93. Жалоба
12 сентября С самого утра Ральф хотел обсудить с Заком очень важный и уже горящий вопрос — где заказывать полиграфию. Вчера пришло очередное письмо от уже третьего сетевого распространителя, что на точках полностью закончились рекламные материалы, кроме того, в цехах к концу подходили бирки и ярлыки. Это необходимые расходные материалы — без них пошив линий одежды придется приостановить! А Зак, как на зло, уже второй месяц тянул с выбором нового поставщика на замену Фику Макли, с которым поссорился в самом начале расследования дела Ады. Сегодня хозяин заявил, что до полудня будет занят эскизами, и Ральф не решался его беспокоить в первой половине дня. Во время ланча Зак все же смилостивился и согласился уделить управляющему несколько минут, пока прогуливается по территории, от беседки до подиума, который с момента злополучной вечеринки по поводу «Канино» так и не разобрали. Зак планировал осведомиться, как проходит обучение Таши — теперь они с Сержем тренировали дефиле и другие дисциплины, связанные непосредственно с показами. Получив долгожданное разрешение обсудить волнующий вопрос, Ральф сразу пришел в беседку. Зак как раз закончил трапезу и встал из-за стола. — Господин Фино, добрый день! — Ральф указал на электронный планшет, который держал под мышкой. — Прошу прощения, что надоедаю, но вопрос и правда требует срочного решения. Он касается изготовления рекламных материалов. С тех пор, как мы перестали заказывать их у господина Макли, вы так и не выбрали нового поставщика. Зак нехотя кивнул и взял в руки планшет со списком возможных претендентов. Посмотрев на экран несколько секунд, поднял на Ральфа раздраженный взгляд: — Я никого из них не знаю! Это может подождать? — Зак протянул планшет обратно, капризно наморщив лоб, — хотя бы до вечера? — Мы и так тянем с решением этого вопроса почти два месяца, господин Фино, — Ральф почтительно понизил голос, уже не зная, как донести до шефа всю серьезность проблемы. — В запасе почти не осталось ярлыков, кроме того, уже три дилера, которые продают одежду с Юноны, заявили, что у них закончились рекламные брошюры. Зак снова взял планшет и вчитался в список, потом, видимо поняв, что отвертеться на этот раз уже не удастся, скомандовал: — Ладно, пойдем со мной, выберем поставщика по дороге и обсудим другие дела, — он самодовольно осклабился и добавил: — Заодно посмотрим, как Де-Мю Ташу дрессирует. Ральфу юмор не понравился, да и смешно не было, так что хозяин посмеялся своей уничижительной колкости в гордом одиночестве. По пути к подиуму Зак для проформы спросил, как Ральф отбирал этих пятерых из довольно большого количества минервианских печатников, но развернутый ответ слушал без особого интереса. Создавал лишь впечатление присутствия, витая в каких-то своих облаках. Ральф мог предположить, что это связано с грядущей премией модельеров Стефании, но до нее было еще почти два месяца. Невольно закрадывалась мысль, что Зак думал не о самой премии, а о модели, которую собирался выставить на конкурс. У подиума Зак остановился и несколько минут с мечтательной полуулыбкой наблюдал, как Таша ходит по приподнятой над землей дорожке, а Серж снизу делает ей какие-то замечания, затем подошел к репетитору и поздоровался. Тот сразу щелкнул пальцами, объявляя ученице перерыв, и переключил внимание на своего нанимателя. Ральф не стал приближаться. Соблюдая приличия, он решил не мешать шефу обсуждать интересующие его вопросы наедине с Де-Мю. Кроме того, Ташин прогресс и все, что связано с ее карьерой, ему, как управляющему, было совсем неинтересно — хотелось лишь выбрать нового печатника и заказать наконец необходимые материалы. Зак остался доволен беседой с Де-Мю и вскоре вернулся к Ральфу с лучезарной улыбкой, которая сползла с лица, стоило ему вспомнить, с какой проблемой его ждет управляющий. Видимо, господин Фино совсем не хотел заниматься такими скучными вопросами, но как человек слова, уже давший свое согласие выбрать поставщика сегодня, он с тяжелым вздохом спросил: — А кого бы ты сам выбрал, Ральфи? Ральф обрадовался, что шеф решил передать ему право выбора. Сам-то он сразу определился с удобным контрагентом, но загвоздка состояла в том, что ценник на его услуги был завышен процентов на пятнадцать от среднерыночной цены. В принципе, скормить этот вариант Заку оказалось бы довольно просто, особенно, когда он демонстрирует такое нежелание участвовать в обсуждении, и Ральф уже было открыл рот, чтобы разрекламировать собственный выбор, но в этот момент в их разговор без приглашения вторглась Таша. — Господин Фино! Господин Фино, уделите минуту, пожалуйста! — протараторила она, немного запыхавшись — видимо, бежала от самой лестницы, что находилась в дальнем конце подиума. — Я хотела поговорить насчет Ады. Зак благосклонно кивнул. — Что вы хотите обсудить, Таша? — спросил он. — Она... она почти не говорила со мной вчера вечером, — Таша неловко замялась, кажется, подбирая слова, потом тверже добавила: — Нет, это слишком мягко сказано, господин Фино! С ней общаться, что с мебелью! Пассивная какая-то, молчаливая, неинтересная. Может, она слишком утомляется? Вы можете снизить нагрузку или хотя бы приказать ей вести себя со мной более раскованно? Слыша эти слова, Ральф уже понимал, что Таша, сама того не ведая, совершила ужасную ошибку, за которую Ада заплатит высокую цену. Он знал повадки Зака достаточно хорошо и не мог не заметить, как напрягся шеф, когда услышал, что вольная работница, к которой он, кажется, неровно дышит, жалуется на его же рабыню. Зак, как бы там ни было, успешно скрыл от Таши, насколько его рассердили ее слова, и бархатным тоном проговорил: — Ада вела себя недостаточно дружелюбно с вами, Таша? — он проникновенно посмотрел в глаза собеседнице. — Это можно исправить. Что вы хотите увидеть в итоге? — Прежнюю подругу, — почти шепотом проговорила Таша. — Хочу общаться, шутить, кидаться подушками в конце концов. С Адой сейчас вообще каши не сваришь! Какая наивная простота! Ральф в упор смотрел на эту черноволосую дуреху, пытаясь хотя бы взглядом подать ей сигнал прекратить закапывать подругу, но она не замечала, да и вообще не смотрела в его сторону. — Я сделаю так, чтобы вам с ней стало комфортно, — ласково заверил Зак. Таша довольно закивала, не понимая, что благочестивый только что вынес ее подруге приговор. Он перевел взгляд на репетитора и шутливо произнес: — Бегите скорее, Серж уже заждался вас! — Спасибо! — радостно выпалила Таша и заспешила обратно на подиум. Зак проводил ее сальным взглядом и добавил, когда она снова взошла на возвышение: — С Адой я разберусь, милая Таша. Можешь не беспокоиться. Эти слова прозвучали жутко и кровожадно, Ральф кожей чувствовал, какой гнев испытывает Зак, и попытался сразу перевести тему, надеясь, что это отвлечет шефа и, возможно, хоть как-то облегчит участь Ады: — Можем мы продолжить обсуждение поставщика, господин Фино? — спросил он. Попытка переключить внимание хозяина на рабочие вопросы с треском провалилась. Зак одарил его тяжелым, плотоядным взглядом и прошипел: — Вели Сиду сейчас же тащить эту дрянь в Башню! Пора преподать ей урок хороших манер.94. Кнут
12 сентября Ральф, борясь с внутренним сопротивлением, связался с Сидом и велел ему вести Аду в Башню. На удивление, в этот раз Зак изъявил желание лично присутствовать на экзекуции. Впервые за все десять лет, что Ральф его знал. Неужели такая мелочь могла спровоцировать настолько жгучее желание жестоко покарать Аду? Подумаешь, подружки — сегодня ссорятся, завтра мирятся — что в этом такого? Было похоже, что шеф просто нашел повод выместить на несчастной девчонке свою злость, но он, как понятно, в этом никогда не признается даже себе. — А ведь отличное настроение было! — недовольно цыкнул Зак, когда его распоряжение дошло до адресата. — И н-на тебе! Ада в своем репертуаре! Я ведь предупреждал ее! Она знает, чего будет ей стоить неповиновение, а самое главное, чем это грозит ее подруге! И ведь не слушает! Видимо, все же, придется вбивать через кожу! Зак продолжал распаляться всю дорогу, пока они неспешным шагом прогуливались в Башню. Скорее всего, он хотел, чтобы рабыня оказалась там до его прихода, и потому не спешил. А может, зачем-то намеренно оттягивал момент приведения наказания в исполнение? Ральф не мог этого знать, но уже сейчас по настроению шефа видел, что рабыне придется несладко. — Почему молчишь, Ральф? — с вызовом спросил Зак через некоторое время, видимо, осознав, что так и не дождался ответа на предыдущую тираду. — Ты ведь согласен, что Ада расслабилась? Дрянная девка совсем оборзела, раз умудрилась рассердить Ташу — вольную, между прочим, девушку! Ральф снова промолчал — счел вопрос риторическим. Да и отвечать по сути было нечего. В том, что Ада в принципе могла «расслабиться», он сильно сомневался, но объяснять это шефу не видел никакого смысла. Зак все решил, и это не изменится. Когда они вошли в приземистое мрачное здание Башни, Сид уже дожидался их внутри. Аду он предусмотрительно запер в одной из изоляционных камер. Так было заведено — это усиливало психологическое давление на провинившегося раба. Зак подошел к решетке и приказал рабыне раздеться. Она без возражений сняла кроссовки, спортивный костюм и нижнее белье, представ перед ним полностью голой. Ральф помнил, как вначале она стеснялась своей наготы и краснела под мужскими взглядами. Сейчас ей, кажется, было все равно, есть на ней одежда или нет. Права была Лена, — девчонка действительно как будто привыкла — зачерствела и нарастила кожу. Зак велел Сиду вести рабыню во двор. Тот принялся исполнять приказ рьяно и с радостью — грубо выволок Аду из камеры и потащил к внутренней двери. Такое обращение было явно излишне — девчонка не сопротивлялась, демонстрируя полное безразличие к происходящему, но Сид намеренно прилагал больше усилий, чем требовалось. Наверное, пытался показать хозяину Заку свое исключительное рвение. Во дворе Зак указал на ближайшую клетку, словно не обращая внимания на запертого внутри Сулика, и попросил новоявленного помощника зафиксировать рабыню у решетчатой стены. А сам в это время направился к стойке с девайсами для наказания. Он задумчиво взвесил в руке сначала тяжелую резиновую кошку, потом короткий толстый хлыст и наконец остановил выбор на нешироком ремне грубой плотной кожи. Ральф предпочел не думать о том, что, должно быть, испытывает Сулик, видя, что происходит. Ада ему нравилась, это было очевидно, он и не скрывал своего отношения и сейчас он смотрел на нее с невыразимым сожалением в глазах. Ральф поспешно перевел взгляд на девушку — она опустила голову — наверное, не хотела встречаться с Суликом взглядом, как будто стеснялась здесь только его. Ральф не верил, что все это происходит взаправду. Зак стал совсем другим, изменился не меньше, чем Ада. Прежний, он никогда не пал бы так низко, чтобы присутствовать на подобной экзекуции. Что и говорить, он и в Башню-то заходил от силы несколько раз за все годы ее существования. Нынешний же Зак изъявил желание своими руками выбрать орудие наказания. В памяти Ральфа всплыл тот неприятный прием, на котором Хойт Рамен истязал Аду на глазах у разгоряченной публики. Тогда Зак не получил удовольствия от процесса, но сейчас... Сейчас с этим ремнем в руках, с горящими возбуждением глазами, он явно собирался смаковать страдания рабыни. Пока Сид возился с фиксаторами, Зак подошел к Аде вплотную, нежно погладил по обнаженной спине и сурово проговорил: — Ты будешь наказана за то, что опозорила своего хозяина, дрянь. Таша сказала мне, что ты вела себя с ней, как мебель, — он говорил с расстановкой, словно отливая каждое слово из свинца. — Впредь ты будешь держаться с ней раскованнее, по-дружески, чтобы я больше не получал жалоб на тебя! Он передал ремень Сиду и отошел на несколько шагов. — Для начала пятьдесят ударов, Сид, — велел он и обратился к Ральфу: — Так что ты там говорил про поставщика, Ральф? Давай сюда планшет. Ральф не сразу понял, что шеф обращается к нему — опомнился только через пару мгновений и выполнил приказ, все еще пребывая в шоке от происходящего. Случилась какая-то чудовищная метаморфоза! Рассудительный, справедливый и спокойный господин Фино, к которому он устраивался работать одиннадцать лет назад, превратился в кровожадного жестокого садиста! На стойке висело пара десятков разных орудий для наказаний, но Зак выбрал именно этот тяжелый и упругий ремень. Ральф сам работал им не раз и знал, что костлявой щуплой Аде и двадцати ударов с лихвой хватит, чтобы ощутить на себе разрушительный гнев хозяина — весь, до последней капли. Может быть, конечно, он просто плохо понимал, на что обрек девчонку, но в таком случае ему следовало обратиться к компетентному специалисту, да хоть к тому же Сиду, даже он больше смыслит в девайсах и наказаниях... Зак намеренно не спросил совета и демонстративно подчеркнул свое главенствующее положение. Как он сказал, так и будет, и никто ему не возразит. Сид принялся хлестать Аду. Первые удары, казалось, не оказывали на нее никакого эффекта — она сносила их молча. Может, просто не чувствовала? Или чувствовала не так остро, как раньше? Ральф не хотел на это смотреть, уставился в планшет и лишь про себя отсчитывал разы по звонким щелчкам, с которыми ремень впечатывался в кожу девчонки. После двадцатого — он с гордостью отметил, что точно определил, сколько она выдержит, — Ада начала скулить. Сначала слабо, потом сильнее, но все равно это были не крики, а сдерживаемые сдавленные стоны. Зак смотрел за экзекуцией не отводя жадного взгляда и время от времени вставлял очередную фразу касательно поставщика полиграфии. У Ральфа такое не укладывалось в голове. Шеф будто любовался завораживающей картиной в галерее, ведя непринужденный диалог со своим спутником. Но здесь была не галерея, а истязание живого человека! Когда он утерял способность к состраданию? По подсчетам Ральфа, Сид наконец опустил последний удар на уже равномерно побагровевшую спину Ады. Ее негромкий скулеж к этому моменту перешел в фоновый режим, но она, видимо, тоже считала, и сейчас выдохнула с облегчением. — Могу я сегодня освободить ее от занятий? — аккуратно спросил Ральф, полагая, что наказание получилось достаточно суровым, и Зак на этом успокоится. — Нет! — неожиданно резко ответил шеф, прожигая взглядом распятую у клетки девчонку. — Мы еще не закончили. Сид, продолжай. Возьми кнут. Зак чеканил слова с отрывистой интонацией, которая обычно появлялась у него во время сильного гнева. Неужели он все еще злился на рабыню? Впрочем, Сиду, в отличие от Ральфа, это было совершенно все равно. Он не без удовольствия вернул ремень на место и снял со стойки полутораметровый кнут с удобной рукоятью и коротким упругим хлыстиком на конце. Отойдя на нужное расстояние, он вопросительно посмотрел на Ральфа, потом на Зака. Ожидал, видимо, чтобы ему объявили количество ударов. — Начинай, а там посмотрим, — процедил хозяин. Кнут подействовал на Аду значительно сильнее. После первого же удара она вцепилась в прутья решетки так, что побелели костяшки пальцев. Стоны остались фоном, но стали громче, а после каждого соприкосновения короткого, но остро жалящего хлыстика с кожей ее спины, она отчаянно вскрикивала. Такое самодурство Ральфу терпеть уже совсем расхотелось. — Господин Фино, остановитесь, пожалуйста. Ей уже достаточно, — тихо сказал он шефу, — кроме того, напоминаю вам — Сулик все еще отбывает наказание, в поместье некому ее лечить! — Значит, отвезешь в клинику! — огрызнулся Зак. — Продолжай, Сид! Под умелыми ударами Сида разогретая кожа только вздувалась страшными темно-бордовыми отметинами, но пока сохраняла целостность. Крови не было, это ободряло, однако Ральф понимал, что рано или поздно распухший эпителий начнет лопаться. Оставалась лишь слабая надежда успеть остановить безрассудство Зака, пока все зашло не слишком далеко. Спустя еще пять ударов под уже откровенно надсадный вой, перемежающийся резкими жалобными вскриками, Ральф предпринял вторую, более уверенную попытку образумить шефа: — Господин Фино, стоп! Пожалуйста, хватит! — он встал напротив Зака, заслоняя ему обзор. — Членовредительство против наших правил. Вы уже не наказываете, а издеваетесь! Это непедагогично! Ада давно осознала свою ошибку! Зак не обратил внимания на эту тираду, лишь сделал шаг в сторону и снова обратился к Сиду: — Сид, дай-ка кнут мне. Ральф потерял дар речи. Нет, такого просто не может быть! Словно кошмарный сон. Зак никогда не получал удовольствия от причинения боли — что с ним произошло? Тем временем Сид с довольным видом передал хозяину орудие наказания. Зак недолго думая размахнулся и опустил тонкий жалящий кончик на спину Ады, где уже и так живого места не осталось. Учиться пользоваться этим девайсом ему было негде, да и раньше он даже не стал бы думать о таком. Без должной подготовки он рисковал сильно травмировать рабыню. Это было сродни тому, как, не умея пользоваться мачете, пытаться нарезать им сыр. Удар, естественно, получился плохой, неумелый — с захлестом, и хлыстик завернулся через плечо, зацепив шею и ключицу рабыни. Боль оказалась насколько сильной и острой, что двор огласился душераздирающим воплем, к которому следом прибавились надрывные стоны. Похоже, именно этого Зак и добивался. Он швырнул кнут Сиду и довольно потер руки: — Сид, запри эту дрянь здесь дня на три. Заодно и здоровье поправит, и от занятий отдохнет. С этими словами он направился прочь из Башни. Ральф последний раз глянул в сторону Ады — жалкое зрелище. Впрочем, Сулик, сжавшийся в комок в самом углу, словно испуганный ребенок, тоже выглядел неважно. Людям с развитым чувством сострадания видеть такое не по силам. Ральф поплелся вслед за Заком, ощущая себя беспомощным и бесполезным. Он оказался не у дел. А мог ли он что-то сделать? Он приложил все силы, чтобы облегчить участь Ады, но это не особо помогло. Зак наслаждался причинением боли — не только опосредованно, чужими руками, но и самолично взялся за кнут. Ральфу невольно вспомнилось утро, когда хозяин приказал ему вразумить Аду как следует. В ту ночь Зак пару раз хлестнул ее ремнем и разлил духи по изрезанной спине. Но она сама была виновата, дерзила и не подчинялась, чем здорово его рассердила — ведь именно тогда он впервые опустился до собственноручного наказания. До появления в поместье Ады Зак действительно был взвешенным и рассудительным. Ральф вдруг поймал себя на обжигающе неприятной мысли — эта Ада — роковая блондинка, просто какая-то женщина-катастрофа! И себя сгубила, и хозяина утянула на дно! Это ведь ее вина, что Зак так изменился. Словно околдовав, развратила и испортила этого прекрасного когда-то человека! Она несет только несчастье. От нее уже пострадало немало народу — не только Зак, но и Сал Па-Ретти, и несчастный старик Маргольф, и даже ее подруга Таша в конечном итоге окажется в ловушке. Лена, например, уже попала в западню и сама понимает это! Все, кто хоть как-то соприкоснулся с Адой, так или иначе терпят неудачи, словно получают черную метку! Эти выводы окончательно испортили Ральфу и так плохое настроение. Может, если убить ее, удастся снять это проклятье? Да как же! Зак уже распробовал сладкий вкус человеческой крови и вряд ли захочет жить прежней, теперь пресной жизнью. Так и будет придираться, чтобы были поводы помучить того или иного раба. Просто потому что ему это понравилось. О воспитании уже речи не пойдет. Он стал таким, как Хойт Рамен, или как Мия Литц, кого прежде презирал за садизм. — Ральфи! Эй, Ральфи! Донесшийся издалека голос Зака заставил Ральфа вынырнуть из пучины размышлений. В задумчивости он не заметил, что отстал от шефа на несколько шагов. — Я подумал, что сниму с тебя обязанности по воспитанию рабов! Отныне ты управляющий по всем остальным вопросам, а с рабами я буду развлекаться сам. Не дожидаясь ответа Зак направился в поместье. Оторопевший Ральф так и остался стоять на аллее, переваривая услышанное. Первым в мозг ввинтилось слово «развлекаться», хозяин выразился именно так. Что думал, то и сказал. Да, для него это, похоже, действительно будет развлечением. А потом дошло осознание всей фразы, и Ральф совсем огорчился — проклятье Ады сказалось и на нем самом. Немного успокаивал тот факт, что Зак взял на себя только наказания рабов. Наверное, будь он действительно недоволен, давно бы уже нанял нового управляющего. А этот его жест лишь утвердил Ральфа в мысли, что шеф окончательно перешел в разряд садистов и хочет совмещать приятное с полезным. С некоторой точки зрения, это даже неплохо — не придется видеть, что творится в Башне, а значит, не придется корить себя за бездействие, когда Зак причиняет боль ради боли и радуется этому, как ребенок. Так, наверное, даже лучше. Ральф встрепенулся. Кажется, хозяин только что дал ему карт-бланш на решение всех организационных вопросов в поместье, а значит, пора самостоятельно утвердить печатника и заказать уже пресловутые ярлыки!95. Стефания
12 сентября С чувством выполненного долга Таша вернулась на подиум и скрепя сердце продолжила занятие. Подчас замечания Сержа были очень едкими и даже задевали ее самолюбие. Что значит «ноги ставишь, как корова»? Или «взгляд, как у юнонианской собаки»? Есть ли вообще на Юноне собаки? Таша усилием воли подавляла гнев, пытаясь не принимать язвительные эпитеты на свой счет. В конце концов, репетитор, каким бы он ни был, сделает из нее модель! Многие девушки все бы отдали, чтобы за них взялся маэстро такого класса. На подиуме они провели в общей сложности около четырех часов, потом переместились в конференц-зал, где Серж снова перешел к нудной и неинтересной, по мнению Таши, теории. И кому нужны эти теоретические аспекты дефиле?! Она без интереса слушала про четвертую стену и случаи, когда ее возводить не следует, а когда без нее не обойтись. Скукота! Это же очевидно! Ходишь по подиуму — глядишь в зал, а на конкурсах смотришь на членов жюри. Однако Де-Мю почему-то не считал это таким уж понятным моментом и сердился, что ученица витает в облаках. Занятие закончилось как положено, в шесть вечера. Они вышли из конференц-зала, и Таша заметила Ральфа, уже ожидающего ее рядом с дверью. Де-Мю сразу попрощался с ней, напомнив напоследок, что в следующий раз будет спрашивать по пройденному материалу про уже наскучившую ей четвертую стену. Когда он скрылся из виду, она вздохнула с облегчением и переключила внимание на управляющего. — Господин Фино желает вас видеть, Таша, — услужливо проговорил он, — позвольте проводить вас в беседку? Тон Ральфа сквозил приторной вежливостью, будто даже подобострастием — это было очень приятно. Таша сочла, что такое заискивание обусловлено изменившимся отношением Зака. Это казалось логичным — он увидел, как быстро она учится, и проникся к ней еще большим уважением! А может, на его благосклонность повлияло и то, как она повела себя вчера вечером. Не зря нарочито подчеркнула, что перестала считать Аду за человека — точно так же, как и сам хозяин. Может, Зак увидел в ней ровню? В сопровождении Ральфа до беседки она не дошла, а долетела, окрыленная оказанной честью — господин Фино прислал за ней Ральфа, чтобы пригласить на ужин! Зак уже сидел за торжественно накрытым столом, который был уставлен горячими и холодными закусками — повара еще не выносили основное блюдо, очевидно, ожидая отмашки, чтобы не остывало. При виде гостьи, Зак встал из-за стола, вежливо поздоровался и поинтересовался, голодна ли она. Таша внутренне ахнула — до этого момента он не вел себя настолько галантно! Значит, именно вчерашний вечер кардинально изменил его отношение к ней. От этого осознания у нее чуть не закружилась голова. Может, неправа была мама, когда говорила, что все благочестивые одинаковы? Может, просто следовало вырваться из привычного круга, посмотреть шире, чтобы увидеть людей и среди них? Повара, повинуясь какому-то незаметному жесту Зака, вскоре вынесли основное блюдо — светлое мясо, наверное, курица или кролик, в аппетитно пахнущей белой подливе и обрамленное по краям овощами, запеченными на гриле. Хозяин разлил вино. Бокалы в лучах закатного солнца отбрасывали причудливые красноватые тени. — Я видел, как вы двигаетесь по подиуму! У вас отлично получается! — Зак поднял свой бокал и дождался того же от гостьи. — Вы умничка! А между тем, я пригласил вас поужинать не просто так. Он лукаво улыбнулся, и у Таши по рукам пробежали мурашки. Обстановка была слишком романтичной, и заигрывающий тон испугал ее. Она надеялась, что Зак организовал ужин так из исключительной любви к прекрасному. Ей не хотелось вмешивать личное в их уже налаженное сотрудничество. Любая ссора — а личных отношений без них не бывает — может повредить ее блистательной карьере, которую она уже распланировала на несколько лет вперед. Таша собиралась работать на Зака, только пока не истечет действующий контракт. За это время она обучится всему, что можно и нельзя в модельном бизнесе, а дальше ей все дороги открыты! Модель с таким резюме с руками оторвет любое модельное агентство! В глубине души Таша, конечно, рассматривала возможность выйти замуж за какого-нибудь благочестивого, но помоложе и точно потом, когда сама твердо встанет на ноги и обретет известность в кругах модельеров и кастинг-директоров. Именитую медийную персону уже просто так со счетов не спишешь, как несчастную бедняжку-Аду. — Да не волнуйтесь вы так, Таша, — успокоил Зак, очевидно, почувствовав настроение собеседницы. — Нам с вами предстоит важное дело. В ноябре на Стефании пройдет ежегодная премия модельеров, и я хочу взять вас своей моделью. Это будет ваш дебют, и я уверен, вы покорите все до единого сердца стефанианцев. От восторга Таша невольно задержала дыхание. Ее мечта — купаться в роскоши и блистать в лучах славы — с каждым днем все больше воплощается в реальность! Подумать только, чуть больше месяца назад она была уверена, что всю жизнь проработает клерком снабжения. В будущем, возможно, она могла бы подняться по карьерной лестнице, занять должность средненького управляющего, но вряд ли бы выбралась из офисных стен. Сейчас буквально на ее глазах жизнь стремительно менялась, расширяя горизонты, раздвигая рамки дозволенного, стирая различия между ней, простолюдинкой, и благочестивым Заком Фино! Это ли не счастье? — Что от меня требуется? — подавив приступ отчаянной радости, спросила она с интересом. — Собрать походную сумку на пару дней, милая Таша! — ласково ответил Зак. — Завтра утром мы прибудем на Стефанию, за два дня утрясем все организационные моменты и вернемся обратно. Мне надо зарегистрироваться в качестве участника, а вас указать своей моделью. Таша от избытка чувств потеряла аппетит и с трудом заставила себя степенно и неторопливо закончить ужин — ей хотелось как можно скорее отправиться в межпланетное путешествие, а не терять время попусту — на еду! С другой стороны, спешить-то ей было некуда — без Зака она все равно никуда не отправится, а он, по понятным причинам, не торопился. Откуда взяться радостному предвкушению, если ты совершаешь перелеты много раз в год? Для него это была лишь очередная рутинная поездка. Сразу после ужина Зак отправил Ташу собирать вещи, и она сделала это меньше, чем за полчаса. Справилась, можно сказать, мгновенно. Стоявший все это время у комнаты Ральф проводил ее на взлетно-посадочную площадку. Зак уже сидел в красивом темно-синем гравимобиле, дожидаясь только ее. Путешествие на Стефанию началось! Таша ожидала куда большего от межпланетного перелета. Во-первых выход из стазиса оказался неприятным — сразу после пробуждения ее сильно затошнило и разболелась голова. К счастью, Зак дал ей какую-то таблетку, и дискомфортные ощущения притупились. Во-вторых, перегрузки при вылете с Минервы и приземлении на Стефании были в сто раз хуже, чем те, которые для Таши делали неприятными поездки на такси. Как ни прискорбно, пришлось констатировать, что она просто не может летать ни на гравимобилях, ни, особенно, на космолетах. Выходя из космопорта на Стефании, Таша с содроганием осознала, что ей придется проделывать такие перелеты регулярно, когда она начнет работать профессиональной моделью. Она вздохнула — значит, придется привыкнуть. Даже с этими отвратительными перегрузками и стазисом такая жизнь будет куда интереснее существования, которое влачат офисные клерки. На Стефании скучать не пришлось. У Зака, кроме регистрации на премии, оказалось много дел, и всюду он возил Ташу с собой. Может, чтобы не сидела без дела в номере гостиницы, а может, ему было приятно всем показывать бриллиант своей коллекции. Производство одежды произвело на Ташу неизгладимое впечатление — большой завод, на котором работало всего несколько человек, таких же вольных, как она. Основную массу работы делали машины, а люди только вели учет и «обучали» агрегаты работать по тем или иным выкройкам. На второй день Зак взял свою модель на встречу с каким-то Салом. Из разговора Таша поняла, что этот человек работает на господина Фино — заправляет производством на Юноне. Она прониклась еще большим уважением к нанимателю, узнав, что в его распоряжении целых три цеха по пошиву одежды! Даже четыре, если считать тот, что располагался прямо в поместье. Зак создавал впечатление стабильного и успешного бизнесмена, и это ее очень подкупало. Хотя то, как с ним вел себя этот Сал, показалось ей странным. Беседуя со своим шефом, он почти не смотрел на нее, но когда их взгляды пересекались, в его глазах она видела то ли сожаление, то ли страх. В любом случае на этой встрече Зак попросил ее просто поприсутствовать, озарить тусклый зал ресторана своим блистательным светом — пусть Сал видит, какая красивая модель будет представлять его одежду. И со своей задачей она справилась на все двести процентов!96. Мебель
15 сентября На Минерву они вернулись через три дня, как Зак и говорил. Он явно был из тех, кто умеет держать слово, поскольку пока не нарушил ни единого обещания. Кстати об обещаниях — Таша невольно вспомнила про то, как пожаловалась ему на Аду и как попросила облегчить ей жизнь, чтобы у нее было больше сил на дружеское общение. Интересно, Зак ведь пообещал — значит, выполнил? Выхаживая на подиуме, затем выслушивая новую лекцию в конференц-зале, Таша сгорала от нетерпения скорее снова попросить Зака одолжить ей Аду на весь вечер. Ей хотелось поделиться с подружкой новостями, рассказать о путешествии на Стефанию, о том странном Сале, о том, как стал себя вести господин Фино. Да что душой кривить — в поездке Зак не стремился вести с ней длинные задушевные беседы, так что по общению она уже сильно соскучилась. Все произошло точь-в-точь так, как в прошлый раз. Хозяин вручил Таше конец поводка, и она повела Аду к себе в комнату. Этот ритуал уже не показался ей таким уж диким, ведь она вела на поводке не подругу, а рабыню. Да, фактически Ада принадлежала Заку, но пока не истек срок аренды, ею можно распоряжаться как своей собственной вещью. Прикрыв дверь спальни, Таша развернулась и оценивающе посмотрела на Аду, которая выглядела еще бледнее и серее, чем в прошлый раз. Что-то в ее облике показалось странным, но Ташу настолько распирали собственные эмоции, что она решила пока не обращать внимания на такие мелочи. Она раскинула руки и заключила подругу в объятия, едва ли ощущая, как та вздрогнула и напряглась. — Спасибо тебе, Ада! — выдохнув, Таша отстранилась, подвела Аду к кровати и усадила на край. — Если бы ты не попала в рабство к этому человеку, я бы никогда не вырвалась из офисной рутины! Жаль, конечно, что с тобой так получилось, но теперь ничего не поделаешь... — она набрала в грудь воздуха и озорно улыбнулась, — Зак выставляет меня на конкурс в качестве своей модели! Ты представляешь? О таком я не могла и мечтать, сидя в душном кабинете в типографии господина Макли! Таша не стесняясь в выражениях начала свой рассказ о путешествии на Стефанию. Кажется, Ада так и не вернула себе нормальный цвет лица, будто услышанное ее не радовало, а наоборот приводило в ужас. Во всем остальном, было заметно, что Зак сдержал свое слово. Слушая сумбурный сбивчивый рассказ, Ада смеялась над шутками, улыбалась, поддакивала и сочувствовала к месту — как нормальный человек, развернуто отвечала на вопросы, требующие размышлений. В целом, действительно вела себя веселее, чем прошлым вечером, и почти не отличалась от вольной, хотя и молчаливой собеседницы. Разве что по-прежнему не задавала вопросов, но они, по правде говоря, от нее и не требовались. После беседы о Стефании Таше захотелось пошвыряться подушками, и Ада поддержала эту игру, как в старые добрые времена. И все шло отлично, пока Таша вдруг не заметила почти черную узкую отметину на шее у подруги. Ей сначала подумалось, что это татуировка, но до Стефании ее не было, да и такая не могла возникнуть за каких-то три дня. — Что это у тебя? — спросила она, показывая пальцем. Ада смутилась, торопливо прикрыла шею ладонью и слабо качнула головой из стороны в сторону. — Та-ак, я не поняла! — Таша снова включила фальшиво-командный тон, хотя уже не была уверена, насколько много в нем фальши. — Ада, думаю, тебе не стоит доводить до того, чтобы я снова попросила твоего хозяина образумить тебя. Кажется, эти слова рассердили рабыню — или испугали? Убрав руку, она подняла на новоявленную хозяйку прямой колючий взгляд и ответила: — Это след от кнута, госпожа Таша, — в повисшей тишине слова прозвучали скрипуче и грубо. Ответ Ташу огорошил и поставил в тупик. Может, ей послышалось? Но слово «кнут» она уловила слишком отчетливо, чтобы списать это на невнятность речи собеседницы. — Кнута? — растерянно протянула она. — То есть... Тебя... били кнутом? За что? Картинка начала медленно складываться, но пока Таше не хотелось верить, что Зак так превратно истолковал ее слова. Она ведь просила облегчить подруге жизнь, а не наказывать!? — За то, что была недружелюбной и вела себя подобно мебели, госпожа Таша. Ада опустила голову, показывая нежелание продолжать говорить об этом. Можно было бы спустить разговор на тормозах, но любопытство уже не позволило Таше оставить подругу в покое: — Повернись спиной и сними толстовку, — холодно велела она, внутренне борясь с робостью увидеть скрытые одеждой следы. Рабыня не посмела возражать или сопротивляться — выполнила все в точности. Увиденное оказалось настолько неприглядным, что Таша наморщилась и отвернулась: — Надевай обратно, — буркнула она и добавила: — И уходи. Повторять дважды не пришлось — через пару мгновений Ада вышла и закрыла за собой дверь. Таша недовольно цыкнула, пытаясь отделаться от гадливого ощущения, будто она только что прикоснулась к прокаженному или тяжело больному человеку и теперь могла подцепить эту заразу. Смотреть на иссиня-черную с бугристыми коричневыми рубцами костлявую спину рабыни было до тошноты противно. Таша брезгливо передернула плечами, пытаясь прогнать так и маячащую перед глазами картинку, и вдруг разозлилась на себя — «рабыни»?! Это же Адель, а не просто какая-то рабыня! Как же вышло так, что она видит одушевленную вещь, вместо подруги, вместо замечательной Адель? Ответ пришел в виде вопроса — Адель ли это? Что в том истукане от настоящей Адель? Только внешность и осталась. Где взбалмошность, где энергия, где энтузиазм и харизма, благодаря которым все к ней липли, как мухи на мед? Нет, это лишь оболочка прежней Адель, а содержимое... есть ли оно там вообще? Остаток вечера Таша пыталась осознать, что она чувствует по этому поводу, но мысли не выстраивались в стройный ряд. Следы, которые на Аде оставило суровое воспитание Зака, выглядели ужасающе. И отчасти она сама позволила этому случиться. Ведь не лезь она со своими жалобами, Ада бы не пострадала. На это Таша резонно возражала себе, что сегодня сознательно пригрозила подруге еще одной жалобой, хотя в тот момент она еще не знала, чем обернулся тот первый разговор с Заком. Как однако легко оказалось приспособиться к здешним порядкам. Таша вспомнила, как за время знакомства видоизменялось ее отношение к Заку. Сначала она его презирала, как и всех благочестивых, потому что так ее учила мама. Когда подписывала контракт на работу, относилась с опаской — и с недоверием, пока он не выполнил обещание организовать встречи с Адой. Даже оброненная им тогда фраза о том, чтобы разоблачить ее ложь перед своей рабыней, впоследствии померкла на фоне вороха восторженных слов и целой серии добрых дел. Подруга, конечно, в этот раз пострадала куда сильнее, чем заслуживала, но такое не могло разочаровать ее в Заке. Да, он, может и жесток, зато точно не размазня. Если наказывает, то от души, однако в этом она его полностью оправдывала. Рабов, похоже, просто необходимо держать в тонусе — Ада ведь не выполнила ее приказ, пока не получила особое предупреждение. В конце концов, глупая блондинка с самого начала сама виновата во всех своих бедах. Как мотылек, мчалась навстречу обжигающему пламени и закономерно опалила тонкие крылышки. Встречаться с Крисом Раммом было очень опрометчиво, особенно когда он ото всех скрывал связь с ней. Он мог избавиться от нее в любой момент и в конечном итоге поступил именно так. Ведь она никак себя не обезопасила! От этой мысли у Таши неприятно закололо в желудке. А сама-то она как подстраховалась? Вдруг Зак Фино решит провернуть с ней что-то подобное? На мгновение у нее от волнения вспотели ладони, но она быстро себя успокоила. Конечно, нет. Во-первых, зачем? Ему нужна модель, а Серж не раз подчеркивал, что рабыни на подиуме — тот еще китч и моветон. Во-вторых, она подписала официальный контракт на работу, который проводится через реестр, эту связь уже так просто не скроешь. И наконец, в-третьих, — это Таше нравилось особенно — Зак недвусмысленно намекал, что она ему небезразлична. Вполне может быть, он уже успел в нее влюбиться, тогда останется только поддерживать в нем пламя симпатии, не раздувая и не гася, чтобы он не терял желания продолжать ухаживания. На этой радостной ноте Таша погрузилась в безмятежный сон. Завтра снова Серж и уже осточертевшие занятия, но такова цена восхождения к вершине славы, и Таша ее полностью принимала.