Охотники за привидениями

      Открывшаяся дверь привлекла внимание Драко царапающим барабанные перепонки звуком скрипящих петель, смазывать которые, видимо, считалось в Ордене Феникса дурным тоном. Иных изменений он не почувствовал, предположив, что сквозняк в этом месте просто не мог стать ещё сильнее. Скорее всего, его невозможно было убрать даже волшебным путём, тем более при отсутствии истинного наследника родовой магии. Сознания в который раз коснулась мысль, что та же судьба ждала и Малфой-Мэнор, но Драко быстро прогнал её на задворки: даже окажись в его руках в эту самую секунду маховик времени, он изменил бы многое, но точно не нашёл бы в себе сил пытаться предотвратить ночь в объятьях Гермионы.       Светлее в подвале не стало тоже: оставленный Кикимером факел худо-бедно продолжал гореть, а вот дополнительный свет из коридора заслонила застывшая в проёме мужская фигура.       — Смотрю, ты уже нашёл способ избавиться от верёвок, — констатировал его посетитель, для опознания которого Драко в этот раз не пришлось даже дожидаться звуков голоса. — Тем лучше.       — Ловкость рук, и никакого мошенничества, Поттер, — спокойно ответил он. — После квиддича почти профессиональное.       — Держи палочку, ловкач, — почти приказал тот в ответ весьма насторожившим Малфоя тоном. Перехватив отнятую Люпином палочку, он поднялся на ноги. — Понимаю, что тебе привычно иное, но удержись от заклинаний в спину и иди за мной. Разговор есть, — отрезал он и быстрым шагом покинул подвал.       Пожав плечами, Малфой подчинился озвученным указаниям, которые возможности дискуссии не предполагали.       — Драко, слава Господу, я успела! — душа Элизабет Фландерс показалась в дверях. — Куда он ведёт вас?       В ответ он молча пожал плечами и продолжил идти по мрачному коридору, надеясь, что привидение само догадается о причинах, по которым ответить полноценно духолов просто не мог.       — Ах, мой мальчик, держите палочку крепче! Он узнал о том, что… что Гермиона была близка с кем-то другим! Он хочет выяснить правду! Какой кошмар! Ужас! Давайте я оглушу его чем-то тяжёлым и выиграю вам время сбежать!       Слегка замедлив шаг, Драко прислушался к своим внутренним ощущениям и понял, что не станет рассматривать предложение даже чисто теоретически. Не хотел продолжать оставаться тем, кто бьёт в спину, и тем более — тем, кто не готов отвечать за собственные поступки и решения.       Вновь отрицательно помотав головой, он свернул в очередной коридор, заканчивающийся изолированной комнатой. Сперва из-за зеркал, занимавших почти все стены, Драко принял её за танцевальный зал, но потом понял, что Гарри Поттер привёл его туда, где, очевидно, орденовцы тренировались.       — Целительнице Гермионы нужен ответ на один вопрос, — направляя на Малфоя палочку, Гарри сразу приступил к допросу.       — Пусть приходит и спрашивает, или сам отведи меня в лазарет, или что тут у вас вместо него, — догадываясь, куда свернёт этот разговор, Драко всё же продолжил изображать непонимание.       — Не провоцируйте его, мой мальчик, — быстро затараторила Элизабет, которая, несмотря на просьбу Малфоя не вмешиваться, не пожелала оставлять их наедине.       — У нас не принято, чтобы больных беспокоили посторонние, — холодно ответил Гарри. — Будь уверен, твой ответ я озвучу дословно.       — А ты, значит, не посторонний? — уточнил Драко, не удержавшись от насмешливого тона. Палочку в ответ на Гарри он не направил, ведь смысла в этом не было никакого: сочетание продолжавшего блокировать магию зелья Снейпа и полностью потраченные на дуэль с Тёмным Лордом силы сводили на нет даже малейшие шансы на успех в дуэли с Поттером.       — Разумеется, — процедил он.       — Прежде чем ты задашь свой вопрос, всё-таки позволю себе пару небольших комментариев, — понимая, что при худшем раскладе имеет все шансы оказаться на больничной койке по соседству с Гермионой, Драко всё же произнёс: — Ничего личного, Поттер, но так уж случилось, что мы с Грейнджер часто контактировали в последнее время, и с её слов никакого больше к ней отношения не имеешь как раз ты.       — Мы с Гермионой по-прежнему семья. Временная размолвка меня в постороннего не превратит, Малфой.       — Драко, умоляю вас, оставьте эту фразу без ответа! — от страха Элизабет кричала всё громче и громче. — Гарри, да смиритесь же с расставанием, так нельзя! — будто он мог её услышать, в сердцах воскликнуло привидение. — Этот допрос за спиной Гермионы просто унизителен!       — Чёрт, Фландерс, тебя слышу только я, хватит уже орать, — потребовал Малфой, решив, что Поттеру наверняка доводилось быть свидетелем странностей их с Грейнджер общего дара.        — Призрак миссис Фландерс снова здесь? — холодно уточнил Гарри. — Тот самый, который внёс свою лепту в нашу ссору с Гермионой? Что ж, раз так, прекращай прикидываться, будто не понимаешь, какой вопрос я хочу тебе задать. Это привидение любит совать свой длинный нос не в свои дела и наверняка явилось к тебе следом за мной!       — Поттер, я и не прикидываюсь, мы начали с того, что я согласился отвечать на вопросы целительницы, а не на твои.       — Если ты не догадался, меня твоё согласие или его отсутствие волнует в последнюю очередь! Я должен знать, что с ней сделали в твоём мерзком доме!       — Я не присутствовал на допросе, но примерный список заклинаний целительнице сразу привёл, — стараясь казаться невозмутимым, ответил Драко, оставляя Гарри обязанность самому озвучивать тот вопиюще-нетактичный вопрос, к которому он подводил пока одними намёками.       — Нужно дополнить его ещё одним пунктом, но мы не уверены, каким именно.       — Говорю ещё раз: меня там не было! Как я его тебе уточню?       — Наверняка ты в курсе, как у Пожирателей Смерти принято насиловать пленниц: под Империусом или с амортенцией? — голос Гарри звенел от напряжения. В какой-то степени Малфой неожиданно для себя понял, что даже сочувствует ему.       — У нас такое не принято, но спасибо за косвенное обвинение в подобной мерзости, — скривился он, впрочем даже не надеясь, что Гарри Поттеру станет стыдно за подобные мысли. — Если они больше не нужны, их забирают оборотни или егеря. Предполагаю, что в обоих случаях те обходятся без излишеств, о которых ты спрашиваешь.       — А если они ещё нужны?       — Поттер, если они нужны, их допрашивает Беллатриса. Тёмный Лорд отдал приказ взять Грейнджер живой. Уж поверь, ради утех каких-то грязных полукровок она не нарушила бы прямой приказ! — Драко понимал, что его ответы заставят задавать совсем иные вопросы, однако пытался озвучить только ту часть информации, что могла быть значима для целительницы.       — Обследование показало, что… что она менее суток назад… — Драко опустил глаза в надежде не выдать волнения, чтобы не решать за Гермиону, какую часть правды и в каком виде она хотела бы сообщить бывшему возлюбленному, который, очевидно, себя таковым не считал. По-мужски Драко мог его понять: смириться с потерей Грейнджер казалось ему чем-то сродни утраты магии. И всё-таки подлая мысль о том, не лукавила ли Гермиона, когда уверяла, что больше не состоит в отношениях, упрямо пробивалась сквозь убеждённость, что подобное было совсем не в её характере. — Что у неё менее суток назад был секс без следов изнасилования, — тем временем нашёл в себе решимость озвучить вопрос Поттер. — Я думал, что её могли заколдовать, но что, если она… Гермиона… встречается с кем-то? — запинаясь буквально на каждом слове, договорил он.       — С чего ты взял, что я могу знать нечто подобное? — выдавил Драко, надеясь, что не ведёт себя подозрительно.       — Она же поделилась, что мы с ней в ссоре.       — Поттер, моя фамилия — Малфой. Не Браун, не Патил, не Паркинсон. Целительница просила уточнить, не применяли ли к Грейнджер Империус или амортенцию? Ты получил мой ответ: нет, не применяли. Прости, но девчоночьи сплетни меня не интересовали ещё со времён Хогвартса.       — При каких обстоятельствах Гермиона рассказала, что рассталась со мной? — тоном, не предвещающим ничего хорошего, спросил Гарри, вновь подняв палочку на Драко.       — Если тебе так интересно, спроси об этом у Грейнджер, когда она придёт в себя, — попытался вывернуться Малфой, отдавая себе отчёт, что в скором времени состояние Поттера обернётся тем, что учинённый допрос будет мало отличаться от тех, что проводила Беллатриса. — Я готов обсуждать только то, что может помочь ей как можно скорее встать на ноги.       — Кажется, ты не понял, что ответы на свои вопросы я намерен получить от тебя и ждать ничего не стану! — рявкнул Гарри и в ту же секунду взмахнул палочкой: — Экспеллиармус! — вероятно желая усилить действие обезоруживающего заклинания, он даже произнёс его вслух.       В ответ на атаку Драко молча поднял руки, слабо надеясь, что гриффиндорское благородство не позволит использовать методы Беллатрисы к безоружному сопернику. И осознавая, что на месте Поттера в способах докопаться до правды едва ли стеснялся бы.       — Я иду за помощью! — решительно отчеканила миссис Фландерс, до этого момента молчаливо стоявшая в стороне.       Ничего ответить Малфой ей не успел: в сознание будто вонзили сразу сотню игл, поскольку слова Гарри о желании получить ответы на свои вопросы с делом не разошлись:       — Легилименс!       Настолько беззащитным Драко не чувствовал себя никогда: ни на Астрономической башне, когда до боли в суставах сжимал направленную на Дамблдора палочку; ни в тот день, когда отец решил, что Круциатус может стать лучшей мотивацией для безукоризненного выполнения задания Тёмного Лорда; ни когда на устроенном Волдемортом празднике стал гвоздём развлекательной программы, в которую входило убийство магглов его руками.       Воспоминания плавно перетекали из одного в другое, являя Поттеру абсолютно все мысли, что Драко вот уже несколько месяцев отчаянно скрывал за семью замками; вытаскивая наружу самое сокровенное, до конца не осмысленное, частью подсознания даже не принятое, но вместе с тем — ставшее самым ценным на свете.       Он увидел себя на шестом курсе, застывшего в нерешительности при виде плачущей на Астрономической башне Гермионы. Потом — её же на солнечной поляне Королевского леса Дин сразу после спасения его от нелепой смерти. Их совместное дело по уничтожению души Кэтрин Джонс, после которого — самого себя, неподвижно сидящего в своей комнате, когда, казалось, не мог надышаться ароматом её духов, оставшимся на пиджаке.       Картинки продолжали мелькать, и вот уже воспоминания Малфоя переместились в цыганский табор, когда Гермиона впервые обняла его. Их первый поцелуй, что должен был стать спасением от Тёмного Лорда, а вместо этого превратился в погибель для самого Драко.       А когда настал черёд их совместной ночи в убежище, он готов был даже встать на колени и умолять Поттера остановиться.       Он хотел уберечь Гермиону от этого вероломного вторжения в самое сокровенное, личное, интимное. Сломленный окклюментивный барьер не оставлял иного способа защитить её, кроме самого очевидного — заставить Поттера передумать. Вот только каким образом это осуществить, он просто понятия не имел и замер в ожидании неизбежного.

***

      — Гермиона, девочка моя, ну отчего вы не можете прийти в себя?! — голос Элизабет, к которому Грейнджер привыкла за несколько месяцев, казался по-настоящему испуганным. И хотя девушка знала, что впечатлительному привидению реальный повод для паники порой и вовсе не был нужен, в этот раз очень хотелось хотя бы вступить в диалог, но даже открыть глаза не получалось, а уж попытаться ответить — и подавно.       В силу собственной любознательности, в прошлом она порой читала и маггловские медицинские книги, в которых описывался феномен запертого внутри собственного тела человека. Тогда Гермиона была в ужасе, на секунду представив, каково это — понимать и осознавать абсолютно каждое слово, но не иметь возможности дать окружающим знать об этом.       — Я не разговариваю с тобой, чёртов старый интриган! — непривычно жёстким и куда менее приветливым тоном ответила она кому-то, изрядно удивив Гермиону, ведь, насколько духолову было известно, никаких других привидений из своего окружения миссис Фландерс присоединиться к их компании не приглашала. — Нужно срочно её разбудить, он сейчас просто убьёт Драко! — продолжила она не менее раздражённо.       От Гермионы не укрылось, что ответов другого духа она не слышала. Ещё спустя секунду вспомнила, что стала виновницей тому, что Элизабет теперь владела монетой-крестражем, и по-настоящему испугалась, подумав, что та просто-напросто начала куда быстрее остальных привидений сходить с ума.       Вот только трепет от этого осознания прийти в себя не помог. Как и присущее ей логическое мышление не помогло понять, где она прямо сейчас находилась и о какой опасности жизни Драко говорила. Исключать того, что Волдеморт уже успел залезть к ней в голову и узнал абсолютно всё и о Драко, и его участии в поиске и уничтожении крестражей, и о местонахождении штаба Ордена и Гарри, было просто нельзя.       — Раз такой умный, скажи, как мне защитить его! — требовательно продолжала она разговор с невидимым собеседником. — Гарри убьёт его прямо в этом тренировочном зале! В конце концов, вы его учили именно этому!.. Я не преувеличиваю, я преуменьшаю! Предположим, у меня. Что с того?!       Чувствуя, что много бы отдала, чтобы услышать ответы выдуманного или же реально существующего собеседника Элизабет, Грейнджер, отчаявшись найти в себе силы поднять веки, попыталась пошевелить пальцем ноги. Раза с третьего ей это удалось, что несказанно приободрило.       Попробовав сотворить нечто подобное с рукой и ощутив движение пальцев, она почти впала в эйфорию. Больше фраз миссис Фландерс она не слышала и сделала вывод, что та либо отчаялась достучаться до неё, то ли получила от кого-то ценный совет.       Поселившийся в сердце страх заставил соображать быстрее, приведя девушку к выводу, что раз Элизабет упомянула тренировочный зал и что если у Гарри и Драко есть возможность устраивать там разборки, значит, каким-то образом из особняка Малфоев сбежать им всё-таки удалось. И раз так, то она, скорее всего, в импровизированном лазарете штаба. Тем не менее громадное облегчение моментально улетучилось, когда Гермиона поняла, что миссис Фландерс действительно нисколько не преуменьшала потенциальные последствия дуэли Гарри и Драко, оставлять которые на волю случая было просто недопустимо.       Медленно, дюйм за дюймом, она вытащила ладонь из-под одеяла и невербально призвала укрепляющее зелье, особо не надеясь на успех и плюнув на то, что оно могло в процессе полёта к ней разбить стоявшие на его пути другие целебные снадобья. Однако, когда пальцев коснулась прохлада стекла фиала, Гермиона испытала нечто сродни дежа вю моменту первого проявления у неё спонтанной магии, позволив себе ещё на несколько мгновений утонуть в радости даже от столь незначительного достижения.       По отсутствию реакции на собственные действия поняв, что находится в комнате в одиночестве, девушка стиснула зубы от напряжения, поднесла склянку к губам и, откупорив её заклинанием, сделала глоток. В первую секунду ей показалось, что невербальное Акцио дало сбой, вложив в руку вместо магического целебного эликсира соус Табаско Скорпион, которым мистер Уизли щедро поливал каждое блюдо на своей тарелке. Понять причину столь странных мыслей было несложно: соприкосновение жидкости с надорванными связками произвело эффект шоковой терапии, заставив моментально широко открыть глаза и ощутив влагу от скатившейся по щеке слезы. Вероятно, при её травмах настолько быстрая попытка исцелиться была нежелательной, а некоторые из ингредиентов зелья могли быть вовсе противопоказаны, но Гермиона просто-напросто отмахнулась от этих мыслей.       Дурное предчувствие толкало вперёд, не меньшей движущей силой стало чувство вины оттого, что сама заварила эту кашу.       Плюнув на возможные последствия принятия ударной дозы зелья, она, с трудом сев на кровати, призвала вторую порцию и в пару глотков осушила очередной фиал; заложенная магия быстро проникала в каждую клетку истерзанного тела, заставляя его находить в самом себе скрытые ресурсы, повиноваться воле головного мозга, требующего немедленно встать на ноги. Отправиться в чёртов тренировочный зал и любой ценой остановить происходящее там безумие.       Отсутствие целителей в палате Гермионе было только на руку. Едва ли кто-то из них прислушался бы к её рассказам о болтающем самим с собой привидением и о грозящей Гарри или Драко опасности, причём друг от друга.       Поняв, что стоит полностью обнажённая, она призвала уродливый больничный халат и надела его, задержав взгляд на набухших, зарубцевавшихся бордовых шрамах на левом предплечье. Мрачно усмехнувшись мысли, что у Пожирателей Смерти, видимо, клеймить было принято не только самих себя, Гермиона не ощутила никакой горечи оттого, что ей предстоит провести с этими отметинами остаток жизни. И лишь добавило решимости не допустить, чтобы нечто подобное однажды случилось с любой другой магглорождённой ведьмой.       Первый шаг, спутницей которому стала ноющая боль в спине, дался колоссально тяжело, второй не отличался от первого, третий заставил искать новую точку опоры вместо кровати и тем самым немного отвлёк, четвёртый же подарил радость от понимания, что в палате нашлись специальные ходунки.       Схватившись за поручни вспотевшими от напряжения ладонями, Гермиона, не став тратить силы на заклинание «Тихоход», но стараясь производить как можно меньше шума, направилась в сторону тренировочного зала, неистово молясь, чтобы её черепашья скорость не стала тем камнем преткновения, из-за которого произойдёт нечто непоправимое.       Девушка не знала, радоваться или сокрушаться из-за отсутствия на руке такого привычного аксессуара, как часы: с одной стороны, ей болезненно давалось ощущение потерянности без малейшего намёка на потраченное на путь до тренировочного зала время, с другой — желание поспешить в случае очень медленного продвижения могло сыграть злую шутку и только помешать. Где-то в других комнатах лазарета были слышны звуки произносимых целительницами диагностических и целебных заклинаний, в коридоре висел тяжёлый запах зелий, но, по существующему в Ордене порядку, никто не мешал им работать, покорно ожидая новостей в гостиной.       К счастью или к сожалению (тут уж смотря какое событие брать за точку отсчёта), всё когда-нибудь заканчивается, завершился и путь Гермионы к лестнице, ведущей к верхнему этажу. Нехотя оставив ходунки, дальнейшее своё движение она продолжила уже без них, опираясь о стены и подспудно выслушивая недовольные возгласы висящих на них портретов.       Действие двух принятых зелий достигло своего пика и предоставило возможность, наконец, из последних сил толкнуть дверь в зал. Для оценки обстановки хватило буквально пары секунд: Драко сидел на полу, обхватив голову руками, словно его терзала чудовищная головная боль или же ощущение полной беззащитности заставило застыть в обречённой попытке спасти самое ценное — собственный разум.       В такой же позе находился и Гарри, на лице которого читалась за долгие годы ставшая узнаваемой гримаса страдания от моментов, когда оставленный Волдемортом шрам решал напомнить о себе. И стоявшую рядом с ним причину, всё это спровоцировавшую: душу, которую Поттер видеть, конечно же, не мог, но которая стояла к нему почти вплотную, держа в руке крестраж, чьё свечение тёмной магии на долю секунды показалось Гермионе даже видимым.       — Элизабет Вирджиния Фландерс, немедленно отдайте мне монету! — отчеканила она, сама не понимая, откуда в буквально недавно горевшем огнём горле взялись столь высокие ноты.       — Гермиона! Вы здесь! Вы в порядке! — воскликнула та, двинувшись в её сторону и оставляя собственную жертву.       — Монету. — повторила духолов, протянув ладонь в её направлении. — Живо!       Очевидно, уловив в её тоне что-то доселе не звучавшее, привидение покорилось, с трудом отдав крестраж:       — Не сердитесь, моя девочка, — почти умоляюще попросила она. — Простите, я с молодости не могу терпеть, когда к безоружным применяют силу.       — Можете идти, Элизабет, — больше не смотря на неё и встретившись взглядом с Гарри, ответила она. — Дальше я разберусь сама.       — Я в любом случае не смогу больше помочь при всём желании, — горестно вздохнув, констатировало в ответ привидение, после чего покинуло тренировочный зал.       Не найдя иного варианта, Гермиона положила отнятую монету в широкий карман халата, после чего медленно двинулась в сторону Гарри, игнорируя неприятное покалывание в ступнях.       — Гермиона… — прозвучал за её спиной голос Драко, от которого по спине побежали мурашки, и сохранять положение стоя стало ещё труднее.       — Больше не «грязнокровка»? Г-е-р-м-и-о-н-а… — словно смакуя каждую букву её имени, протянул Гарри, не отрываясь глядя девушке в глаза и в одно непринуждённое движение поднимаясь на ноги. — Неужели тебе настолько хотелось меня наказать?       В противовес бушующей за окном метели, в его голосе слышались раскаты грома, а во взгляде читалось разочарование, сравнимое лишь с моментом, когда его план любой ценой удержать Гермиону от поиска крестражей рухнул, погребя под собой их отношения.       — Сплетничали за моей спиной? Мило, — разочарованно покачав головой, сделала вывод она и, не дожидаясь ответа, добавила: — Гарри, ты был и останешься самым важным человеком и для меня, и для любого из нас, орденовцев, — изо всех сил сдерживая подступающий гнев и пытаясь говорить спокойно, продолжила она. — Вот только не бери на себя слишком много. Ни ты, ни наше расставание не имеют к Драко никакого отношения! Кто позволил тебе устраивать эти разборки и выяснения обстоятельств моей личной жизни, которая с известных пор не имеет к тебе никакого отношения?! — понимая, что теперь выбранный тон ничем не отличался от того, которым обращалась к Элизабет с требованием вернуть монету, воскликнула она.       — У целительницы возникли вопросы о том, по своей ли воле ты трахалась с кем-то менее суток назад, — с несвойственной ему грубостью рубанул Гарри. — Как ты, наверное, догадываешься, я в страшном сне не мог представить того, что увидел в его мыслях!       — А ты со своей окклюменцией, которую не способен продавить даже Сам-Знаешь-Кто, что, решил похвастаться?! — в гневе резко обернувшись в сторону Драко, рявкнула она, при этом чуть покачнувшись от никуда не исчезнувшего головокружения. Грейнджер понимала, что точно не ему должна была предъявлять претензии, однако в тот момент просто отказывалась искать более или менее виноватых.       — Я могу всё объяснить, — подняв руки вверх, Малфой слегка склонил голову, будто капитулируя. — Гермиона, пожалуйста, не делай выводов, не владея всей информацией! С момента, как ты в плен попала, тут, кажется, почти целая жизнь прошла! И я ничуть не преувеличиваю!       — Не сейчас, — отмахнувшись от него, она вернула внимание молча наблюдавшему за их диалогом Гарри. — Ты мог просто его спросить. Мог отвести Драко к целительнице и позволить им поговорить. Были варианты помимо магической дуэли. Помимо легилименции. Помимо копания в моей личной жизни! — выразительно посмотрев на отброшенную в сторону палочку Драко, с укором договорила Гермиона.       — Знаешь, даже смешно, насколько Сама-Знаешь-Кто верен своему слову, — невпопад ответил Гарри, который если и испытывал неловкость от предъявленных Гермионой обвинений, чертовски хорошо это скрывал. — Родители, Сириус, Рон, ты… Я действительно потерял всех, кого люблю.       — Я жива! — непонятно зачем озвучила очевидный факт Грейнджер. — И когда ты захочешь окончательно отпустить прошлое, всегда буду готова попытаться вернуть нашу дружбу! — горячо договорила она, вкладывая в каждое слово как можно больше убеждённости в собственной правоте.       — С учётом того, куда тебя привело выполнение этого задания, лучше бы ты действительно просто умерла! — холодно отрезал Гарри, во взгляде которого она теперь безошибочно различила применённый в то мгновение окклюментивный щит.       Смысл сказанного им мозг осознал не сразу. Вероятно, какой-то защитный механизм наподобие используемого маггловскими электриками предохранителя на несколько секунд сумел сдержать тот поток горечи, что спустя мгновение всё же прорвал сопротивление. И теперь, глядя на удаляющуюся спину Гарри — то, к чему она, кажется, привыкла, — Гермиона осознала, что на этот раз он действительно сдался. И когда от грохота двери в старом и неухоженном доме даже слегка осыпалась на пол лепнина, она, последовав её примеру, тоже медленно опустилась на пол, будучи не в силах больше терзать себя попытками стоять на ногах и, тем более, держать спину ровно.