Rule number one, is that you gotta have fun (Правило номер один, ты должен весело проводить время)
***
Это было заметно даже со стороны. Будто бы световая вспышка, заключённая в радужке глаза Такемичи, на мгновение ослепила Чифую и неловко застывшего рядом с ними Наото. Тот, в силу своей непосредственности, несколько раз моргнул, а после разжал дрожащую ладонь бывшего парня своей сестры. Такемичи, вероятно, уже перенесся в будущее. — С тобой все нормально? — спросил Чифую. — Сколько пальцев показываю? — Что? — ноги Такемичи трясутся, его зрачки все ещё расфокусированы. — Семь? Чифую закатывает глаза, пока придерживает Такемичи за плечо. Руку он ещё не успел поднять. С момента их разговора прошла от силы неделя, мелкие ранки на коже Чифую затянулись несколько дней назад. Его правый глаз все ещё прятался за повязкой бинта, мышцы при неправильном движении начинали болеть, а нос время от времени кровоточил — Чифую слишком давно не чувствовал себя так паршиво. Такемичи, судя по внешнему виду и его неустойчивости, чувствовал себя хуже. — Эй, только не падай, — запротестовал Чифую, и в его плече стрельнула знакомая боль, когда он потянулся, чтобы покрепче перехватить друга за руку. — Ты с нами, Мичи? Блондин отстраненно покачал головой. В его мозгу наверняка ещё взрывались сверхновые, воспоминания его взрослой версии уничтожали себя самолично. Вроде как, теперь в его маленькой черепной коробке должна была быть абсолютная пустота. Такемичи сонно моргнул. — Наото? Что я вообще здесь забыл? Мы… собирались куда-то? — его голос был тише обычного, но младший Тачибана при этом звуке вздрогнул. Его взгляд опустился вниз. — Мне надо… — растерявшись, пробормотал Наото, — … сестра волноваться будет, надо домой, — спешно продолжил он и, крепко зажав меж пальцами магазинный пакет, развернулся в сторону дома. Чифую выдохнул сквозь зубы, смотря в узкую спину удаляющегося подростка. Можно было заметить, как его плечи от испуга слегка тряслись. В конце концов, семья Тачибаны негласно, но презирала Такемичи, и засветиться в его компании наверняка сулило несколько ненужных проблем. Оставалось надеяться, что Наото их не боится. Без доверия триггера перемещаться во времени будет тяжко. — Нет, Такемичи, — сказал Чифую настолько неровным голосом, что глаза Такемичи расширились. Мальчик, рассердившись на себя, неловко прочистил горло. Лгать он не любил. — Просто собрание в Тосве. Мы сейчас шли туда. Лицо Такемичи тут же покрылось краской. Он, кивнув, оторвал подошву тяжёлых ботинок от земли, глаза всё ещё бегали по асфальту в волнении. Это был тот человек, с которым Чифую познакомился на втором году старшей школы. Тот человек, чьи глаза светились, а кожа лица имела приятные розовые оттенки. Когда его жизнь, блин, пошла под откос? Чифую незаметно вздохнул, следуя шаг в шаг за другом. В этом был смысл. Трудно задуматься, трудно понять, но Такемичи Ханагаки начал интересовать его больше обычного только лишь после появления взрослой версии. Даже когда Чифую не знал об этом, оставались знаки со стороны или же его необычайное внимание к Тосве… Если подумать, то Такемичи проявил желание вступить в Токийскую Свастику летом. Когда… Задумавшись, Чифую не заметил, как впечатался носом в спину замершего блондина. Своим сломанным, мать его, многострадальным носом. — Чифую, ты чего? — Такемичи поднял брови вверх, когда оглянулся. Да, действительно, это был совершенно другой человек. Чифую вздохнул, покачав головой. Ему предстояло сделать многое, и сломанный нос — самое меньшее из предложенных зол, что ему предоставили. Пока есть свободное время, можно найти лазейку, чтобы пробраться в «Вальгаллу». Может быть, убить самого Кисаки на досуге. В конце концов, встретиться с Майки и рассказать примерный план действий… А после за руку, ещё покрытую цепочкой небольших синяков, его перехватил капитан второго отряда.***
Чифую может признаться, что попадал в ситуации хуже этого. Он был, черт возьми, на краю гибели едва ли несколько дней назад. Но теперь… — На самом деле, я не совсем— — Только не говори, — перебивает его Митсуя, щурясь, — что ты никогда не сидел с детьми. Его слова звучат так громко, будто мнение остальных не должно учитываться, и Чифую постукивает ногой по земле в сомнениях, потому что для Митсуи это не то чтобы свойственно. Он с самого начала был выше по званию, потому Чифую несколько раз думает перед тем, как ему возразить. Разумеется, он не обязан выслушивать приказы, исходящие от другого командира. Но и у него находится несколько противоречащих аргументов. До битвы времени меньше суток, а Такемичи переместился в будущее пару минут назад. Даже приложив все свои силы, он вряд ли успеет кого-то спасти. На данный момент дети вообще не должны участвовать в этой истории. Они кажутся лишними. — Почему я должен? — в конце концов, протестует Чифую. Луна и Мана молчали, застыв за спиной старшего брата чуть сбоку — невысокие застенчивые девчонки лет восьми в светлых куртках и зарытыми в теплые для осени разноцветные шарфики носиками. Из-под вязаных шапок выбивались прямые пряди их удивительных, как и у брата, серебристо-белых волос. — Ты из нас самый незанятой, — пожал плечами Митсуя, а после опустил немногозначительный взгляд на толстый слой бинтов, проходящий по лицу и шее мальчишки. — Ты же понимаешь, что Майки сейчас не разрешит тебе участвовать в разборках? Чифую проглотил тяжёлый ком, появившийся в горле, и спрятал глаза за челкой, кивнув. Это был второй аргумент, который он хотел привести. В Тосве всегда не хватало людей. Сто против трехсот — казалось проигрышным вариантом с самого гребаного начала… И парням предстояло подготовиться, физически и морально. Майки готовил речь для выступления, уже объявил часы их собрания для обсуждения дел. Кисаки, дьявольски ухмыляясь, все стоял за его плечом, и Чифую с нечеловеческими усилиями приходилось сдерживать ярость в своем кулаке. Чифую никогда не одерживал победу в спорах, он мог не слушать приказ Митсуи, но… Чифую с тяжёлым вздохом сдается. — Куда, говоришь, им нужно сходить? Лицо командира тут же смягчается, он подталкивает сестер в сторону их временной няньки с лёгкой, снисходительной улыбкой. — Подготовиться к Хэллоуину. Подберите костюмы, ты же знаешь всю эту девичью дребедень. Удачи, — ласково дополняет он, — Если ты их обидишь, то я убью тебя. Чифую поднял бровь, понимая, что командир немного преувеличивает, но пальцы сами собой сжались на протянутой ручке Луны. Это задание с самого начала казалось несложным. Устроить для детей лучший праздник и при этом успеть спасти мир? Кажется, что у неудачника Такемичи до этого времени все выходило наилучшим образом. …В конечном итоге они оказываются на Сибуя, заглядывая в любой магазин, который попадается на глаза. Чифую теряется в куче платьев и кимоно, следуя необычным желаниям двух девчонок. Вроде как Митсуя раньше шил для них костюмы сам. И, вероятно, младшие сестры Такаши настолько уверены в своем брате, что доверяют мальчику, которого видели лишь несколько раз. — Вам не нравится этот костюм? Чифую не слишком старается, он даже не задумывается, когда указывает рукой в сторону ближайшего магазина. Платья принцесс, чем не идеальный Хэллоуин для двух очаровательных— — Така-нии шьёт лучше. Чифую вздыхает, но соглашается. Он видел, на что способен Митсуя, он буквально ходит в произведении искусства каждый день. — Что же было в прошлом году? — продолжает Чифую, как только они оказываются на улице. Сестры ведут себя не так уж и застенчиво, впрочем, с таким братом навряд ли им стоит чего-то бояться. Мана подпрыгивает на каждом шагу, пересекая лужи одним движением. Чифую ничего не говорит, но все его штаны в грязи. — Это были феи, — девочка мечтательно закатывает глаза. — С такими крыльями, вы обязательно должны увидеть это! — говорит она, одобрительно сжимая пальцы подростка в своей руке. В последнее время Чифую не мог собрать мысли в кучу, ему было нехорошо, очень нехорошо, даже голова кружилась из-за волнений. Последние дни действительно вымотали его полностью, у него не было сил бороться. При этом, даже уснуть адекватно не выходило — что-то неправильное все лезло в голову… — Така-нии шил костюмы не только для нас, — горделиво поднимает подбородок Мана, присоединяясь к сестре. — …В позапрошлом году Така-нии шил костюм красной шапочки, — добавляет Луна, — а после… — …После его попросил Майки-сан, — из горла Маны вырвался тихий смех. — Ему так идёт красный цвет! Сейчас же Чифую улыбается, чувствуя, как глубокая черная дыра в груди потихоньку рассасывается. Он и забыл, каково это — отмечать праздники, ходить по магазинам с семьёй. Раньше они, безусловно, праздновали и рождество, и Хэллоуин, даже Белый день приходилось… Сейчас мальчик надеялся, что сможет отметить их со Свастонами. Быть может, в их полном составе. Вроде как, Доракен рассказывал, что это необычайно весело. А если вспомнить день рождения Митсуи, то… — Чифую-сан, — говорит Луна, цепляясь за ладонь блондина сильнее, когда они покидают очередной магазин, успешно держа в руках пакет с покупками. — У вас же есть костюм? Зачем надевать его заранее? Неловкость появляется в воздухе неожиданно. Она говорит о бинтах на его лице, которые до сих пор скрывают болезненную гематому под правым глазом. Или же о цветных пластырях, которые наклеивал Такемичи, занимающих бо́льшую половину лица Чифую. Вероятно, их разум не настолько хрустален, чтобы скрывать подобные мелочи. Чифую не находит лучшего оправдания. — Я буду мумией, по-моему, это очень подходящий костюм. Возможно, не только на Хэллоуин, он буквально вянет последние несколько дней. Девочки испускают одновременный пораженный вздох, и их лица начинают светиться улыбками. Нельзя сказать, что Чифую не гордится собой. — Така-нии несколько раз надевал похожий, — сказала Мана, немного потупив взгляд. — Может ли— В следующий момент мир покачнулся, удар сердца громким звоном отдался в ушах. Чифую распахнул глаза, чувствуя, как от неожиданности онемели подушечки пальцев, и уставился на людей, прошедших мимо бесшумной тенью. Благо, на него, замершего в растерянности, они не обратили внимания. — У меня есть крышесносная идея, — пробормотал он себе под нос. А после опустил взгляд, столкнувшись с обеспокоенными глазами двойняшек. — Как насчёт воспользоваться своими костюмами прямо сейчас?***
— Только не говори, что хочешь надеть на себя костюм призрака! — воскликнул Ханма, картинно приложив руки к груди. Сердца в ней не было — Баджи был уверен на сто процентов. — Белая простынь, делов-то. У тебя что, нет фантазии, Кейске-чан? — Я вообще костюм не собираюсь искать, — закатил глаза Кейске. Это общество начинало его раздражать. — Тебе сколько? Девятнадцать? Двадцать? Какого хрена ты собираешься делать на детском празднике? Ханма выглядит оскорбленным до глубины души. — Детском? — он смотрит по сторонам, выискивая на витринах нужные вещи. — Считаешь, что эти костюмы придумали для детей? Баджи, следуя за его взглядом, провел перпендикулярную линию… И чуть ли не задохнулся от возмущения. Магазин интимных товаров, будто только что привезенных из дома любви, поразил его обилием хэллоуинских костюмов. Вульгарных и слишком открытых, но эффектных — честное слово, каждый прохожий не мог пройти мимо них, не кинув заинтересованного взгляда из-под ресниц. Брюнет с ворчанием складывает на груди руки, ботинок начинает выстукивать ритм, в котором, стоит признать, Ханма узнает похоронный марш. — А для чего тебе что-то подобное? — уголки губ Кейске поднялись вверх. — Не для Тетты Кисаки случайно? Нравится он тебе? Ханма фыркнул, но его скулы, не скрытые поднятой осветленной челкой, заметно налились кровью. — А кому не нравятся умники в очках? — заметил Ханма, и Баджи стоило неумолимым трудом протолкнуть вниз появившийся камень в горле. — Тебе вот отмечать не с кем. Или вы и Белый день собираетесь отмечать в больнице? — Не перегибай палку, — сказал Баджи, подавив поток ярости, и случайно толкнул шатена бедром к стене. — Лучше иди и выбери себе чертов костюм. Зомби нынче не в моде, сам знаешь. Они ходили по Сибуя с самого утра, и Ханма, щурящийся от солнца и нетерпеливо виляющий тощей задницей из стороны в сторону, вовсе не выдавал волнений перед грядущей битвой. Он никогда к ней не готовился, а сколько труда вкладывали в это Свастоны! Баджи, которому драки тоже всегда давались легко, сжал зубы. Имел ли он право злиться? У него вообще не было времени подумать об этом. Все, что он знает, это то, что в один момент Ханма стоял вместе с ним под его наблюдением, а в следующий поблизости раздался совершенно не мужской крик, и высокий подросток остался лежать на полу. — Блядь! Баджи не сразу понял, что кричит его тощий знакомый от страха. И едва ли сдержал ухмылку, обнаружив Ханму под грузом латексной черной одежды. Неведомым образом та опрокинулась с нескольких вешалок прямо на его голову. Ханма чувствовал себя идиотом. — У тебя нет фантазии, Ханма-чан? — наклонился над ним Баджи. — Воровать в день всех святых… Непотребство какое-то. Он поднял подбородок, с победным видом уставившись на соперника. Протянул ему с выразительным отвращением на лице ладонь. Прошло не так уж много времени с тех пор, как споры с главой вальгаллавцев стали настолько обыденными. Баджи, стоит признать, боялся привыкнуть к этому. Ханма недовольно цокнул и огрел подошедшего продавца таким взглядом, от которого можно было смело прикуривать. Но за руку брюнета взялся, перед этим даже не плюнув в нее. День можно было теперь официально знаменовать испорченным. …В следующий раз Ханма, нагревающийся из-за своей неудачи, остановился у отдела с мороженым. Баджи едва ли не толкнул его в морозную кучу. Страха не было. Напротив, все его нервы были напряжены в предвкушении следующей перепалки. Баджи и сам не мог бы ответить, чем ему нравилось это общество. Ханма был странным. Сумасбродным. Баджи уже давно предвкушал, как нанесет первый удар по его острой скуле, чтобы узнать… Так ли Ханма непобедим, как про него говорят? И какое, мать его, мороженое в октябре? Баджи сам едва ли не замораживался. Туман в Токио был явлением редким. — Бери подлиннее, твой рот все сможет вместить, — заметил Баджи, поворачивая профиль в сторону. Ему на мгновение показалось или… под его ботинком лежала детская шапка. Нежно-розового оттенка, вполне обычная. Баджи сощурился, поднимая ее с пола. Что за нахрен?.. И снова сердце ухнуло куда-то в желудок. Баджи едва ли удержал равновесие, поддавшись панике. Если это действительно так, то… Сквозь красноватую пелену так невовремя накатившего волнения, Баджи не сразу распознал, что кто-то кричит. — Рот твой наоборот, Кейске! — послышался голос Ханмы, будто из-под земли. — Я больше не буду тебя стебать, но достань меня?.. Пожалуйста? Следующие минуты Баджи давил появляющийся в ребрах смех. Ханма, не устояв на ногах, действительно увалился в корзину с мороженым. И почему-то не пытался из нее выбраться… — Я настолько горяч для тебя, да, Ханма-чан? — спросил Баджи, хватая временного главу вальгаллавцев под ноги. И совершенно случайно уронил его на грязную землю лицом. — Не стоит падать мне в ноги, ну что ты... Пальцы Ханмы прижались к его вискам, медленными круговыми движениями потирая болезненные места. Его лицо, как казалось, сейчас треснет от ненависти. Он был уверен, что кто-то его толкнул, но единственная угроза стояла рядом, под наблюдением. Что могло быть не так? Людей, проходящих мимо, много, ни одного из знакомых лиц. Черные куртки с эмблемой свастики не бросались в глаза, светлых волос и в помине не было. Вот если… Ханма краем глаза уловил что-то яркое в руках брюнета. Сами собой его губы расплылись в довольной улыбке, и он склонил голову, чтобы спрятать ее от Кейске за растрёпанными прядями темных волос. — Откуда это?.. — недоуменно поинтересовался он, притянув вещицу ближе. — Шапка? — краски с щек Баджи сошли окончательно, стоило Ханме подняться и направиться по Сибуя дальше, прижимая найденную вещицу ближе к груди. — Ты ведь знаешь, что происходит? — спросил он, позволив веселой улыбке потянуть губы вверх. — Кто эти маленькие ублюдки? — Ты бредишь? — вскинул Баджи бровь, — Я понимаю, что до сотрясения с такого роста недалеко… — Знаешь, что произойдет с ними, если я их найду? Баджи замер, спрятав ладони в карманах брюк, и поднял подбородок вверх. Белое пятно, промелькнувшее в стороне, заставило его напрячь мышцы плеч. — Найдешь тех, кто обижает тебя? — почти лениво поинтересовался Кейске. — А если… если это злые духи ожесточились? — он наклонил голову ближе к плечу. — Я даже слышал, что с этого моста прыгали самоубийцы. Ханма, вопреки своему прежде стойкому виду, неожиданно побледнел. Едва ли несколько секунд назад они оказались на набережной. Костяшки его пальцев побелели, рука плотнее сомкнулась на перилах моста. — …Правда что ли? — сказал он и лишь через секунду понял, какую глупость сморозил. — Не шути, Кейске. Это глупо. — Глупо? — Баджи, поразившись, захлопал ресницами. — А что это там… В тени? Крик Ханмы, эхом разнесшийся по улице, слышали, кажется, все.***
Чифую плотнее прижал сёстер Митсуи к груди. Лёгкий смех сотряс его плечи, стоило крику, нервному и истошному, окрасить улицу. — Вы восхитительны, — прошептал он, — кто вообще сказал, что костюм призрака не будет подходящим? Он был удивлен, когда девочки остановили свой выбор на разукрашенной и перешитой простыни, предпочитая настолько не привлекающий внимания выбор цветастым костюмам. Зато сколько они успели сделать за этот день! Чифую стоял в стороне, смеясь над вальгаллавцем, который вовсе не додумался опустить глаза вниз и заметить две маленькие фигурки. Вот только подойти к нему возможности не было… Чифую может утверждать, что он пережил сердечный приступ. Чуть отросшие волосы, искаженный печалью рот, а бо́льшая часть лица скрыта тенью. Издалека нельзя было рассмотреть его до мельчайших подробностей, но что-то Чифую подсказывало, что он стал выше. Они не стали выходить за край, пытаясь подстроить неудачи Ханмы под мистику. Но если… — Эй, — сказал Баджи, оглядываясь по сторонам. Он все ещё стоял на мосту. Блондин был уверен, что он ничего не видит, они, конечно, находились за деревом, но это не помешало его губам растянуться в улыбке. — Дети не должны страдать по чьей-то неосторожности, — сказал Баджи и опустил вырванную из рук Ханмы вещь на землю. Скулы Чифую на секунду нагрелись. О, Мана была невнимательной, когда обронила ее! — И я не хочу завтра видеть тебя там, — уже громче произнес он. Чифую, удивившись, выдвинул голову из укрытия, пытаясь всмотреться в глаза брюнета. Тот стоял прямо напротив. И, словно почувствовав усиленное внимание, поднял голову, посмотрев вперёд. Там, на его лице, не было ничего, кроме бесконечной, безумной усталости. И Чифую вдруг с опозданием осознал, что командир вымотан до предела и… Его слова являлись приказом.//Я не хочу завтра видеть тебя там.//
Мгновение радости снова исчезло. Чифую вздохнул, смотря в след отдаляющейся фигуре в понимании, что не может его догнать. Они тоже, в конце концов, оставались детьми.***
30 октября 2017 г.
Токио.
— Господин Ханагаки, вас уже ожидают. Челюсть Такемичи чуть ли не отвалилась от шока. Его рука всё ещё была протянута вперёд, но касалась лишь воздуха. Тепло, исходящее от ладони младшего Тачибаны, исчезло. Он встряхнул головой. Прошло едва ли несколько дней с тех пор, как Чифую вышел со своего больничного. И, стоит признать, темп его прежде не посвященного в рулетку смертей разума выводил такие идеи, к которым Ханагаки никогда бы не вышел путём помощи Наото и своей логики. Даже сейчас Такемичи продолжал прокручивать в мыслях запасенный на крайний, совсем не облегчающий их юные жизни план, пытаясь не забыть ни малейшей детали, которую Чифую вдолбил напоследок в голову. Вот если бы он умел перемещаться во времени… быть может, знал бы, что делать в той или иной ситуации? Может быть, на роль триггера он подошёл бы больше него самого? Плечи Такемичи под давлением этих мыслей совсем опустились вниз. Случайности не случайны — это он понял ещё с самого первого своего перемещения в прошлое. Любой поступок, либо же сказанное неверно слово может вызвать войну или апокалипсис в будущем. Но, несмотря на то, что Такемичи каждый божий день вмешивался в историю, ничего не менялось настолько масштабным образом. Он все ещё работал в потрёпанном магазинчике. Все ещё жил в оккупированной крысами и смердящей вонью комнате. Все ещё не имел семьи и друзей. Но, стоит заметить, что он также не успел сделать ещё ни одной ошибки, которую не смог бы исправить, пожав руку знакомому детективу и скоропостижно отмотав время на двенадцать полных кругов назад… и это вызывало, пожалуй, некие подозрения. В жизни Такемичи Ханагаки ничего не могло проходить таким совершенным образом. Ничего не могло соответствовать плану, продуманному Наото, до самой крайности. Кто он, черт его дери, такой, раз не ступил ногой на неправильное стекло, способное под человеческим весом разрушиться? Но, несмотря на все это, Такемичи понимал, что сыграл в этой пьесе далеко не мельчайшую роль. Разве он не оттягивал Смерть от своих близких на несколько дней, а то и месяцев дальше? Разве кто-то умирал по его, Такемичи Ханагаки, собственной воле? Все эти вопросы имели ответ отрицательный, но ударяли по самым больным местам, заставляя было успокоившиеся мысли и чувства вновь всколыхнуться, зажечь фитиль гребаной эмоциональной свечи и подниматься в душе поражающей своими размерами грозящей волной, состоящей из чувства вины, отчаяния и безысходности, ответственности за чужую жизнь… И вот теперь эта волна снова окропила его органы беспокойным всплеском. Все в округе совершенно не походило на привычную атмосферу. Всегда, каждый грёбаный раз, когда он перемещался в будущее, это была одна и та же затягивающая воронка. Боль в голове. Повышенное давление. И разгневанное лицо его работодателя, который продолжал ругать Такемичи Ханагаки, неожиданно пропавшего без вести, за долгий прогул. Боль в голове была, скачущий с пятого этажа на первый пульс тоже. Только вот комната, на удивление, покрытая золотом и предметами, на которые Такемичи Ханагаки никогда не заработает, даже если продаст свои органы… Заставила его округлить глаза. Такемичи пораженно опустил голову вниз, рассматривая пальцы, обвитые дорогими кольцами, носики лакированной, узкой обуви и воротник своей вычищенной до блеска рубашки, спрятанной в смокинге. — Господин.? — ах, да, а ещё и лицо этого внезапно побледневшего от страха мужчины, застывшего перед ним с серебристым подносом. Сейчас же можно было лишь открывать и закрывать рот, глотая воздух. К Такемичи никогда никто так не обращался. На него не смотрели, пряча за ресницами или челкой взгляд. И, в конце концов… — Твою мать, это что, смокинг?! — не выдержал он. Глаза мужчины округлились при этой фразе. Он обеспокоенно осмотрел Такемичи с головы до ног, но, не заметив значительных изменений, указал рукой к выходу. Его плечи тряслись из-за нестабильного состояния важного в кругах мафии человека. Мало ли… прострелит ему колено, если сейчас ошибиться с фразой? — Да, господин Ханагаки, но вас… вас ждут в зале. Брови Такемичи взлетели вверх. Галстук, аккуратно повязанный вокруг шеи таким образом, которым он никогда не умел, неожиданно начал сдавливать горло. В будущем ему никогда не было хорошо и комфортно. С тяжким вздохом, но Такемичи решил, что даже до знакомства с Тосвой и ее командирами будущее представлялось в его глазах чёрным пятном, и обязательно что-то должно было пойти по наклонной, убить все его попытки исправить ситуацию на корню. Такемичи устало вздохнул, его рука поднялась вверх, чтобы зарыться в челку. — Не напомните мне, — он прокашлялся в недоумении, как в этом будущем обращаться с человеком, ниже него по званию, — …с кем я должен был встретиться? Мужчина распахнул глаза, кажется, ещё не придя в себя от подозрительного поведения своего господина. Поджал губы, не зная, как ответить на этот вопрос. — Ну как же… — запнулся он, пытаясь найти слова. — С Господином Баджи. Он ожидает вас уже полчаса в зале. Разве… разве у вас не был назначен обед на три?***
Rule number two, just don't get attached to (Правило номер два, просто не привязывайся) Somebody you could lose (К тому, кого можешь потерять)