Черно-Белое

      Охота не задалась, испуганное взрывом зверье на время затаилось, и Бродяга знал, что оно появится не раньше утра. А уйти в другое место он не мог, кружил неподалеку, чутко прислушиваясь к темноте.       Было уже совсем темно, когда Изгой подошел к «сторожевому» дереву. Икар сидел, опершись об его ствол спиной и затылком. На его коленях лежал обломок центральной части Крыльев с торчащими из него толстыми, явно жесткими проводами. Неподалеку валялись два трупа гигантских муравьев, темно-коричных с черными брюшками.       – Сколько их было?       Икар вздрогнул и поднял голову, Бродяга повторил вопрос:       – Сколько муравьев было, кто-то ушел?       – Один убежал, он не нападал. – Икар снова закрыл глаза и откинулся на ствол.       – Вставай, быстро!       Икар не пошевелился, Бродяга подскочил к нему, дернул за ворот черного свитера, поднимая на ноги:       – Быстрее, придурок! Тебя утащат в колонию и будут жрать, живого, по кускам несколько суток, а их яд не даст тебе сдохнуть! – рвано выплевывая слова, Бродяга вытащил из рюкзака видавшую виды пластиковую флягу с широким горлом и кружил вокруг дохлых муравьев, пытаясь что-то в нее нацедить.       Икар, пошатываясь, сделал шаг. Больную руку он не чувствовал, нога дико болела от бедра до щиколотки, но похоже сломанной не была.       – Надо идти.       – Куда ты меня тащишь? Ты же хотел моей смерти.       – Не такой. – Изгой сдернул с шеи платок, быстро связал противоположные углы и накинул на шею Икара это изделие, помогая поместить в него руку в самодельном лубке из гибкой обшивки Крыльев. – Я тебя ненавижу, но так умирать нельзя, даже браслетникам. Перед мысленным взором Бродяги вновь проявился обнаруженный им после недель поисков труп Осколка, иссохший до пергаментной кожи, обтягивающей бугры суставов, с поразительно целым и спокойным лицом, словно младший Волчонок просто спал. И Бродяга знал, что подобного он больше не допустит, даже с этим платиновым полудурком.       Вести браслетника к своей «лежке» очень не хотелось, но другого выхода, похоже, не было. Ни до Купола, ни до лагеря Изгоев они точно не дойдут, вон, этот еле ковыляет, закусив синюю губу и почти закрыв глаза. Да и хорош же будет сам Бродяга, притащив домой не только Икара, но и разведчиков-муравьев.       Подвал почти полностью разрушенного здания, ставший впоследствии убежищем, Бродяга нашел случайно, так же спасаясь от муравьев четыре года назад. Только в тот раз это были не «разведчики», а «воины», куда более быстрые, массивные и агрессивные твари. Бродяга мчался от них, и почти выбившись из сил, споткнулся об почти незаметную ступеньку и кубарем скатился по лестнице, обнаружил за спиной заклинившую дверь. Как удалось просочиться в узкую щель, он не понял, только старался убежать от страшных тварей по длинному коридору, в конце которого обнаружилась целая и не запертая дверь.       За четыре года он хорошенько обжил убежище: сделал тамбур, с массивной дверью и падающим засовом, блокирующим дверь одним движением руки. Сколотил топчан, стол с единственным стулом, выделил место для хранения запасов и периодически пополнял их, меняя свежатину и шкуры на консервы. В прошлом году соорудил печурку и едва не угорел, экспериментируя с дымоходом. Тогда же притащил огромную цистерну, месяц сначала отмывал ее от остатков бензина, затем вымачивал и выветривал. Теперь, благодаря ей, и системе самодельных фильтров недостатка в питьевой воде Бродяга не испытывал. А то, что она слегка попахивала бензином… Увы, другой емкости таких размеров добыть не удалось.       Но самым большим достоинством было расположение. Убежище находилось точно на границе территорий двух муравьиных семей. Сколько раз уже было, когда Бродяга, преследуемый, едва не хватаемый за пятки жуткими жвалами муравьев-воинов подбегал к невидимой границе, как преследователи останавливались. А чуть ли не в шаге от них, как по волшебству, возникали точно такие же страшные твари, угрожающе вставшие на дыбы, и готовые бросится в битву с сородичами, но не обращающие никакого внимания на человека. Ни разу ни те, ни другие не пересекали определенных границ.       Теперь же категорически не хотелось вести к убежищу Икара. Как жаль, что этот кудрявый придурок не убился насмерть, падая со своих ненадежных Крыльев. «А на них ведь Муза летала» – подумалось с ужасом, – «Да и я сам».       Браслетник шел медленно, очень медленно. Он умудрился запихнуть за пазуху какую-то деталь от Крыльев и пытался придерживать ее раненой рукой. Здоровой цеплялся за растения. Бродяга дважды отталкивал его руку от стеблей ядовитой лианы, за которую этот умник пытался схватится.       – Быстрее!       – Не могу.       – Быстрее, дурак! Когда появятся муравьи, я тебя ни тащить, ни защищать не буду.       Икар не ответил, видимо берег силы. С неожиданным уважением Бродяга подумал, что он не такой и хлюпик. Не ноет, идет сам, не выделывается. Когда до убежища оставалось всего ничего, привычные уши Изгоя расслышали легкий, но очень неприятный шелест, словно кто-то перетирал в огромных ладонях старую пленку. Бродяга оглянулся, но пока ничего не увидел. Он схватил Икара за здоровую руку и изо всех сил потащил его, спотыкающегося и невнятно матерящегося, за собой, практически скинул со ступенек и пропихнул перед собой в незакрывающуюся щель между тяжелой металлической дверью и косяком. Затем развернул его к выходу:       – Смотри! – и видя, как Икар отшатнулся вглубь коридора с самодовольным видом произнес, – Не бойся, они дальше не сунутся.       Муравьи сунулись, да еще как. Парни с очумелым видом смотрели как полчище темно-коричневых глянцевых тел ломанулись вперед. Передние ряды на мгновение притормозила перед границей чужой территории и все же поперли вперед. Бродяга опомнился первым, вновь ухватил Икара за плечо, и толкнул дальше, в тамбур, а затем и в само убежище.       И уже там следом за «гостем» стек по стеночке.