Резонанс

Эстелла вошла в мастерскую, уже не такая робкая и несмелая. Баронесса посмотрела оценивающе. На барной стойке два бокала один с водкой для неё, другой с коктейлем для Эстеллы. — Ну что? Выпьем за тебя? — Выпьем, — ответила наглая засранка с вызовом белоснежный улыбки. Баронесса подошла близко, максимально близко. Эстелла улыбнулась, но уже не так уверенно. Она увидела, что в руке Хеллман держала красную розу на коротком стебле. — Ты, как эта великолепная цветущая роза. Баронесса действовала точно, быстро и умело. Она вложила розу в руку Эстеллы и тотчас сжала её пальцы своими, глядя в самое нутро голубых глаз. — Больно? Шипы вонзились в кожу ладони, пробивая её. Эстелла не издала ни звука. Только улыбка перекосилась от напряжения, а взгляд стал вызывающе ненавистным. — Скоро. Очень скоро ты проявишь своё истинное лицо. Хеллман улыбнулась злобно и маняще. Её глаза засветились, впитывая боль и ужас, ненависть и восторг. Затем она резко выдернула розу из всё ещё сжимаемой руки. Капли крови упали на пол. Баронесса поставила розу в стакан с водкой, подняла его, салютовав Эстелле. В прозрачной жидкости растеклись красные разводы. — За тебя, моя девочка. За твой будущий успех. Эстелла с отвращением смотрела за действиями баронессы. За тем, как она поднесла стакан к губам и пригубила воистину самый из омерзительнейших коктейлей. — Запомни, ты вещь, ты моя собственность, моя маленькая шлюшка. Ты была полезной, была. А теперь проваливай. Вон отсюда, ты мне наскучила. Эстелла смотрела на баронессу округленными глазами. Она молча развернулась и пошла к выходу. Как только дверь закрылась, баронесса уронила голову на руки. Её щеки пылали. — Беги, беги прочь, моя маленькая шлюшка. Уходи. Я прогоняю тебя, иначе ты станешь как все, или я убью тебя, — шептала она в пустоту. Хеллман тяжело вздохнула и рванула на груди застёжку. Было слишком душно. В высокой напольной вазе стояло много роз. Баронесса подошла к ней и, срезав из букета вторую, сжала в своей руке. Затем резко выдернув, поставила её к первой в стакан и залпом выпила содержимое. Водка обжигала нутро, слёзы жгли глаза. Джон, встретивший стремительно бежавшую по коридору Эстеллу, сразу направился в покои баронессы. Леди лежала на кровати и ревела, уткнувшись в подушку. Её рука сильно кровоточила. Джон, по обыкновению, открыл секретер, вынимая бинты и кровоостанавливающее. — Мадам слишком увлеклась? Хеллман не ответила, продолжая молчаливо сотрясаться в рыданиях. Джон осторожно присел на краешек постели и взял пораненную руку. Хеллман не обращала на него никакого внимания. После обработки ран и наложения повязки, он аккуратно снял с баронессы туфли, незаметно проводя рукой по ногам. Затем одна за одной расстегнул замки на блузе. Вынул шпильки из волос. Он делал всё спокойно и методично. Ему было не впервой. Ему хотелось прижаться и поцеловать эту убийственно сумасшедшую и красивую женщину. Но без её разрешения он не мог. Ему только и оставалось, что вдыхать её запах, смешанный с резким запахом алкоголя. Всю ночь он провёл рядом. Баронесса то и дело вскакивала с постели, крича грудным надтреснутым хрипом: — Эстелла! Затуманенный взгляд безумно пронзал чёрное пространство комнаты, никого не находя. Джон, словно врач, подходил и снова укладывал больную, пышущую лихорадочным жаром любимую женщину, которая была не способна принять его любви. Её тело крутило и выгибало. Баронесса то и дело сжимала ноги, хватаясь за низ живота. Чтобы облегчить боль, Джон положил свою руку на её лоно, от этого она обычно успокаивалась. Когда ему показалось, что она заснула, он встал, но тут же почувствовал её руку на своей. — Джон. На него смотрели её оплетенные болью глаза. Он, мгновенно понимая, что происходит, перевёл взгляд на шкаф. — Нет, не сегодня, Джон. Останься со мной. Он склонился над ней, приподнимая край ночной шёлковой сорочки, входя языком во взмокшую трепещущую терпкую и острую сладость. Она так редко допускала его до тела, что ему показалось, что он уже забыл её вкус. Почему ей нужны были женщины? Молодые, странные, похожие на неё в молодости? Он не знал. Он знал одно, что повязан с ней всеми возможными узами: тайны, порока, крови. И если ей будет суждено сгореть заживо, он сгорит с ней вместе.