17. Сид
9 ноября Начался четвертый день пребывания Ады в Башне. Сид находился там с восьми утра, приняв смену у Джо и отпустив его спать. Такое было редкостью, чтобы они дежурили по очереди, но на этот раз хозяин Ральф распорядился именно так. Сид не особо задумывался над приказами, хотя предполагал, что в случае с белобрысой рабыней, шеф приказал им с Джо меняться посуточно, потому что решил не давать ей спать по ночам больше пяти часов. Для этого и присутствующий в Башне тюремщик должен был бодрствовать вместе с ней, а им следовало высыпаться, чтобы быть в тонусе. Кроме ограничения сна, хозяин Ральф наказал кормить узницу только один раз в сутки, обедом, а по вечерам являлся в башню для беседы с ней, которая пока каждый раз оканчивалась для нее только хорошей поркой. Строго количество наказаний управляющий не оговаривал, давая своим помощникам некоторую свободу действий. Указал лишь не доводить до бессознательного состояния. Сид не задавал вопросов, лишь выполнял требования хозяина, уж Ральф-то наверняка знал, что и зачем нужно делать с этой белобрысой девчонкой. Время плавно переползло за полдень. Сид наблюдал за узницей по камерам и пока не спешил к ней наведываться. Смысла, в общем-то не было, она явно не собиралась спать, ходила по клетке, иногда валялась на узкой лежанке. Ей было скучно, но Сид мог развлечь ее только одним способом. Впрочем, он мог бы прийти и придраться к чему-нибудь в ее поведении, пока она еще не обучена, но справедливо предположил, возможностей наказать ее и так будет предостаточно. Когда часы в главном помещении, куда выходили двери изоляционных клеток, показали четыре после полудня, Сид засобирался сходить за обедом для узницы. Он нехотя поднялся из-за стола и направился к двери. Чтобы принести ей еды, нужно пройти до особняка хозяина Зака, Дорога занимала минут семь, даже с учетом того, что путь на кухню можно было сократить через бытовую пристройку. Выйдя из Башни, Сид сощурился от яркого солнца. Сидя в прохладном кондиционируемом помещении, о таких вещах не думаешь, забываешь, какая температура за бортом. На улице было несвойственно жарко для осеннего денька. Градусов двадцать пять, по ощущениям, хотя в ноябре солнце редко прогревает Анасис выше двадцати. Сид невольно вспомнил об Аде. Наверное, радуется теплу. Ночью-то уже холодно, а она голая, и одеяло ей не положено. Впрочем, это она только пока обращает внимание на холод, еще недостаточно устала. Настанет время, когда постоянный недостаток сна сделает ее безразличной к таким мелочам. Заходя на кухню, Сид кивком поздоровался со всеми, кто обратил внимание на его визит. Он всякий раз испытывал странное чувство, встречаясь глазами с теми, кому собственноручно причинял боль. И это неловкое чувство не проходило, не исчезало, хотя все всё понимали. Сид, как и Джо, только выполняли работу, за которую Ральф спрашивал с них по всей строгости. И вроде винить исполнителей — последнее дело, но с некоторыми рабами хозяина Зака завязать даже приятельские отношения по этой причине не получалось. Сид дошел до раздачи. Сегодня обеды раздавал Корк, хороший малый, но косячил по первости безбожно. Регулярно оказывался в Башне и неизбежно попадал под руку Сиду. — Мне нужно два обеда. — Проговорил он, обращаясь к повару. — Один с собой. — Обрабатываете светленькую? — злобно спросил Корк, накладывая в тарелку какое-то пестрое жаркое. — Ты не приходил за завтраком для нее. Она на диете? — Строгой, если честно, — просто ответил Сид. Он точно не держал зла на повара. — Мы приносим ей только обед. Пусть спасибо скажет, что в воде ее не ограничивают. — Вы, ребята, мастера ограничивать. — Огрызнулся Корк, глядя в сторону, и передвинул Сиду его тарелку, рядом поставил контейнер с едой для узницы. — Поверь, друг, я так же, как и ты, делаю свою работу. — Ответил Сид и, сграбастав еду, отошел от раздачи. Корк никогда, скорее всего, не простит того, что с ним делали в Башне, но Сид знал, что это не его вина. Только это осознание позволяло ему спокойно спать по ночам. Он не жаловался, хотя жизнь среди тех, кто тебя ненавидит, была совсем не сахар. Джо, впрочем, тоже не страдал. Сид был уверен, что это из-за умных книг. Напарник определенно знал много больше, чем он сам, и эти знания позволяли ему держаться на плаву, даже когда спокойно пройти по территории невозможно, чтобы не собрать на себе неодобрительные взгляды остальных рабов. Вернувшись в Башню, Сид направился в залитый солнцем внутренний двор и прошелся до клетки белокурой рабыни. Она не спала, просто лежала на койке на животе. Конечно, на животе — лечь на спину она не сможет еще довольно долго. Заметив Сида, девушка заметно побледнела и зашевелилась. Подобрала колени, уселась и прикрыла руками грудь. Видимо, все еще стеснялась своей наготы. Могла бы лежать, хотя лежа, наверное, она чувствовала себя менее защищенной, а может, боялась, что он ткнет ее шокером или обольет из шланга за то, что не встала в его присутствии. Он уже успел показать себя непредсказуемым и оттого особенно страшным палачом, и ему нравилась эта реакция — рабыня боялась его, пожалуй, больше, чем Джо. Но на этот раз в руках у него был контейнер с едой, а не плеть, ремень или шоковый двузубец. Он толкнул карбоновый контейнер внутрь клетки через специальную щель в нижней части двери: — Ешь. — Велел он и, подкинув в руке бутылку с водой, добавил. — А воду получишь, когда попросишь. Ласково. Ада схватила контейнер и вернулась на койку, чтобы там торопливо приняться за его содержимое. Она не стала просить воду, вообще ничего не ответила, но сердито засопела. Не хотела принимать унизительные условия. Сид был спокоен — нужно лишь немного подождать, жажда заставит ее просить воду. Как он скажет, так и произойдет. Хозяин Ральф не поощрял самодеятельности подчиненных, но кто же ему скажет? В любом случае несколько часов жажды повредят рабыне куда слабее, чем в результате вырастет ее сговорчивость. Сид наблюдал за трапезой Ады по видеокамерам и, заметив, что ее клонит в сон, отправился ей помешать. Девушка действительно уснула, видимо, ее разморило после вкусной еды. Можно было бы шарахнуть ее коротким разрядом электричества, но Сиду больше нравилось окатывать ее водой. К тому же, промокшая койка еще какое-то время не позволит ей улечься. Он специально не шумел, чтобы эффект оказался внезапным, аккуратно открыл вентиль, направил шланг на пеструю от порезов и отметин спину Ады и нажал кнопку. Приятная картина! От неожиданности рабыня скатилась на пол, упав на спину, заскулила, инстинктивно перевернулась на четвереньки и начала исступленно отползать от струи ледяной воды. Ее мозг работал только на избавление от боли и дискомфорта, тело подчинялось инстинктам, утомленное сознание еще не проснулось окончательно — она вряд ли представляла, где находится и что происходит. Сид не спешил прекращать водные процедуры, щедро поливая уже забившуюся в угол клетки узницу. — Прекрати, Сид, пожалуйста! — взмолилась она, окончательно придя в себя. Тюремщик выключил воду. Он ждал этого момента. Мог бы закончить еще несколько минут назад, но хотел вынудить рабыню нарушить правило и заговорить с ним первой. В следующий раз она сделает выводы и будет терпеть столько, сколько он сочтет нужным, но сейчас ее ждет наказание. — Ты позволила себе открыть рот без разрешения и указывать мне, рабыня. — Строго проговорил Сид, снимая со стоящей рядом стойки ремень. — За это ты получишь десять ударов этим ремнем. Ада уперла в него ненавидящий взгляд и вскричала: — Это нечестно! Ты заставил меня… — Еще десять ударов. — Спокойно перебил ее Сид. — Но… — Девчонка снова попыталась возразить, но осеклась, хотя это её уже не спасло. — Еще десяток! — Он злорадно усмехнулся. — Итого тридцать. Складывалось впечатление, что чувство субординации ей и вовсе незнакомо. Как эта дуреха не понимает, что сейчас он для нее все равно что хозяин. Сид, конечно, понимал, что формально дела обстояли иначе, но, пока они наедине в пределах Башни, все будет, как он решит, и это очень тешило самолюбие. Недобро улыбаясь, он отпер клетку и вошел. Видимо, Ада находилась под влиянием эмоций и не захотела сдаться без боя. Его это позабавило — что она может ему противопоставить? Ну, да, жалкие попытки вывернуться, когда он попытался взять ее за запястье. Безуспешно — против выспавшегося, в отличие от нее, более сильного и сноровистого Сида у нее не было шансов. Он перехватил ее за другую руку и отвесил тяжелую пощечину. Это наконец усмирило дерзкую девку — с подавленным видом она позволила ему приковать свои руки к прутьям клетки. — Еще десяток за сопротивление, рабыня. И ты будешь считать. Ада едва заметно покачала головой. Снова сопротивляется. Что же, посмотрим, кто кого! Хотя Сид уже знал, что сила на его стороне. Однажды она смирится, научится выполнять приказы и следовать правилам. Но пока ее ждет боль и страдания за любое ослушание, да и просто так тоже, ради профилактики. За свою бытность помощником управляющего Сиду довелось видеть буквально несколько действительно непокорных рабов, чаще хозяин Зак брал домой уже обученных, которых приходилось наказывать по другим причинам — они не дерзили и подчинялись беспрекословно. Ада казалась своеобразной загадкой. В ней не было внутреннего стержня, какой демонстрировали предыдущие несговорчивые экземпляры, при этом она мнила себя свободной, как будто и правда считала, что рабский ошейник у нее на шее висит для красоты. Она создавала впечатление твердолобо-упрямой ослицы, но никак не стойкого принципиального человека. Пора показать ей, в чем отличие свободных от рабов. Сид размахнулся. Первый удар лег поперек ягодиц поверх уже синеющих отметин со вчерашней порки. Он ударил несильно, собираясь наращивать обороты, но Ада заныла даже на эту слабую боль. Что ж, ей же хуже. Во второй удар он вложил больше силы, ремень впечатался в поясницу, чуть выше двух ямочек, рабыня издала более громкий стон, но снова не произнесла цифру. — Я ударю тебя сорок раз, которые ты посчитаешь сама. — Напомнил Сид. — Пока ты не считаешь, это так, разминка. Он занес руку в третий раз и опустил ремень поперек спины в районе лопаток. Ада вскрикнула и следом все таки произнесла: «Один». То-то же, хорошая девочка. Сид продолжил стегать распятое перед ним худое тело. Он не торопился, давая ей время проговорить очередную цифру, но бил не жалея. На спине Ады, где на коже еще виднелось свободное от прошлых следов место, вспухали красные полосы. После третьего десятка она плакала навзрыд, с трудом называя номера ударов. Сид на мгновение подумал, что поступил чересчур сурово, но быстро успокоил себя тем, что эта девка полностью заслужила наказание. Просто вечером, когда придет хозяин Ральф, стоит вооружиться чем-то менее болезненным, например, легкой кошкой, чтобы порка получилась номинальной. — Сорок. — Через слезы простонала Ада, когда Сид нанес последний удар. Она рыдала не переставая, это была истерика, которую следовало остановить. — Прекрати ныть, рабыня. — Сказал Сид. — Ты заслужила свое наказание. Доводы закономерно не подействовали, девчонка продолжала заходиться в плаче. Сид недолго думая включил воду и окатил прикованную к прутьям решетки рабыню. Холодная вода, наверное, принесла облегчение зудящей воспаленной коже, а заодно, как он и надеялся, взбодрила рабыню. Рыдания превратились в судорожные тихие всхлипы. — Я мог бы оставить тебя так, чтобы у тебя не было соблазна поспать, — проговорил Сид, поворачивая голову Ады к себе за волосы. — Но я сегодня добрый и освобожу тебя. Она кивнула, едва ли понимая, что он сказал. Взгляд у нее был отсутствующий. Сид разомкнул оба фиксатора, и она будто без костей скользнула на пол. — Пить хочешь? — спросил он. — Да. — Машинальный ответ, без энтузиазма. — Попроси меня. Сид уже предвкушал ее унижение, но вместо этого увидел испуганный интерес. — Как? — Этот вопрос поставил его в тупик, но она не хамила и уж точно не пыталась увильнуть. Действительно не знала? Сид решил дать ей шанс сделать правильно. — Встань на колени, сложи ладони вместе и проговори просьбу полностью. К его удивлению, рабыня без возражений исполнила все, как он требовал. — Пожалуйста, Сид, дай мне воды. — Проговорила она, стоя на коленях и сложив руки в просительном жесте. Сид хмыкнул и покинул клетку, чтобы принести ей воды. Вернувшись, он еще больше удивился, увидев, что Ада так и осталась стоять на коленях. Она уже почти успокоилась, лишь рефлекторно всхлипывала и смотрела в одну точку. Сид закинул бутылку между прутьями решетки и отправился обратно в здание Башни. До вечера он смотрел за тем, что она делает. Ада оправилась после последней порки где-то через час. Встала, попыталась лечь на койку, но та, видимо, еще не просохла. Девушка бесцельно походила по клетке туда-сюда еще около получаса, а потом опустилась на колени в углу. Кажется, снова хотела задремать. Сид быстро отправился к ней — и оказался прав, она действительно начала засыпать. Пришлось в очередной раз окатить ее водой. Возвращаясь обратно в свой наблюдательный пункт, он невольно вспомнил слова Джо — с ней не придется скучать. Если за позавчерашнюю ночь он заходил к ней, чтобы разбудить, всего пару раз, то эта сулила более частые визиты наперевес с брандспойтом. Впрочем, время сна у нее с трех ночи до восьми утра, в это время он и сам поспит. Ближе к десяти часам в Башню явился хозяин Ральф. Сид приосанился и поприветствовал шефа. Управляющий выглядел утомленным, даже не перекинулся парой слов, как это бывало обычно, сразу отправился во внутренний двор. Сид, как положено, последовал за ним. Ральф сразу сказал, что будет приходить каждый вечер, но зачем — пока оставалось загадкой. То есть, ясное дело, поговорить с Адой, но пока она не демонстрировала никакого прогресса. — Подъем, рабыня! — окликнул он рабыню, приблизившись к клетке. Девушка, до этого сидевшая в углу на коленях, выпрямилась во весь рост, сцепив руки внизу живота. — Ну, как тебе тут? Управляющий задал тот же вопрос, что и в прошлый раз, тем же простым, незатейливым тоном, будто интересовался, как дела, у давнего знакомого. Сид даже заинтересовался, сменит ли Ада пластинку — в прошлую смену она ответила с негодованием, вроде: «Отвратительно! Неужели не заметно?», за что была, разумеется, наказана. Сегодня она посмотрела на управляющего с недоумением, а затем лицо подернулось гримасой гнева: — Я не заслужила этого, господин Ральф. — прошипела она. Управляющий флегматично перевел взгляд на Сида, подозвал его жестом и указал на длинный, похожий на розгу стек, висящий на стойке с девайсами для порки. — Приступай. Тридцати ударов с нее хватит. — Скомандовал он помощнику и зашагал обратно в здание. Услышав это, Ада закрыла лицо руками. Сид прислушался, она едва слышно шептала какие-то проклятия, а потом пронзительно посмотрела на него: — Нет! Сид, пожалуйста, не надо… — Видя ноль реакции на свои слова, Ада уже обреченно добавила, — ну за что?! На этот раз Сид не стал увеличивать количество ударов, хотя рабыня снова нарушила правило. Ему очень не нравилось работать стеком. Он причиняет острую боль, оставляет серьезные синяки, травмирует кожу… Хозяин Ральф же дал исчерпывающие указания, и формально Сид собирался строго придерживаться поставленной задачи. А на вопрос «за что?» отвечать он не стал, пусть сама попытается догадаться, что спорить — не ее привилегия. Сид молча отпер клетку и вошел, чтобы зафиксировать жертву. Где-то очень глубоко в душе скреблось слабое чувство вины — две порки за день, и вторая стеком — довольно суровая участь. Давая поручение, хозяин Ральф не мог знать, что днем помощник уже устроил ей экзекуцию. С другой стороны, так она быстрее образумится и в итоге выйдет из Башни. Сид успокоил себя — что ни делается, пойдет ей на пользу. На этот раз Ада не сопротивлялась. Он легко закрепил ее запястья в свисающих с потолка петлях и вернулся наружу за стеком. Рабочими зонами для этого девайса, из-за его гибкой, но жесткой сердцевины, должны быть мягкие ткани. Сид оценил ягодицы рабыни и решил, что сегодня будет пороть ее по бедрам. Он снова предупредил, чтобы считала, и приступил к наказанию. Тонкие следы ложились на тыльную сторону ног, словно аккуратные стежки, кожа мгновенно вспухала, где-то даже лопался верхний слой эпителия. Ада перешла на визг почти сразу и содрогалась всем телом после каждого удара, но исправно отсчитывала цифры, видимо хорошо помня, что он выдаст ей ровно столько, сколько она посчитает сама. Это унижение она проглотила и приняла. Так будет и со всем остальным. Со временем. Отсчитав тридцать свистящих болезненных ударов, Сид расцепил фиксаторы и позволил Аде упасть. Снова слезы и безумный взгляд. И снова пришлось полить ее водой, чтобы привести в чувства. Осознав, наконец, что все закончилось, она устроилась на четвереньках и положила голову на сведенные вместе предплечья. Сид вышел и прикрыл за собой дверь. Ада выглядела невыразимо жалко, даже невозбуждающе жалко. Он глянул на койку. За вечер она так и не просохла. Что же, значит, рабыне придется спать на полу, но это только через пять часов, а до того — Сид вздохнул, вешая шланг на крюк, — он будет обливать ее водой столько, сколько придется, чтобы она не заснула.18. Джо
10 ноября Утро выдалось свежим, даже прохладным, ночью стоял густой туман, и трава блестела на солнце от росы. Прекрасная погода! Бодрый и веселый Джо с удовольствием прогулялся от дома слуг до Башни и вошел внутрь ровно к восьми. Свои первые сутки с Адой он провел в расслабленном режиме, а за следующие прекрасно отдохнул. Встретив Сида в дверях, ведущих во внутренний двор, он подал руку для особого рукопожатия, каким здоровались только они с напарником. Сид ответил с недовольным видом. — Тяжелая смена? — с искренним интересом спросил Джо. — Нормальная, ночь подкачала. — Сид тяжело опустился за стол и посмотрел в монитор. — Вот! Она уже снова вырубается, я только разбудил. Иди, это теперь твоя забота. Джо удивился настрою Сида — он редко видел его таким, даже когда физически «работа» оказывалась выматывающей — и пошел во внутренний двор, чтобы разбудить узницу. Сид оказался прав — Ада дремала, свернувшись калачиком на полу прямо посреди клетки. Видать, утомилась, раз наплевала даже на возможность лечь на койку. Подойдя ближе, он увидел, что матрац промок насквозь. Джо усмехнулся — Сид придумал, как не дать рабыне лечь на койку, но она и на полу неплохо справлялась. Взяв в руки электрический двузубец, он просунул его между прутьями решетки и, прислонив к ребрам рабыни, дал разряд. Ее как следует встряхнуло, следом закономерно раздался сдавленный стон, девчонка проснулась и, встретившись взглядом с Джо, в страхе отползла к дальней стороне клетки. Интересная реакция — почти животный страх. Уже. Еще до того, как он что-либо сделал. Откуда он? Похоже, Сид постарался. Для Джо не было секретом, что напарник получает больше удовольствия от экзекуции «постояльцев» Башни. И если сам он скорее с холодным сердцем исполнял свои обязанности, то Сиду помахать плеткой было всегда в радость. Джо не осуждал друга и нарочно не обращал на это внимание Ральфа. В конце концов, старания Сида шли только на пользу провинившимся рабам. — Встань, рабыня, — велел Джо, желая посмотреть, как она выполнит приказ, да и понять, чем так измаял ее Сид. Ада несколько мгновений затравленно смотрела на него из-под упавшей на лоб ассиметричной челки, но потом выпрямилась в полный рост. Стеснялась, наверное, или, может, стыдилась того, как выглядит ее тело? — Повернись кругом. — Скомандовал он — чего же она так стесняется? Рабыня не торопилась выполнить приказ. — Спиной повернись, дура! Джо пока лишь повысил голос, хотя мог бы и сразу наказать за неповиновение. Станется с нее. Крик все же подействовал, Ада подчинилась. Что ж, ужас в ее взгляде было чем оправдать — глаз Джо неизбежно зацепился за бедра — почти равномерно синяя кожа вокруг тонких припухших полос. — Чего смотришь? — сзади раздался удивленный голос Сида. — Я думал, ты спать пошел. — Джо бросил короткий взгляд на рабыню и повернулся к напарнику. — Это за что? — А мне почем знать? Длинный стек использовать хозяин Ральф приказал. Да уж, Сид никогда не блистал умом, так что удивляться нечему. Вместе они вернулись в Башню, и утомленный Сид вскоре отправился отдыхать. День для Джо тянулся однообразно — ничего волнующего в дежурстве он не видел, лишь выполнял работу исправно и безэмоционально, в отличие от воодушевленного новой узницей Сида. Наверное, на этот раз напарник особенно радовался именно из-за Ады — очевидно, охаживать кнутом какого-нибудь садовника оказалось бы куда менее будоражащим. Для Джо же она ничем не отличалась от прочих провинившихся особей, хотя он и считал, что упрямство, которое она демонстрирует, глупо и не имеет смысла. Несколько раз ему пришлось приходить, чтобы разбудить ее. Он не испытывал ни радости, ни раздражения, всякий раз видя ее страх. Он на своей шкуре успел это испытать — очень неприятно, когда ты сильно хочешь спать, но тебя каждый раз варварски будят ледяной водой или жалящим разрядом электричества. В том, что девчонка время от времени засыпает, ее вины не было, но терапия с лишением сна работает очень эффективно. Эти ужасные условия содержания Ада должна прочувствовать в полной мере, чтобы одно напоминание вызывало трепет и жгучее нежелание повторения. В четыре пополудни Джо принес обед и понаблюдал за узницей. Она опустошила контейнер за считанные минуты, казалось, глотала вообще не жуя. Забрав пустую тару, тюремщик просунул воду между прутьями решетки. На этот раз реакция удивила еще больше — Ада схватила бутылку с практически нервной торопливостью. Словно боялась, что отнимут. Джо отметил — наверное, снова проделки Сида, скорее всего, дразнил или унижал ее, шантажируя водой. Впрочем, едва ли это важно — сам Джо не собирался играть в игры. Наступил вечер, и в Башню, как и в прошлую смену Джо, явился хозяин Ральф, чтобы побеседовать с Адой. — Как сегодня наша крошка? — спросил он, едва завидев помощника. — Обычно, наверное, хозяин Ральф. — Ответил тот. — Ее в сон иногда клонит, а так… При мне провинностей не было. — Пойдем, посмотрим на нее. — Управляющий направился во внутренний двор. Джо бросил короткий взгляд на монитор и понял, что пока они беседовали, Ада заснула, хотя еще десять минут назад ходила по клетке! Тюремщик хотел предупредить хозяина, но не успел — Ральф уже увидел рабыню спящей. Он молча показал помощнику на шланг. Джо без слов взял небольшой брандспойт. Вода окатила спящую девушку с головы до ног, ударив в бок, по выступающим ребрам, и разлилась по полу бесформенной лужей. Ада вскрикнула и шарахнулась в сторону. Ральф все так же молча дал знак прекратить. Джо нравилась выдержанность шефа. Достаточно для пробуждения — значит, усердствовать не прикажет. Пока хозяин не давал указания браться за орудия порки — наказание, видимо, решил оставить на завершение разговора. — Встать, рабыня, — спокойным тоном проговорил Ральф. Джо перехватил ее утомленный, тяжелый взгляд. Она явно злилась — смирением и не пахло. Управляющий купил его сразу после порабощения, но по роду службы в вольной жизни он знал, какими бывают хозяева. Эта дуреха не понимает, что здесь, у хозяина Зака совсем не так плохо, как бывает у других. Как другие благочестивые издеваются над своими рабами, и не в наказание, а забавы ради. Когда же до нее дойдет? Ада выпрямилась не без труда, цепляясь за прутья решетки, двигалась медленно от недосыпа и холодной воды. — Как тебе тут? — спросил хозяин Ральф. Джо уже слышал этот вопрос в прошлую смену и понимал, что хозяин устраивает рабыне проверку. Но какую? Признаться, он и сам не знал, что она должна ответить, да и что потом произойдет... В любом случае, в прошлый раз Ада не справилась. — Я… я не знаю… — неуверенно, будто все еще не проснулась, начала рабыня, но потом обрела осмысленный вид и с истерическими нотками вскричала, — да, черт подери! Что я должна сказать? Ральф молча снял со стойки длинный гибкий стек, тот самый, про который говорил Сид, и передал помощнику. Джо все понял без слов. Эта девка только что… нахамила хозяину Ральфу? Ответила вопросом, да еще и голос повысила! Дура, одно слово! Как она не понимает таких простых вещей? Заметив происходящее, Ада запротестовала: — Нет, не надо, господин Ральф, пожалуйста, простите. — Пятьдесят ударов, Джо. — Сурово проговорил управляющий, даже не глядя на Аду и добавил, уже обращаясь к ней. — В следующий раз будешь думать, что говоришь и к кому обращаешься. Рабыня расплакалась, но сама понуро повернулась к двери спиной и поставила руки на прутья решетки. Поняла, однако, что сопротивление бесполезно и даже чревато. Джо спокойно зафиксировал ее. Ему было откровенно плевать, чем бить провинившуюся девчонку, будь то стек, ремень или кнут, но сейчас его слегка беспокоило то, что ни ягодицы, ни бедра, по-хорошему, не годились для порки этим орудием. Он бросил вопросительный взгляд на хозяина Ральфа, который все еще оставался здесь. Тот утвердительно кивнул. Стек — жесткий инструмент, несмотря на свою гибкость, его нельзя использовать там, где нет жировой и мышечной ткани, придется бить девчонку прямо поверх свежих следов. Вгрызаясь в переплетение вчерашних борозд и гематом, тонкий упругий оплетеный кожей прут причинит ей чертовски сильную боль. Джо отметил это отстраненно, словно техническую деталь, и спорить с хозяином не стал. Ральф точно знает, что делает. Джо встал в полутора метрах о рабыни, да уж, она точно будет визжать как резаная. В мозгу на мгновение промелькнула азартная мысль посчитать, на каком ударе это произойдет... но была отметена за бессмысленностью. Он тут не в игры играть собрался — Джо размахнулся и опустил стек. Ада пронзительно вскрикнула. И вдруг на том же вздохе, пропищала: «Один». Джо не ожидал этого и удивленно посмотрел на хозяина Ральфа, тот выглядел заинтересованным не меньше его самого. Порка продолжилась. Рабыня считала все удары. Сквозь всхлипы, давясь слезами, срываясь на вой, но сбившись всего один раз, она досчитала до пятидесяти без каких-либо напоминаний со стороны. Джо пребывал в легком замешательстве — отсчитывать удары обычно никого не заставляли, а здесь не иначе Сид каким-то образом за одни сутки обучил этому новенькую. Видать, уж очень она ему приглянулась. Больше, чем кто-либо из побывавших в Башне до этого. И хотя Джо раньше не замечал за Сидом подобного, здесь он увидел, что напарник к Аде явно пристрастен. Что ж, хуже от этого только ей. Хотя, с ее упрямством, может, даже лучше. Хозяин Ральф, наблюдавший всю экзекуцию до конца, жестом велел помощнику зайти в Башню. Рыдающую в голос рабыню оставили, как была. — Расцепи фиксаторы, когда перестанет реветь. — Выдавал указания управляющий. — Что это за счет? Сид, что ли, придумал? — Скорее всего, хозяин Ральф. — Пожал плечами Джо. Ральф только усмехнулся, наверное, остался доволен. Сид оказался выдумщиком и ввел неплохой ритуал! — Можно вопрос, хозяин Ральф? — решился спросить Джо. Управляющий кивнул. — Что она должна ответить на ваш вопрос? — Правду, Джо. — Усмехнулся шеф. — Сам по себе ответ вторичен, пока она демонстрирует неподобающее поведение. Я жду, когда это изменится. Не давай ей спать до трех ночи, понял? Будет дерзить, смело бей еще. На этом Ральф покинул Башню, оставив помощника наедине с бестолковой рабыней.19. Изменения
11 ноября Времена, когда Ральф воспитывал кого-то из рабов собственноручно, давно прошли. Сначала Зак выделил ему первого помощника, Сида, потом он уже на собственное жалование купил второго раба, Джо. На их плечи и легли наказания провинившихся невольников, а сам Ральф предпочитал вмешиваться только для бесед или в исключительных случаях. Сид и Джо в глазах хозяйских рабов были скорее одушевленными инструментами надсмотрщика, потому не пользовались авторитетом. Хотя Джо, по мнению Ральфа, достаточно умен и мог бы воздействовать на рабов чем-то, кроме кнутов и плетей. Ада сидела в башне уже шестой день — Ральф выбрал для нее эффективный, хотя и негуманный способ воспитания. Впрочем, после того разноса, который устроил ему шеф, о гуманности к наглой глупой девке речи уже не шло. Ральф сердился на нее, но старался абстрагироваться от личных чувств и подходить к воспитанию с холодной головой. Пристрастность всегда мешает воспринимать ситуацию объективно. Этим вечером Ральф направился в Башню уже в который раз. Поговорить. Суровые условия, недостаток сна и ежедневные экзекуции размягчат психику несговорчивой рабыни, сделают податливой и внушаемой, хотя с ней внушений не требовалось. Ральф изо дня в день задавал Аде один и тот же вопрос, который, без сомнения, казался ей глупым, издевательским, даже насмешкой, воможно, она видела в нем подвох, но от нее требовался не столько правильный ответ, сколько подобающее поведение. Как только она начнет демонстрировать кротость и смирение, можно будет менять тактику. Но пока... Сида в главном помещении не оказалось, и Ральф сразу прошел во внутренний двор. Помощник хлестал рабыню «кошкой», хотя, судя по размаху, сильно не усердствовал. Девчонка проговорила уже «пятнадцать», но еще хранила самообладание. Ральф окликнул помощника: — За что на этот раз? Сид с гордым видом отложил «кошку» в сторону. — За дело, хозяин Ральф. — Ответил он и, предвосхищая вопрос, продолжил. — Огрызалась, когда я ее будил. — В самом деле? Ральф улыбнулся — старательность Сида достойна похвалы — и зашел в клетку. Судя по слегка припухшей коже на лопатках, помощник причинял несильную боль, Ада спокойно сносила ее. Ральф обошел девушку, заглянул в глаза и дождался, пока она переведет на него утомленный взгляд в ожидании вопроса. — Ну, как тебе тут, рабыня? — довольным тоном спросил он. — Я не знаю… — Она посмотрела в пол, помолчала, а потом с досадой добавила. — Справляюсь, господин Ральф. Снова ответ не удовлетворил. Зачем она продолжает упорствовать? Ральф грустно вздохнул и кивком предложил Сиду продолжать. Сегодня Ада молча приняла участь. Прогресс! Смотреть за работой помощника он не стал и, попрощавшись, отправился к себе спать. В отсутствие хозяина Зака забот обычно становилось меньше, но не в этот раз. Шеф звонил по несколько раз на дню и ставил разные задачи касательно бизнеса, при этом об Аде вообще не спрашивал. То ли намеренно избегал бесед о злополучной покупке, то ли действительно погрузился в работу. Ральф не задавал вопросов и исправно выполнял указания, но это отнимало много сил и ресурсов. Он отдавал себе отчет, что к поведению Сида стоило бы приглядеться уже после приема, где бесчинствовал Хойт Рамен, но предпочел отстраниться и пустить ситуацию на самотек. Сид — взрослый мальчик, сам в себе разберется, а на воспитании Ады его пристальное внимание скорее скажется положительно. 23 ноября Какой бы ни была загрузка, Ральф ежедневно уделял немного времени вечером и приходил в Башню. Поведение рабыни постепенно менялось, и чем дальше, тем более подавленной она выглядела, тем тише и молчаливее становилась. За две с половиной недели пребывания в Башне дерзкий тон из ее речи полностью исчез, взгляд лишился злобы и присущей тяжести, но это вполне можно было списать и на переутомление. Так что Ральф все равно ждал того самого, «правильного» ответа на вопрос, сдобренного подобающим поведением. Последние девять дней она исступленно перебирала варианты, пытаясь ответить верно на единственный задаваемый ей вопрос. Сначала говорила, что «выдержит эти издевательства», потом что у нее «все хорошо», а ближе к концу и вовсе начала демонстративно заявлять, что чувствует себя замечательно. Всякий раз Ральф неизменно озадачивал дежурящего помощника наказанием и удалялся отдыхать. Его уже начала утомлять эта ее непробиваемость. Нет, ну нельзя быть такой упертой и глупой! Где же женская гибкость? Он, конечно, не мог знать наверняка, но казалось, ей просто не за что стоять, нет у нее какой-то высшей идеи, которую она могла бы защищать. Она не выглядела религиозной фанатичкой, не озвучивала никаких принципов. Ральф не мог даже предположить, что заставило бы ее упрямиться в условиях регулярных побоев и хронической усталости. Последние три дня, когда Ада начала будто назло отвечать, что у нее все отлично, его расстраивали. Когда же она догадается, что никому не нужна эта жертва, от нее ждут только покладистости, подчинения и соблюдения правил? Сегодня в Башне дежурил Джо. Ральф пришел раньше обычного — повезло быстро управиться с делами. Он встретил помощника за мониторами видеонаблюдения. Плоские экраны показывали клетку со всех сторон. Ада стояла посреди, прикованная за руку к верхним прутьям решетки. — Это что такое? — спросил Ральф. — Только так она не засыпает. — Мрачно ответил Джо. — Вода едва ли ее бодрит, а от двузубца уже и так слишком много ожогов. Ральф хмыкнул — девчонка дошла до кондиции, когда утомление становится непереносимым. Может, теперь она догадается, что от нее требуется? Он машинально отметил про себя отстраненность и предусмотрительность Джо, в отличие от Сида, который вряд ли стал бы задумываться об ожогах от шокера. — Сегодня дерзила, огрызалась? — спросил он почти в дверях во внутренний двор. Джо ответил отрицательно и отправился следом. Ада беззвучно плакала — щеки намокли от слез, глаза закономерно покраснели и опухли. Должно быть, она сильно жалела себя, проклиная свою несчастную судьбу. — Привет, рабыня! — бодро поздоровался Ральф. — Как тебе тут? — Плохо, господин Ральф, — проскулила девушка. — Что именно плохо? — он внутренне обрадовался, впервые она начала правильно. — Я устала, мне больно, не хочу, чтобы меня били. — Она свободной рукой вытерла нос. — Я знаю, что тебе больно, и рад, что ты наконец-то сказала мне правду. — С облегчением ответил Ральф. — Завтра вечером я приду снова, и мы поговорим о том, что нужно, чтобы боль прекратилась. Ральф хотел, чтобы правильное поведение получше запечатлелось в ее белокурой головке. Да и еще несколько дней в клетке в любом случае не повредят, для закрепления эффекта. — Завтра? — вдруг растерянно проговорила Ада. Ральф огорченно вздохнул. — Но господин Ральф, завтра снова придет Сид. — Произнося его имя, она даже понизила голос. — Поговорите со мной сегодня? «Поговорите!» — чертова дура! Не просто говорит без спросу, так еще и умудряется указывать вольному! Неужели от благосклонного отношения расслабилась и забыла, что бывает за нарушение правил?! Вот ляпнет она такое хозяину, и ответственный за ее воспитание лишится работы, как любой некомпетентный сотрудник. И совершенно справедливо! Ральф рассердился, но постарался взять себя в руки. Вот же бестолковая девка! — Придется отложить наш разговор. — Он покинул клетку, кивнул Джо на хлыст и добавил. — Сколько сам сочтешь нужным. Уже дойдя до своих апартаментов и немного остыв после неудачной беседы с Адой, Ральф осознал, что эта ее фраза: «Завтра придет Сид», могла быть продиктована страхом. Впрочем, он сам замечал, что на Джо она смотрит иначе, чем на его напарника, без плещущегося в глазах ужаса. Наверняка, потому что Сид прессует ее сильнее. Ральф задумался, следует ли пресечь такое со стороны помощника? Наверное, нет. В конце концов, работа ребят заключается в перевоспитании провинившихся рабов и не ограничивается моментами присутствия в Башне его самого.20. Договор
29 ноября Пять дней Ральф в Башне не появлялся, не беседовал с Адой, не контролировал Сида и Джо. Он дал им исчерпывающие указания, в воздействиях не ограничивал, да и ребята вполне справлялись. Ральф предпочел спихнуть на них хотя бы эту заботу и уделить все внимание требованиям Зака. Наверное, думает о расширении производства — уж слишком много всяких финансовых, бухгалтерских, налоговых отчетов он требовал последние дни. На шестой день после того досадного прокола Ральф решил снова проведать глупую рабыню. Смогла ли она сделать выводы из последней беседы? Впрочем, к настоящему моменту прошло двадцать пять дней с момента ее заточения, это три с половиной недели, в течение которых ее лишили нормального сна, скудно кормили и ежедневно причиняли боль. Должно же хоть что-то в голове шевельнуться! В Башне дежурил Сид. Рабыня, так же, как и тогда, была прикована за руку к потолку клетки и, едва завидев, встретила неожиданного посетителя с плохо скрываемой радостью во взгляде. Буквально шагнула навстречу, насколько позволяли фиксаторы, но первой не поздоровалась. Что же, может, действительно сработало. — Итак, рабыня, что мне нужно, чтобы выпустить тебя отсюда? — спросил Ральф, получив правильный ответ на свой первый вопрос. — Чтобы я правильно вела себя, господин Ральф. — Прилежным тоном ответила девушка. — Что вы с ней сделали? — Пошутил Ральф, обращаясь к Сиду. Казалось, ее подменили, хотя скорее всего, просто проинструктировали. — Какие правила надо выполнять, рабыня? Она испугалась до бледной кожи, но перечислила основные требования. — То есть, тебе всего лишь надо признать свой статус, да, рабыня? — Ральф задал очередной наводящий вопрос. — Да, господин Ральф. — Ада бросила косой взгляд на Сида, стоящего чуть поодаль со скрещенными на груди руками. — А еще знать свое место, господин Ральф. — И какое же? — Моя задача — угождать хозяину Заку, чтобы он был доволен, господин Ральф. — Ну, надо же! Потребовался всего месяц! — со злобным сарказмом произнес управляющий и прямо посмотрел рабыне в глаза. — Запомни, как ты будешь это делать, меня не волнует. Полюбишь хозяина всем сердцем или будешь притворяться так, что он не заметит фальши — мне плевать. Но если не хочешь оказаться здесь снова и на более долгий срок, тебе лучше стараться как следует. Ада судорожно кивнула и клятвенно заверила: — Я буду стараться изо всех сил, господин Ральф. Наверное, ей хотелось попросить отпустить ее сейчас же, но нет уж, в планах этого не было. Сейчас можно лишь облегчить ей здешние условия. — Спать хочешь? — участливо спросил управляющий. — Очень хочу, господин Ральф! — в голосе рабыни засквозила надежда. По правде говоря, ему уже смертельно надоело издеваться над ней. Она наконец-то повела себя именно так, как нужно, так что Ральф приказал Сиду освободить ее и не трогать до утра. Едва девчонка улеглась на лежанку, уснула мгновенно. Ни холод, ни голод ее не беспокоили. Ральф кивнул Сиду вернуться в здание: — Ты говорил с ней? Разъяснял? Увещевал? — он глянул на помощника. — Или она сама догадалась? — Сама, наверное, — неуверенно протянул Сид. — Если только Джо, может, говорил. Я лишь наказывал за провинности. На этой фразе он как будто застеснялся. — Как и за какие? — требовательно уточнил Ральф. В этот момент он по-настоящему напрягся, памятуя о том, как Ада его боится. Перегибание палки с наказаниями Сиду он прощал, но упаси бог этого недалекого паренька преступить черту и покуситься на хозяйскую рабыню. Помощник явно почувствовал напряжение хозяина: — Только порол, хозяин Ральф! — Пробормотал он. — За разговор без спросу, например, или за сопротивление при фиксации, или за дерзость. Ральф кивнул. Оба молодцы, отличились! Джо учинил самодеятельность, инструктируя глупую рабыню, а Сид, судя по внезапному румянцу, скорее всего помогал провинностям произойти — провоцировал девчонку, чтобы лишний раз поразвлекаться. Ну и ладно — наказывать помощников сейчас было определенно не с руки — получилось не так уж и плохо. Лишь бы модель правильного поведения закрепилась у этой дурехи.