Баджи Кейске — законченный пидорас. Это оправданно. И пусть Чифую уже успел привыкнуть к его компании за все время их общения, но порой даже он понимает, что действия Баджи необъяснимы, абсурдны или бессмысленны. — Мои волосы просто ужасны! Чифую трагично смотрит в единственное зеркало, что можно найти в этой драной школе. Как назло, оно находится в мужском туалете. А мужские туалеты обыкновенно идут в комплекте с диким смрадом и большим количеством проходящих мимо людей, что кидают довольно многозначительные взгляды в сторону расстроенного Чифую и его друга, что при том самом смраде — серьезно, Чифую даже сейчас чувствует, как его завтрак выйдет наружу — вполне умиротворённо наматывает на палочки рамен. А весь чудесный, аппетитный запах скоро будет ассоциироваться у Чифую с мужским туалетом. И с Баджи Кейске. — Это точно. Чифую сейчас жалеет, что всё-таки решил встать у зеркала. Хотя бы потому что он может наблюдать смену выражений на своем лице. И за пару минут его щеки успели нагреться, брови поднялись вверх, верхняя губа задралась, показывая передние зубы, словно у бродячей собаки. А глаз стал неестественно и нервно дёргаться. — Что ты сейчас спизданул? Он оборачивается к нему неспешно, стараясь не напугать. Потому что такой Чифую обыкновенно внушает страх. И его единственное желание заключается в том, чтобы Баджи подавился. Но если ему и вонь туалета не мешает в процессе, то Чифую даже задумывается: а если при Баджи расчленят человека, то он продолжит с невозмутимым видом жрать? Ну, потому что если бы у Чифую был выбор: посмотреть на чужую смерть или есть в мужском туалете, то он бы, не задумываясь, выбрал первое. Впрочем, школа на то и направлена, чтобы заставлять людей мучиться. — Правду. Чифую издает что-то подозрительно похожее на рычание, когда поворачивает голову в сторону. Баджи там вполне спокойно поедает лапшу, будто не оскорбил сейчас парня, который вдвое сильнее его. Да, Баджи знает, насколько Чифую важны его волосы. Брюнет слегка отрывается от порции, оставляя ровно половину — по их договоренности, — потому что Чифую снова забыл свои деньги в какой-то пизде. И Чифую сейчас настроен на все что угодно, кроме еды. А особенно — на драку, у него начинают чесаться кулаки, и он уверен, что его синие глаза сейчас на вид ужасающие, обыкновенно коленки других людей под таким взглядом трясутся и… — Ты знал, что похож на собаку? — Что, блять? Помните, что Чифую говорил про защиту слабых? Девушек и собак бить нельзя и прочее. Так вот, Баджи даже не слабый ботан. Он натуральная псина, которую Чифую хочет натянуть за волосы у своих ног — нет, это не звучит по-гейски, — заставить прижаться зубами к стенке и все это, черт возьми, для того, чтобы Баджи заткнулся. Но Боги, видимо, сегодня к нему неблагосклонны. — Как бы… ты сейчас рычал, Чифую, — говорит он, подходя ближе к раковине. И, о боже, Чифую замечает, что она совсем проржавела. — А ещё да, твои волосы… Баджи стоит, повернувшись к нему своей чертовски широкой спиной. И Чифую научился понимать, когда он улыбается. На самом деле, Чифую может признать, что он слегка прав. Но совсем немного, ладно? Просто у Чифую волосы достаточно длинные. Он чувствует, как кончики его осветленных прядей касаются ушной раковины. Возможно, что ему давно стоило сходить подстричься. Хотя с чего бы? Отросшие волосы сейчас в моде, и не Баджи говорить о том, что с ними не так… — На свой обрубок посмотри, ублюдок. «Ублюдок» в форме их общения — сильно. Потому Чифую по-настоящему наслаждается, когда Баджи перекрывает кран, и спешно отряхивает длинные пальцы от влаги — к слову, довольно мозолистые и загорелые, но, на самом деле, Чифую не смотрит. — Я со своим обрубком не слежу за своей внешностью, словно… — о нет, он не может этого сказать, — девчонка. Чифую довольно вспыльчивый — это факт. Он чувствует, как злость в нем бурлит, она просыпается в его груди с самого утра, потому что Чифую проснулся… С действительно ужасной прической. Из общения с Чифую можно узнать ещё один сомнительный факт. Да, Чифую выглядит хорошо. Даже очень. И обыкновенно это требует жертв, правда же? Это весьма логично. Потому Чифую тщательно следит за своими волосами, то есть на голове, на лице, на… Неважно, в общем. И многим эта черта может показаться довольно женственной. То есть, не многим, а конкретно кругу общения самого Чифую. И если волосы того же Баджи или того же Такемичи выглядят так… Убого, будто вылезли из самой задницы, то это не проблемы Чифую. А ещё можно подумать, что раз эти вещи считаются довольно женственными… То и остальные факты исходят из этого момента. Чифую может услышать в свою сторону всякие гейские шуточки. И так получилось, что гейские шутки — основной юмор Баджи Кейске. Да, Чифую порой замечает, как взгляд его очкастого друга падает на его задницу. Всё-таки Чифую следит за своей внешностью. И он довольно подтянутый. Поэтому Чифую не удивлен, что на него могут заглядываться не только девчонки. Но когда такие, как Баджи, начинают шутить что-то по поводу его… Гендера. То это слегка (нет) оскорбляет. — Что ты вякнул, пидорас? «Пидорас» — это сильно. За сегодняшний день Чифую оскорбил Баджи около двух раз. А ещё пидорас — это далеко не гей или гомосексуал. Пидорас — это общепризнанное ругательство, которое означает что-то… Ужасное. И Чифую видит, как лицо Баджи при этом выражении искажается. Его пальцы, находящиеся на раковине, бледнеют от хватки, брови поднимаются вверх, на лбу пролегает уже знакомая морщинка, рот кривится, будто Баджи съел что-то кислое. И да, Чифую говорил, что в этой школе что-то не так с ремонтом? Он уверен, что в туалете до сих пор можно найти труп или даже призрака. Потому что раковина, на которой все это время лежала рука Баджи, под его весом ломается. И кран, оторванный с концами, брызжет водой в то самое искаженное выражение, напрочь стирая его. И Чифую свой смех уже не сдерживает. Хватается за живот и жмурится. Прежде чем Баджи схватит его за торс, перехватывая его поперек, и затянет в ближайшую кабинку. Чифую уже говорил, что Баджи часто шутил немного… По-гейски? А ещё Чифую свойственна повышенная тревожность. Потому он буквально затыкается, с треском сжимая зубы и ощущая, как они крошатся… Прямо как уверенность Чифую в завтрашнем дне. Потому что Чифую не знает, как на все это реагировать. Баджи возвышается над ним, продолжая прижимать одной рукой к груди и эта хватка неожиданно сильная — или же Чифую находится в таком шоке, что не пытается сопротивляться. А ещё Баджи закрывает кабинку туалета, где они находятся, и да, стульчак поднят, и от него разит такой вонью, что Чифую начинает тошнить. И прежде, чем он пытается сказать хоть слово, открывая и закрывая рот, словно рыба, Баджи затыкает его своей широкой ладонью, которая, между прочим, перекрывает половину лица Чифую, а не только его болтливый рот. Болтливый, потому что Чифую ненавидит себя за то, что может сказать порой что-то лишнее. А после Чифую немного успокаивается, когда до его ушей долетает слишком знакомый голос. — Блять! Я ненавижу эту работу. Вода уже почти достигает двери их кабинки, когда неожиданно этот брызжущий звук прекращается. Чифую уже успел сказать, что этот голос принадлежал их директору? А ещё его мама часто матерится, но услышать такое от человека, который преподает в школе, — немыслимо. Хватка на его лице ослабляется, и Чифую наконец позволяет себе выдохнуть более размеренно, наконец замечая, что вообще-то от волнения он поднялся на мысочки, цепляясь пальцами в рубашку Баджи на спине. А сам Баджи при этом уткнулся подбородком ему в макушку, и им повезло, что дверь туалетной кабинки достигает пола. Всё-таки их не заметили. А ещё Чифую предпочел бы лучше поссать на улице, чем здесь. Потому что сзади туалет удивительно грязный, и Чифую не хочет думать, в чем он. А уборщика школа, видимо, не предоставляет. Чифую уже был однажды наказан уборкой школы. И он знает эти туалеты вдоль и поперек. Сейчас же он старается всеми силами — о Господи, помоги — не касаться своими новыми, блядски красивыми джинсами унитаза. И для этого ему приходится продвинуться немного ближе, к на удивление тёплому телу своего друга. И да, помните, что Чифую старался записывать свои наблюдения о Баджи Кейске? Так вот, наблюдение первое сейчас буквально врезается в его память.
Номер 1:
Баджи Кейске скрывает за формой мускулы.
Теперь Чифую, случайно обвивший его колхидским плющом, может невзначай ощупать фигуру Баджи Кейске. И тот вроде бы более озадачен их общей проблемой, а не наблюдением за действиями друга. Тогда Чифую позволяет себе провести по чужой спине ладонями. И этот жест почти незаметен — он уверен. И… О Господи. Он не ожидает почувствовать под пальцами чьи-то крепкие мышцы. Чифую всегда о таких мечтал. Он не зря так долго пиздил эту треклятую грушу, чтобы добиться похожего эффекта. И теперь он абсолютно точно уверен, что Баджи Кейске от него что-то скрывает. Но так же резко он замечает, как Баджи под его пальцами дёргается, немного отталкивая за плечи в сторону и наконец приоткрывая дверь совсем чуть-чуть, чтобы было возможно рассмотреть ту трагедию, что в туалете успела развернуться. Весь туалет залит водой из-за их прокола. И им ещё предстоит как-то из этого выбраться. — Пиздец, — заключает Баджи. И это почти первый раз, когда Баджи при нем ругается. По итогу им приходится аккуратно выбраться из кабинки, пока директора, что приходил их проведать, нет. И Чифую не хочет думать, куда он пропал. А ещё перед ними встаёт неожиданная проблема. Всё-таки весь пол напрочь залит водой — между прочим, не особенно чистой, а Чифую и без того в последнее время падал слишком часто. Потому другой альтернативы Чифую не находит. И он вполне слышит то голосование, что часто происходит у людей в голове. И вполне возможно, что у него появляется ощущение маленького дьявола на левом плече, и ангела — на правом. Чифую, кстати, никогда к ним не прислушивается. Поэтому он скорее, пока есть возможность, хватает уходящего Баджи за руку, заставляя его удивлённо вздрогнуть и повернуться. И потом он чувствует это обнадеживающее, одобряющее сжатие чужих пальцев. — Если мы смоемся раньше, чем смывает туалет в мужской уборной, — и это абсурдно, потому что смывает он как минимум в течение часа. — То в принципе проблем можем не набраться. — Проблем на наши вертлявые задницы? — переспрашивает его Чифую. — Да, проблем на наши вертлявые задницы, — одобрительно кивает ему Баджи. Следующие секунды проходят одновременно скоротечно и мучительно долго. Чифую всё-таки получает ту заветную порцию адреналина, ради которого люди, например, садятся на байк или прыгают с парашюта. И да, получить выговор от директора намного страшнее. А убирать школьные туалеты — ещё хуже. А ещё Чифую подмечает несколько деталей, пока держится за руку Баджи и старается не поскользнуться на очередной луже. Ладони Чифую потеют — от страха, жары или взволнованности — и это омерзительно, а ещё его пальцы часто выскальзывают из чужой хватки. А Баджи постоянно подтягивает их вверх, будто не замечая чужого волнения. Он знает, что размер человеческой ладони соотносится с массой и величиной тела, а также зависит от образа жизни, например, от профессии. Особенно когда ты всего лишь развивающийся подросток. И мальчик теперь осведомлен о том, что Баджи старше его на один год один месяц и шестнадцать дней — нет, Чифую вовсе не считал, просто он был удивлен, что его недалёкий и раздражающий друг старше. А ещё он знает, что рост Баджи приближается к шести футам, а рост самого Чифую даже не достигает роста среднестатистического японца. Потому вполне нормально, что ладонь Баджи довольно большая, правда? И она почти полностью поглотила сжатые пальцы Чифую. Чифую даже так надолго задумывается об этом своем наблюдении, что не замечает, как они покидают злосчастный туалет, стараясь не оставлять мокрых следов от своих тяжёлых ботинок, принадлежащих Чифую, конечно, — на Баджи вполне строгие туфли. А после Баджи останавливается, и Чифую врезается в него носом, начиная интенсивно его потирать от лёгкой боли. И эта ситуация так нелепа. Уморительна. Пиздец просто как. И потому Чифую заливается вполне себе нервным смехом, хватаясь за живот, и он уверен, что это больше похоже на истерику, потому что лицо Баджи становится взволнованным. И они, кстати, до сих пор не разорвали рук. Потому Чифую делает это, укладывая и вторую ладонь на живот, склоняясь чуть ли не к полу, продолжая не смеяться — ржать — как умалишённый. Баджи готов признаться, что он немного волнуется, когда протягивает влажные и дрожащие пальцы в сторону Чифую. — Эй, ты в порядке? Ничего же не случилось, — шепчет он. Чифую через мгновение, смаргивая с ресниц слезы, отвечает: — Да, Баджи. Ты просто… Охуительный. Баджи не смеётся заливисто с ним, лишь как-то благосклонно и благодарно улыбается, снова показывая свои очаровательные ямочки. — Мне проблемы сейчас не нужны, — наконец признается Чифую после длительного смеха, выпрямляясь и разминая шею, щуря один глаз, словно довольный кот и теперь рассматривая Баджи признательно. — Спасибо тебе, я уж подумал… Он осекается, понимая, что ляпнул глупость. Но Баджи уже заинтересованно склоняет голову к плечу, видимо, ожидая ответа.«Подумал, что ты хочешь меня поцеловать?»
В конце концов, это вина Чифую, что он так решил, ведь брюнет не сделал ему ни одного лишнего намека. И потому Чифую молчит — многозначительно. И когда Баджи открывает рот, то он ожидает вопроса, относящегося к этой неосторожной фразе. — А почему тебе не нужны сейчас проблемы? — интересуется он неожиданно. Чифую выпрямляется, потирая затылок рукой. Да, он не думал об этом, когда, например, кидался с кулаками на Такемичи, или сэнсея, или Баджи… Он совершил много ошибок, ладно? — Ну, я всё-таки встретился с Такемичи… — начинает неуверенно он. — И сегодня пойду в место, где обязательно будет Тосва. Я хочу вступить в «Токийскую свастику». Уголки губ Чифую, прежде растянутые в привычной и настолько обворожительной улыбке, падают. Потому что он уверен, что если бы Баджи решил снять очки, то глаза бы его — неважно, какого цвета — потемнели по непонятным причинам.***
— Пиздец, я ожидал что-то… Более спокойное? Чифую со всей своей драматичностью фыркает, когда на него вопросительно смотрят прохожие. Да, он стоит один. Да, он немного разговаривает с собой. Чего доебываться, спрашивается? И вообще, его голос прерывается восторженными и возмущенными криками, что то и дело извергает бурным потоком толпа. Толпа, что собралась вокруг битвы, начатой Тосвой. Чифую старается пробраться сквозь толпу, толкая всех в округе руками. В такие моменты он начинает радоваться, что до сих пор маленький школьник и оттого ниже половины собравшихся здесь парней. Поэтому он буквально проскальзывает под чьими-то ногами, и это кого-то, кажется, оскорбляет, потому что Чифую слышит летящие в свою сторону ругательства. Ему немного тревожно, но Чифую старается не придавать этому давящему чувству должного внимания… Или трагичности. Хотя бы потому, что Баджи с утра не берет трубку, а уже, между прочим, полдень, а в школе Чифую его не нашел, и это, стоит признаться, немного пугает. Пришлось пережить две недели, десять упаковок лапши и несколько взаимных оскорблений, чтобы привыкнуть к присутствию раздражающего ученика в своей жизни.«Я собираюсь пойти на драку, что устраивает за школой Тосва.»
Он сказал это вполне обыденно, с нежной улыбкой, будто Баджи должен принять все как есть. Он не ожидал, что Баджи будет против — да и с чего вдруг? В конце концов, кто они друг для друга? Чифую видит перспективы в общении с Баджи. Возможно, что родители, заметив такого друга, наконец успокоятся. А ещё Баджи всё-таки парень довольно приятный, и Чифую как бы… Действительно нравится с ним общаться.«Чифую, это плохая идея.»
Свое имя Чифую готов любить, лелеять, восхищаться им лишь в определенные моменты. Например, он ненавидит, когда «Чифу~ую» произносят натянуто, сладко, приторно. Чифую однажды попробовал такой лимонад собственного приготовления — в нем было настолько много сахара, что сводило зубы и Чифую накрыл приступ лёгкой тошноты. Так вот, теперь лишь такое чувство ассоциировалось с таким протяжным «Чифую». Чифую не любил, когда его имя звучало порицательно. То бишь, когда мама пыталась его запугать, что безусловно было бессмысленно, так как Чифую все равно может пойти и проколоть свое ухо или сделать тату. Он любит своих родителей, но, скорее всего, ему будет плевать на их мнение. Да, он всего лишь подросток, и это нормально, ладно? И Чифую ненавидел, когда им пытались помыкать, когда ему пытались приказывать. Он терпеть не мог, когда ему давали бессмысленные советы, которые якобы должны помочь ему, а не навредить — блять, словно разговаривали с малолетним ребенком, а не с шестнадцатилетним парнем. И более всего Чифую не ожидал услышать такое от своего сверстника.«В смысле плохая?»
А ещё Чифую был достаточно вспыльчивым. То есть это было вполне понятно по его предыдущим поступкам? Он не боялся разбитого носа или губы, хотя, безусловно, лицо свое обожал и готов был возвести себе алтарь. Он мог защитить свою оскорбленную честь. Как бы, он не совершал совсем уж законченные бесчинства. И даже, прошу заметить, видел границы, не поднимая руки на женщину либо на человека почтенного возраста.«Не ходи туда.»
А Баджи, кстати, оказался примерно таким же, то есть он был своевольным. Чифую до сих пор перебирает всеми проклятиями их споры, в которых почти всегда он проигрывал. Баджи был слегка глупым, потому что, как оказалось, учился он достаточно плохо. И именно по этой причине он оказался немного старше Чифую. Знаете, у каждого человека должна быть определенная фраза, которая может убить его. Например, «я знаю твою любовницу», или «я люблю тебя», или «я расскажу все твоей маме». «Я оставался на второй год, » — это та фраза, которая буквально убивает Чифую. И Баджи, замечая за другом такую странную реакцию, начинает обдувать его старой тетрадкой, размахивая ей… И, в конце концов, случайно попадает Чифую по лицу. Впрочем, этот метод ему стоит запомнить, потому что он весьма действенный, и Чифую встаёт с пола с явным желанием убивать. А еще Баджи был достаточно добрым, потому что… Ну, Чифую помнит тот момент, когда Баджи конкретно зауважал. Это была всего лишь бездомная кошка. И Чифую, вроде как, собирался пройти мимо нее. Но Баджи — добрая душа, храните его Боги — остановился, и кот, минуту назад шипящий и царапающийся, к удивлению, стал неожиданно ласковым и тактильным. От Баджи всегда исходила такая добродушная энергия, что животные души в нем не чаяли. Чифую слышал однажды, что животные чувствуют людей на уровне инстинктов. И все инстинкты Чифую говорили: ему можно довериться. От Баджи, несмотря на то, что с виду он был довольно хиленьким, веяло безопасностью. Чифую на каком-то эмпатическом уровне ощутил это, когда забрался Баджи на плечи. Широкие плечи и спина обыкновенно говорят о защищённости, верно? Баджи на вид был довольно хиленьким. Чифую этот факт тревожил достаточно, когда он начал замечать за Баджи… Такой ожидаемый буллинг. Всё-таки в школах существует определенная иерархия. И такие, как Баджи, обычно находятся в низах этой иерархической лестницы. Чифую до сих пор помнит, как двинулся было в сторону, увидев вдалеке высокую фигуру знакомого. Он помнит, как напрягся, когда к Баджи подошли сомнительные на внешний вид подростки. У одного из них был заклеен пластырем нос. У другого кровоточили кулаки. На вид эти парни были абсолютными хулиганами. Гопниками, к коим обычно относил себя и Чифую. А что обычно делают гопники с такими, как Баджи? Обычно пиздят до первой крови. Тогда Чифую был достаточно далеко, чтобы не услышать разговор Баджи с ними. И единственное, что он заметил на подходе — это сверкание сломанных очков Баджи. Сам парень стоял к нему спиной. Но рука Баджи, оказавшаяся довольно широкой и крепкой, приподняла в воздухе очки. Все бы хорошо, но дело в том… что Баджи эти очки никогда не снимал. А те самые подростки, словно увидев на лице Баджи, как минимум, Кракена, посторонились и совсем от него отошли, будто в примирении выставив вперёд ладони. Тогда Чифую окликнул своего друга. А он, прежде чем повернуться, вернул на нос сломанные очки. Чифую не может назвать довольно банальных вещей, что мог бы узнать из общения с Баджи Кейске. Например, он понятия не имеет, какой у него цвет глаз. Он ни разу не видел верхнюю часть лица Баджи без его окуляров. Хотя он знал, что зрение Баджи довольно низкое. У Баджи глаза могли быть голубыми — они бы идеально подошли к его темным длинным волосам, что чаще всего он убирал в строгий хвостик. Они могли быть у него зелёными, словно у кота, что гладил Баджи на улице. Они могли быть у него карими, что более ожидаемо, раз Баджи японец. Да и в целом Баджи будто специально закапывал в могилу свой потенциал. Он был высоким. Чифую и самого привлекали высокие люди, а Баджи был близок к шести футам в длину. А ещё Баджи не мог скрыть остальные детали своей удивительной внешности. Чифую уже смог понять, что Баджи крепкий и, вполне возможно, мускулистый. Только непонятно зачем Баджи завязывал волосы в неброский пучок, а лицо закрывал огромными очками — да боже мой, даже другие ученики носили очки более стильные. Однажды Чифую даже спросил: «А нахера, собственно, ты это устраиваешь?» И тогда Баджи ответил, что вообще-то его внешний вид хорошо сказывается на впечатлении того же директора — и ох, ладно. Чифую ещё помнит, как подслушал разговор под той дверью. Но, как бы Баджи Кейске ни был загадочен и хорош, он не имел права что-либо запрещать Чифую Матсуно.«С какого хуя я не должен идти туда?»
Это было скорее утверждение. Потому что Матсуно Чифую никогда не спрашивал разрешения.«Потому что ты умнее, Чифую.»
И что-то в этой фразе было до боли обидное. Сразу появилось непреодолимое желание доказать обратное. Ничего кроме злости, сжигающей грудь до холодного ужаса, он не почувствовал.«Ты, наверное, ошибся во мне.»
И вот сейчас он назло, можно сказать, всему миру, а точнее, лишь одному человеку — Баджи Кейске, стоит посреди толпы, галдящей что-то в сторону кровавых разборок. Кровавых, потому что Чифую видел выходящих из той самой толпы школьников. Их носы, казалось, разбиты вдребезги. Лица совсем посинели, а руки обвисли так, что складывалось впечатление: сломаны или просто парализованы. В драках обыкновенно не было ничего смешного, не было ничего комичного и ужасного. Сам Чифую, если взять в пример, расслаблялся в этом. То есть, дуновение ветра под его кулаком в движении было до одури приятным и расслабляющим. А ещё стоит заметить, что Чифую Матсуно редко проигрывал. Чифую широко улыбается при этих обнадеживающих мыслях, но улыбка с его лица спадает, когда он слышит немного знакомый, дрожащий и удручающий плач. Он даже опускает плечи, прежде широко и воинственно расправленные, когда оборачивается в сторону звука. Чифую, на самом деле, успел познакомиться с некоторыми учениками за две учебные недели. Память у него хорошая, и он ещё помнит девочку, что встретил во дворе в первый день школы. Она дрожала и мялась, словно самая сладкая булочка, и Чифую бы даже за ней приударил, но было в ней что-то до боли странное. Она была обаятельная: медные короткие волосы, очаровательная родинка на подбородке и большие карие глаза, сейчас приправленные каплями крупных слез. Лицо девушки буквально горело, и в сердце Чифую что-то защемило, когда он подошёл к ней немного ближе, заметив, что ни одна живая душа не интересуется, что случилось с маленькой девочкой. На вид она была младше Чифую — лет четырнадцать. И до того миниатюрная, что в толпе высоких крупных парней совсем затерялась. Потому Чифую вполне мужественно к ней продвигается, толкая кого-то в спину. Арктические радужки его глаз сузились в гневе и раздражении, а рука улеглась на хрупкое дрожащее плечико, моля о успокоении. — Солнце, почему ты плачешь? Не «детка», не «крошка», не «девочка». Чифую был уверен, что с таким обращением попал в точку, потому что лицо девочки немного расслабилось, она убрала от лица влажные из-за слез руки и сжала дрожащие губы в тонкую полосу. — Такемичи… — прошептала она едва слышно. И да, у Чифую была чертовски хорошая память. Оу. Такемичи? — Такемичи Ханагаки? — переспросил Чифую чуть слышно. Девочка ожидаемо откликнулась, кивнув ему головой, и тогда Чифую совершил, возможно, самый ласковый и приятный жест за всю свою жизнь. Он прижал девочку к груди. Она была достаточно маленькой, чтобы уткнуться влажным носом ему в плечо, и Чифую смог обхватить ее руками, успокаивающе поглаживая по спине — не развратно или голодно, ну, потому что Чифую не считал себя извращенцем — и плевать, что она была на год младше. — Если он бросил тебя… — начал он довольно снисходительно и кротко. — Это не конец жизни, не стоит из-за него так сильно расстраиваться. Да, Такемичи показался с первого взгляда отличным парнем. И это он привел Чифую сюда, и общался с Чифую, помимо Кейске Баджи, тоже лишь он. Такемичи был достаточно глупым, чертовски скромным и обнадеживающим. Такие люди обычно должны сходить за идеальных отцов. И пусть его предплечья Чифую мог сжать ладонью, но да, Такемичи можно было довериться. Как оказалось, все люди могут ошибаться. И он довольно мило, по его мнению, мягко и нежно оглаживает тонкие плечики девочки, понимая, что она хоть немного успокаивается. Успокаивается, чтобы вырваться из его объятий и посмотреть в ответ полным ненависти грозным взглядом. В ответ на это Чифую немного трясется. Потому что на вид субтильная девочка смогла его оттолкнуть ладонью, и может, Чифую просто очень давно не тренировался? Не дрался и все остальное. Он находится в неком замешательстве, пока девочка не открывает рот. И ее щеки уже совсем высохли, а лицо едва ли красное. — Такемичи Ханагаки — мой парень, — выдает она смело. — А ещё он придурок. И сейчас, кажется, от него останется лишь одна лужа крови.