Охотники за привидениями

      Драко не успел даже удивиться тому, с какой скоростью вид находящейся на полу Гермионы Грейнджер стал его персональным триггером. Едва за взбешённым Поттером захлопнулась дверь, картинка, навечно отпечатавшаяся на корке подсознания, с которой ему предстояло жить и за которую — он был уверен — никогда себя не простит, моментально, будто под действием маховика времени, перенесла его в столовую собственного дома, откуда они чудом сумели сбежать. Желание как можно скорее избавиться от неё оказалось практически непреодолимым. Словно повинуясь выработанному годами условному рефлексу, тело действовало куда быстрее мозга, не допуская ни секунды промедления.       Ни одного стула в тренировочном зале он не увидел. И пока девушка неподвижной статуей застыла у его ног, Драко, оглядевшись по сторонам в поисках подходящей замены, снял со стоявшего у стены столика проигрыватель, напомнивший ему о днях учёбы в Хогвартсе, когда ЗОТИ преподавал профессор Люпин, и поставил на пол. Практические занятия по отработке заклинаний у него всегда проходили под музыку. В этом было что-то вдохновляющее, придающее сил, казалось, что магия льющейся мелодии помогала юным волшебникам учиться творить чудеса. И следом ностальгию испортило воспоминание о собственном демонстративно-пренебрежительном отношении к тем урокам.       Решительно подойдя к остававшейся безучастной ко всему происходящему вокруг Гермионе, он подхватил её на руки и посадил прямо на этот столик. Практически насильно прервал тот её односторонний зрительный контакт с захлопнувшейся за Поттером дверью, который, казалось, можно было при желании даже увидеть. И не сделал ни шага в сторону, продолжив придерживать её за талию. Если Грейнджер захочет его прогнать, ей придётся вслух сказать об этом.       — Странно, что ты не воспользовался заклинанием левитации, — тем временем произнесла она, будто только теперь вспомнила, что осталась в тренировочном зале не одна. И просто выбрала показавшуюся ей самой безопасной тему, чтобы разрушить давящую тишину.       — При всём желании не смог бы, — протянул Драко, машинально скосив глаза в сторону, куда по воле обезоруживающего заклинания Избранного улетела его палочка, смысла подбирать которую он просто не видел. — Моя магия заблокирована зельем, — не став дожидаться от неё очевидного вопроса, пояснил он.       — Теперь понятно, почему ты не смог справиться с атакой Гарри на собственный разум, — спустя несколько секунд раздумий сделала вывод Гермиона, решившись поднять глаза и встречаясь с ним взглядом. — Драко, считаю своим долгом попросить прощения.       — За что? — ошеломлённо спросил он, оказавшись совершенно не готовым к подобному развитию событий. Её пленение, пытки, что по его вине длились куда дольше; то, что она в принципе полезла за злосчастной монетой только из-за того, что он закатил ей скандал; переваливание на неё ответственности за собственные решения — одного этого хватало, чтобы вернуть его в тот самый подвал, в котором Люпин приказал его держать и оставить там или до Азкабана — в случае победы Поттера; или до Авады в лоб — при куда более вероятном с рациональной точки зрения развитии событий.       — Ну… ты знаешь, — облизнув пересохшие губы, Гермиона прикусила нижнюю, как будто выбирала верные слова, и тем самым невольно отвлекла внимание Драко, заставив его жадно проследить за этим жестом. — Я огульно бросила обвинение, что ты намеренно позволил Гарри узнать… узнать о нас. А ещё раньше — влезла в твоё хранилище и украла крестраж. А до этого… а до этого соблазнила тебя, хоть и понимала, что ты не был готов к этому. — С видимым трудом выдавливая из себя буквально по одному слову, она вновь опустила голову и слегка отвернулась, встретилась взглядом с собственным отражением в одном из зеркал, словно исповедуясь своему «я». Не искала оправданий. А лишь облекала в слова каждую из собственных ошибок, которые — Драко был уверен — для умницы и отличницы Гермионы Грейнджер стали куда большим наказанием, чем самый жестокий и длительный Круциатус.       Молча покачав головой, он медленно поднял руку и аккуратно провёл большим пальцем по той самой губе, которая ещё сохранила едва заметный глянцевый блеск после соприкосновения с её языком. Ощутив прохладу подушечкой пальца, он опустился чуть ниже, к синяку в районе челюсти.       Драко помнил его. Синяк. Всего лишь одна гематома с растёкшейся под кожей кровью, разлившаяся, как ему тогда казалось, на половину лица, теперь была едва заметна. Его собственная мантия, невесть как оказавшаяся на Гермионе в день её поимки приспешниками Тёмного Лорда, спрятала от глаз следы почти всех увечий. Не продемонстрировала результатов его бездействия. В очередной раз защитила того, кто теперь тонул в мутных водах стыда и чувствовал сбежавшую по лопаткам каплю холодного пота при мысли о том, что ещё скрывал теперь уже этот уродливый серый халат, что она наспех нацепила.       Грейнджер сидела перед ним, наверняка только из чистого упрямства, избытка адреналина или какого-нибудь зелья особо сильного действия оставаясь в сознании, и… просила прощения. У него.       — Замолчи, пожалуйста, — если бы он не знал Гермиону, подумал бы, что прямо сейчас она просто потешается над ним. Издевается. Пустила в ход самые ядовитые стрелы сарказма, на которые только способна. И в следующую секунду понял, что так было бы намного легче.       Но легче не было. Она была с ним совершенно искренна. И от осознания этого Драко готов был содрать с себя кожу от распарывающего душу в клочья чувства вины.       — Но я должна…       — Нет, не должна! — не позволяя себе повысить на неё голос, перебил он. — Замолчи. Прошу тебя. Хватит заставлять меня чувствовать себя ещё большим дерьмом. Замолчи, — умоляюще, почти шёпотом повторил он, на секунду встретившись с её недоуменным взглядом, после чего дёрнул за кончик пояса. Ничем больше не удерживаемая ткань послушно разъехалась в стороны.       Драко готов был поклясться чем угодно, что прикушенная ею несколькими мгновениями ранее губа казалась ему куда более сексуальной, чем обнажавшееся с каждой секундой по мере сползания халата с плеч тело. Не позволяя себе опустить глаза, или, ещё проще, вернуть уродливое больничное одеяние обратно, он заставлял себя неотрывно смотреть на неё, однако отнюдь не затем, чтобы любоваться совершенством, которое словно в насмешку над его убеждениями воплотили в Гермионе Грейнджер её родители-магглы, а в наказание, превращая некогда до ломоты в костях желанное зрелище в собственное персональное чистилище. Скользил взглядом по каждому синяку, что не успел до конца сойти, по каждой царапине, что до этого наверняка были порезами от заклинаний, а когда задержался на левом предплечье, исцелить кожу на котором до конца не смогла бы никакая магия, не выдержав, зажал рот рукой, чтобы не призвать в этот тренировочный зал весь Орден Феникса криком ненависти к самому себе.       — Драко, пожалуйста, прекрати, — её голос, прервавший его внутренний монолог, заставил вздрогнуть, будто напоминая, что то истерзанное тело, которое он буквально заставлял себя изучать взглядом, всё-таки принадлежало не ему. И определённо его владелица была не в восторге от подобной бесцеремонности.       — Грейнджер, прости, это не то, о чём ты могла подумать… — понимая, насколько глупо это прозвучало, Драко начал неловко возвращать халат на его законное место. Он от всей души надеялся, что Гермиона не заметит ту дрожь в пальцах, которая вместе с паникой нарастала с каждой секундой при мысли, что ей могло показаться, будто он решил воспользоваться её деморализованным состоянием. И воспользоваться ею самой.       — Вот как… — протянула она, обратив на него абсолютно нечитаемый взгляд. — Я подумала о том, что действительно предпочла бы умереть, чем хотя бы секунду продолжать это… — словно задумавшись о подходящем определении, она подняла глаза в потолок, после чего вновь вернула внимание ему. — Если бы ты видел, как смотрел на меня сейчас. Это… — она снова запнулась на мгновение, после чего, переведя дыхание, продолжила: — это ужасно. Ужасно — вот так наблюдать, как вместо того восхищённого взгляда, что я несколько месяцев невольно ловила, когда ты на несколько мгновений отпускал эту проклятую окклюменцию, в тебе в одно мгновение начинают видеть лишь жертву. Грёбаную девицу в беде. — Выплюнув последнюю фразу словно обвинение, она сжала губы в тонкую нить. — Мы с тобой напарники, Драко. С недавних пор — любовники. И я готова попытаться стать для тебя кем-то большим, но только с условием, что ты ничего не будешь решать за меня. Что это будут отношения на равных. Я сыта по горло якобы благородным желанием защитить меня. Один такой защитник некоторое время назад выскочил отсюда, хлопнув дверью! Так что если раздеваешь меня — то только затем, чтобы хорошенько трахнуть. Не жалеть и защищать, а трахнуть, ясно?!       — Не обращай ты внимания на слова Поттера, — глупо и не к месту ляпнул Драко, просто не зная, какой ответ мог дать на её ультиматум. — Запуская Сектумсемпру на шестом курсе, он даже мне не желал смерти.       — Я знаю. — Односложная фраза повисла в воздухе некой незавершённостью, так, словно сама она одновременно и верила, и не верила в сказанное.       — Это говорил не он, а отчаяние, — убеждённо заключил Драко. — До него дошло, что он потерял тебя. Это чертовски тяжело принять. Я могу его понять, Гермиона, — он шумно выдохнул. — Когда ты дала понять, что не любишь меня, это было больно, но… нормально. Справедливо. Так, как и должно быть. Такая, как ты, и не должна ничего чувствовать ко мне. Меня не за что предпочесть Поттеру. Но если даже он облажался, как я смогу справиться? — с долей горечи в голосе спросил Малфой, чувствуя, как собственное лицо в очередной раз исказила гримаса боли. — Я понятия не имею, как строить эти чёртовы отношения! Никогда не считал нужным этим интересоваться. С пеленок знал, что семья у меня будет в любом случае. Как само собой разумеющееся для чистокровного наследника. Что единственной моей проблемой станет выбор парадной мантии на церемонию магического бракосочетания, — на одном дыхании выдал он признание, моля Мерлина о том, чтобы не выглядеть совсем уж жалко, и мысленно благодаря Гермиону хотя бы за то, что внимательно его слушала. Пыталась понять, а не отмахивалась в ответ.       — Как ты мог заметить, едва ли меня в вопросе построения отношений можно назвать «золотой девочкой».       — Это не то же самое. Как ни крути, вы с Поттером росли в маггловском мире. Много лет дружили. Встречались и планировали будущее. Да, в итоге не срослось, но ведь так бывает, — в одно мгновение ощутив навалившуюся усталость как следствие этого бесконечного дня, Драко смахнул нависшую на глаза чёлку, но всё же заставил себя продолжить: — И тут, блядь, я. Пожиратель Смерти. Кретин, сбежавший после первого секса. Херов окклюмент, который не сумел контролировать окклюментивный барьер и которому пришлось вырубить магию, чтобы просто снять его. Чтобы с помощью пенделя от грёбаной Фландерс суметь прийти тебе на помощь. Грейнджер, я ни разу не герой. И отдаю себе отчёт, что после всего, что было в Хогвартсе, после всех моих слов и поступков в прошлом, да и в настоящем тоже, у тебя нет ни одной причины прощать меня. И тем более — самой просить прощения.       — Драко, может, просто оставим прошлое в прошлом и пойдём дальше? — видимо, её лимит терпения и готовности выслушивать его исповедь окончательно истощился. — Мы оба хотим одного и того же. Хватит уже усложнять, — она хмуро посмотрела на него, после чего совершенно неожиданно подалась вперёд, накрыв его губы своими. Не желая в который раз позволять ей захватить инициативу, он одной рукой обнял её за талию, другая же мгновенно запуталась в её растрёпанных локонах, обхватив затылок так, что теперь уже Малфой сам мог контролировать каждое движение, малейший поворот её головы, врываясь языком в её рот, чувствуя горячее дыхание и растворяясь в вихре ощущений.       Её тело вжималось в него всё сильнее, маняще-податливо, но вместе с тем неудержимо и отчаянно. Её пальцы сминали его рубашку так сильно, словно она боялась, что если отпустит, то он сбежит вслед за Поттером. Будто найдя в нём новую точку опоры, новый смысл, новую причину подняться на ноги и дойти до финала.       Её сбивающееся дыхание, что Драко ощущал на коже, неожиданно напомнило ему собственное, но отнюдь не после горячих фантазий в душе, а сразу после Круциатуса: болезненное, тяжёлое, словно на износ, вернуло к реальности. Дало понять, что причина тому отнюдь не реакция на поцелуй, а мольба её тела о помощи, которую его хозяйка игнорировала. Бравада Гермионы не обманула Малфоя: она всё ещё оставалась хрупка, уязвима, всё ещё не до конца отдавала себе отчёт в происходящем, всё ещё пыталась доказать что-то или ему, или самой себе.       Какой бы сильной ни была жажда как можно скорее овладеть ею, желание в этот раз поступить правильно перевесило. Сейчас перед ним сидела девушка, которую пытали. От неё даже пахло иначе: аромат духов сменил запах целебных зелий, а прикосновение к коже на её спине воскресило в памяти, что целительница упоминала полученную травму позвоночника.       — Драко, пожалуйста, — прошептала Гермиона, будто каким-то непостижимым образом уловив ход его мыслей. Будто просила — нет, умоляла — не лишать её этого и будто случайно прижалась бедром к проступающему сквозь ткань брюк стояку, на мгновенное появление которого его якобы правильные мысли никак не повлияли.       Собственный низкий стон, что непроизвольно вырвался из горла, вырвал из неги забытья, напоминая о том, что Грейнджер так старательно пыталась заставить забыть. Разлившийся изнутри жар сконцентрировался внизу живота, но теперь Драко знал, что не позволит ему взять верх, что в этот раз игра продолжится по его правилам.       Давать разуму возможность отключаться он не собирался. Да и фраза целительницы про перечень магических воздействий вполне могла означать, что с неё сняли многие из них. В том числе — действие противозачаточного зелья. С её тела на сегодня определённо достаточно. Но сказать ей «нет» было просто выше его сил. И он решился попытаться соблюсти баланс.       Чувствуя, что руки, будто живя отдельной от мозга жизнью, скользнули по её бёдрам, оглаживая шелковистую кожу, Драко в очередной раз простонал ей в рот, не в силах разорвать поцелуй и ощущая, что она сместилась на несколько дюймов навстречу ему. Признавая, что в познаниях о том, что могло доставить ей удовольствие, Гермиона определённо была куда более опытна, он распознал её негласный сигнал, скользнув ладонью к внутренней стороне бедра.       — Помоги мне, — выдохнул он ей в рот, заставив себя оторваться от её губ. Спустился к шее, покрывая поцелуями особо тонкую кожу за ухом, с восхищением наблюдая за возникающими мурашками в ответ на его ласки.       — В чём?.. — так же тихо прошептала Гермиона слова, что должны были стать вопросом, ответ на который она в ту же секунду получила без единого слова.       Непонятно откуда черпая столько смелости, он позволил себе взять реванш в знакомстве с её телом, обладание которым в их первый раз оказалось игрой в одни ворота. И теперь его душа в противовес желаниям плоти жаждала чего-то принципиально иного.       Поднявшись от внутренней стороны бедра выше, Драко подался пальцем внутрь неё, ощущая влагу её возбуждения и от этого неведомую эйфорию при мысли, что именно он стал причиной этого состояния.       — Ах… — слетело с её губ прежде, чем она перехватила его вторую его руку своей и положила на пульсирующую от возбуждения точку, очевидно поняв, о какой помощи он просил. Обхватив ладонью его пальцы, сделала ими несколько круговых движений, прежде чем снова подалась навстречу той его руке, палец которой находился внутри неё.       — Ещё… — попросила она, прорываясь сквозь пелену экстаза, заставляя Драко в очередной раз смущаться собственной неопытности, из-за которой импровизировать пока просто не был способен. Нуждался в её указаниях. И не мыслил даже попытаться ослушаться, добавив ещё один палец.       Когда он продолжил уже сам, то оказался просто не в состоянии понять, от волнения или от ослепляющего возбуждения кровь буквально набатом стучала в ушах. Взгляд Драко метался по находившемуся в его власти девичьему телу, смаковал реакцию на каждое его движение. Когда Гермиона запрокинула голову назад, приоткрыв рот в беззвучном стоне медленно подступающего оргазма, провёл языком по коже, наслаждаясь тем, как она вновь ахнула. Продолжая опускаться ниже, Драко поймал губами затвердевший сосок одной груди, поглаживая вторую свободной рукой и не без удовлетворения замечая, что от его действий влаги, в которую были погружены пальцы, стало ещё больше.       Не удержавшись, он слегка сжал сосок зубами, на что её пальцы среагировали мгновенно, впившись ему в плечи.       — Ты в порядке? — обеспокоенно уточнил он, отпустив её грудь и выпрямившись.       — Секунду назад была, — обращённый на него затуманенный взгляд красноречивее слов дал понять, что меньше всего ей хотелось сейчас болтать. — Пожалуйста, Драко…       — Гермиона… — эхом отозвался он в ответ на слетевшее с её губ собственное имя и готовый поклясться, что не слышал до этого ничего более возбуждающего.       На секунду прервав заданный ею ритм, он скользнул внутрь уже двумя пальцами, более твёрдо надавив туда, куда она показала. Сексуальное воспитание от сквиба-гувернёра услужливо напомнило теоретическую часть, посвящённую клитору. Вот только на практике его бормотание казалось жалким бредом в сравнении с реакцией, которой отозвалось действие.       Её ноги дрожали, от рваных выдохов грудь поднималась и опадала, словно сердце отчаянно пыталось выпрыгнуть наружу, бёдра подавались навстречу ему:       — Быстрее… Прошу тебя…       — Вот так? — сосредоточенно пытаясь выполнять все её инструкции и по ходу ловя себя на мысли, что собственное немыслимое возбуждение, желание разрядки для него казалось чем-то вторичным, малозначимым, несущественным.       — Идеально… — будто подводя черту, она громко застонала, прежде чем Драко ощутил сокращение узких горячих стенок вокруг собственных пальцев.       С немного опухших после поцелуев губ сорвался стон, протяжный, сводящий с ума, громкость которого выходила далеко за грани благоразумия при весьма ощутимом риске быть застуканными прямо здесь, на месте их общего преступления. Драко медленно вытащил пальцы, сплошь мокрые от густой обильной смазки, как только конвульсивные сокращений вокруг них стали едва заметны.       Собственное тело отчаянно требовало разрядки. Дрочить на её глазах он ни за что бы не решился, а потому, ещё сильнее прижавшись к внутренней стороне её бедра, сделал несколько поступательных движений навстречу. Драко был так возбуждён, что многого не требовалось — он быстро кончил, опустившись лбом ей на плечо и стараясь выровнять дыхание.       — Акцио, — услышал он голос Гермионы, призвавший себе его палочку. — Ты не против? — уточнила она, когда та легла в девичью ладонь. — Нам нужны очищающие чары.       Отрицательно покачав головой, он продолжал оставаться в её объятиях, позволял себе наслаждаться теплом её магии, мягкой волной прокатившейся по телу. Он мог бы поклясться, что предложи ему кто вот так бесконечно долго находиться рядом с ней, дышать одним воздухом, наслаждаться ароматом её возбуждения — согласился бы, ни секунды не колеблясь. Что путь, который он прошёл и который ещё недавно так страшил, теперь выглядел единственно верным, ведь привёл его прямиком в это мгновение.       — Это потрясающе, — не в силах сдержать тот поток эмоций, что с головой поглотил его от последнего открытия, произнёс Драко, подняв глаза на блестящую поверхность одного из зеркал тренировочного зала, скользнул взглядом по изгибам её обнажённой спины и заметил собственную руку, отчаянно прижимавшую девушку к себе. — Это волшебнее магии как таковой.       — Это любовь, — снова неожиданно долетел до него её голос, звуки которого настолько его заворожили, что Драко даже не сразу понял, что именно она произнесла. Какое определение его состоянию так легко, играючи подобрала. Впрочем, он не был удивлён. Собственные чувства казались ему теперь настолько очевидными, что он предпочёл не думать, насколько и в какой степени они стали достоянием проникшего в его сознание Поттера.       Он не стал отвечать. Казалось донельзя жалким обнадёживать себя, что Гермиона упомянула любовь не просто так, а оттого, что и сама к нему что-то испытывала. Ни черта он не понимал в отношениях и попросту не знал, что могла означать разыгравшаяся между ней и Поттером сцена, невольным свидетелем которой ему довелось стать.       — Ты замёрзла, — отметил Драко, когда, продолжая бессознательно гладить рукой её спину, наслаждался нежностью кожи и почувствовал пальцами мурашки, что теперь уже определённо не были свидетельством возбуждения. Не дожидаясь ответа, он накинул халат ей на плечи в слабой надежде, что это нелепое облачение хотя бы немного исправит ситуацию.       — Я не хочу уходить отсюда, — призналась она, когда их взгляды, наконец, встретились. — Понятия не имею, куда теперь идти… по моей вине всё так усложнилось, так запуталось…       — На самом деле, всё довольно просто, — серьёзно ответил он, с трудом сдерживая улыбку при мысли, что видеть Гермиону Грейнджер в чём-то неуверенной было весьма… мило и совсем непривычно. — Ты нарушила постельный режим, а значит, нужно вернуть тебя целителям. Что до меня, то уверен, едва покажусь в вашем лазарете, найдётся масса желающих сопроводить меня в подвал, из которого Поттер твоего покорного слугу столь любезно вытащил.       — Ты не можешь вернуться домой? — проницательно уточнила она, из чего Драко заключил, что его неуклюжая попытка отшутиться оказалась проваленной.       — А что, уже надоел? — попытался он вновь сопротивляться её желанию вызнать подробности их побега.       — Драко… — её просящий тон в сочетании с в очередной раз вырвавшимся обращением по имени заставили Малфоя признать, что противиться столь действенному комбо он оказался просто не способен:       — Слушай, с моей семьёй всё слишком непросто, — осторожно ответил он, стараясь подбирать каждое слово при упоминании о людях, которые пытали её ещё несколько часов назад. — У нас сложные отношения, и они портились не день и не два. И если начистоту, то твоё появление в моей жизни просто ускорило неизбежный конфликт. Просто… забей. Выброси из головы это всё. Оно не стоит того.       — Это твоя семья, Драко, — несогласно покачала головой она. — Я знаю, каково лишиться семьи. И едва ли смогу выбросить из головы, что с тобой это случилось по моей вине.       — Ты видела мой дом? Правда считаешь, что то, что там с тобой происходило, — нечто из ряда вон? — горько усмехнулся Драко, больше всего на свете мечтая просто закрыть эту тему. — Гермиона, я не буду лгать и говорить, что решиться на побег мне было легко. Более того — к этому меня буквально подтолкнули. Во всех смыслах этого слова. И всё же теперь мы здесь. Мы здесь, мы живы и готовы продолжать искать монеты. И будь я проклят, если позволю себе хотя бы на долю секунды волноваться, как моё появление воспримет Орден, — улыбнувшись, он провёл пальцем по её щеке в подбадривающем жесте.       — Я не хочу, чтобы ты возвращался в тот подвал.       — Вот прицепилась ты к этому подвалу, — легкомысленно отмахнулся он, помогая девушке встать на ноги. — Уверен, что ваше почти гриффиндорское общежитие заставит меня в будущем скучать по нему. Это же почти персональный номер люкс.       — Дурак, — буркнула Гермиона, после чего, ещё несколько секунд силясь сдержаться, хмуро смотрела на него, прежде чем они вдвоём в голос расхохотались.