***
— Подожди минутку, ты хочешь сказать, что Фред и Джордж добровольно отдали тебе этот… этот кусок пергамента? Гарри в сотый раз вздохнул. — Да, Рон, сколько раз я должен повторять? — спросил он, явно раздраженный. Рон скорчил гримасу и поерзал на кровати Гарри, положив ноги на живот Гермеса. — Слезай, Рональд, — сказал Гермес, отталкивая свои длинные ноги, но Рон удержал их на месте. — Я не собираюсь лгать, приятель, но, может быть, они просто разыгрывают тебя, — заметил Рон. — Мне неприятно это говорить, но на этот раз я согласен с Роном, Гарри, — сказал Гермес, серьезно кивая. Рон закатил глаза и пнул его, ухмыляясь, когда Гермес зашипел от боли. — Я был согласен с тобой, мерзавец. — Затем Гермес выхватил чистый пергамент из рук Гарри и произнес несколько заклинаний. Только после того, как он пробормотал свое десятое заклинание, он вернул предполагаемую карту. — Как они это назвали? — Карта мародеров, — объяснил Гарри. — И это законно, друзья. Я вам покажу. Он положил кончик своей палочки на чистый пергамент и прошептал: — Я торжественно клянусь, что я не замышляю ничего хорошего. — Какого х… — Рон выхватил пергамент и осмотрел его взволнованными глазами. — Что? Что? Дай-ка я посмотрю, — сказал Гермес, протягивая руку, чтобы выхватить его из рук Рона. Его глаза расширились, когда он увидел, что пергамент больше не был пустым, точный набросок Хогвартса прямо посередине. Его взгляд скользнул по написанному сверху приветствию и прочитал вслух: — Господа Лунатик, Хвост, Бродяга и Сохатый, Поставщики Вспомогательных Средств для Магических Озорников, с гордостью представляют Карту Мародеров. — Я еще не закончил смотреть на это, — заныл Рон, но Гермес уже был занят, листая карту. Маленькие следы, разбросанные вокруг идеального чертежа Хогвартса. Его глаза сразу же метнулись к Башне Гриффиндора и он чуть не упал с кровати, когда увидел свое имя, Гарри и Рона, лежащих на кровати Гарри. На лице Гарри играла гордая улыбка. — Я же говорил вам, что это законно, — сказал он. — Кто такие господа Лунатик, Хвост, Бродяга и Сохатый? — спросил Рон после того, как успешно выхватил карту обратно. — Не знаю, — сказал Гарри. — Фред и Джордж тоже не знали, но они практически боготворили их. — Он рассеянно потер шрам и прислонился к кровати. — Они сказали, что эти парни знали секретные ходы, о которых не знал даже Филч. Это помогало им в их проделках и всем остальном. Рон нахмурился. — Так вот почему их редко ловят! — воскликнул он. — Подлые ублюдки. Подождите, пока мама не узнает об этом. — Не говори об этом миссис Уизли, — сказал Гарри с острым взглядом. — Чем меньше людей знают об этом, тем лучше. — Но почему они просто дали тебе что-то такое… такое удобное? — Рон заскулил, возмущенный тем, что они подумали о том, чтобы пропустить его, своего брата, только для того, чтобы отдать это Гарри. — Сказали, что мне это может понадобиться больше, чем им, — ответил Гарри. — Как Мальчик-Который-Выжил и все такое. Гермес все еще с подозрением разглядывал пергамент. — Гарри, — сказал он, — тебе не кажется, что нам следует быть более осторожными? Помнишь дневник Риддла? — Это не одно и то же, Гермес, — настаивал Гарри. — Это не отвечает или что-то в этом роде. На самом деле, я думаю, что это сделано шутниками, а не злыми подростковыми версиями темного лорда. Гермес вздохнул, понимая, что в чем-то прав. — Итак, у меня есть идея, — затем сказал Гарри, и на его лице появилась ослепительная улыбка. Гермес застонал, ему не понравилось это выражение. Рон, однако, оживился и ухмыльнулся. — Продолжай, приятель, — настаивал рыжеволосый. — Что ты думаете о том, чтобы улизнуть в Хогсмид? — предложил он, подняв брови. — Ну, знаете, купить сладости. Самый здравомыслящий из Золотого Трио в ужасе посмотрел на него. — Это ужасная идея, Гарри Поттер! — воскликнул он. — Что, если мы встретим дементоров по пути и нас убьют? Или еще хуже… — Исключат? — Гарри и Рон пошутили в унисон, на их лицах были одинаковые дразнящие ухмылки. Гермес превратился в яркий оттенок красного. Рон громко рассмеялся. — Прошло три года, дамы и господа, но Гермес Грейнджер все еще не определился со своими приоритетами, — заявил он. — Заткнись, Рональд, — сказал он, швыряя подушку себе в голову. — Давай, Гермес, — взмолился Гарри, уже роясь в своем сундуке, чтобы вытащить Плащ-невидимку. — Я знаю проход, который приведет нас прямо в Хогсмид. — Он помахал в воздухе удобной картой и ухмыльнулся. — Кроме того, эта карта может сказать нам, есть ли поблизости профессора. Что скажешь? Гермес все еще колебался. — Я все еще не думаю, что это хорошая идея, — проворчал он. — Мы обещаем купить тебе твои любимые ириски, — пообещал Гарри. Кудрявый гриффиндорец нахмурился. — Это нечестно, Поттер, — прорычал он, раздраженный тем, что они знали, что его слабостью были ириски. — Давай, — заскулил Рон, обнимая его за плечи. — Поживи немного, Гермес Грейнджер. Гермес громко застонал. — Я действительно ненавижу вас обоих прямо сейчас, — проворчал он. Гарри тоже закинул руку себе на плечо и ухмыльнулся. — Готовы к очередному приключению, Золотое Трио? Гермес вздохнул, веря, что действительно умрет молодым из-за того, что подружился с этими двумя идиотами.***
— Ты бедный, бедный, — проворковал Гермес, сгребая Живоглота в свои объятия и мрачно глядя на Рона. — Как ты можешь любить кого-то в таком виде? — Рон заскулил. Гермес фыркнул. — И ты думаешь, что твоя драгоценная Короста — красавица, — усмехнулся он. — Не слушай его, Кароста! — воскликнул Рон, комично зажимая уши своей огромной крысы. Косолапый начал рычать на уродливую крысу, что побудило его спрыгнуть с рук Рона и убежать обратно в их спальню. Кошка Гермеса яростно извивалась в его руках, пока у него не осталось другого выбора, кроме как положить ее обратно на землю. — Если твой глупый кот убьет Коросту, я убью тебя, Гермес, — пригрозил Рон, свирепо глядя на него. Гарри наконец решил выйти из их спальни. — В такие моменты я действительно рад, что Хагрид купил мне сову вместо этого, — сказал он, закидывая обе руки им на плечи. Будучи самым низкорослым из группы, ему пришлось немного подкрасться на цыпочках, чтобы дотянуться до них. Гермес однажды заметил, что ему следует есть больше, если он не хочет, чтобы его оставили, но Гарри просто бросил на него свирепый взгляд и предложил Гермесу пожить со своими родственниками в течение месяца. — Как ты думаешь, что Хагрид принесет в класс на этот раз? — спросил Рон, с отвращением глядя на свою чудовищную книгу. — Кто знает? — сказал Гермес, ловко пожимая плечами. После того, как Хагрид показал им детеныша дракона в их первый год, он больше не удивился бы, если бы ему удалось вытащить одного из акромантулов из глубины Запретного леса, чтобы преподать им урок на этот день. Как только они приблизились к краю Запретного Леса, полувеликана все еще нигде не было видно. К сожалению, гриффиндорцы заботились о Магических Существах вместе со слизеринцами. Это означало, что Малфой будет там, и она, несомненно, снова начнет раздражать. Гермес не удержался и закатил глаза, когда Айрис Малфой снова насмехалась над Гарри по поводу дементоров и его обморока. Гермес попытался схватить Гарри, чтобы удержать его на месте, но Мальчик-Который-Выжил уже приближался к ухмыляющейся девушке. Наблюдая за их обменом оскорблениями, Гермес в очередной раз задался вопросом, каковы были скрытые мотивы Айрис Малфой, когда она тайно помогала им в прошлом году. В нем была маленькая надежда, что, возможно, его слова, наконец, дошли до ее сердца, теперь ставя под сомнение все, чему ее учили, но как только началась школа, Слизеринка стала прежней. Однако он не совсем понимал, почему был разочарован, и с тех пор старался не думать о ней. Шутки Гарри и Малфоя оборвались, как только появился Хагрид, с широкой, возбужденной улыбкой за его густой бородой. Гермес тихо застонал; счастливый Хагрид не предвещал ничего хорошего. — Доброе утро! — весело поздоровался он. Гарри бросил на Малфоя последний испепеляющий взгляд, прежде чем протиснуться между Гермесом и Роном. — Клювокрыл, у меня есть особое маленькое угощение для тебя! Малфой даже не потрудился скрыть фырканье. Гермес бросил на нее свирепый взгляд, но слизеринка лишь ухмыльнулась в ответ. Позор, на самом деле она совсем не изменилась. — Клювокрыл, иди сюда, мальчик, — позвал он. Было забавно, как все они затаили дыхание в испуганном ожидании. Хагрид попытался представить законченных взрывом скрютов на их первом уроке в том году, к большому ужасу Гермеса. Великан-полукровка заверил, что они все займутся этим на четвертом курсе, потому что он только начал выводить детенышей. Гермес услышал стук копыт, прежде чем в поле зрения появилось великолепное существо с телом, задними ногами и хвостом лошади, а также крыльями, передними ногами и головой гигантского орла. Его клюв стального цвета был большим и угрожающим. Гермес слегка вздрогнул, когда его оранжевые глаза-бусинки встретились с его собственными. — Кто-нибудь может сказать мне, кто он такой? — спросил Хагрид, нежно поглаживая огромную голову существа. — Гиппогриф, — задыхаясь, ответил Гермес, забыв поднять руку. Хагрид просиял. — Совершенно верно, Гермес. Десять очков Гриффиндору, — сказал он с гордой улыбкой. — Но Хагрид, — медленно продолжил гриффиндорец, — Гиппогрифы — это класс ХХХ. Его кустистые брови сошлись посередине. — Тоже верно, — сказал он, немного смущенный. — Э-э… еще пять очков Гриффиндору, Гермес. Гермес сдержал стон и постарался не хлопнуть себя по лбу. Поверьте, Хагрид упустит из виду тот незначительный факт, что с существами класса XXX должны обращаться только компетентные волшебники, хорошо обученные обращаться с существами, которые потенциально могут причинить вред или смерть другим людям. Видя, что там был только полугигант, который обычно думает, что со всеми существами можно безопасно обращаться, окруженный широко раскрытыми третьекурсниками и с гордым гиппогрифом на самом переднем плане, уже предвещал катастрофу. — Свот, — прошептал Рон, замаскировавшись под кашель. Гарри хихикнул, и Гермес ударил его заостренным концом локтя в грудь. Волшебник в очках слегка сверкнул на него глазами. — Итак, — сказал Хагрид, сильно хлопнув в ладоши, чтобы привлечь их внимание, — первое, что вам нужно знать о гиппогрифах, это то, что они очень гордые существа. Очень обидчевые. Попрошу не обижать его! — Предупреждающий блеск появился в его темных глазах, когда он обвел взглядом толпу. — Это может быть последним, что вы когда-либо сделаете. Гермес нервно сглотнул и посмотрел на гиппогрифа. — А теперь, кто хочет подойти и поздороваться? — радостно спросил Хагрид. Гермес и Рон без колебаний подтолкнули Гарри вперед. Гриффиндорец немного споткнулся, но сумел восстановить равновесие. — Гарри! Блестяще! — воскликнул он, жестом приглашая его выйти вперед. Гарри уставился на своих лучших друзей. — Ты Мальчик-Который-Выжил, — сказал Гермес с невинной улыбкой. — Я уверен, что мощный клюв гиппогрифа не станет причиной твоей гибели, Гарри. — Какие же вы друзья, придурки, — сказал Гарри. Рон хихикнул, а Гермес ухмыльнулся. — Помни, не разрывай зрительный контакт, — приказал Гермес, как только Хагрид схватил Гарри за плечо и подтолкнул его вперед. Гермес нервно наблюдал, как гиппогриф уставился на Гарри своими большими оранжевыми глазами. Каким-то образом он начал сожалеть о том, что вызвал Гарри добровольцем, когда гиппогриф встал во весь свой рост и посмотрел на Гарри сверху вниз. — Спокойно, — сказал Гарри, пристально глядя в его оранжевые глаза. Он поднял руку — универсальный знак того, что не хотел причинить вреда, — и медленно двинулся вперед. — Легко. — Затем он отвесил глубокий поклон, не прерывая зрительного контакта. Гермес наконец выдохнул, сам не осознавая, что задержал дыхание, когда Клювокрыл поклонился в ответ и прижался клювом к ладони Гарри. — Молодец, Гарри! — воскликнул Хагрид, подбрасывая в воздух мертвую белку, чтобы гиппогриф мог ее поймать. — Еще десять очков Гриффиндору! Гарри гордо улыбнулся своим лучшим друзьям. Рон поднял два больших пальца вверх, в то время как Гермес покачал головой, пробормотав себе под нос: — Показуха. Но затем, к их величайшему удивлению, Хагрид внезапно оторвал Гарри от земли и посадил его на спину гиппогрифа. — Хагрид, нет! — в ужасе воскликнул Гермес, но было уже слишком поздно. Клювокрыл раскрыл свои могучие крылья и побежал, набирая скорость, пока не подпрыгнул в воздух и не начал кружить вокруг. Гарри издал громкий крик, за которым последовал неистовый смех, и Гермес нахмурился. Типичный Поттер, наслаждающийся этой чертовски опасной работой. — Это было опасно, Хагрид, — пробормотал Гермес своему профессору, который тоже явно наслаждался. — О, расслабься, Гермес, — сказал Хагрид, хлопая его по спине. Гермес рванулся вперед с силой, еще больше нахмурившись. — Клювокрыл ничего не сделал бы Гарри. Он хороший мальчик. — Это класс XXX, конечно, — продолжил он себе под нос, скрестив руки на груди и нервно ожидая, пока гиппогриф снова не приземлится на землю. Гарри ускользнул, его волосы были невероятно растрепаны из-за ветра, но его щеки раскраснелись, а зеленые глаза горели от возбуждения. Класс разразился возбужденными аплодисментами, и Гермес нерешительно присоединился к ним. По крайней мере, Гарри был в безопасности на земле. — Ну, ты совсем не опасен, не так ли, — внезапно выплюнула Малфой, отталкивая Невилла в сторону. Глаза Гермеса расширились, когда разъяренная слизеринка подошла ближе к гиппогрифу. Клювокрыл уже стоял во весь рост. — Малфой, черт возьми! — воскликнул Гермес, но его предупреждение осталось без внимания. — Ты большое ужасное животное, — язвительно прокомментировала она с этой глупой ухмылкой на лице. — Малфой, нет, — в ужасе воскликнул Хагрид. Но было уже слишком поздно. Клювокрыл встал на задние лапы, расправил крылья и издал пронзительный крик, который определенно не был дружелюбным. Айрис поняла, какое серьезное оскорбление она нанесла, и закричала, прикрывая лицо рукой, когда гиппогриф полоснул ее своими острыми когтями. Хагрид немедленно встал между ними, пока Клювокрыл не успокоился. На земле Малфой плакала от боли, на ее руке была огромная рана. — Поделом ей, этой ревнивой девчонке, — пробормотал Рон себе под нос. Гермес как раз оправлялся от первоначального шока и наблюдал, как Хагрид подхватил раненую слизеринку на руки, поспешно направляясь в замок, чтобы отвести ее в Больничное крыло. Малфой кричала о кровавом убийстве, угрожая Хагриду, что она расскажет все своему отцу.***
Айрис хмуро посмотрела на повязку, обернутую вокруг ее руки. Так что, возможно, она немного преувеличивала; ну, на самом деле она уже могла двигать ий, и технически это была всего лишь небольшая рана. Тем не менее, это было адски больно, и этого было достаточно, чтобы привести ее в плохое настроение. Мадам Помфри уже сказала ей, что она может вернуться в свою комнату, но один сердитый взгляд студентки, и медичка, наконец, смягчилась, позволив ей остаться на ночь. Ее дружки все еще не приходили. Крэбб и Гойл, скорее всего, все еще жадно поглощали свою еду. Раздражало, что это были Блейз и Тео, которые заглядывали к ней, дразнили ее по поводу травмы и даже в шутку предлагали написать глупости на ее повязке. Конечно, она не согласилась. Сколько ей было, двенадцать? Вздохнув от скуки, она откинула голову на подушку. Она надеялась, что Крэбб и Гойл придут, чтобы она могла приказать им принести ее вещи. Она уже могла бы начать свое эссе по зельеварению и, возможно, закончить его, прежде чем вернется в свою комнату. Шаги от двери Больничного крыла оживили ее. Она сорвала занавески с кровати, надеясь, что это были ее друзья, но нахмурилась, увидев вместо этого Гермеса Грейнджера. — Какого черта ты здесь делаешь? — огрызнулась она, поняв, что он сжимает ее дизайнерскую сумку. Она подозрительно посмотрела на него, в его глазах было что-то непонятное. — Хагрид загнал меня в угол и сказал, чтобы я отдал твою сумку, — сказал он, бросая указанную сумку ей на колени. — Почему этот болван не отдал ее Крэббу или Гойлу? — пробормотала она, вытаскивая палочку и используя ее, чтобы тыкать в свою сумку во всех углах. — Конечное заклинание. — Она почти разочаровалась, когда ничего не произошло. — О Мерлин, Малфой, я не настолько мелок, чтобы заколдовать твои вещи, — фыркнул он, поняв, что она сделала. Айрис бросила на него свирепый взгляд, но Гермес только закатил глаза. — Если хочешь знать, два твоих шута все еще заняты тем, что запихивают еду себе в глотки. Она фыркнула в ответ. — Я могла бы сказать то же самое о Уизли, — отметила она. Уголок его рта дернулся, но он не ответил. Вместо этого он все еще молча стоял у ее кровати. — Тебе нужно что-нибудь еще? — огрызнулась она, чувствуя себя немного неловко под его пристальным взглядом. Она ослабила галстук и уставилась в закрытое окно. Чертов Мерлин, в этой комнате становилось все теплее. — Твоя рана… Она снова посмотрела на него, снова прищурив глаза. — А тебе-то что? — спросила она, рассеянно прижимая раненую руку к груди. Гермес слегка порозовел, прежде чем испустить смиренный вздох. — Неважно, — проворчал он себе под нос. И все же надоедливый гриффиндорец не ушел. — Если тебе больше нечего делать, не мог бы ты, пожалуйста, уйти, Грейнджер? Он еще раз вздохнул и зашаркал прочь. На полпути к двери Грейнджер остановился и обернулся. Он порылся в кармане накидки и бросил ей что-то, прежде чем она смогла защититься. Что бы он ей ни кинул, это ударило ее прямо в лоб. — Эй! — воскликнула она, потирая больное место. Уголок его рта снова дернулся. — Поправляйся скорее, Малфой, — сказал он, поворачиваясь и, наконец, оставляя ее одну. Айрис подозрительно посмотрела на предмет у себя на коленях. Удивленная, она узнала в нем ириску. Она схватила маленькую конфетку, пробормотала еще одно «Конечное заклинание», просто чтобы убедиться. Когда ничего не произошло, она в замешательстве оглянулась на закрытую дверь Больничного крыла. Любопытство, наконец, перевесило ее подозрения. Она знала, что Грейнджер ненавидел сладости (что-то связанное с его родителями, она не была вполне уверена, да и не заботилась об этом), кроме ирисок. Хотя Айрис не была большой поклонницей упомянутого сладкого. Наконец, сняв обертку, сладкий запах дразнил ее нос, и она поняла, что еще не ужинала. Она сунула конфету в рот и немного пожевала, когда на ее светлых щеках появился легкий румянец.***
Клювокрыл должен был умереть, работа Хагрида была на кону, и все из-за дерзкой Айрис. Гермес был в ярости, когда услышал новости от обезумевшего Гарри Поттера. Хотя было сомнительно, зачем Хагриду понадобилось приводить гиппогрифа в класс, но в первую очередь во всем виновата Айрис Малфой, почему она была ранена! В конце концов, Хагрид справедливо предупредил их, что гиппогрифов легко обидеть. Если слизеринцы просто послушаются и не сделают ничего откровенно глупого, никто не пострадает. Но нет, о нет, Малфой просто должна был все рассказать своему отцу. У них были связи повсюду, даже в министерстве, которое в конце концов объявило Клювокрыла опасным и приговорило его к смерти. Люциус Малфой также хотел уволить Хагрида и угрожал вывести огромную сумму денег из Хогвартса, если Дамблдор откажется. — Мы должны идти, — настаивал Гарри, таща Рона и Гермеса в хижину Хагрида. — Может быть, мы все еще можем что-то с этим сделать. — Гарри, — со вздохом сказал Гермес, пытаясь не отставать от него, — даже Дамблдор бессилен. Что еще мы можем сделать? Рон медленно краснел от ярости. — Глупая Малфой! — воскликнул он. — Это все ее вина. Губы Гермеса сжались в тонкую линию, от всего сердца соглашаясь. Он мысленно ударил себя кулаком, подумав, что в душе Айрис Малфой действительно есть хоть капля добра. Теперь Гермес был полностью убежден, что единственным объяснением того, почему Малфой помогла им на втором курсе, была чисто личная выгода. Он нахмурился и побежал быстрее. И подумать только, он дал ей свою любимою конфету! Какая ужасная трата времени. Когда они выбежали из замка, за одной из высоких скал пряталась сама Айрис Малфой в окружении своих дружков. — Посмотрите на него, ворвань! — радостно воскликнула она, громко смеясь вместе с Крэббом и Гойлом. Золотое Трио остановилось, едва ли в футе от слизеринцев. Из хижины Хагрида они уже слышали шумные крики нежного великана-полукровки, умоляющего пощадить хотя бы Клювокрыла, пока он добровольно не сдастся. — Ты когда-нибудь видел что-нибудь столь же жалкое? — Малфой сплюнула, и на ее красивом лице появилась уродливая усмешка. — И он должен быть нашим учителем! Крэбб и Гойл хихикнули в унисон. Гарри зарычал. — Эта маленькая… — Ты грязный, — начал Гермес с рычанием, сердито топая в сторону слизеринцев, — Отвратительный, злобный маленький таракан! К тому времени он уже добрался до нее, глядя на нее сверху вниз со всей ненавистью, на какую был способен. В глазах Айрис мелькнуло удивление, прежде чем она справилась со своими эмоциями, пока все, что осталось, — это ее раздражающая ухмылка. — Грейнджер, — сказала она, — пришел посмотреть шоу? Его руки дрожали от сдерживаемого гнева, что не осталось незамеченным Айрис. Слизеринка медленно посмотрел в его медового цвета глаза. — Продолжай, Грейнджер, — протянула она с вызовом в глазах. — Ударь меня. Он все еще не простил ей маленькую пощечину на втором курсе. Его щека горела несколько дней, ее чистая ненависть покалывала его кожу. Но он знал, что физическое насилие — не выход. Его мать всегда говорила ему, что для решения проблемы следует использовать рот, а не кулаки. И Айрис Малфой, какой бы отвратительной и злой ни была, все равно оставалась чертовой девчонкой. Гермес еще в очень юном возрасте поклялся, что если он и прибегнет к физическому насилию, то не по отношению к девушке. — Боишься, Грейнджер? Что-то в нем щелкнуло, когда он сердито посмотрел и вытащил палочку из кармана накидки. С быстротой молнии кончик палочки прижался к ее заостренному подбородку. Он слышал, как мать упрекает его, но настойчиво оттолкнул ее в сторону. Он тут же решил, что метательные заклинания не будут считаться физическим насилием. Ему доставило удовольствие видеть, как нервозность просачивается сквозь ее ледяной взгляд. — Боишься, Малфой? — он насмехался. Глаза Айрис стали стальными, она подняла подбородок выше и молча бросила ему вызов, чтобы он проклял ее. — Брось, приятель, она того не стоит, — сказал Гарри, хватая его за руку. Гермес стоял на своем, но, наконец, смягчился, когда Рон тоже начал оттаскивать его от нее. — Однажды, Малфой, — поклялся он. — Однажды ты получишь по заслугам! На ее лице появилось хмурое выражение, когда он, наконец, позволил своим лучшим друзьям оттащить его. Повернувшись к ней спиной, Айрис издала мягкий, жестокий смешок. — Я всегда знала, что ты дурочок, Грейнджер. — Вот оно что! Гермес обернулся и, прежде чем кто-либо успел моргнуть, взмахнул кулаком и ударил по ближайшему предмету рядом с Айрис. К сожалению, это был нос Гойла, который теперь лежал на земле и баюкал свой кровоточащий сломанный нос. Глаза Айрис были широко раскрыты, как блюдца, она явно не ожидала этого. — Гермес! — воскликнул Рон, в его голосе смешались удивление и благоговение. — Слава небесам, что ты чертова девчонка, Малфой, — огрызнулся Гермес. Затем, снова потянувшись за своей палочкой, он направил ее на сломанный нос Гойла и сердито пробормотал: «Эпискей». Гойл снова завыл от боли, но кровотечение прекратилось, и его нос больше не был кривым. Малфой взяла себя в руки и одарила его самым мрачным взглядом. Она потопала прочь и рявкнула Крэббу и Гойлу, чтобы они следовали за ней, больше не оглядываясь на Золотую Троицу. — Черт возьми, черт возьми, Гермес! — выпалил Рон с широкой удивленной улыбкой на лице. — Я не знал, что в тебе это есть. — О Мерлин, это было приятно, — признался он, почти сожалея о том, что произнес такие слова. Он посмотрел на свою руку и попытался сжать ее в кулак, но ослепительная боль пронзила его от костяшек до плеч. Он зашипел от боли и прижал его к груди. — Но я думаю, что сломал руку. Я не думаю, что простой Эпискей исцелит. — Давай, приятель, пойдем в Больничное крыло», — предложил Гарри. Взгляд Гермеса метнулся к хижине Хагрида. — Но Клювокрыл… и Хагрид. — Гарри уже качал головой. — У нас еще есть несколько часов до предполагаемой казни Клювокрыла, -настаивал черноволосый гриффиндорец. — Давай сначала приведем тебя в порядок, прежде чем отправимся к Хагриду. Я уверен, что это не займет много времени. Гермес вздохнул и, наконец, смягчился. — Хорошо, — сказал он. Он снова вздрогнул, когда боль пронзила его руку. — Мерлин Всемогущий, это больно. Гарри рассмеялся и хлопнул его по плечу. — Ты был великолепен, там, позади, — отметил он. Улыбка, хотя и болезненная, появилась на лице Гермеса. — Я был, не так ли? — спросил он.***
Гермес с тоской оглянулся через плечо, Хогвартс становился все отдалялся. Третий год наконец подошел к концу. Вихрь сюрпризов все еще застигал его врасплох, когда он вспоминал последние несколько месяцев их третьего года. Гермес не совсем был уверен, что из них было самым шокирующим — то, что Сириус на самом деле был крестным отцом Гарри и искал его, чтобы объяснить свою сторону, или любимая домашняя крыса Рона на самом деле была Питером Петтигрю в анимагической форме. Последняя часть, по общему признанию, была самой забавной. Он знал, что Рон все еще не оправился от шока, вызванного тем, что домашняя крыса, которую он любил и проявлял бесчисленную привязанность с тех пор, как был маленьким, на самом деле был взрослым мужчиной и предателем. — Я буду скучать по Хогвартсу, — печально пробормотал Гарри. Гермес бросил на него сочувственный взгляд, зная, что ему предстоит еще одно ужасное лето с Дурслями. — Мы напишем тебе, приятель, — пообещал Рон с грустной улыбкой, похлопывая Гарри по спине. — Ты можешь навестить меня, — предложил Гермес, но Гарри уже качал головой. — Я не хочу навязываться, — ответил он. Прежде чем Гермес успел возразить, Гарри продолжил: — Кроме того, я думаю, что Дамблдору не нравится, что я провожу лето вдали от Дурслей. Гермес нахмурился. — Что? Почему? — Он не сказал этого прямо, но он препятствовал любым действиям, которые могли бы разлучить меня с Дурслями больше чем на день, — проворчал Гарри. — Дамблдор никогда мне ничего не говорит. Кудрявый гриффиндорец кивнул головой, задаваясь вопросом, сколько еще секретов скрывает от них Директор. — Подождите, но Чемпионат мира по квиддичу состоится в августе этого года! — воскликнул Рон, широко раскрыв глаза. — Ты не можешь пропустить это! Да, даже ты, Гермес. Гермес застонал. Рон безостановочно болтал об этом с тех пор, как об этом объявили, и предполагал, что они пойдут с ним. — Ну, теперь, когда вы упомянули об этом, может быть, я смогу соврать профессору Дамблдору или что-то в этом роде, — сказал Гарри, надежда сияла в его зеленых глазах. Прежде чем они смогли поговорить об этом дальше, Айрис Малфой с Крэббом и Гойлом встали перед ними. В ее глазах было обвинение. — Я знаю, что ты имел какое-то отношение к Сирусу Блэку и побегу глупого гиппогрифа, — прорычала она. — С чего ты это взяла? — спросил Гарри, скрестив руки на груди. Глаза слизеринки сузились в тонкие щелочки. — Когда случается что-то плохое, конечно, за этим всегда стоит Золотое трио, — огрызнулась она. Что ж, она не совсем ошиблась. Шея Гермеса казалась странно пустой, теперь, когда у него не было Тайм-Тернера, перекинутого через шею. Он с сожалением отдал его МакГонагалл перед их отъездом на лето, но знал, что это к лучшему. Теперь, когда и Гарри, и Рон знали, как ему удалось быстро освоить все предметы, которые он изучал в этом учебном году, он не сомневался, что они заставят его использовать Тайм-Тернер для более опасных махинаций. Плащ-невидимка и Карта Мародеров уже позволили им уйти безнаказанными. Гермес не хотел, чтобы они нарушали другие правила во имя приключений. — У тебя действительно бурное воображение, Малфой, — холодно сказал Гермес. Ее серые глаза впились в него. — Можем ли мы все просто пойти своей веселой дорогой? Ради Мерлина, сейчас начало лета. Она встала во весь рост и посмотрела на него сверху вниз. — Если я узнаю, что за всем этим стоите вы, мой отец… — Что будет? — Гермес прервал. — Узнает об этом? — Он закатил глаза, когда ее щеки покраснели от ярости. — Это неработает, Малфой, и нам на самом деле все равно. Я все же надеюсь, что ты проведешь замечательное лето и не будешь слишком много думать о нас. Он окинул взглядом ее молчаливых приятелей и ухмыльнулся. — Как твой нос, Гойл? — спросил он, приподняв бровь. Дородный слизеринец побледнел и отвел взгляд. Малфой ощетинилась и зашагала прочь, сопровождаемая ее так называемыми друзьями. — О Мерлин, Гермес, ты можешь быть действительно ужасающим, если захочешь, — сказал Рон, хихикая себе под нос. — Ты видел лицо Гойла? Классика! — Я действительно не понимаю, почему Айрис Малфой использует всю свою энергию, чтобы терроризировать нас, — сказал Гермес со вздохом. Если бы она направила эту энергию на учебу, возможно, она смогла бы, наконец, свергнуть его с первого места в классе. Гарри рассеянно потер свой шрам и нахмурился. — Ты ведешь себя совсем по-другому, когда Малфой издевается над нами, — отметил он. Гермес нахмурился и посмотрел на своего невысокого друга. — Что ты имеешь в виду? — спросил он. — Я имею в виду, — продолжил Гарри, — ты обычно добрый. Иногда злишься на нас, но никогда не бываешь враждебно настроен. Разве что с Айрис. — Малфой — зло, Гарри, — объяснил Рон. — Ну, это правда, — сказал Гарри, пожимая плечами. На этом их разговор закончился, и Рон с Гарри быстро перешли к обсуждению последних статистических данных по международному квиддичу. Гермес отключился от них и вместо этого некоторое время размышлял над словами Гарри. Его поведение действительно менялось каждый раз, когда он общался с Айрис Малфой. Честно говоря, он ненавидел себя больше всего, когда общался с ней. Он не мог не чувствовать, что она на самом деле пробудила в нем худшее, и Гермесу это ни капельки не нравилось. Когда они забрались в вагоны, Гермес твердо поклялся себе, что в следующем учебном году он будет избегать Айрис Малфой любой ценой. Если это означало, что он должен был игнорировать ее оскорбления, то так тому и быть. Он больше не хотел опускаться до ее уровня.