85. Клиника
6 августа Дорога обещала занять порядка пятидесяти минут. Ральф внутренне сердился, что лететь так долго, но прибыть в больницу быстрее никакой возможности не было. Зак, к его удивлению, вел себя невозмутимо, даже не смотрел в сторону уложенной на сидении девушки. Он приблизился к ней только раз, когда надевал на нее заблаговременно прихваченный из дома ошейник. И ведь озаботился же! Ральфу это даже в голову не пришло. Пакет с ее одеждой, возвращенный Бёрком, покоился на соседнем сидении. Одевать девушку смысла не было — в капсулу умного хирурга ее все равно будут помещать обнаженной. Дорога проходила в молчании. Зак углубился в изучение какой-то жизненно важной информации на своем коммуникаторе, и Ральф не решался отвлекать его беседой о рабыне, хотя ему очень хотелось спросить, что Зак планирует с ней делать дальше. Пока он решил дождаться более удобного момента, чтобы задать этот щекотливый вопрос. Гравитакси без задержек вошло в шлюзовый отсек, предваряющий необъятных размеров купол Маринны, но у трех впускных гейтов, скопилась очередь из пары десятков машин. Нервозность Ральфа против воли усилилась. Досадно, что они теряют драгоценное время, ведь у Ады его не так уж много — без сознания, бледная и тощая, она выказывала признаки жизни только слабыми сокращениями грудной клетки. Внутрь купола они влетели через несколько раздражающе длинных минут, а еще спустя четверть часа гравитакси затормозило у строгого, выполненного, как и все в этом городе, из серого камня с металлическими деталями, приземистого здания больницы. Зак, прихватив пластиковый пакет с одеждой, покинул салон первым, Ральф завернул бесчувственное тело Ады в свой френч, взял на руки и вышел следом. Такси доставило их к платному отделению, так что они прямым ходом направились к стойке регистрации. В холле было на удивление пусто, как будто на Калисте люди не лечатся. На этот раз инициативу Зак взял на себя: — Мне срочно нужен врач, — требовательно постукивая пальцем по прессованному камню столешницы, проговорил он, обращаясь к девушке в белом костюме за стойкой. Администратор кивнула, глядя в монитор, будто ее вовсе не удивило его требование. Видя, что регистратор не встрепенулась по первому зову, Зак для весомости добавил: — Срочно. Это вопрос жизни и смерти! Только после этих слов девушка в белом, обретя сосредоточенный вид, перевела внимание на человека по другую сторону стойки и заверила, что сейчас же вызовет медицинскую бригаду. Запоздало предположив, что перед ней может быть благочестивый, она услужливо предупредила, что это займет несколько минут, так что уважаемые господа могут присесть. Ральф, так и державший Аду на руках, отказался садиться, чтобы не терять время. Зак нехотя остался стоять рядом. Кажется, вид у него был виноватый, но это могло только показаться. Ральф решил об этом не думать, желая только одного — скорее отдать рабыню на попечение врачей. Очень скоро, и пары минут не прошло, в холле показалось несколько медработников с каталкой. Ральф аккуратно переложил Аду на нее, а главный в этой бригаде начал опрашивать Зака. Скорее всего, он сразу заметил на ней хозяйский ошейник. По простой логике — благочестивый джентльмен хочет подлатать своего раба, исходя из этого, врач задавал определенные вопросы, чтобы чётко понять потребности заказчика. — Мне нужно, чтобы она смогла перенести межпланетный перелет. Чем скорее подлечите, тем лучше. За оплатой хирурга, что побыстрее, дело не постоит, — деловито сказал Зак и все же добавил: — До полного выздоровления ее можно не лечить. Судя по согласному кивку врача, они поняли друг друга. — Хорошо, господин Фино, думаю, чтобы регидрировать ее тело и восстановить кожу на спине, нашему умному хирургу потребуется от двух до четырех часов. Точнее скажу после первичного обследования тела, — провожая глазами каталку, которая везла Аду в чрево больницы, вежливо проворковал он. — Вы можете оставить девушку здесь. Мы примем все необходимые меры, чтобы она дождалась вас, когда бы вы ни вернулись. Этот врач прекрасно понимал, что такое лечить раба — во время медицинских манипуляций особь должна быть свободна, но по выздоровлении ее посадят на цепь и под замок, чтобы не сбежала в ожидании хозяина. Прагматичный и выверенный подход. Ральфу последние лет пятнадцать не доводилось посещать такие клиники, так что он не переставал удивляться, насколько изменился сервис. В те далекие времена рабов клиники обычно не лечили, а если и лечили, то точно не занимались их содержанием до появления хозяина. — Вы можете подождать здесь, или в уютном кафе с прекрасной кухней, — услужливо произнес врач, заканчивая свою речь о том, какое лечение он назначил Аде. — Или можете расположиться рядом с палатой. Ее номер, — он посмотрел на коммуникатор, — 437А. На четвертом этаже. В холле есть удобные диванчики и автоматы с кофе и шоколадками. — Мы подождем у палаты, — сдержанно ответил Зак и кивнул Ральфу: — Несколько часов — не несколько дней же, да? — Первичный анализ повреждений показал, что потребуется три часа и тринадцать минут, чтобы вернуть вашу рабыню в приемлемое для перелета состояние, — с улыбкой заверил врач, снова вглядевшись в свой непривычно большой девайс, наверное, специализированный. — Если возникнут вопросы, вы найдете меня в кабинете 221С. С этими словами он быстрыми шагами отправился к дверям, в которые недавно увезли рабыню. Зак неспешно пошел к лифтам. Ральф последовал за ним, лишь усилием воли не позволяя себе по лестнице рвануть к палате, где уже сейчас умный хирург должен был начать восстанавливать тело Ады. Откуда взялась эта трепетная потребность оберегать ее, он не знал и предпочитал считать ее иррациональной. Однако, если покопаться, знал, откуда ноги растут — он не терпел несправедливости. А вся история Ады — одна большая несправедливость. Его коробила судьба этой девчонки, но он запрещал себе в этом признаваться, иначе можно будет ей сочувствовать. Ральф по опыту знал, что такое сочувствие к рабам недопустимо, и его наличие вызывало когнитивный диссонанс. Он не мог отделить себя от своей должности, свою личность от роли, которую исполнял — правая рука не самого порядочного благочестивого, управляющий поместьем и надсмотрщик над рабами. Они без труда нашли палату 437А, где умный хирург уже во всю трудился над телом Ады. Через большое смотровое стекло было видно, что происходит в капсуле. Медиков рядом уже не было, видимо, запрограммировали аппарат и пошли заниматься другими пациентами, пока работа не завершится. Зак отказался смотреть и опустился на мягкий диван, стоящий рядом. Ральф задержался у толстого начищенного до кристальной прозрачности стекла, с интересом наблюдая, как манипуляторы умного хирурга заживляют глубокие борозды с запекшейся кровью на спине рабыни. Такое Ральф видел впервые, и процесс на какое-то время заворожил его. Там, где еще пару минут назад была одна сплошная, зияющая плотью, оборванная по краям рана, возникала ровная настоящая кожа. Ральф не отрываясь смотрел, как умный хирург восстанавливает спину Ады, не обращая внимания на Зака. Где-то на задворках сознания ворочалась злость на него за такое жестокое обращение с человеком. С девушкой, которая стала рабыней незаслуженно, которую подло подставили. От которой отвернулись друзья и коллеги. Которую списали и выбросили, в надежде, что она в очень скором времени покинет этот мир, работая на приисках или на вредном производстве. Раньше Ральф считал Зака справедливым и взвешенным человеком, но сейчас наниматель вдруг предстал перед ним жестоким беспринципным. Неужели за десять лет плотного общения он не разглядел в шефе бессердечного тирана? Вопрос о будущем Ады снова замаячил в сознании. Ральф в глубине души надеялся, что Зак станет обращаться с ней иначе, лучше, добрее что ли, когда привезет ее обратно в поместье. Понятно, что свободной ей не быть, но можно же снять с нее ошейник, можно позволить ей просто жить, вернуть ей минимальные права человека. Она заслуживает хоть такой справедливости. Ральф пытался придумать, как задать этот вопрос, с самого отбытия из Блока Бёрка, но не смог придумать ничего лучше, чем спросить прямо: — Что вы с ней сделаете теперь, господин Фино? — спросил он, наконец отвлекшись от работы умного хирурга. — Что с ней будет? — Что ты хочешь услышать, Ральфи? — переспросил Зак, вынырнув из своих мыслей. — Она поправится и вернется к своей работе. Лена продолжит ее тренировать, я буду брать ее на некоторые мероприятия. Что должно поменяться? Зак смотрел на Ральфа со снисходительной улыбкой, словно тот ляпнул глупую неуместную шутку. Может, и вправду не понимал, что от него хочет помощник, а может, просто о чем-то крепко задумался, и внезапный вопрос выбил его из колеи. Ральф ощутил досаду и горечь. Справедливость, на которую он надеялся, обойдет Аду стороной. Она ведь никого не убивала и не должна оставаться рабыней! Даже если ее оправдать не получится, все равно нельзя игнорировать итоги расследования! — Господин Фино, но как же расследование? Вы же выяснили, что она не убивала того клерка. Значит, невиновна, — возразил Ральф. Вышло более эмоционально, чем он планировал. — Может, вы хотя бы формально перестанете обращаться с ней, как с рабыней? — Это невыгодно, Ральф, — сухо ответил Зак. — Что я там думаю, неважно. Она порабощена до конца жизни и будет отбывать свое наказание. Я мог вовсе не проводить расследование и ничего про нее не выяснять. Ральфу хотелось ответить, что поступать так бесчестно, что он не узнает своего нанимателя, что был о Заке лучшего мнения, но промолчал. Наверное, смесь недоумения и негодования отразилась на его лице, и это не укрылось от внимательного взгляда Зака. — Подбери сопли, Ральфи, — с усмешкой отчеканил шеф. — Полученная информация юридически ничего не меняет, так что она останется рабыней и продолжит прилежно мне служить. Он прервал свою речь, чтобы взглянуть на коммуникатор. Прочитав высвеченное на экране сообщение, совсем просветлел и договорил: — Она будет выполнять все мои приказы, Ральф! — теперь тон сквозил неприкрытым торжествующим злорадством. — Таша, ее подружка, только что дала согласие на работу моделью! Думаю, наша праведная Ада ни за что не простит себе смерть подруги из-за своего неподчинения! Последнюю фразу Зак почти пропел, счастливый, что убил двух зайцев одним ударом. Картинка в голове Ральфа сложилась — и ведь действительно, шеф все четко рассчитал. Стоит пригрозить Аде смертью Таши, та согласится на что угодно, пойдет даже против своих религиозных принципов, потому что жизнь близкого человека многократно ценнее всего, что у нее есть. Грамотный расчет. Ральф вздохнул. Вряд ли он мог что-то возразить. Остается только подчиняться. А не надоело ли подчиняться? Работать на Зака действительно стало совсем не так приятно, как казалось раньше. На мгновение он представил, как заявит, что увольняется. Ага, конечно! Сколько он проживет после ухода в отставку? Сколько времени потребуется Заку на поиски киллера, который прервет жизнь слишком много знающего управляющего? Логические умозаключения быстро привели Ральфа к осознанию, что он слишком глубоко увяз в делах Зака. Как и Лене, просто уйти ему не удастся. Но он, в отличие от лейтенанта Бар-Нуум, научился закрывать глаза, где надо, и подстраиваться под ситуацию. Ведь с ним ничего не случилось из-за ситуации с Адой. Какие-то надежды не оправдались, но это не повод отчаиваться. Следует снять розовые очки и посмотреть на вещи трезво. В конце концов, не его шкура пострадала во время перевоспитания у Бёрка, да и религиозных принципов у него нет, через которые приходится переступать, выполняя приказы. И эта Ада ничем не отличается от других рабов Зака. Расследования действительно могло и не быть. Тогда какая разница, что у нее было за прошлое? Его дело — выполнять распоряжения своего нанимателя, и с этим он отлично справляется. А для этой белобрысой рабыни он и так сделал куда больше, чем должен был. Поправится, пусть лучше поблагодарит. Ральф вернулся к смотровому окну и продолжил наблюдение за работой умного хирурга. Видимо, обработка рваных ран на спине закончилась, поскольку девушка уже лежала на спине, манипуляторы аппарата зависли над ее локтевыми сгибами и над чуть приоткрытым ртом. Наверное, начался процесс регидратации, и наблюдать стало скучно — ничего не менялось. Мысли о ее участи непрошенными вторглись в разум Ральфа, хотя он и пытался всеми силами гнать их от себя. Он успокоил себя только на уровне логики — от осознания несправедливости на душе все равно скребли кошки. Как теперь снова развидеть в ней человека? Получается, только уверенность в верно вынесенном приговоре обуславливала его соответственное отношение к рабам? Он снова тяжело вздохнул — время все исправит. Только время и поможет — твердо уверил он себя и уселся рядом с Заком. Скоро умный хирург закончит работу и Аду можно будет везти домой.86. Туфли
6 августа Еще пара часов прошла в полном молчании. Зак по прежнему листал что-то на коммуникаторе, Ральф пытался не думать о несправедливости к Аде и настраивать себя на прежний рабочий лад. Перед глазами то и дело всплывали багровые борозды на ее костлявой спине и меловая кожа, но он упорно твердил себе, что это скоро пройдет. Ситуация пришла в движение с появлением медиков. Умный хирург заканчивал работу, и врачи явились проверить показатели жизнедеятельности пациентки. Ральф наблюдал за их действиями через окно, и картинка его успокаивала. Люди в белых костюмах не выказывали обеспокоенности, удовлетворенно кивали друг другу и что-то кликали на своих планшетах. Спустя полчаса главный врач в этой бригаде вышел в коридор и обратился к Заку: — Мы довели девушку до приемлемой кондиции, в таком состоянии она сможет без осложнений перенести стазис и взлетно-посадочные перегрузки. Сейчас она под сильными седативными препаратами, оставить ее в отключке или привести в сознание? — Разбудите. Я хочу, чтобы она шла своими ногами, — ответил Зак снова недовольно — то ли врач ему не понравился, то ли вся ситуация напрягала, но затем он еще более сурово потребовал: — Я хочу видеть, как она очнется. Пустите нас в палату. — Это против правил, и обычно мы так не делаем, но для вас я готов сделать исключение, — врач с намекающей улыбкой потер воображаемые купюры между пальцами, на что Зак сдержанно кивнул. — Тогда пойдемте. Лечение почти подошло к концу. Ральф впервые видел умного хирурга так близко. Аппарат был снабжен огромным дисплеем со всевозможными показателями пациента и 3D-моделькой его тела с помеченными разными цветами зонами. В самом низу мигали сенсорные кнопки предустановленных программ, видимо, для несведущих в медицине людей. Но этим хирургом управляли сразу несколько врачей со своих планшетов. Ральф видел, как главный ввел на своем планшете команду на введение какого-то препарата и прекращение остальных. Названия ничего не говорили, но суть была ясна. Скоро Ада придет в сознание. Зак дожидался ее пробуждения, стоя у стены со смотровым окном, словно всеми силами отстраняясь от процесса. Может, где-то в глубине души он все же испытывал какие-то угрызения совести, но решение уже принял, так что внешне никаких эмоций, кроме неизбывной хозяйской холодности, не покажет. Ада начала открывать глаза в тот момент, когда прозрачная крышка капсулы съехала набок и убралась в корпус. Первое, что заметил в ее взгляде Ральф — удивление. Она, видимо, не узнала места своего пробуждения. Он подошел ближе, старательно сдерживая улыбку, коротко поздоровался. Удивление в глазах девушки усилилось, как будто она не верила в то, что видит управляющего поместья Фино наяву. Наконец, заметив, что Ада полностью пришла в себя, над капсулой умного хирурга навис сам Зак. Рабыня молчала, но выражения ее лица говорили за нее. Увидев хозяина, она зажмурилась, видимо, желая прогнать наваждение. Открыв глаза снова, она уставилась на него, не в силах уложить в голове, что видит Зака, а не Бёрка. — Скучала? — спросил хозяин, обнадеживающе улыбаясь. На лице Ады тоже проступила слабая улыбка, а по скулам пробежали слезы. Ральф выдохнул — она, кажется, до одури обрадовалась, видя своего прежнего, настоящего хозяина, вместо жестокого палача. Скорее всего, Бёрк намеренно не говорил ей, что ее пребывание у него временное, иначе появление Зака было бы воспринято как закономерность, а не подарок судьбы. Врачи, казалось, застыли в любопытном молчании, ожидая развития ситуации. — Вам что-то еще от нее нужно? — злобно зыркнув в глаза главному медику, процедил Зак. — Если нет, я хочу остаться с ней наедине еще на несколько минут, и мы покинем вашу клинику. Ральф рассчитается за нарушение правил. Зак любил так отдавать приказы, как бы между делом, но Ральф уловил смысл сказанного. Ему придется дать этому пройдохе обещанную взятку. Врач тоже прекрасно понял благочестивого клиента, с невозмутимым взглядом кивнул коллегам, и они поспешно покинули палату. Следом за ними вышел и Ральф вместе с главой бригады. Врач назвал номер счета и сумму, которую требовалось перевести. Ничего себе запросы — тридцать тысяч кредитов только за то, что он пустил хозяина в палату к рабыне! Может, это только потому что отделение платное, а может, просто назвал сумму из головы, ушлый проходимец! Ральф сделал перевод и усилием воли заставил себя не зацикливаться на этом человеке. Он подлечил Аду, и на том спасибо. После пикнувшего звука коммуникатора, врач прочел уведомление, удовлетворенно улыбнулся, пожелал здоровья и, довольный, удалился. Ральф не решился нарушать уединение Зака и Ады, только подглядывал через окно, что происходит в палате. Она уже надевала платье. Хозяин стоял в стороне, отстраненно наблюдая за ее небыстрыми движениями. Худоба, разумеется, никуда не ушла, и прекрасно сидевшее еще пару месяцев назад платье теперь болталось на теле, словно на вешалке. Одеваясь, Ада не поднимала взгляд, смотрела в пол. Сердце у Ральфа снова больно сжалось — может, если бы он изначально доверился своим предчувствиям, она бы так не пострадала... Да нет, ничего бы не изменилось. Как и теперь не поменяется. Сколько, интересно, времени понадобится, чтобы психика этой несчастной девчонки хотя бы немного выправилась? Зак вывел ее из палаты и сразу объявил, что нужно купить рабыне обувь. Действительно, к Бёрку она отбыла босиком. Ральф мысленно согласился, что водить девушку по космопорту без обуви неправильно — такое привлечет внимание и чего доброго бросит тень на ее хозяина. Найти ближайший обувной магазин оказалось несложно, их было немного, но располагались они по всему городу. Гравитакси довезло их до нужного адреса за каких-то десять минут. Зак снова вышел первым, с гордым видом держа конец поводка, так же, как он это делал всегда. Ральф не замечал внешних изменений в поведении Ады. Она так же следовала за своим хозяином бессловесной тенью, но теперь не сияла. Раньше горящий взгляд, лучистое лицо, очаровательная улыбка украшали ее, теперь же она в самом деле напоминала тень. Даже как будто сделалась некрасивой. И дело было не в кондиции тела — это восстановится — а в потухшем взгляде на безразличном лице. Точно, как сказала Лена — бледная копия той себя, какой она была до встречи с Бёрком. В залитом белым светом софитов помещении магазина к ним сразу подошла миловидная продавщица и предложила свою помощь. Зак вместо ответа вручил поводок Ральфу и наказал подобрать рабыне подходящие туфли, а сам, даже не глядя на консультанта, покинул здание. Такое поведение шефа настолько огорошило Ральфа, что он даже сначала растерялся. Кажется, хозяин и сам заметил перемену в своем любимом аксессуаре и теперь не хотел находиться рядом. И снова от ощущения вопиющей подлости по отношению к этой рабыне к щекам прилила кровь, но Ральф взял себя в руки. Он отказался от услуг консультанта и прошелся вдоль стеллажей с босоножками на шпильках. Ада смиренно ходила следом, будто не заметила, что поводок держит не Зак, словно ей было совсем все равно. Ральфу захотелось сделать ей приятное — позволить самой выбрать себе туфли, ведь в поместье ей всегда приказывали носить ту или иную одежду и обувь. Он выбрал две пары туфель — темно-синие сабо в цвет платья и серебристые босоножки на точеном каблуке с сеткой из простроченных лакированных тесемок. Совсем разные по стилю, но одинаково соответствующие ее наряду. — Какие тебе больше нравятся, Ада? — участливо спросил он, усаживая ее на небольшой обитый эластокожей пуфик. — Выбери себе туфли. Она взглянула на него непонимающими глазами, будто спрашивая: «Что значит, выбери?» Ральф терпеливо предпринял вторую попытку — показал ей поочередно каждую пару и еще раз попросил сказать, какая больше нравится. — Я не знаю, господин Ральф, — наконец ответила рабыня. Правильно обратилась и говорила искренне, хотя и не без страха в глазах. Дальше он решил не усердствовать. При желании можно заставить ее ткнуть пальцем в одну из двух пар, но это бессмысленно. Ральф прекрасно помнил, как она отреагировала на красивое черное платье к первому публичному приему, с каким восторгом нарядилась в него. От прежней лучезарной звездочки не осталось и следа. Ральф сделал выбор за нее в пользу перепончатых шпилек, оплатил покупку и приказал девчонке их надеть. Это было странно — отдавать распоряжение на и так разумеющиеся действия. Прежняя Ада уже давно бы напялила обновку, сгорая от желания повертеться перед зеркалом. Нынешняя лишь исполнила приказ и неподвижно ожидала новых указаний. С тяжелым сердцем Ральф вывел ее на улицу, где их уже ожидал Зак, сидя в открытом гравитакси. Теперь можно было отправиться в космопорт и отбыть на Минерву. Что скажет Лена, когда увидит воспитанницу такой? Испанский стыд! Ральф знал, что точно не причастен к этому, но за произошедшее с Адой испытывал угрызения совести, будто он сам два месяца жестоко издевался над ней и довел до нынешней кондиции.87. Дома дом
7 августа Вечером на следующий день Зак вернул Аду в поместье. Он собственноручно вывел ее из своего гравимобиля и повел в особняк. В голове мелькнула шальная мысль воспользоваться ею по прямому назначению, но, бросив на девчонку короткий взгляд, он отказался от этой идеи. Рабыня выглядела совсем неаппетитно — она шла за ним, словно овца на убой, понурая и глядящая сугубо себе под ноги. Да, такой ее даже остальным рабам показывать не хотелось. Решение пришло само: — Ральф, — обратился Зак к шедшему чуть позади управляющему и передал ему поводок Ады. — Отправь ее в медблок, пусть Сулик сейчас же ей займется. Следует откормить ее килограмм на пять. — Зак критически оглядел замершую безмолвной статуей рабыню. — Нет, на все десять. Да и медицинский уход ей явно не помешает. А еще скажи Сулику, чтобы каждый вечер отчитывается мне о ее состоянии. Я хочу быть в курсе. На этом он развернулся и, не дожидаясь ответа Ральфа, отправился в поместье. Завтра должна прибыть Таша для подписания контракта о работе моделью. Зак мысленно потирал руки, ожидая заполучить в свои сети еще одну удобную марионетку. А Ада... Ее образ против воли всплыл в памяти и вызвал раздражение,за которым пряталось едва ли осознаваемое чувство вины. Все же ее состояние огорчило, хотя при Ральфе Зак виду и не подал. Пока ее видеть расхотелось, но оставалась надежда, что после двухнедельного отпуска в медблоке на усиленном питании и в доброжелательной атмосфере она немного выправится. Кажется, Бёрк обещал, что она сможет изобразить любые эмоции по первому требованию. Вот поправится, и можно будет проверить, удалась ли ему такая метаморфоза рабыни. 8 августа Таша еще на обсуждении даты и времени встречи предупредила, что сможет приехать только после работы, а сегодня был как-никак понедельник, так что до вечера Зак был совершенно свободен. Но в этот раз, как на зло, свободой наслаждаться не получалось. Эскизы не рисовались, выкройки не чертились, изыски поваров и коллекционное вино казались пресными. Сжигаемый нетерпеливым желанием скорее заключить выгодную сделку с Ташей, Зак не мог ни о чем думать. Тот факт, что она еще не уволилась из типографии Фика, смущал и огорчал. Фик же просто так ее одним днем не уволит, заставит отрабатывать. Это растянет срок ее обучения. Так или иначе, прибрать Ташу к рукам окажется не так просто, чем если бы она уже написала заявление на увольнение. Но еще больше Зака беспокоило то, что она не торопится сжигать последний мост, а значит, оставляет себе запасной аэродром. На уровне понимания это он расценивал как возможность предательства или побега, но испытывал на самом деле что-то наподобие ревности. Он слишком любил контролировать всех, кто на него работает, чтобы позволить Таше такую личную свободу. Кроме того, он уже настроился во что бы то ни стало сделать ее своей моделью. А на фоне бесцветной теперь Ады эта темноволосая красавица выглядела особенно лакомым куском. Гравитакси привезло Ташу в поместье к семи вечера. Рано — видимо, она сразу после работы вызвала себе такси. Зак принимал ее в любимой беседке за традиционно роскошным ужином, и на этот раз девушка вела себя куда более свободно. Она с удовольствием разделила с ним трапезу, и несколько раз вместо дежурной на ее лице мелькала обольстительная улыбка. Кажется, перспективы, озвученные в первую встречу, действительно прельстили ее воображение, и она уже не так строго смотрела на тесное сотрудничество с благочестивыми. За ужином они непринужденно беседовали о том о сем, Зак рассказывал о конкурсах, о тонкостях мира мод, Таша вставляла свои мысли и комментарии, которые, кстати сказать, были довольно содержательными, словно она уже успела что-то узнать о модельном бизнесе. Глядя на нее, Зак все больше убеждался, что она идеально подходит на роль модели. Он видел в ней шарм и блеск, которым должны обладать девушки такой профессии. И в вопросе трудоустройства он собирался повести себя честно — действительно предложить ей легальную непыльную работу с хорошим жалованием и сопутствующими модельному делу бонусами в виде приемов, вечеринок и фестивалей. Ее фото будут украшать страницы всех модных таблоидов, уж он-то создаст такие наряды, которые на ее блистательном фоне затмят своим великолепием все остальные модные новинки. Зак полностью уверился, что при помощи Таши он непременно выйдет на новый уровень. После плотного ужина повара вынесли десерт, от которого девушка нехотя отказалась, Зак впрочем тоже не собирался пока приниматься за сладкое. Он передал ей электронный планшет с макетом договора о найме на работу для ознакомления и обсуждения. Внимательно прочитав текст длинного контракта, Таша заинтересованно сверкнула красивыми темными глазами, глядя на будущего работодателя, и отложила планшетку на стол. — Я правильно понимаю, что это сырой вариант, и я могу внести свои коррективы? Она подняла свой бокал и отпила немного вина, словно пытаясь показать себя простушкой, но она совсем не казалась Заку таковой. — Раз вы собираетесь торговаться, Таша, я готов пойти на какие-то уступки, — начал Зак скучно-деловым тоном, каким обычно нехотя называют сумму скидки, — но и вы должны быть готовы к компромиссам. Согласны? — Я понимаю, что такое торг, господин Фино, — Таша улыбнулась, — но мне нужно совсем немногое. Возможно, для вас это и вовсе роли не играет, но для меня это самое важное. Она уселась поудобнее, подняла на него прямой решительный взгляд и заговорила твердым тоном, немного понизив голос для убедительности: — Я соглашаюсь на эту работу не только ради денег, вечеринок и карьеры модели. Даже напротив, это для меня второстепенно. Я иду работать к вам ради Адель. Я бы хотела иметь возможность видеться с ней. Вы гарантируете, что дадите нам общаться? Ее слова прозвучали тихо, но проникновенно. Таша даже на старте кардинально отличалась от Ады, какой ее встретил Зак. И сейчас темноволосая красавица стала еще ценнее в его глазах. Не из-за возникшего уважения к ее порыву — на деле она совершила ошибку, раскрыв перед ним свои карты и самолично вручив рычаг давления. Но она еще об этом не знает, а вот Зак уже избрал стратегию поведения. — Я думал, это разумеется само, ведь вам будет куда удобнее жить в моем поместье, чтобы не тратить время и деньги на дорогу, — бархатно проворковал Зак. — Но если вы настаиваете, Таша, я внесу такой пункт в Дополнительные условия. Девушка задумалась. Несколько мгновений смотрела в сторону, явно что-то взвешивая, потом снова перевела взгляд на Зака. — Просто жить? И все? — спросила она недоверчиво. — Ну не просто, конечно! — рассмеялся Фино. — Вам нужно будет обучиться правильно ходить, держать осанку, смотреть, узнать много тонкостей. Кроме того, мои портные будут прямо здесь обмерять вас и шить наряды для показов непосредственно по вашей фигуре. Так не придется ничего подгонять. Ваше проживание здесь существенно облегчит жизнь не только вам, но и мне. — Да, пожалуй, — еще через несколько мучительно долгих для Зака мгновений наконец ответила Таша. — Я хочу, чтобы пункт о том, что вы позволите мне постоянно общаться с Адель, в контракте все же появился. Все остальное меня устраивает. Зак не подал виду, что испытал радостное облегчение. Осталось только утрясти моменты, касающиеся ее увольнения. — Вы, должно быть заметили, что модельное дело должно стать вашей основной работой по этому контракту, — вкрадчиво проговорил Зак. — Таша, сколько времени вам потребуется, чтобы уволиться из типографии? — Стандартно, сколько положено по закону, — пожала плечами девушка. — От пяти до двадцати рабочих дней. Я думаю, мне удастся договориться на семь-десять дней. Я не одна работаю, меня есть кем подменить, так что господин Макли не станет держать меня, пока не подыщут замену. Зак удовлетворенно кивнул. Если ей придется проработать на Фика еще две недели, это даже лучше — Ада к тому времени придет в удовлетворительное состояние, и сердобольная заклятая подруга не узнает о перенесенных ею ужасах. По крайней мере, в это хотелось верить. Он быстро вписал пункт об общении вольной Таши Ка-Ринн и его собственности в лице Ады и передал на ознакомление гостье. — Ады? — Таша брезгливо скривилась. — Вы же знаете, что ее звали Адель. Почему не называть ее настоящим именем? — Потому что, милая Таша, — терпеливым назидательным тоном ответил Зак, — то имя уже не является настоящим. Адель поработили под именем Ада, так ее и следует называть. Вам тоже. Это ясно? Вместо ответа Таша прижала большой палец к планшету в месте, где должна стоять подпись работника, и передала планшет своему нанимателю. Зак не без внутреннего торжества поставил свой отпечаток рядом. Последнее, что еще оставалось сделать — поселить ее в особняке. Пока одному лишь Максу после жизни в поместье Фино удалось полюбовно покинуть его гостеприимные стены. И то, только потому что Зак сам захотел отпустить его. А Ташу он отпускать не собирался. Ее-то уж точно нет. После подписания контракта беседа как-то сама сузилась до дежурных фраз и Зак распрощался с Ташей, сославшись на дела. Попросил лишь дать знать, когда работа на Фика Макли для нее завершится. Ральф проводил новоиспеченную модель до взлетной площадки и вскоре отрапортовал, что посадил ее на такси. Допив вино, Зак покинул беседку и отправился в медблок, чтобы лично выслушать, что скажет Сулик. Внутри боролись два чувства — с одной стороны терзало неприятное предчувствие, что он увидит все те же тусклые глаза и отсутствие какого-либо выражения на лице рабыни, с другой — одолевало любопытство и слабая подспудная надежда, что Ада чудесным образом преобразилась в чутких руках неравнодушного к ней врача. Медблок представлял собой часть помещений Башни с отдельным входом, хотя в него можно было попасть и изнутри на случай возникновения экстренных ситуаций во время экзекуций. Медицинскими по праву можно было назвать всего три небольших комнаты — нечто, вроде кабинета Сулика, хранилище медикаментов и единственную палату на две койки. Четвертая, самая большая комната представляла собой неплохо оборудованный салон красоты со всеми необходимыми приспособлениями для работы парикмахера, матера маникюра, массажиста и даже косметолога. Сулик находился в палате, стоял рядом с койкой, на которой спала Ада. Он что-то высматривал на мониторе, расположенном над изголовьем и даже не сразу заметил появления хозяина. — Как она? — без лишних расшаркиваний спросил Зак. Вопрос явно вырвал Сулика из потока мыслей — вздрогнув, он обернулся и одарил незваного гостя самым испепеляющим из своих взглядов. — Сейчас уже лучше, хозяин Зак, — справившись с эмоциями, Сулик сложил руки на груди. — Я составил рацион таким образом, чтобы она получала в два раза больше своей нормы калорий. И почти избавил от обезвоживания. Зак хмыкнул и задумался. Злость Сулика понятна. Он хоть и старался говорить безэмоционально, но гнев в голосе так или иначе пробивался рычащими нотками. Чего-то в этом рассказе не хватало. Точно! Эмоциональное состояние Ады осталось за кадром. — Она говорила с тобой? — спросил Зак, делая вид, что не заметил непозволительного тона раба. — Как вообще вела себя? Сулик не спешил открывать рот и продолжал смотреть на хозяина, не скрывая клокочущего внутри негодования. Наказать бы его за эту дерзость, но пока нельзя — некому будет ухаживать за девчонкой. Зак перевел взгляд на острое лицо Ады и мысленно выругался. Одни проблемы от нее! Такую кашу заварила всего одним решением, а расхлебывать приходится ему и уже который месяц! — Замкнуто она себя вела, хозяин Зак, — наконец ответил Сулик. — Со мной сама не заговаривала, на вопросы отвечала односложно. — Ты ничего не предлагал ей на выбор? — Зак нарочито терпеливо не обращал внимания ни на тон, ни на взгляд врача. — Нет, хозяин Зак, — на этот раз недоуменно протянул Сулик и неуверенно добавил: — Надо было? — Предложи ей обед на выбор или еще что-нибудь, — походя бросил Зак, вглядевшись в экран, словно понимал значения изредка меняющихся показателей. — И потом доложишь мне, выбрала она или нет. Его уже посещали подозрения, что Бёрку таки удалось лишить рабыню возможности принимать решения. Но ее неспособность выбрать туфли, о которой поведал Ральф по дороге домой, могла быть временной. Вряд ли Бёрк предоставлял ей выбор — может, она просто отвыкла? Находиться в медблоке стало тягостно — то ли злость Сулика действовала раздражающе, то ли видеть Аду на больничной койке оказалось неприятно. Непривычно и нелепо. Так не должно было случиться! Зак кивнул врачу и отправился к двери, но тот вдруг окликнул его: — Хозяин Зак! Я знаю, что это не мое дело, но слухи разлетаются быстро, — отрывисто проговорил Сулик, переминаясь с ноги на ногу. — Тот, кто это сделал, — он окинул взглядом спящую рабыню, — вынул из нее душу и жизнь. И вы знаете, на чьей это совести! Зак почувствовал, что от тона и смысла слов Сулика у него на голове зашевелились волосы. Вот скотина! Понимает, что он единственный врач, и пользуется своим положением! Может, по сути раб и был прав, но такое ни один хозяин не стерпит. — Знаю! — едко выплюнул Зак, злобно прищурившись. — На моей совести много чего еще! Но по проблеме за раз, Сулик. С тобой я разберусь, когда ее вылечишь. Лечи на совесть. Чтобы через две недели она пришла в себя! Я с тебя живого не слезу, если результат меня не устроит. Понял? На последних фразах голос сорвался на крик. Сулик, наверное, никогда не видел хозяина таким — его смуглая кожа заметно посерела, а сам он сжался так, что стал даже как будто ниже ростом. Понял, засранец, что переборщил с дерзостью, и статус врача не извинит его поведения. От шума Ада зашевелилась и открыла глаза. Оба — и Зак, и Сулик — одновременно переключили внимание на нее. Едва заметив хозяина, она улыбнулась, и Заку показалось, что она рада его видеть, но искреннего энтузиазма в ее лице не читалось. Была только эта налепленная, словно картонная, улыбка. Рабыня машинально выполнила правило — встретила своего хозяина с радостью. С вымученной и наигранной радостью. Черт! — Ты меня понял, — гневно прорычал Зак, обращаясь к Сулику и уже не глядя на Аду. — Если разочаруешь меня, тебе сильно не поздоровится. С этими словами он покинул палату, едва сдержавшись, чтобы не хлопнуть напоследок дверью. Уж она точно ни в чем не виновата, не стоит портить имущество из-за плохого настроения. А когда стоит? Зак признавал, что испортил свой главный актив, и живое подтверждение этому осталось в медблоке, с выражением искусственной радости на лице. Тело выправится, масса восстановится, тренировки вернут красивый рельеф мышц, но психика... Вряд ли Ада когда-нибудь станет прежней. И он сам это сделал. Своими руками. От этой мысли у Зака зачесались кулаки — захотелось уничтожить что-то красивое. Разбить! Раскрошить! Превратить в порошок, чтобы ни следа не осталось! Иррациональное желание, импульсивный порыв, отвратительная изнанка крепко приросшей личины спокойного и рассудительного хозяина. Подгоняемый жаждой разрушения, он дошел до сада камней и, уже занеся ногу, чтобы ступить на бороздчатую гладь песка, остановился. Хватит рушить. Хватит. Стоп. Обессиленный и опустошенный, он добрел до своих апартаментов и прямо в одежде завалился спать. Только время покажет, выправится ли Ада и сможет ли она вновь стать жизнерадостной, как прежде. Не надо торопить события. Пусть все идет своим чередом.88. Акции
9 августа Таша уже на следующий день после заключения контракта сообщила, что сможет приступить к работе через две календарных недели, так что у Зака впереди оказалась уйма свободного, но совсем безрадостного времени. Однообразные тоскливые дни неторопливо сменяли друг друга. Время в ожидании выздоровления Ады и увольнения Таши тянулось мучительно. Все, кто мог привнести в его жизнь хоть какое-то разнообразие, сейчас оказались недосягаемы. Маргольф, постоянно подкидывающий безумные, но интересные идеи — мертв. Ада, которая дарила ему удовольствие в любое время суток, радовала глаз или согревала постель, теперь была больше похожа на оживленный алхимиком труп. Таша, на кого Зак возлагал самые большие надежды, пока далеко и неподконтрольна — одному богу известно, что из этого выйдет! Зак начинал каждое утро поздним расслабленным одиноким завтраком. В рабочие часы предпринимал слабые попытки рисовать эскизы, но даже в месте силы вдохновение обходило его стороной. Каждый вечер он исправно посещал медблок и справлялся о здоровье Ады. Всякий раз отчет Сулика его огорчал — рабыня почти не демонстрировала положительной динамики, разве что набирала массу. Сам врач больше не дерзил и вел себя как шелковый, но с каждым новым визитом хозяина делался все мрачнее и подавленнее. Видимо, уже понимал, что не сможет вернуть Аду к жизни за выделенные ему две недели и уже предчувствовал жестокую расплату. Впрочем, мысль о том, что Сулик понесет свое наказание за дерзость и оно будет суровым, немного грела Заку душу. Он понимал, что по мановению волшебной палочки психика Ады не восстановится, да и Сулик — не чародей из сказки, но месть за оскорбление была слишком сладка, чтобы простить врачу его опрометчивое поведение. 15 августа Этот понедельник принес радость. Зак ожидал новостей из фонда Муза не раньше, чем через месяц, но сегодняшним утром Морак Бах лично позвонил в поместье Фино и заявил, что совет учредителей фонда принял единогласное решение продать Заку акции унаследованной от Маргольфа Канна компании. Зака позабавили громкие формулировки. Единогласно! Весь совет! Как же быстро они прибрали к рукам доставшееся от Маргольфа! Да и плевать, каким образом они так оперативно провернули процедуру вступления в наследство. После такой новости Зак воспрянул духом. Морак щепетильно подчеркнул, что доля будет продана по стоимости, которую назначает покупатель. Умно — снять с себя эту головную боль. Зак и сам понимал — чтобы надзорные органы не заинтересовались подозрительной сделкой, цена не должна сильно привлекать внимание. Он сгорал от желания выкупить свою долю как можно быстрее и волновался по поводу оценки рыночной стоимости компании. Сколько времени уйдет на эту операцию? Вдруг затянется? Морака надо брать тепленьким, нельзя медлить с покупкой своей доли. Зак уже решил, что если оценка займет больше двух суток, можно прибавить процентов тридцать к первоначальной стоимости компании. Так он скорее всего купит акции «Канино» с переплатой, но вряд ли привлечет внимание фиска к подозрительной сделке. После звонка Морака Баха Зак занялся поиском оценщика. К его радости, это оказалось просто. Первая же компания, куда он позвонил, — «Лучший консильери Минервы» — сообщила, что эта процедура с их мощностями и ресурсами занимает всего несколько часов. Зак, не думая о цене, согласился оплатить услуги по срочной оценке бизнеса, и его заказ отправился в работу. Как оказалось, в этом Лучшем консильери Минервы полный анализ сначала проводит интеллектуальная инновационная система, что, собственно, и сокращает объем работы живого человека до минимума. Зак не отходил от лаптопа, постоянно обновляя статус своей заявки на портале компании. Через пять часов надпись «в работе» напротив номера заказа сменилась на «выполнен», и его лаптоп пикнул уведомлением о новом входящем письме. Во вложении хранился вожделенный файл с аудиторской оценкой стоимости его бизнеса. Зак не без волнения открыл его для просмотра. С одной стороны, компания могла упасть в цене из-за безвременной и таинственной кончины одного из учредителей. С другой, если цена «Канино» наоборот сильно поднялась, ему придется раскошелиться, выкупая свою часть у фонда «Муза». Свободных денег должно хватить, но все равно сильно тратиться не хотелось. Стоимость «Канино» на рынке Минервы была проставлена в самом начале, еще до сводных таблиц с данными и какими-то общими формулировками отчета, и составляла всего миллион триста тысяч кредитов. На момент открытия, когда на «Канино» брались первые кредиты, эта цифра была меньше, но не намного — девятьсот тысяч кредитов. Такая цифра Зака полностью устроила — итого выкупить долю Маргольфа он сможет за шестьсот пятьдесят тысяч кредитов. Подумать только, немногим больше, чем он заплатил за Аду, будь она неладна! Получив официальное заключение о стоимости компании, Зак запрыгнул в свой гравимобиль, по дороге заехал к Юн-Су Пину. К пяти вечера они оказались в здании фонда. Морак и остальные двое учредителей, чьи имена Зак даже не пытался запомнить, ожидали гостей без юристов. Процессия уединилась для оформления сделки в просторном конференц-зале на втором этаже. Сегодня все складывалось удачно, как будто сама Вселенная благословила действия Зака, как будто на небесах для него зажегся зеленый свет. И звонок Морака, и компетентный свободный оценщик, который оперативно провел все расчеты, и очень гуманная стоимость. От имени покупателя переговоры вел Юн-Су, сам же Зак молча наблюдал за происходящим, изображая самый царственный вид, на какой был способен. Юрист прямо при них составил договор купли-продажи бизнеса, внес в него данные продавца, покупателя, самой компании. Вместе с учредителями «Музы» они прошлись по условиям и согласовали мелкие детали, хотя все обговаривалось, разумеется, в пользу Зака. Когда с текстом договора было покончено, Юн-Су с улыбкой протянул планшет Заку: — Здесь потребуется ваша подпись, господин Фино, — сказал он, нарочито соблюдая официоз, — после двустороннего подписания договора вам останется только засвидетельствовать сделку в регистре, и доля «Канино» станет вашей. Зак поставил свой отпечаток с нескрываемым злорадством. Следом за ним свои подписи поставили все трое учредителей фонда, а Морак то и дело бросал в сторону невозмутимого покупателя обеспокоенные взгляды. Видимо, не верил, что тот сдержит слово. Но Зак и правда планировал забыть об этом человеке сразу, как только завладеет долей Маргольфа, нет смысла портить ему жизнь и наживать врага просто так. Начался этап «видеообращений». Все участники сделки на камеру произнесли дежурные фразы о том, что вступают в эту сделку в здравом уме и светлой памяти и действуют по собственному желанию без принуждения. Морак Бах проговорил последние слова не без труда, видимо, еще не смирившись с полученным оскорблением. Но все станет историей, как только Зак переведет деньги, а учредители фонда подпишут продажу. И Морак однажды тоже все забудет. — Теперь, господа, — Юн-Су убрал камеру в специальный футляр и продолжил талантливо дирижировать процессом. — Господин Фино, вам нужно оплатить стоимость выкупаемой доли. После оплаты, господа Бах, Дарн и Горди, вы подпишете акт о получении всей суммы от господина Фино. Зак с приятным чувством перевел деньги со счета своего инвестиционного фонда на тот, что указал Юн-Су, а юрист сразу передал планшетку с актом учредителям «Музы» для подписания. Последним ставил отпечаток пальца Морак. Сердито сопящий, красный как рак, он посмотрел на Зака и скривился в презрительной гримасе, когда прислонял палец к экрану. Фино и ухом не повел — плевать! Его распирало от гордости, что он купил долю по рыночной стоимости — фиск не увидит в сделке ничего подозрительного, и даже дал фонду «Муза» неплохо заработать на этой сделке. Скорее всего, и эти деньги уже известным образом осядут в карманах семейства Морака, но победителя в схватке за часть «Канино» это уже не волновало. Теперь компания всецело принадлежала ему, Заку Фино! Дело сделано! Можно с чистой совестью отправляться в поместье и праздновать победу!