем, но он же её от этой смерти и спас, также как и спасал жизни других. Так стоит ли отталкивать то, что уже стало её неотъемлемой частью? То, что с ней с самого детства или даже рождения? Она знала ответ, и поэтому хотела бы научиться лучше управлять своими способностями. Изучить то, чему её не успела обучиться у матери. — А вы... вы бы могли помочь мне освоить этот дар? Научиться у вас чему-то новому? — Гермиона с надеждой посмотрела на девушку, — А я в благодарность могу собирать травы, даже делать настои и отвары. А если надо, то и по дому помогать буду! Буду делать всё, что потребуется! Но только не выгоняйте меня, пожалуйста, мне ведь даже идти некуда. — поспешно добавила она. Девушка, облокотившись о стол и сложив руки на груди, предвзято осмотрела Гермиону. Желания пускать кого-то жить в свой дом и ещё и обучать его у неё не было. Пусть этот кто-то и имел неплохие задатки. — Пожалуйста! Прошу вас! — она смотрела жалобно, моляще. — Я буду полезной и не создам хлопот! Честно! — Имя-то твоё как, не ведьма? — Гермиона. Гермиона Грейнджер. Понимала ли она, что делала? Что брала на себя лишнюю заботу за чью-то жизнь? Что брала себе кого-то в ученики? Что делала то, о чём ранее даже не задумывалась? Да. Выгоды в этом она для себя не видела, но и человеком жестоким не была. И не хотелось ей, чтобы из-за неё кто-то погибал. Особенно, если этот кто-то имеет с ней немало общего. — Что ж, Гермиона, я очень надеюсь, что мы уживёмся и наша взаимная помощь будет плодотворной. — на её губах появилась крошечная улыбка. — И перестань уже «выкать» всё-таки теперь мы один дом делим. Зови меня лучше Белла.