Школьная жизнь ужасна, пока не появляется друг.

Был очередной холодный декабрьский день. Аделина закатила глаза, географичка распиналась у карты и пытала Алину, спрашивая, где расположена эта чертова нефть. На кой чёрт им эта нефть? Всё равно никто добывать её не будет. Она лишь со скучающим взглядом посмотрела на Дашу, которая решала домашнее задание по алгебре. Она усмехнулась увидев ответ Вити у неё в тетрадки. «Да я не знаю, куда Жанна пропала. Тебе не пофиг? Залетела сто пудов от кого-нибудь или аборт делает» Ответила она. Посмотрела в окно, но и там не было ничего интересного. Сегодня ещё будет этот суд гребанный. Столько времени тянули, практически конец декабря. Новогоднее настроение вам суждено. Она только закатила глаза, казалось, что эта пара тянулась целую вечность. Лучше бы снова класс украшали, как в тот раз. Хоть эту нудятину не слушать. Дверь класса тихонько приоткрылась, девочка уже на автомате хотела подняться со стула и поприветствовать директора, но она увидела только мальчика лет шести. Он лишь осторожно заглянул в кабинет. А потом увидев, как все активно кивают ему, зашел в класс. — Это же Костя, — шокировано прошептала она Вити. — Костя? Стоп, погоди, тот самый, которого вы с Алиной… — Да, чего он тут забыл-то? Да и как дошёл? Левобережные дачи в противоположном конце города. Ещё и холодрыга такая, — она только сильнее сжалась. Преподавательница наконец-то внимание на Костю и удивлённо посмотрела на него. Алина почувствовав её замешательство быстро смоталась на свою парту. — Мальчик, ты как сюда попал? — У вас там открыто было я и зашёл, — он только пожал плечами. — Открыто? — Нуда, я и зашёл. Дель, привет, — он помахал ей рукой, улыбаясь. — Деля? — Нуда они тогда с Алиной с пистолетом пришли. — Всю инфу спалил, — кое-как удержалась от смеха Новикова. — Любовь Антольевна, может мы уйдем? Вместе с Костей? — Уходите, уходите уже, — говорила женщина, маша им рукой, меньше всего желая, чтобы всё это увидел Игорь Степанович. — Пойдёмте, — Деля резво подскочила с места, а за ней подскочили Витя, Даша и Алина. — Кость, ты, каким образом тут оказался? — спрашивала Алина, сжимая его руку. — Ну дома нечего было делать, вот я и решил себя чем-нибудь занять. — Идти пару часов до другого конца города? — встряла Деля. — Нуда, мне скучно было. — Ты вообще, как в класс проскочил? — спросила Даша. — У вас там пусто было, я подумал нет никого, а потом увидел курточки ну и вошел в первый кабинет, а там вы сидели. — Ну гений, что тут сказать! — усмехнулся Витя, который не знал, чему он был больше рад, то ли тому, что наконец-то увидел того самого Костю, то ли, что отсидел он сегодня два урока с половиной. Всей компанией поднялись к Деле домой. — Ты голодный наверно, хочешь накормлю? — спросила Новикова, приглашая всех на кухню. — Давай, я не против, а что у тебя есть? Хотя… Любое сгодится. Ой, а это твой? — он осторожно погладил щенка, который с интересом начал его обнюхивать. — Да, это Зефир, давай иди на кухню. Мальчик только кивнул и быстро прошмыгнул к остальным. Деля только покачала головой, замерз наверно раз сто, пока до их школы доковылял. Варежек нет, ботинки привет весна. Разве что шапка хоть как-то спасала ситуацию. На него посмотришь уже холодно становится. Как вообще в голову взбрело прийти в школу? Хотя, наверно дома реально в край задолбался, а в школе был шанс чем-то поживиться. Хорошо хоть к ним заглянул, а то математичка точно бы метлой его выгнала. Её бы этой метлой выгнать, блин. На кухне уже вовсю хозяйничала Даша и разогрев суп, налила его Косте. Мальчик, только с аппетитом накинулся на него. — А ещё можно? Алина только кивнула. — Кость, как там дома-то? — спросила Новикова садясь рядом с ней. — Как обычно, все по-старому, мама с папой только пьют. Есть вообще нечего, да и холодно ещё. И этот дядя Вова теперь тоже с нами. — А это… — Да их какой-то там друг. Страшный просто. Вечно кричит на меня. И делать особо нечего, все только и знают, что кричать на меня. А мне даже заняться не чем. А ещё у нас нет такого Зефира, — он схватил щенка в охапку и крепко прижал к себе, Зефир только замер, к таким нежностям, он явно был не готов. — Кость, а лет тебе сколько уже? — спросил Витя, который явно уже подумал, что в его возрасте пора в школу начать ходить. — Шесть. В школу уже хочу начать ходить, но меня никто так туда не отведет. — А пора бы, — процедила Даша. — Может вы ко мне как-нибудь придёте? — спросил Костя. — Одному скучно. — Обязательно придём, — Аделина крепко обняла мальчика. — Давай сейчас только домой? У нас дела сегодня ещё важные. — А какие? Может я вам полезен буду? — Вряд ли ты знаешь, что такое статья 131 УК РФ, — со вздохом проговорила Алина. — Что? — он озадаченно посмотрел на компанию. — Очень скучно и долго объяснять, давай сейчас домой поедем? — спросила Деля, одеваясь. Времени и правда было маловато, через полтора часа, они уже должны были рассказывать, что произошло в тот роковой день и снова видеть лицо Алининого насильника. — Так я может к тебе ещё зайду, дома и правда плохо, — проговорил Костя, крепче сжимая руку Дели, когда они уже садились в теплое такси. — Давай вот так поступим, — она дала ему бумажку с номером. — Это мой номер телефона, можешь позвонить по нему в любое время дня и ночи и мы с тобой встретимся, хорошо? Только больше не совершай таких марш-бросков. Костя только кивнул, грустно понурив голову. Когда они уже затормозили у его дома он только грустно помахал ей рукой и ушёл домой громко хлопнув дверью. Деля только поджала губы и кивнула таксисту. Что за день. Костя сейчас своим присутствием откровенно разбередил её раны. Ещё, когда они прощались в тот раз, у неё промелькнула мысль, что она хотела бы оставить его. Оставить его. Как будто какая-то собака. Но ей и правда было его очень жалко, но мысль как-то быстро забылась. Потом суд, воспоминания из детства, всё как-то закрутилось и Костя оказался на втором плане. А сегодня придя в школу, в неё снова что-то ёкнуло. Толи опять проснулась эта жалость, толи его смышлёный характер снова покорил её. Ну ведь он был правда классный. Он не был какой-то противной уличной шпаной. Нет наоборот он был весьма воспитан. Да он вообще должен в школу был пойти в этом году. Но что-то она сомневалась, что он не пошёл туда только из-за того, что семья решила ещё годик подождать. Он же максимум, что может делать это шататься по улицам и просить мелочь. Не факт наверно, что даже просит. Ещё голодный вечно, несколько тарелок супа съел за пару минут. Явно, что дома еды нет. Ну по крайней мере, если она и есть, то явно её не дают ему. Потому что нельзя. Ещё и эти вечные алкаши вокруг, как бы не сделали с ним ничего. Его же в лёгкую убить там могут, такого маленького мальчика, убить какой-нибудь бутылкой водки вообще не составит труда. Ещё сегодня и в школу поехал, точнее пошёл. Замерз весь бедолага в дороге. Может взять его к себе? Ага, как она объяснит этот папе? Пап, ты же взял меня, может ещё мальчика из семьи алкашей тоже приютим? Так, она себе это представляет? И вообще, что сначала взять, надо, чтобы его сначала забрали. А это, как минимум надо натравить на них соц опеку. Кстати, а что это ведь возможно! Анонимно позвонила, рассказала всё, может они и сразу заберут его? Приукрасить, как следует историю и всё. Костю хотя бы в детский дом заберут. А потом этих алкоголиков лишат прав. И всё! По сути Костю можно забирать! Ага разбежалась, всё так легко и красиво в голове. Эти разбирательства насчёт детей идут хренову тучу лет. Пока прав лишат, пока собираются нужные документы, да он наверно совершеннолетним станет, когда они все до конца оформят. И она не очень представляла себе разговор с папой. Как его начать? Как к нему вообще подступиться? Она что-то сомневалась, что он захочет ещё одного нелюбимого ребёнка взять под крыло. Особенно ИЗ ТАКОЙ семьи. По-моему идея была очень гиблая. Но чёрт возьми, как же ей хотелось, чтобы он жил у них. Он же такой классный. Можно аккуратно начать разговор с папой об этом. Только начать тогда, когда хотя бы он уже будет в детском доме. Тогда уже можно будет о чём-то поговорить, пытаясь как-то решить эту ситуацию. А пока он у них, говорить не о чём. Надо сегодня будет позвонить в одну очень интересную инстанцию. Оповестить их о том, что на левобережных дачах творятся непростительные вещи по отношению к детям. *** Алина медленно брела по холодной улице, завтра было ещё одно заседание и всё! Кончится всё это дерьмо! Хотя для неё всё это завершится ещё сегодня. Она провела рукой по головой голове и только тяжко вздохнула. Со злостью топнула ногой. Нацепила на себя сегодня эти чёртовы официальные шмотки, чтобы выглядеть более менее достойно. Это же суд. Ага, а потом ловила насмешливые взгляды всех и вся. Зашла речь о том, как познакомились. Вот, полюбуйтесь, бывшая проститутка, которая одета, как школьница на первое сентября. Очень смешно! Пытается показать себя не такой, какой была раньше. Этот Вадим, только усмехался, смотря на неё, вероятно представляя её в чёрно-фиолетовом белье. Ублюдок! Просто ублюдок! Она тяжело вздохнула. Вот она пришла, куда хотела. Сейчас стоя на мосту, она смотрела вниз на изредка проезжающие машины и понимала, что в этот раз её точно ничто не остановит. Тогда порезы были недостаточно глубокими, но сейчас ей никто не помешает ей проститься с жизнью. Она знала, что всё так будет, знала, что придёт сюда, когда начнётся всё это и она не ошиблась. Задрало всё! Всё задрало! Зачем они вообще всё это начали? Теперь только хуже стало… Мать совсем озлобилась на неё, когда узнала, что суд будет. Последовала долгая тирада о том, что её алчность это уже слишком. По-моему ей бесполезно уже что-либо доказывать. Мать просто была не рада, что она будет в заголовках газеты. Журналисты уже обсосали это дело со всех сторон. Столько сенсаций! Бывшая проститутка, жертва насильника, так ещё и идёт против него в суд. Лучше бы заткнулись. Мать просто за себя боялась, потому что теперь её на работе только и знают, что обсуждать это. Вот она и бесилась. На себя беситься надо, а на неё, что воспитало, то и вышло. А она теперь у неё ещё и виновата. В школе стало всё ещё хуже. Если раньше всё было связано просто с её тёмным прошлым, то теперь им просто было весело её доводить до истерик, давя на самое больное. Учителя лишь укоризненно качали головой и говорили, что так относиться к ней нельзя, ей итак тяжело. Идиоты! Так поговорите с Котовым лишний раз, если им так её жалко. Только на словах вякать и могут. Долбоящеры сутулые! Просто хотелось поддержки. Нет, конечно Деля, Витя и Даша оказывали её, но они были одноклассниками, а хотелось, чтобы это был банально другой человек. Почему в их обществе, насильник всегда хороший, а жертва это полное дерьмо. Да у него даже чёртов адвокат есть, который сегодня ей говорил, ну вы же сами предложили секс, значит были согласны. Согласна?! Согласна, мать вашу?! Да у неё выбора не было, иначе он просто убил их прямо там! Всё! Потом нашли бы два тела, интересно, если бы этому адвокату задали вопрос, ну вас ведь никто не хотел насиловать бутылкой, вы сами согласились, из-за того что вас грозились убить, это можно считать не изнасилованием. Что бы он тогда ответил?! Мудак чёртов! Ненавидит! Ненавидит их всех! Она хочет, чтобы это всё закончилось! Она не хочет идти до конца! Не хочет! Не может! Всё! Всё! К чёрту! К чёрту всех! Чтоб они все гореле в аду эти гребанные мрази! И чтоб первая в этот ад отправилась её мать! Она это заслужила! Она не намерена больше так жить. Всё! Всё! Больше не будет судов, ничего больше не будет! Ничего! Она прекратит это всё сегодня! Она забралась на мост, на своих каблуках. Одной рука она крепко держалась, а другую отпустила. Ладони стали мокрыми. Ну ей не в первой. Раз! Два! Три! Она резко отпустила левую руку, но тут же почувствовала чьи-то руки на талии. Истерично закричала. Почувствовала, что её поставили на землю. Она даже не поняла, что произошло. Пришло только осознание того, что не вышло, не получилось. Она лишь отчаянно расплакалась, оседая на на грязный асфальт. У неё начилась самая настоящая истерика. — Зачем вы это сделали?! Зачем?! — кричала она, надрывая голос. — Молодая ты ещё, чтоб жизнь свою так заканчивать, — услышала она мужской голос над собой. — Это не ваше дело! Что за люди такие пошли?! Даже спрыгнуть с моста спокойно не дают! Она почувствовала, как он осторожно подхватил её на руки и она оказалась в его машине. Она уже откровенно ничего не понимала, на неё навалилась дикая усталость. Пусть это будет какой-то маньяк. Пофиг. Уже на всё пофиг. Они остановились у какой-то обычной пятиэтажки, мужчина осторожно подхватил девочку на руки и поднявшись к своей квартире, осторожно стащил с ней туфли и куртку и расположил её на кровати, укрывая теплым одеялом. На кухне затянулся сигаретой, пытаясь тем самым снять стресс. Он тоже понервничал сегодня. Не каждый день он стаскивал каких-то молодых школьниц с моста. *** Аделина стояла перед зеркалом в одном белье. Было уже позднее время, Валерий жутко устав после работы, наскоро пожелал ей спокойной ночи и удалился спать. Но ей спать не хотелось. Снова. Она уже не помнила, когда хорошо спала в последний раз. Наверно это было в октябре. Но сейчас стоя перед зеркалом, она чувствовала липкий страх, который сковал всё это тело. Она не могла остановиться. Просто не могла. Ей уже надоело подшивать одежду, кажется, сколько её не подшивай, она всё равно будет большой для неё. Ей уже надоело замазывать синяки под глазами, она выглядело уже натурально страшно. Она глянула на расческу, в которой были, просто огромные клоки её волос. Она провела рукой по волосам и кажется на ладони осталась её добра часть. Ещё начинались какие-то адовые проблемы с кожей. Она наверно уже все крема перепробовала, но ничего не помогало. Кожа жутко слезала с неё. От физкультуры в школе она отказалась, у врача выпросила какую-то справку, чтобы про этот предмет можно было спокойно забыть, хотя бы до конца этой четверти. Она посмотрела на свои ногти, которые недавно покрасила фиолетовым лаком. Но он очень быстро отпал, ногти слоились, и кажется даже стойко держать лак они не могли. Но страшнее всего ей было от того, что любые физические нагрузки теперь становились для неё не посильными. Казалось, если просто надо было пробежать пару метров, она уже валилась с ног. Она слышала, что от анорексии многие умирают, но она ни когда не думала, что войдёт в их число. А теперь ей было просто страшно. Смерть. Она чувствовала смерть. Она где-то рядом. Но она могла остановиться от похудения, может ей и было страшно от последствий, которые на неё свалились, но она не могла ничего с собой поделать. Она не могла остановиться. Но при этом было страшно. Она боялась просто не проснуться завтра. Она тяжело вздохнула и набрала номер соц опеки. Через пару минут она услыша приятный женский голос. — Здравствуйте, чем я могу вам помочь? — Можно рассказать про одну семью, но остаться анонимом? — Да, конечно, а в той семье, что происходит? Моете рассказать подробно? — Мальчик ему лет шесть наверно, в школу не ходит. Живёт с двумя родителями алкоголиками, дома еды нет, антисанитарные условия, одежды какой-то для зимы тоже нет. Дома у него вечный дебош, а ещё есть вероятность, что к мальчику применяет физическое насилие. А также могут применять сексуальное. — Сексуальное? — Да, он говорил про кого-то дядю, который вечно к ним приходит. — Вы можете сказать адрес, по которому проживает семья мальчика? — Да могу, записывайте. Ну вот, дело сделано. Хоть и пришлось немного приврать для устрашения, ну чтобы точно забрали.