«Не хотел бы вступить в Токийскую свастику?»
Голос Майки тогда казался одновременно теплым и ласковым и в то же время до безумия безразличным. А взгляд на солнце отливал всеми оттенками черного. Впрочем, при всем своем пафосе Майки продолжал казаться обычным, совершенно не отличающимся от основной массы людей подростком. Чифую определенно удивился бы меньше, если бы главой оказался Доракен. Это оправданно: он высокий, опасный, да и выглядит для своего юного возраста слишком пиздато. Впрочем, здесь главенство наверняка зависит от силы, а не внешнего вида. Потому Чифую, отчаянно крутя головой в попытке избавиться от назойливых мыслей, лишь поправляет сползшую с плеч темную куртку и обходит приветливо мигающий софитами бар сбоку. Сейчас Чифую уверен, что выглядит потрясающе, начиная от золотистого кольца в ухе и заканчивая облегающей бедра темной тканью брюк. А ещё волосы Чифую выглядят идеально. Достаточное количество лака, который он достал с разрывающейся на части душой из запылившегося ящика с теми же джинсами; аромат апельсинового шампуня и горящие азартом глаза. Следовало потратить на это чудо несколько часов, потому что Чифую не собирается на свидание — он собирается на важный рубеж своей чертовой жизни. Если говорить честно, то он понятия не имел, что можно на такое предложение ответить. Типа, это реально огромная честь: сам Сано Манджиро предложил ему вступить в Тосву. Это звучало, мягко говоря, охуительно, и Чифую вряд ли простил бы себе когда-нибудь, если бы отказался. Но и согласиться сразу означало проигрыш и неспособность продвинуться дальше затхлых низов. А Чифую ещё хотел успеть показать себя. Потому он придал своему образу максимально расслабленный вид, стараясь удержать так шумно гремевшее в груди сердце, что, казалось, ребра сейчас сломаются от такого напора, и почти безразлично, отведя глаза в сторону, сказал:«Я… Подумаю?»
Это было что-то среднее между напускным безразличием и ощущением собственной важности. Поэтому Чифую всё-таки обратил внимание на то, как лицо Кен-чина вытянулось, брови нахмурились, а сам он сделал вперёд широкий шаг, будто стараясь вывести Чифую на агрессию. Майки же вполне приветливо улыбнулся и развернулся на пятках к нему спиной.«Как знаешь.»
И вот тогда у Чифую очко, разумеется, сжалось. То есть, мечта его жизни способна была сейчас уйти, а он так просто мог свой шанс упустить. Поэтому он чуть ли не побежал за маленьким главой, но тут же понял свою ошибку и остановился, едва не коснувшись пальцами чужого плеча.«Ну, типа, не будет же никакого проходного теста?»
Лица Майки за волнами светлых волос видно не было, но Чифую уверен, что эта мелюзга улыбалась — спасибо Баджи, что оставил после себя способность определять мудаков с расстояния.«Я скину тебе адрес.»
И ушел, как полагается главным героям, то бишь самым пиздатым, в закат. И непонятно, как они смогли нарыть номер старого мобильного Чифую, но… …Уже вечером ему пришло вполне себе обнадеживающее сообщение. И вот теперь Чифую, слегка краснея, стоял перед тем самым хостес-баром, о котором говорил Майки. Такие заведения он и не посещал никогда — из окон ему подмигивали проходящие мимо сексапильные официантки, а лёгкую музыку было слышно даже отсюда. Чифую сглотнул, развернувшись на пятках и ещё раз окинул трассу глазами. Небо стало совсем темным. Воздух был влажным, с запахом приближающегося дождя, что вбивался в грудь таким привычным, морским ароматом. Да и задержаться Чифую в этом месте планировал до утра, потому что его оправдание… Обеспечивало несколько часов отсутствия родительского контроля. Оставалось надеяться, что мама на номер Баджи позвонить не решится, тот не брал трубку около суток. Даже от самого Чифую. Типа, это не вызывало в нем должного волнения. В конце концов, люди ссорятся и, возможно, здесь именно Чифую не должен был брать телефон, взрывающийся от входящих звонков «Баджи Кейске». Но как раз из-за такого стервозного поведения и у Чифую начала проскальзывать в душе убивающая всю уверенность вина. С чего бы Баджи из-за ссоры с хуй пойми кем пропускать уроки? Типа, он же ботаник. Так что напрашивался более серьезный вывод, например, болезнь Баджи, а может быть, он уехал куда-то. И при этом, ублюдок, ничего не сказал своему единственному — Чифую больше никого рядом с ним не видел — другу. Он называет Баджи Кейске своим другом. Да, мать твою, Чифую всё-таки друзей ценит и готов оберегать их больше, чем себя. Он уверен: даже если бы его друг слег в больнице, то он мог бы менять ему трусы и носить на руках в туалет без должного отвращения, потому что да, Чифую брезгливость свойственна. И единственная вольность, что Чифую смог бы позволить себе, — совсем невинное «Охуеть не встать.» Ну, типа, потому что без юмора жить невозможно. На нос упали первые капли, и Чифую слегка его поморщил, молясь, чтобы дождь не перерос в бурю — кроме лёгкой куртки на его плечах больше ничего не было. А ещё его прекрасная укладка могла сломаться — ну, это, конечно, уже на втором плане. Рычащий, пронизывающий всю душу рев мотора настоящего мотоцикла огласил всю округу — Чифую слышал такой только в зарубежных фильмах. Либо же, когда в лицо ему отправляли остатки пыли, что вылетала из-под объемных колес. Обыкновенно люди на таких бросали осуждающие взгляды, но Чифую, глотая пыль, преследовал их своим восторженным криком. Ему хочется закричать, как ебаная чирлидерша или ебанутая на всю голову фанатка какого-нибудь бойсбенда, и сейчас, когда облаченный в темную куртку и светлую рубашку байкер снимает с головы шлем и привстает на подножках, Чифую видит, как его золотистые волосы развеваются при лёгком ветре, а тени падают на юное осунувшееся лицо. И… — О, Чифую, ты уже здесь? — грубоватый низкий голос Доракена Чифую узнает везде. Поэтому он резко кивает, подходя к парню ближе и замечая за его спиной приветливо улыбающегося Майки. — Согласен всё-таки? — Ну, по-видимому, да, — Чифую кивает, пытаясь не смотреть на байк с излишним любопытством — ему о таком ещё мечтать и мечтать. — Пришел на собрание. — Так собрание ты уже проебал, — Кен неловко чешет затылок ладонью, переводя взгляд на Майки. — Но можешь посидеть с ребятами, ещё не все разошлись. Влиться в коллектив тебе нужно. Чифую не то чтобы расстроился — мать твою, он был рад хотя бы тому, что выбился из-под контроля родителей. Да и познакомиться с байкерами — а он был уверен, что абсолютно все здесь имели подобный транспорт, — настоящая честь. В конце концов, если бы в автобус, на котором обыкновенно он ездит в школу, зашёл Доракен, то Чифую бы в первый момент испугался, а после заржал, наверняка получив по лицу кулаком. Кстати, почему-то костяшки Доракена снова разбиты. А Майки здороваться совсем не спешил, Чифую даже обернулся в его сторону, стараясь изобразить на лице гримасу обиды, но оказалось все проще: Майки разговаривал по телефону. Сбивчиво, широко взмахивая свободной рукой, и чуть ли не кричал в трубку. — Что тебя не устроило сегодня? Все было как обычно, я уверен, что тебе понравилось. — … — человек на том конце провода что-то ответил, что, видимо, привело Майки в ярость. На его лице обычно отражалось мало эмоций, будто все это напускное, и сейчас лишь нахмурились брови, глаза заблестели, а рот слегка искривился в сторону. — Хорошо, я тебя понял. Уверен, что позвонишь, когда проблемы появятся, — сказал он и коротко, истерично добавил. — Иди нахуй. Заебал. На самом деле, Майки мог разговаривать с кем угодно: хоть с королем, хоть с президентом, — но что-то в его глазах показалось Чифую странным, несвойственным Майки. И он, видимо, тоже заметив за собой такую реакцию, изобразил на лице улыбку. И глаза его — черные пуговки — действительно в свете фонарей отливали гагатом. Таким же поделочным и фальшивым. — Кстати, что за хуйня на тебе? — спрашивает Доракен, прежде чем Чифую успевает уйти. — У тебя же нормальные штаны были. Оу. Этот идиот говорит о его кожаных обтягивающих — самых сексуальных! — брюках.***
Проходя по лабиринтам из парней в одинаковых куртках, единственной мечтой Чифую было иметь такую же. Ткань на ощупь — он провел пальцами по одной, проходя мимо — была шершавой, приятной, да и на вид охуительной. Чифую никогда бы не отказался иметь подобную и новую главу в своей жизни старался запомнить, вглядываясь в чужие незнакомые лица и стараясь никого не толкнуть. Это произошло случайно. Чифую бы даже и не заметил, будто кто-то прошел мимо, ударив ладонью. Чифую лишь махнул рукой на этот жест и продолжил рассматривать блестящие в лунном свете мотоциклы. И лишь когда движение повторилось, понял: кто-то пытается привлечь его внимание. Кто-то дохуя выебистый, напрашивающийся и желающий почувствовать на себя кулак… — Извини. Черт. Чифую оборачивается неспешно, стараясь произвести впечатление, потому что все-таки голос женский. А плечико, что коснулось его едва ощутимо, было хрупким, так что, оборачиваясь, Чифую ожидал, что девушка окажется, по крайней мере, симпатичной. Потому он встряхивает ладонью свою светлую челку, чтобы она упала на лоб небрежно и, как говорили ему, очаровательно. Пару раз хлопает ресницами, пытаясь стряхнуть с себя смесь неуверенности, тревожности и прочих мешающих вещей. Наконец поворачивается всем корпусом, кидая синий взгляд из-под опущенных ресниц, выставляя бедро в сторону и… замирает. Господи. Она охренительно горяча. В тех самых сёдзё-мангах у главных героинь определенно есть свой типаж внешности, который повторяется почти в каждой истории. Это делается, видимо, для того чтобы аудитория, состоящая обыкновенно из девочек-подростков от двенадцати лет, могла представить конкретно себя на месте героини. Темные волосы, темные глаза, светлая кожа — ничего впечатляющего. Приземлённый характер, быть может, слегка преувеличенный ум, неуклюжесть, жажда приключений, любви и какого-нибудь инцидента, который перевернет ее жизнь. Так вот, Чифую сейчас ощущал себя той самой девчонкой. Потому что обыкновенно в сёдзё-манге с уклоном в романтику к тем самым девушкам прилагали потенциальных партнёров. В отличие от главной героини, на месте которой себя должен представить читатель, парень ее выглядел чертовски красивым. Богатство ли это — внезапно он оказывается сыном бизнесмена, короля, а то и Бога; красота ли — бесконечно высокий (что также нескончаемо задевает Чифую), симпатичный — за ним бегает половина девчонок из сюжета, и, чаще всего, самоуверенный ублюдок. Пожалуй, стоит обратить внимание на последнюю черту таких персонажей. Уже слыша ее, стоит бежать, сломя голову, но нет — конкретно это глупых посредственных героинь обыкновенно и привлекает. Ведь, скорее всего, ради нее он меняется. И, впрочем, в чем проблема? Не стоит ожидать от той самой манги продуманного сюжета, гениальных героев и прочего. Потому что читателям позволяют провалиться в ту самую сказку, которой в жизни ожидать не следует. Так вот, Чифую вполне уверен, что таким событиям есть место в реальной жизни. Только порой герои меняются своими ролями. Потому что перед ним, сжимая голые плечи маленькими ладошками, стоит пиздец какая красивая девушка. Стоит и отводит светлые глаза в сторону, заправляет прядь волос за ухо и, о боже, смущается перед ним: по ее щекам буквально расползаются эти розы стеснения. Люди умеют краснеть некрасиво, как, например, Чифую. По его лицу и шее в неловкий момент расползаются красные неровные пятна, а во рту все пересыхает от нервов. Она же краснела превосходно: слегка приправленные румянцем щеки, на которые падали тени длинных ресниц. И, о боже, ему не показалось? Она метнула на него взгляд, полный кокетства и флирта. Чифую видел это на одной из страниц манги, тогда это был томный желанный взгляд из-под ресниц, и, ах, какой же он был крышесносный. Ее глаза отливают золотом в свете вечерних фонарей, волосы рассыпались по хрупким плечам, осветленными кончиками касаясь молочной кожи обнаженных ключиц. И да, это было пиздецки горячо. — Может, познакомимся? Охуеть можно. С Чифую обыкновенно никто не знакомится. Он из разряда парней «девственник, которого стоит проигнорировать.» И он правда не знает, как окружающие вычисляют его половой статус, но это действительно работает. Обычно он может словить пару презрительных взглядов, огнем проходящих по скрытой одеждой спине. Дело не в том, что он какой-то некрасивый или занудный — нет, вовсе нет. Просто порой девушкам свойственна излишняя выебистость. Из раздела «посмотри, какая я охуенная, — у меня есть грудь». И обыкновенно таких, как он, они посылают далеко и надолго. Именно поэтому с Чифую не знакомятся красивые девушки. И приходу красавицы он удивляется больше, чем пришествию Христа, — так и стоит, пораженно раскрыв рот, не моргая и не говоря ни слова. То есть, ведёт себя как кто угодно, но определенно не мачо. И да, Чифую ненавидит себя за эту ужасную реакцию. Неужели его единственный раз — единственный раз, когда ему действительно повезло, — закончится так? И Чифую замечает, как она начинает вести себя. Есть несколько правил, по которым можно легко понять, нравишься ли ты человеку. Согласно советам старшеклассников, которых Чифую не слушал, между прочим, а лишь стоял рядом, по лицу определить можно многое.Номер 1.
Она смеётся над вашими порой нелепыми шутками.
Он наконец спохватывается, совершая шутливый, но все так же глубокий реверанс и опускаясь так низко, что почти касается светлой макушкой ее кожи, предлагает ей руку. — Простите, миледи, не хотел вас задеть. Я, конечно, понимаю, что сгношибательный… — коротко добавляет он, и да, видно, как по ее лицу расползается улыбка. Ее рот беспомощно дернулся, снимая смесь неуверенности и смущения и делая лицо настолько мягким и нежным, что у Чифую подкосились коленки. Это та девушка, которой он бы перезвонил и через год, и через десять лет. То есть, ее образ настолько ангельский, что всем обликом она напоминает сошедшего на землю херувима: руки она свела за спину, из-за чего ее довольно большая грудь выпячивается вперёд. А пуговка на рубашке так отскакивает, что Чифую приходится прикусить губу, понимая, что да, она пытается его соблазнить.Номер 2.
Она не смотрит вам в глаза.
Чифую уже успел сказать, как она застенчиво опускала взгляд, будто избегая прямого контакта? Так вот, он бы даже не сумел разобрать цвет ее глаз, если бы изначально едва не врезался в нее носом. Она ещё ни разу не подняла на него глаз полностью. — Не хочешь пройти в бар? — и да, быть может, он ещё и не знает ее имени, но — да, боже, да — он согласен пойти с ней куда угодно. — Тут часто крутятся ребята из Тосвы, — и она оглядывает глазами округу, будто кого-то выискивая. — … — Чифую ждёт, когда неожиданное наваждение сойдёт с его лица. И молится всем Богам, чтобы по нему не было так сильно заметно беспокойства. — Да, конечно, — с промедлением отвечает он.Номер 3.
Она прикасается к вам.
Девушка ухватывает его за плечо неожиданно сильной хваткой, резко разворачивая в сторону входа, и тогда Чифую замечает, насколько сильно возвышается над ней. В сравнении, если рост Майки можно считать крошечным, то ее — дьявольски миниатюрным. И ручка у нее маленькая, холодная, обжигающая его разгоряченную молодую кровь через кожу. И она, все также ласково улыбаясь, толкает ладонью его в спину. Ну, если она хочет уединиться. Это подтверждает следующее его наблюдение.Номер 4.
Она ждёт, когда все уйдут, чтобы поговорить с вами.
Поэтому он всё-таки соприкасается с ее рукой пальцами, сжимая их нежно, обнадеживающе, пытаясь поймать ее взгляд и стараясь, чтобы руки не потели слишком сильно. Но она лишь мягко выдирает свою ладонь из чужой хватки, заправляя выбившийся локон волос за ухо и начиная играть тонкими пальцами с прядкой. Ладно. С ним все в порядке. В баре шумно, хотя людей относительно мало: здесь нет большой толпы, способной перебить желание выпить или потанцевать, наоборот, Чифую замечает лишь пару человек в именных — свастоновских — куртках. Один из них крупный, с широкой спиной, сгорбился над симпатичной девчонкой, у той ярко накрашены губы, а рука то и дело натягивает прядь волос на палец. Парень вздыхает, наклоняясь ниже и смачно целуя, как-то смазанно, пьяно, но Чифую все равно отворачивается, и ощущение, что он смотрит порнуху в реальной жизни, не покидает его. Он считает, что первый поцелуй должен быть идеальным. Быть может, касание губ, приятная атмосфера. Такая атмосфера вполне сейчас присутствует в баре: беззаботная акустическая музыка льется шумом из стереосистемы, заставляя, как кажется Чифую, слегка содрогаться. Чифую даже уверен, что это песня довольно известна и он определенно слышал ее раньше. Вроде как «Baby be mine». Майкл Джексон? И Чифую уверен, что эта песня — самая подходящая: достаточно старая, вышедшая около двадцати лет назад, создающая подходящее настроение. — Хочешь выпить? — он наклоняется к ней слегка, но уже замечает пробежавшие по коже мурашки. Оу, неужели он вызывает у нее такую реакцию? Она лишь отрицательно машет головой, одновременно проходясь по бару взглядом. И Чифую повторяет ее движение. Пара пьяных мужчин не привлекают его внимание, интересный на вид бармен, протирающий стаканы, — тоже. Но потом Чифую оглядывается назад, туда, где диванчики погружены во тьму. И натыкается на этот горящий взгляд. В другом конце бара сидит этот юноша. И Чифую же говорил, что зрение, в отличие от того же Баджи, у него отличное? Он был красив. С расслабленным прищуром золотистых глаз и уверенной позой, с закинутой на изголовье дивана в небрежном жесте рукой, что явно показывала, насколько широкими были его плечи. Возможно, самый красивый парень, что находился в этом баре. Будто Бог, что решил создать их нелегкую встречу, охуеть как поиздевался над эстетическим вкусом Чифую, делая парня подходящим по всем его стандартным параметрам и даже больше: с сильной острой челюстью, высокими скулами и спадающими на лицо, такими мягкими на вид, что хотелось коснуться, завитками темных длинных волос. Чифую даже удивляется такой немужской длине. А глаза его… В тусклом свете, что исходит от то и дело мигающей лампы в том уголке, кажутся жидким расплавленным золотом. Чифую дергается, когда свет там снова вырубается, оставив за собой лишь зловещую темноту и мелькающие в ней, горящие жёлтым огнем глаза. — Эй, ты здесь? — девчонка небрежно пихает его в бок, и тогда Чифую встряхивает помутившуюся от наваждения голову и оглядывается на нее. Показалось ли, что парень провожал его взглядом? И нет, обернувшись назад, Чифую ничего подобного не замечает, лишь спина горит больше, чем от неровного загара на полуденном солнце. Всё-таки, единственная деталь, которую стоило заметить в сидящем в другом конце бара юноши, — не его юный возраст и пугающий блеск глаз, но повисшая на широких плечах темная куртка. Опять таки, с символикой Токийской Свастики. — Расскажешь о себе? — спрашивает Чифую, как только она садится напротив него, уже не притворяясь кокеткой и знающей свое место женщиной, скорее обретая ту самую безразличность, что видел в девчонках Чифую обычно. — В какой школе учишься? — Слушай, — она резко его перебивает, подавшись вперёд, из-за чего глаза Чифую непроизвольно падают вниз, туда, где упругая грудь показывается из-под рубашки. — А как ты связан с Тосвой? Знаешь кого-нибудь? Ох, да. Конечно. Определенно, если бы Чифую был девчонкой — его передёргивает от представления собственного лица в окружении длинных волос и тела, обтянутого темно-синим сэйфуку, — то он бы с этого разговор и начал. Не потому, что Чифую неинтересный или нудный, а потому, что девочкам обычно нравятся плохие парни. Чифую и самому нравилась больше эта темная аура, что заставляла людей делать тату, колоть пирсинг и красить волосы, — была в этом какая-то эстетика, Чифую свойственная. Потому он выпрямляется, постучав ногтем по столу и снова придает себе тот расслабленный вид, аkа «Я самый пиздатый из вас.» — Я ещё в ней не состою, — начинает он медленно, будто время могло ускользнуть из его пальцев. — Но знаю Майки и… Доракена. И ему кажется или действительно светлые глаза девушки в темноте заблестели ярче? И тут же к ней возвращается былая уверенность, на губах расплывается застенчивая соблазняющая улыбка, а сама она начинает накручивать прядь волос на палец. Чифую не дурак, понимаете? Он не несказанно тупой — и не стоит считать людей такими, только потому что они носят спортивки или пиздят людей на улице, — а ещё порой Чифую умеет читать чужие эмоции. И он замечает скользнувшую в девчонке фальшивость — что-то хитрое, заставляющее его сжать ладони под столом в кулаки и откинуться на диван. — А ты… Что здесь забыла? Он видит на ее лице смятение, заискивающе бегающие зрачки глаз, а после она поднимается с насиженного места, подскакивая ближе, смещая Чифую к стене ударом бедра и садясь рядом. — Скажем так, знакома со многими, — шепчет она, прижимая к плечу голову. Чифую уверен, что она девочка хорошая, возможно, слегка сошедшая с верного пути, как и он сам. Чифую — настоящий джентльмен и девушек обычно, как бы они себя ни вели, не оскорбляет. Поэтому он хочет продолжить с ней дружелюбный разговор, когда поворачивается лицом, снова натягивая учтивую улыбку. А после она прилипает к его щекам намертво, потому что девочка резко перекидывает через него ногу, забираясь на пах и обхватывая его ноги бедрами. Коленки Чифую непроизвольно прижимаются к друг другу, и это становится последней пыткой. Ее лицо находится достаточно близко, чтобы Чифую приподнялся на локтях и припал к ее горячим губам своими. На миг он замирает, как в дешёвых фильмах, где дыхание становится общим, а поцелуи ненастоящие. И чувствует, как учащенно бьётся сердце в ее груди — он ее не касается, хотя уверен, что молодая упругая кожа — горячая, способная потушить его собственную — прозябшую, словно он сидит не в теплом помещении, а на улице. В баре кто-то роняет бокал, Чифую слышит, как стекло от него отлетает в сторону, и в то же время также разбиваются его собственные бессмысленные надежды. Потому что она отстраняется. Это… Происходит не скомкано и застенчиво, как происходило в тех самых дешёвых фильмах, а резко, она отталкивает его за плечи, и взгляд ее выглядит ошарашенным. Глаза наполняются слезами, а ладонью она замахивается. И не то чтобы эта обжигающая боль на щеке ощутима, но выглядит наверняка унизительно. Чифую краем глаза замечает то ли смешки, то ли сочувствие на лицах других посетителей. — Придурок, мой первый поцелуй, — девушка едва ли не плачет, закрывая краснеющее лицо ладонями. А после Чифую замечает его. Доракен стоит, приоткрыв дверь бара, с наполовину снятой с плеч курткой — абсурдно, учитывая, что в заведении также холодно. И даже отсюда видно, как тяжело он дышит — широкая грудь то и дело вздымается от частых вздохов, — а на его лице проскальзывает что-то сродни горечи. А после он разворачивается, и девушка вместе с ним. Она не пытается разглядеть на его щеке красный след, не потирает — наверняка также побагровевшую — ладонь, а вскакивает с чужих колен, оставляя за собой разбитого и теряющегося в своей никчемности Чифую. Он не так себе представлял свой первый поцелуй. А на заднем плане Майкл Джексон с его «Baby be mine» сменяется громкой, рвущей в клочья душу, музыкой. Чифую представлял это, возможно, наивно, что девушка будет перед ним ласкова, а щека не будет гореть от чужой ладони, как от адского огня, что губы ее будут мягкими и послушными и все произойдет идеально. На миг глаза заливаются белой пеленой, и Чифую пытается убрать ее пальцами, проводя ими по ресницам и замечая лишь влажность. Блять, мать твою, как же давно он не плакал. Чифую не слабый. Чифую просто потерявшийся в своих мечтах романтик, который в данный момент чувствует себя опозоренным. Возможно, Чифую слегка идеализирует свою жизнь. Возможно, правильно сказал Баджи в их первую встречу: не стоит смотреть на мир через блядские розовые очки. Потому что теперь они разбиваются самым настоящим стеклом, падающим под ноги и заставляющим сглатывать рвущиеся из горла слезы. Чифую вытирает их сжатым кулаком, а после и рукавом темной рубашки, надеясь, что такой упадок сил в волевом на вид парне никто не заметил. А после он поднимается, стараясь игнорировать проклятую слабость в коленях и подойти к барной стойке, не упав и окончательно тем самым себя не опозорив. Он буквально не может справиться с ощущением собственной никчемности и… — Налей текилы или саке. Что угодно, кроме яблочного сока, — он с каким-то невероятно громким звуком, от которого барная стойка буквально трясется, бахает на нее ладонь с сжатыми в кулаке купюрами. А потом, поднимая глаза, он наконец видит на лице бармена озадаченность. — Эм, — его рука устремляется вверх, убирая очаровательно упавшие на лицо темные пряди. — Парень, извини, конечно, но мне нужно увидеть твои документы. Оу. Точно. Почему Чифую вообще решил, что если в заведении часто тусят подростки, то ему вдруг продадут алкогольный напиток? — Эм, да, я понимаю, — конечно, он понимает. Но так хуево давно ещё не было. А бармен, кажется, это тоже видит, потому и смотрит таким сочувствующим взглядом. — Я, наверное, — он пытается сдержать скопившиеся на глазах слезы, — пойду. А после он замечает эту перемену в чужих глазах. Лишь только в них плескались волны сочувствия, что заставляли его ощущать себя более, чем никчёмным. А сейчас он выпрямился, поднял вверх подбородок, как по команде, а взгляд его стал до того испуганным, что даже можно сказать «ошарашенным». — Давай тогда за мой счёт. Оу. Этот голос звучит охуительно. Тембр его достаточно груб, звучит мужественно, но в то же время и ласково, будто обнадеживающе. В нем проскальзывает та самая привлекательная бархатность, потрясающая людей. Чифую уверен, что такие голоса нужно запретить законом. И Чифую позволяет себе повернуться, стараясь игнорировать свою реакцию — ту самую закрытость, вжатие головы в плечи и сведённые к груди руки. Оу. Верно. Кажется, что самый красивый парень в баре решил подойти к нему. — Я же могу тебя угостить? — его полные губы расплываются в улыбке, и Чифую наконец замечает. У него были ямочки на щеках. — Угостить меня? — Чифую едва стоит на ногах в этот момент, и печаль от неудачного дня сменяется шоком, а слезы в глазах высыхают сами собой. Чифую уже угощал девушек. Чифую уверен, что это приятно — когда ты можешь пообедать или выпить бесплатно. А ещё Чифую уверен, что так людей пытаются закадрить, снять, и это ощущение уже кажется ему устрашающим. — Я… — он отводит глаза в сторону, почти уверенный, что рот сейчас искривлен. А ещё, возможно, на его лице сейчас так сильно выражается это удивление и испуг, что парень впереди теряется. — Постой, ты просто… Выглядел настолько расстроенным, — он размахивает руками, вытянув ладони внутренней стороной к лицу Чифую, и Чифую уже знает: так он пытается его успокоить. А ещё Чифую замечает, насколько большие его ладони, и почти боится, что случайно парень может задеть его. — Я понимаю, когда бросает девушка… Несмотря на свой экстравагантный и прежде уверенный вид, он теряется, и Чифую всё-таки вспоминает, что парень — такой же подросток. А ещё, может быть, он и похож на бандита из-за этих длинных волос цвета вороньего крыла, что рассыпались по плечам, слегка приподнимаясь на затылке, и Чифую охуел от того, как в кончиках его пальцев буквально закололо от этого внезапного желания прикоснуться к ним, и всё-таки Чифую не уверен, что кому-то подобного возраста свойственна такая мысль как… Снять незнакомого парня. Потому Чифую скомканно и неуверенно кивает, обхватывая себя руками, и следующие пару минут с удивлением смотрит, как бармен — тот самый, что просил его документы, — без лишних слов продает парню саке. А тот… Действительно не выглядит на двадцать один. Губы парня, когда он замечает его удивленный взгляд, расплываются в улыбке, и Чифую не хочется признавать, что в этот момент его бедра прижимаются к друг другу в прелестном и таком тесном движении, что кожаные штаны скрипят, а рука так и тянется схватиться за стойку в попытке не упасть от того, как косая линия ямочки украсила его щеку, смягчая весь образ. Чифую знает, что парням могут нравиться парни. Но он никогда не ожидал подобной реакции от себя, потому что… Всю сознательную жизнь он гонялся за очередной юбкой. А сейчас… Он не может оторвать взгляда от густых темных ресниц, что парням обыкновенно несвойственны, узкому разрезу глаз, вытянутым, подобно глазам монголоидной расы. И лёгкий прищур этих двух золотых глубин заставляет его неопределенно сглотнуть, а после удивиться тому, что глаза парня метнулись следом за его кадыком. — Возьмите, — голос бармена кажется слегка придушенным и неуверенным, а ещё он нелепо отводит взгляд в сторону, когда парень подходит ближе, и Чифую не знает, должен ли снова обращать внимание на это, но парень почти на голову над ним возвышается. И то, как его ладонь укладывается на барную стойку рядом с ладонью Чифую, запускает процесс по длине всей его руки, что не стянута курткой, заставляя мускулы на ней напрягаться, и Чифую почти задыхается от этого зрелища. Кажется, он влюблен. До этого момента ему определенно нравились девушки. Он натурал — самый настоящий, которому нравится женская грудь и узкие плечи. Это подтверждено сегодняшним случаем. А ещё ему нравятся красивые лица, и у парня такое есть. Это ведь… Нормально, верно? Но глаза брюнета наконец отрываются от его лица, а руки хватают два стакана со светлой — на запах не самой приятной — жидкостью. А ещё он направляется в сторону тех самых диванов, и Чифую сомневается, что для него это безопасное место. Как бы, правда, что конкретно можно считать безопасным в баре, наполненном байкерами в кожаных куртках? А спина парня кажется обнадеживающей, даже когда куртка по цвету сливается с темнотой. И… Он действительно ждет, когда они останутся наедине, чтобы поговорить… Менее скованно. — Ты расскажешь мне, что случилось? — наконец спрашивает он, когда оба они усаживаются на свои места. И Чифую обычно не такой: не стискивает колени вместе, а, наоборот, ведёт себя более развязно, он способен раздвинуть ноги в самой расслабленной позе, уложить голову на сиденье и выглядеть некультурно настолько, что пожилые люди, проходя мимо, будут пренебрежительно цокать языком. Но чужой взгляд его заставляет себя так вести, и Чифую отвечает тем же: щурит кобальтовые глаза, прекрасно зная, что они потемнели до синего и сверкают обугленной сталью. Секунду он думает, что парень никак не отреагировал на его внимание, поэтому совсем не ожидает, что он… Засмеётся. Это выглядит опасно — как он закидывает голову, а кадык при этом выпирает сильнее, как видны его верхние зубы, подозрительно знакомые… А клыки — удлиненные. Как его глаза жмурятся, распространяя на веках напряжённые синие венки. — Ты выглядишь так, будто я собрался тебя убить, — выдает он, рука его устремляется в волосы, обворожительно встряхивая длинную темную челку, между прочим, несвойственную этому контингенту, ведь, насколько успел увидеть Чифую, почти у всех его знакомых волосы осветленные или просто не угольно-черные. А Чифую слегка пугается своему подозрению, опускает глаза вниз, на стакан саке, и так и заглатывает его — залпом, стараясь не обращать внимание на то, как горло обжигает теперь не удушающими вхслипами, а алкоголем. Золотые щелки наблюдают за ним пристально, пока резко не блестят безразличием, а сам парень не тянется к своей порции. Чифую не смотрит ему в глаза. — Кажется, меня кинула девушка, — заключает он, и пустой стакан падает на стол с таким грохотом, что становится непонятно, почему по нему не пошли трещины. — Кажется, я понял это сразу, — кивает парень, и Чифую наконец понимает: есть в этом что-то романтичное и безбашенное — разговаривать с абсолютно незнакомым человеком, а ещё выпивать с ним, и наверняка так делают поистине взрослые люди, а значит, он наконец достиг того переломного момента в своей жизни. — Хули ты так отреагировал? Чифую слегка теряется от этого вопроса отчасти не из-за смущения, а из-за того, что голова немного кружится и он не уверен, что сейчас получится встать без особых проблем. Но одновременно с этим головокружением его душа очищается, сам он чувствует себя легче, будто сможет спрыгнуть с балкона и взлетит. И он упивается этим прежде незнакомым чувством. — Я бы, мать твою, не хотел, чтобы мой первый опыт произошел таким… образом, — и да, он наконец замечает свою ошибку. Как тонкие брови парня приподнимаются вверх, как его полные губы в удивлении приоткрываются, и он, как ни странно… Не насмехается. Лишь зрачки подозрительно сильно расширены. А после он проводит ладонью по лицу, и Чифую уверен, что он пытается скрыть улыбку. — Я знаю, что это выглядит, будто я ебанулся на голову… — начинает он медленно, но чужая рука длинными мозолистыми пальцами обхватывает его собственную, заставляя сжать губы и замолчать, и она обжигает его кипятком так резко, что хочется отпрянуть, но Чифую лишь сжимает свою ладонь в крепкий кулак и откидывается назад, в точности повторяя движение парня, что к нему приближается. И когда Чифую, на секунду моргнув, открывает глаза, то удивляется, насколько он близко. Глаза у него не жёлтые, а светло-карие, сейчас потемневшие до коньячного, слегка одурманенные. На брови шрам, совсем неровный, почти незаметный, пересекающий темные волоски. И нос слегка дёргается, смехотворно, будто парень хочет чихнуть. — В первый раз нужно целоваться по любви, как я считаю, — выдает он, часто моргая и улыбаясь. — Ну, — его пальцы слегка поглаживают оголенную кожу внутренней стороны ладони Чифую, — в конце концов, это не ебля, чтобы так волноваться… Может, только твой мозг сейчас лишился девственности. Она явно тебе его выебала. Чифую улыбается. Улыбается его слегка нелепой шутке, а после замечает чужое прикосновение и близость. И это… Ни что иное, как пиздец. Блять, полный пиздец-пиздец-пиздец-пиздец. Господи, не надо, пожалуйста, не надо. Он готов молиться об этом. Чифую жмурится в невозможности отклониться дальше, когда чужое дыхание обжигает его, и щеки горят самым ярким огнём. — Че ты глаза закрыл? — спрашивает парень, поднимая бровь. И когда Чифую открывает глаза, то видит, как он отстраняется, убирая наверняка невидимую соринку из его волос, — самая ебанутая отмазка, что видел в своей жизни Чифую. Но он все равно расслабляется, когда вздохнуть получается полной грудью, без чужого удушающего присутствия. — Да я подумал… — Чифую осекается, понимая, что сказать ничего не может — это так же абсурдно, потому что… Ему могут знатно въебать за лишние мысли, но парень, видимо, понимает это, раз снова расплывается в широкой улыбке и делает неопределенный знак ладонью, смотря на бармена. И да, Чифую хочет ещё раз выпить. — Что я хотел поцеловать тебя? — спрашивает он позже, когда стаканы наполнены, а нервы не натянуты так сильно. — Чего, блять? — ошарашенно переспрашивает Чифую. — Ты подумал, что я хотел поцеловать тебя? — переспрашивает он следом. — Нет, конечно, что за хуйню ты несёшь? — теперь Чифую начинает нервничать. И это пиздец, потому что по его лицу все прекрасно видно — Чифую уверен. Оу. И ему кажется, что парень расстроился. И Чифую немного расстроился тоже, потому что… Ну, он не уверен, что этот опыт будет хуже, чем у него уже был. А парень успел сделать ему много хорошего. И если он хочет… В принципе удар с его щеки сошел, успев замениться смущением. И Чифую никогда себе не простит подобный поступок, но он действительно подсаживается ближе и — Господи Иисусе — диван закруглённый, потому у него это сделать получается неожиданно, настолько, что парень смещается почти до края. И Чифую уже успел сказать, что с лампочкой в этой части происходила какая-то вакханалия? Потому что она гаснет. И он касается чужих губ. Это едва ощутимо, если говорить честно. Чифую уверен, что если бы он коснулся чужой щеки, то вряд ли бы что-то изменилось. Но Чифую всё-таки прикасается к нему, и это невероятно обжигающе. Он не видит никакого смысла в этих поцелуях и не чувствует восторга или восхищения из-за чужого рта, что находится на его. А потом начинается это. На первый поцелуй это не похоже, потому что тогда Чифую не успел ничего распробовать. А ещё губы девчонки были тоньше, что кажется странным, типа, не совсем по стандартам сёдзё-манги. А ещё парень не реагирует так резко и противоестественно. Его рука скользит по чужим бедрам, и Чифую ощущает это содрогание его пальцев на своей коже. А потом… Его губы обхватывают его нижнюю. И от этого слегка прошибает спину холодным по́том. Ладони парня кажутся безумно тяжёлыми, когда двигаются по его спине. Чифую ещё не уверен, что свет так же выключен, потому что он включался обыкновенно через пару секунд. Но он хотел бы погрузиться в этот момент на слегка дольше, чем на минуту. Только вот он начинает слегка задыхаться. Парень вовремя оттаскивает его за плечи недалеко от своего лица, заставляя открыться и вцепиться пальцами в мягкую обивку дивана. — Ты носом дыши, глупый, — шепчет он тихо. — По новой давай, — и да, свет до сих пор выключен. И он впивается в его рот заново. Теперь это не так мягко. И зубы у него действительно острые — царапают нижнюю губу до капелек крови, а после язык проходится по ним, вызывая новую порцию дрожи. Чифую позволяет себе поднять руки вверх и обхватить крепкую шею, задохнуться от ощущения прядей чужих волос, прислониться к широкой груди до невозможности близко. И… Чифую никогда не простит себе этого. Но он представляет себе на месте незнакомого парня Баджи Кейске. В душе не ебет, почему, но шея, волосы и запах кажется, что принадлежат ему. А может… Это лишь помутнение. И в определенно пьяную голову Чифую приходит осознание, что, возможно, он просто в него влюбился. Типа, он никогда так сильно за друзей не волновался. Он не вел себя как истеричка, когда с кем-то ругался. Но, видимо, влюблен не настолько, чтобы не позволить себе поцеловать другого человека. Дважды. А после крупная ладонь спешит по его животу, огибая бедра и прижимаясь к паху. И это чистая физиология — то, что у него встаёт. А после Чифую наконец замечает это. Черт. У него у самого есть пирсинг. И это выглядит привлекательно. Но дальше уха он зайти не успел, потому кольцу в языке парня удивляется. Потому что его язык — влажный и теплый — скользит в его рот, заставляя под глазами загореться сверхновым, пальцы сжимают очертания члена, вызывая в животе Чифую приступ гастрита, ну, потому что больше он не может объяснить, почему желудок скручивается в узел, а пальцы на ногах поджимаются. Языки сталкиваются, заставляя Чифую издать неопределенный, неловкий и мягкий стон. Он едва ли успевает коснуться продолговатого клыка, проскользить по кольцу, кажется, оставляя за собой несколько капелек крови. Рука на его члене двигается, сжимаясь на безумно тесных сейчас джинсах. А потом парень отстраняется. Вместе с губами, чертовым проколотым языком, острой линией челюсти, мягкими волосами и рукой, сжатой на члене. А свет уже включён, когда Чифую наконец отрывает слипшиеся с щеками ресницы от кожи. Будто в фильме — кто-то решил подыграть им, не позволяя чужим заметить эту проклятую связь. А губы парня красные, зацелованные, побагровевшие. И ему чертовски идёт этот цвет. Его широкая грудь часто вздымается, пока он вытирает ладонью рот от противной чужой влажности, размазывая ее до подбородка. И он начинает улыбаться ярче, а Чифую теперь знает, какие его клыки на вкус. — Не хочешь, — он многозначительно смотрит на его пах. — Поехать ко мне? И да, Чифую определенно хочет. А ещё… Если задуматься. Он за сегодняшний вечер показал на собственном примере… Как девушка ведёт себя, когда ей нравится парень. И, видимо, советы старшеклассников не такие уж и хуевые, раз парень Чифую действительно нравится.