***
Аластор Грюм терпеливо выслушал сбивчивые объяснения Гермионы. Выучка и колоссальный опыт работы в Аврорате не прошли даром: сосредоточив на ней и её рассказе всё своё внимание, он ни разу не перебил. — Рад, что вы снова в строю, мисс Грейнджер, — кивнул он, когда она замолчала. — Едва ли Малфой сумел бы найти эту душу. — При всём уважении, сэр, но без него я не имела бы ни единого шанса тем более. — Это правда. Меньше чем за полгода вам двоим удалось сделать то, чего не смог весь Орден за четыре, — он поднял на Гермиону взгляд, отчего по коже девушки побежали мурашки, будто волшебный глаз, который заменил ему утраченный, видел её буквально насквозь. — Почему мне кажется, что сейчас будет пресловутое «но»? — почти уверенная, что это самое «но» ей вовсе не кажется, Гермиона решила прекратить недомолвки и поговорить начистоту. Пустая трата времени теперь воспринималась ею как никогда болезненно. — Вопросы здесь задаю я, мисс Грейнджер, — осадил он, продолжая не сводить с неё взгляда. — Малфой сказал, что из Египта, или, как теперь выяснилось, из Парижа вы привезёте последнюю монету, достать которую смогут только духоловы. Это правда? — Вы проводили допрос под Веритасерумом. И ответ на этот вопрос знаете сами, — покачала она головой. Дурное предчувствие усиливалось с каждой секундой, а пришедшее в голову озарение, что единственным вопросом допрос Драко не ограничился, яркой вспышкой света промелькнуло в сознании. Как и причина, по которой он не помнил об остальных. — Мистер Малфой рассказывал о допросе? — Не думаю, что он мог это сделать, — не отнимая у Грюма его требования быть единственным задающим вопросы, в тон ему процедила Гермиона. — Сложно рассказать о том, чего, по его версии событий, просто не было. Если хотели, чтобы я не догадалась, следовало стереть все воспоминания о Веритасеруме. — И тогда Малфой счёл бы Орден идиотами, которые верят Пожирателю Смерти на слово. — А теперь он уверен, что вы хотели обезопасить всех нас, но благородно не нарушили личных границ, а лишь убедились в его преданности, — облекая в слова собственные выводы, Гермиона не до конца понимала зачем. Подобные жалкие попытки воззвать к большей щепетильности при выборе методов не действовали даже на Дамблдора. — Грейнджер, не будьте ребёнком, — отмахнулся он. — Малфой прекрасно обо всём знает, просто не хотел расстраивать только сегодня покинувшую лазарет любовницу. Он убеждён, что любит вас. Насколько в принципе убеждённый расист способен любить говорящую обезьянку, с которой ещё и можно предаваться любовным утехам, — безжалостно отрезал Грюм, заставив Гермиону вздрогнуть от резкой смены тона. — Вы можете гордиться собой. Вербовка проведена блестяще. Малфою плевать на Поттера и на победу, но не на вас. — Знаете что? — с трудом сдерживая клокочущую ярость, Гермиона вернула ему тот тяжёлый сверлящий взгляд, которым он буравил её всё это время, высоко вздёрнув подбородок. — А мне плевать. Думайте что хотите. Это не имеет значения. Можете проверить Веритасерумом и меня. Убедиться, что меня не перевербовали. Пожалуйста, я всё понимаю, ничего личного. Что вам за дело до мотивов Драко, если в конечном итоге получается нужный Ордену результат?! Даже знать не хочу, насколько сильно его вывернули наизнанку, чтобы докопаться до сути! Крестражи будут найдены и уничтожены, этого достаточно! При чём тут мои с ним отношения?! — Вы слишком эмоционально реагируете, мисс Грейнджер. Мне тоже не доставляет радости вместо разработки стратегии вникать в ваши шашни с Пожирателем Смерти, но в отсутствие Дамблдора вынужден это делать. — На этих словах Грюм тяжело поднялся на ноги, сделав несколько болезненных шагов по комнате, после чего снова повернулся в сторону хранящей молчание Гермионы: — Я должен разжёвывать, как его присутствие в доме на Гриммо влияет на боевой дух Поттера? Эти самые нюансы очень важны, когда на кону, без преувеличения, будущее магического мира! Вы умны. Уверен, сами поймёте, насколько нежелательно его присутствие здесь после получения последней монеты. — Вы не можете прогнать его! Драко некуда идти! Он сбежал из дома, чтобы спасти меня! — Гермиона тоже поднялась на ноги, однако, в мгновение ока ощутив жуткую слабость, вновь упала на стул, чувствуя, как по спине струйкой стекла капля пота, а ноги словно стали ватными. — Поберегите силы для последнего привидения, — одёрнул он её. — Что до мистера Малфоя, то оставить его в Париже станет лучшим решением. Допрос и проверка палочки подтвердили, что наш малыш знаком с Авадой не только по урокам Защиты от Тёмных Искусств. Вы наобещали ему многое, собственное покровительство в том числе, но едва ли трибунал сквозь пальцы посмотрит на убийство невинных магглов. Должен ли я освежать в вашей памяти тот факт, что Непростительные получается выполнить тогда, когда волшебник искренне желает наслать заклятие на жертву? — Едва ли возможно пройти войну, обойдясь без Авады. — стараясь выглядеть невозмутимой, парировала Гермиона, уверенная в том, что даже если Драко и убивал, то только от отсутствия альтернатив кроме как умереть самому. И на этот раз посылая к дьяволу собственную хвалёную принципиальность. — Разве не этому учат Гарри, ссылаясь на Пророчество? Есть ли тот, кто ни разу не шёл на компромисс с собственной совестью? Думаете, мы имеем право ловить, допрашивать и порой против воли упокаивать души тех же магглов, которые виноваты только в том, что оказались не в то время не в том месте, что попались на глаза Сами-Знаете-Кому? Вы не убедите меня, что сделать то, о чём вы говорите, Драко не вынудили обстоятельства! — Я говорю это не для того, чтобы оценивать его поступки, а чтобы дать вам общее представление о перспективах, мисс Грейнджер. А они сомнительны. Добудьте с помощью Малфоя последнюю монету и избавьте Поттера от присутствия в его собственном доме врага, — последняя фраза звучала как приказ, и, если бы Гермиона не знала Гарри слишком хорошо, точно подумала бы, что настоял на этом разговоре именно он. — Но это ведь не последняя монета! — воскликнула она в отчаянии, цепляясь за последнюю соломинку и понимая, что после допроса Драко Грюм наверняка в курсе, у кого последний крестраж. — Она не в руках призрака, — отрезал Грюм, явно считавший разговор затянувшимся. — Вы не можете знать этого наверняка, — покачала головой Грейнджер. — Согласен, — неожиданно для Гермионы рубанул он в ответ, отчего она заволновалась ещё сильнее, уже не сомневаясь: план добычи последнего крестража у Грозного Глаза совершенно точно был готов. — Помогающее вам привидение обыщет дом Снейпа в Паучьем тупике. Скорее всего, ничего не обнаружит. И тогда Орден отправится в Хогвартс. Захватим предателя и заставим ответить на все вопросы. И если даже монета каким-то образом снова попала в руки маггла и тот повторил судьбы тех, за кем вы всё это время охотились, вы справитесь с этим и без Малфоя. — Но это безумие! — воскликнула Гермиона, но моментально взяла себя в руки и буквально заставила говорить спокойнее. Больше всего она боялась, что, если спор перейдёт в скандал, её аргументы просто перестанут звучать убедительно. — Профессор Грюм, нам нет нужды рисковать жизнями орденовцев и посылать их в Хогвартс. Вы же знаете, у Дамблдора есть информатор. Мы с Драко почти уверены, что этот волшебник и есть Снейп. Драко может встретиться с ним, попросить передать монету Ордену… — она говорила быстро, заполняя словами каждую секунду образовавшейся паузы. — Довольно! — Грюм выставил перед её лицом ладонь, буквально приказывая замолчать. — Я слышал всё это от Малфоя. Очевидно, он убедил в этих домыслах и вас тоже, однако обсуждать эти глупости не имеет смысла. Указать на личность информатора способен только Дамблдор. Снейп не подтвердил Малфою, что является информатором. Да, он помог вам бежать, но так ведь его связывает Непреложный обет с Нарциссой Малфой. Сами-Знаете-Кто мог прочесть в ваших воспоминаниях о роли Драко в поисках крестражей и прикончить мальчишку, что убило бы и самого Снейпа. Это ничего не доказывает. — Но ведь Драко может связаться с ним ещё раз и прямо спросить! Хогвартс охраняется Пожирателями Смерти, попасть туда непросто, а уйти живыми и того сложнее, не говоря уже о том, чтобы захватить в плен директора! Если есть шанс не рисковать, глупо им не воспользоваться! — Довольно, мисс Грейнджер. Понимаю, вы пытаетесь оставить любовника рядом с собой и ищите для этого любой повод. Вот только Снейп и Малфой едва ли те, на кого стоит делать ставку. Напомнить вам неудавшуюся попытку покушения на Дамблдора, которую организовали в своё время эти двое? Допускаю вероятность смены взглядов для младшего Малфоя, но позволять себе роскошь снова верить Снейпу — всё равно что ожидать разумных речей от горного тролля. — Но, профессор… — Я приложу все усилия, чтобы вы с мистером Малфоем как можно скорее оказались в Париже. Выполните миссию и вернётесь в штаб с монетой. И только с ней. Сейчас долг важнее чувств, мисс Грейнджер. Уверен, что в этих стенах просто нет волшебников, не разделяющих эту точку зрения, — бросив на неё последний взгляд, молчаливо приказывающий не продолжать спор, и кивком указал на дверь, поставив точку.33
1 сентября 2022 г. в 18:00
Комната встретила Гермиону в том же виде, в котором она её оставила месяц назад, до попадания в лазарет. Те же книги на столе, то же висящее на спинке стула худи, что она собиралась повесить в шкаф, но так и не удосужилась это сделать, даже дверь в шкафчике с зельями всё так же осталась приоткрытой. Разве что Кикимер снизошёл до смены постельного белья на новое, да щелчком пальцев, на который его тоже нужно было уговорить, смахнул пыль с горизонтальных поверхностей.
По очевидным причинам она не могла знать, что увидит, придя сюда, и готова была даже наткнуться на стоящие на пороге чемоданы, однако Гарри остался верен себе и не лишил её того места, что она много раз называла собственной крепостью, оплотом безопасности. С ним самим девушка не виделась ни разу. Слышала голос, ведущий тихие беседы с целителями, замечала в проёме двери мелькавшую и такую знакомую шевелюру, смутно догадывалась, что застряла в лазарете на такой продолжительный срок отнюдь не потому, что, как её уверяли, своим походом в тренировочный зал значительно ухудшила собственное состояние… Она чувствовала его участие, даже несмотря на то, что сам он, разумеется, ни за что бы не зашёл к ней.
Вообще, навещали её часто: забегали Фред и Джордж и угощали, вопреки обыкновению, даже не блевательными батончиками, а очень даже приличным маггловским шоколадом. С каждым съеденным кусочком фантазия услужливо подкидывала ей сцены с участием близнецов, покупающих его для неё и попадающих при этом в наизабавнейшие ситуации, выбраться с достоинством из которых по силам только им; частенько наведывались Артур и Молли и приносили ей и без того зачитанные до дыр книги из библиотеки Блэков; появлялись Лаванда и Парватти, пытавшиеся развлечь бессмысленной девичьей болтовнёй; однажды даже заходила Джинни. Визит последней остался в памяти Гермионы откровенно странным, казалось, она толком сама не понимала, зачем зашла, а когда прощалась, Грейнджер готова была поклясться, что они обе взаимно испытали громадное облегчение. Не остался в стороне даже Ремус Люпин, единственный, кто хотя бы немного приоткрыл завесу её информационной блокады и уверил, что Гарри не забросил тренировки, что позволило немного выдохнуть.
Вместе с тем этот месяц по ощущениям стал для Гермионы целой вечностью. Среди всех, кто заходил поинтересоваться её самочувствием, развеселить, отвлечь, приободрить, замотивировать поправляться скорее, не было того, у кого она могла бы поинтересоваться судьбой Драко. Судя по тому, что вряд ли он не навестил бы её, если б имелась такая возможность, её одолевали самые что ни на есть мрачные предположения. При том, что казалось ещё более удивительным — призрак миссис Фландерс также исчез, хотя за эти месяцы девушка успела привыкнуть, что пожилая леди всегда готова была прийти на помощь, словно интуитивно чувствуя, когда таковая требовалась больше всего.
И сейчас, смотрясь в зеркало и укладывая волосы в мало-мальски приличный пучок, Гермиона с трудом сдерживалась от желания как можно скорее броситься на его поиски и пыталась в первую очередь создать для орденовцев видимость, что сама она в полном порядке. И если Драко всё ещё в подвале, убедительно потребовать немедленно выпустить его оттуда. И не убить за это Гарри раньше, чем это попытается сделать Волдеморт.
Тихий стук вырвал её из задумчивости. Бросив последний взгляд на собственное отражение, словно в поисках поддержки даже пусть и у себя самой, она произнесла:
— Войдите! — при этом не имея ни одной идеи, кто мог быть в курсе, что она покинула лазарет: сама же упросила мадам Планель отпустить её на день раньше.
— Итак, ты и правда здесь, — уверенный тон голоса показавшегося в дверях Драко изрядно удивил. Настолько, что осознать собственное облегчение оттого, что он выглядел абсолютно привычно, просто не успела.
— Как видишь, — кивнула она и замолчала, продолжая внимательно присматриваться к нему, будто в поиске подтверждения, что месяц в Ордене для Пожирателя Смерти прошёл без последствий. Видимых, по крайней мере.
Сам же Драко, прикрыв за собой дверь, не сделал больше ни шага. На смену уверенному тону пришёл куда менее бойкий взгляд, который он адресовал ей, словно давал личное пространство. Позволял самой решить, как близко спустя столько времени девушка готова была его подпустить.
Решительно фыркнув, Гермиона быстро подошла к нему и обняла, почти до боли впечатавшись в его грудную клетку.
— Кажется, теперь я действительно понял, что собой представляет маггловский реслинг, о котором постоянно болтает Финниган, — хмыкнул он в ответ, опустив руки на её талию.
— Как ты? — вопрос, который она мечтала задать добрые несколько недель, вырвался почти непроизвольно.
— И ещё, кажется, ты украла мою фразу, — протянул Драко. — Из лазарета тебя выписали, помнишь? Не меня.
— С меня пылинки сдували, ты и сам это понимаешь, — собрав волю в кулак, Гермиона слегка отстранилась и подняла глаза на него. Она надеялась, что если он попытается скрыть от неё что-то, то просто не сумеет. — А вот твоё пребывание здесь наверняка оказалось трудным испытанием.
— Полагаешь, твоей якобы светлой стороны тоже стоит опасаться? — с явным трудом сдерживая улыбку, спросил он, отчего Гермиона ощутила, как на смену беспокойству плавно приходило раздражение и желание стукнуть его чем-то тяжёлым. — Да нормально всё, — поспешил успокоить Драко. Очевидно, перемена в её настроении отразилась во взгляде. — Подержали пару часов в подвале, проверили на наличие отслеживающих чар, допросили под Веритасерумом и выпустили.
— И… о нас теперь всё знают? — немного покраснев, уточнила Гермиона, хотя сама толком не определилась, радовалась ли тому, что не должна будет сама никому ничего объяснять, или же злилась на столь варварские методы Ордена.
— Можешь не волноваться об этом, — вмиг похолодевшим тоном ответил он. — Мне задали только один вопрос: кому я желаю победы в войне, после чего сразу дали противоядие. О твоей порочной связи с Пожирателем Смерти, выходящей за рамки общего задания, по-прежнему знает только Поттер.
— Ты поэтому меня не навещал? — прищурившись, озвучила догадку Гермиона.
— Мне показалось, что будет верным, если ты сама решишь, как, когда и кому рассказывать о нас. И рассказывать ли вообще. И я решил своим вниманием тебя не компрометировать, — спокойно продолжал он, однако договорить Грейнджер не позволила:
— Какая же ты… задница!
— Что? — от её восклицания Драко слегка опешил.
— Я целый месяц в лазарете места себе не находила от беспокойства! — распаляясь ещё сильнее, она уже кричала, совершенно не опасаясь, что её могли услышать. — Думала, что тебя держат в подвале! Отправили под трибунал как Пожирателя Смерти! А теперь ты заявляешь, что запросто мог зайти, но не захотел?! — рявкнула она.
— Гермиона, я хотел… клянусь, хотел зайти… — казалось, он совершенно растерялся, — но ты же сама только что интересовалась, известно ли кому-то о нас. Я не… — он запнулся, но после недолгой паузы поднял глаза, встретившись с её метавшим молнии взглядом и с трудом сдерживая соблазн отшатнуться. — Я не хотел что-то решать за тебя. Сама просила, помнишь? — уточнил Драко, к изрядному удивлению Гермионы, не без труда, но всё-таки выдерживая её взгляд. — И если ты полагаешь, что не видеть тебя месяц мне было проще, то тебя величают умнейшей ведьмой совершенно напрасно!
Гермиона могла по пальцам одной руки пересчитать моменты, когда теряла дар речи, однако это мгновение определённо стало одним из них. Обескураженно продолжая бессмысленную борьбу взглядов с Драко, она даже не сразу заметила, что он вновь оказался совсем рядом с ней, и, только когда их губы соприкоснулись, очнулась, отвечая на поцелуй. Чтобы и долю секунды он не подумал, что она стыдится его присутствия в собственной жизни. Что считает эту связь случайной и что отречётся от всего между ними происходящего, едва безжизненное тело Волдеморта упадёт к ногам Гарри.
Портя пальцами его всегда идеальную причёску, которая раньше её так раздражала, она ещё и тактильно пыталась убедить, насколько нелепы его сомнения в её чувствах.
Драко же, не подозревая о её мыслях и вложенный в поцелуй скрытый смысл, полностью перехватил инициативу, притягивая её к себе всё ближе, и жадно, ненасытно врывался в её рот, снова и снова обдавая её горячим дыханием.
Он становился всё смелее, одна его рука обнимала всё увереннее, другая же забралась под блузку, поглаживая кожу спины, которая с трепетом покрывалась мурашками, с готовностью отзываясь на ласки. Нервные окончания, которые, как ей казалось во время пытки в столовой Малфой-Мэнора, уже никогда не смогут восстановиться и хоть что-то чувствовать, под его прикосновениями будто оживали, оказываясь ещё более восприимчивыми к каждому его касанию. Каждая клеточка тела буквально горела огнём, не в силах дождаться своей очереди, когда его руки также возродят и их способность испытывать то же самое, но уже на совершенно новом уровне. На уровне, что до этого мгновения оставался недосягаемым.
Ещё недавние собственные мысли о том, что ей от него нужен лишь секс, казались теперь не более чем нелепой попыткой лгать самой себе. Безопасная версия происходящего. О ней не надо было задумываться, анализировать, докапываться до сути. Сути, что лежала на поверхности: в эту версию Драко Малфоя оказалось чересчур легко влюбиться.
Чересчур.
Простить годы оскорблений, извинения за которые не были даже принесены. И неизвестно было, жалел ли он о них в принципе. Закрыть глаза на всё сотворённое на шестом курсе его руками зло. И то зло, которое могло быть совершено во время войны и о котором она могла только догадываться.
Позволять осквернённой Тёмной Меткой руке обнимать её за талию.
В глубине души соглашаться с брошенными в ярости словами Гарри. И вместе с этим не соглашаться хоть что-то изменить.
Задыхаться от желания прямо здесь, в штабе Ордена, когда в комнату в любой момент может войти кто угодно, ведь у неё не было теперь даже палочки, чтобы наложить запирающее заклинание.
Словно в подтверждение последней мысли, раздался тихий стук в дверь. В это же мгновение Драко, словно по команде, попытался отстраниться, однако Гермиона не позволила, скрестив поглаживающие его волосы пальцы в замок в области шеи.
— Войдите! — разрешила она, подмигнув Драко, взгляд которого растерянно метался от Гермионы к скрипнувшей петлями двери и обратно.
— Целительница попросила передать мисс Гермионе несколько зелий, — проскрипел куда более приветливо, чем раньше, появившийся в комнате Кикимер. — Если Кикимер помешал, Кикимер просит его извинить, — продолжил говорить он.
— Всё в порядке. Положи туда, я сама расставлю их, — распорядилась Грейнджер, махнув головой в сторону стола.
Молча кивнув, он проследовал в указанном направлении, после чего моментально исчез, но прежде почтительно попрощался не только с Малфоем, но и с ней, чем привёл в окончательное недоумение:
— Что на него нашло? — почти шёпотом спросила Гермиона. — Меня по имени он никогда не называл.
— Ну, я сдал ему местонахождение Регулуса, — не став долго томить, пояснил Драко. — И старый брюзга пересмотрел свою симпатию к Тёмному Лорду.
— А это не опасно? — уточнила она. — Хоть мистер Блэк и в ужасных условиях, но до сих пор Сам-Знаешь-Кто так и не нашёл его.
— Уверен, эльф защитных чар на него не пожалеет, — не согласился он. — Почему ты не позволила мне отстраниться? — резко перевёл он тему. — А если бы вошёл не Кикимер, а тот же Поттер? Или ещё кто из Ордена?
— Я не стыжусь своей любви, Драко, — покачала Гермиона головой в ответ. — Я горжусь ею.
И замолчала, жалея лишь об одном: что нашла в себе смелость это признать так поздно. Что из-за того, что так долго отрицала очевидное, в их жизнь вошли и плен, и дуэль Гарри и Драко, в которой последний чудом не пострадал, и… лишний месяц войны. Глупо. «Для ярчайшей ведьмы своего возраста-то», — не удержалась она от мысленного саркастичного комментария в свою сторону.
Драко продолжал молчать. Она сказала ему о любви во второй раз, но теперь уже он не готов был отвечать. Счёт стал два-один. В его пользу.
— Драко, ты дочитал его дневник? Знаешь, где искать последний крестраж? — решив покончить с этим тягостным молчанием, спросила Гермиона первое, что пришло в голову, и, расцепив пальцы, сделала несколько шагов назад. Освободила его личное пространство. И с неохотой вспомнила бородатую шутку о том, что признание в любви во время секса не считается. — Драко? — позвала она его чуть громче, давая понять, что он мог расслабиться. Неудобная тема закрыта.
— А? Д… да, дочитал, — подтвердил он растерянно и неловко переступил, тем самым оказавшись на несколько считанных сантиметров ближе к Гермионе. — Я уже разговаривал с Грюмом и Бруствером об этом, — проговорил он медленнее обычного, будто резко забыл английский и выбирал каждое слово. — Они знают, что одна монета в Хогвартсе, но не хотят туда соваться, пока мы не уничтожим последнюю, связанную с привидением. Но у нас с ней возникли сложности.
— Какого плана? — с готовностью продолжила она поддерживать разговор, радуясь, что, по крайней мере, на их миссии возникшее в отношениях непонимание не отразится.
— Тёмный Лорд создал тот галлеон позже остальных. Уже после воскрешения, когда ещё был уверен, что изобрёл самый надёжный способ их спрятать. Тогда отец ещё не доложил ему об уничтожении дневника, трясся за свою шкуру…
Драко снова замолчал, а торопить Гермиона не стала, предположив, что, как бы он ни уверял в обратном, всё равно тоскует по своим родным. Скучает по ним. Боится за них. Любит, какими бы они ни были.
— В этот раз монета не в Англии. Тёмный Лорд странствовал по миру, искал союзников. И когда оказался в Египте, продал крестраж одному бизнесмену. За шанс стать проклятым идиот выложил целое состояние, — Драко поморщился. — В общем, пока мы в тупике. Если даже Грюм изыщет способ добыть международный портключ, сама понимаешь, что если нас там поймают, моментально передадут Тёмному Лорду.
— Это действительно так, — протянула Гермиона, нахмурившись. Египет стал одной из тех стран, которые в числе первых признали власть Волдеморта. Союзников там Дамблдору найти не удалось. Самые знаменитые рабовладельцы прошлого с удовольствием поддержали идею превосходства волшебников над магглами. — Что же теперь делать? Даже если мы попросим Элизабет, например, вылететь в Египет на самолёте, найти владельца крестража, то она просто не сможет отобрать монету. Уверена, она задолго до нашего появления в метро обезвредила бы Бенджамина, если бы могла.
— Как вы с ней нашли нужную монету в Гринготтсе? — словно ухватившись за какую-то внезапную мысль, спросил Драко.
— Элизабет её почувствовала. Она словно тянула душу к себе, — пояснила Гермиона, чувствуя, как собственный голос предательски дрогнул от с новой силой охватившего стыда.
— А вдруг этот Мохаммед Аль-Файед всё ещё жив? — словно беседуя даже не с Грейнджер, а с собой самим, задал вопрос он. — Помнишь того цыгана? Он продержался в живых с монетой дольше других. Тогда можно было бы отправить Фландерс туда на маггловском транспорте. Она точно так же нашла бы монету и вернулась сюда. Такой как она никакая тёмная магия нипочём. Гермиона? Ты в порядке? Почему ты побледнела? Тебе нехорошо? Позвать целительницу?
— Нет, — отмахнулась она в ответ. — Повтори имя бизнесмена, которому Сам-Знаешь-Кто отдал крестраж! — требовательно отчеканила девушка.
— Мохаммед Аль-Файед. Обычное имя, для египтянина-то, — пожал плечами Драко, которого явно состояние Гермионы волновало гораздо больше имени владельца крестража.
— Нам не нужно в Египет! Нам нужно в Париж! — воскликнула она, опрометью бросившись к выходу из комнаты. — Я должна поговорить с Грюмом! Срочно! — уже в дверях обернулась она в сторону ничего не понимающего Драко.
Воспользовавшись той секундной паузой, что она невольно создала, Малфой быстро догнал её:
— Задержись, — едва слышно попросил он, оперевшись ладонями о дверь с двух сторон от её головы, и склонился над ней.
— Ты не понимаешь! — с трудом оставаясь на месте, попыталась она достучаться до него, чтобы обрести так нужную в эту секунду свободу. — Я… я найду тебя и потом всё объясню!
— Я не такой тупой, чтобы не понимать, что раз речь про Францию, которая уже несколько лет головная боль Тёмного Лорда, то там мы окажемся без проблем. С чего ты взяла, что крестраж там, сейчас мне не интересно. Я не займу много твоего времени. Задержись, — повторил он, внимательно вглядываясь в неё. Несмотря на тихий голос, в его просьбе Гермионе почудился отголосок отчаяния, и она послушно замерла на месте.
— Что такое, Драко? — спросила она. В душу медленно пробирался страх.
— Помоги мне, — без долгих предисловий заговорил он. — Гермиона, чёрт… Я же сказал, что понятия не имею, как вести себя в этих чёртовых отношениях. Что я сделал не так?
— Драко, пожалуйста, мне нужно срочно… — забормотала она в надежде как можно скорее ретироваться.
— Бля, вот бы ты так сбегала, когда про какой-нибудь Кодекс духолова надо лекцию прочесть, — перебил он её, и не подумав убрать руки. — Я обидел тебя чем-то? Что-то не так сделал? Сказал? Гермиона, пожалуйста… Ты же благородная гриффиндорка, вы не отказываете в помощи тем, кто о ней просит!
— Да с чего ты взял, что что-то не так?! — воскликнула она, от всей души злясь на саму себя, что не сумела сохранить непринуждённый вид в нужный момент. И теперь понятия не имела, какие претензии ему могла предъявить. Кроме тех, которые не озвучила бы и под Круциатусом.
— С того, что наш разговор о чувствах и признаниях в любви вообще не плавно перешёл на чёртовы монеты! — Драко повысил тон в ответ. — Не объяснишь причины такого контрастного душа?!
— Разговор, о котором ты упомянул, не был нашим! — выпалила Гермиона, злясь, что её буквально прижали к стенке. — О любви говорила только я!
— Ты издеваешься? — после довольно длительной паузы, в течение которой Грейнджер боялась поднять на него глаза, спросил Драко. — Мерлин и Моргана, мне срочно нужен Забини в качестве эксперта, сам я просто с ума сойду с тобой!
— Драко, пожалуйста, позволь мне найти Грюма, это важно, — попадание в адские силки едва ли могло конкурировать с нынешней западнёй из его рук. И Гермиона готова была поклясться, что предпочла бы вновь оказаться в объятьях смертельно опасного растения, только бы иметь при этом возможность также буквально провалиться сквозь землю.
— Гермиона, — позвал он её по имени, проведя длинными пальцами по подбородку и заставив поднять взгляд на себя, — я люблю тебя. Люблю. Просто когда ты произносишь что-то подобное, не могу поверить, что это ты мне. Это так сбивает с толку. И пока я пытаюсь поверить в услышанное, ты уже успеваешь себе что-то надумать… Женщина, как же с тобой сложно… — почти пожаловался он, растерянно потерев лоб, будто о чём-то задумался.
— Что поделать, — пожала она плечами в ответ. — Здесь варианта, что за нас обо всём договорятся родители, просто-напросто не существует.
— Ну ты хоть делай скидку, что я не Поттер, чтобы понимать тебя с полуслова! Мы не общались полжизни, Гермиона, — отчаянные нотки в голосе молниеносно сменили обманчивый полушутливый тон предыдущих фраз. — Я не отпущу тебя, пока не буду уверен, что ты меня услышала. Про любовь.
— Я тебя услышала, — чувствуя, как теплеет на душе, поспешила заверить его Гермиона. — Но сейчас я должна срочно разыскать Грюма, чтобы он через союзников договорился о трансгрессии в Париж. Хочу как можно скорее освободить эту душу от крестража.
— Именно Париж? — он немного мечтательно улыбнулся. — Город любви. Так давно там не был.
— Ох, Драко, — не сдерживая горечи в тоне, она встала на цыпочки, подарив лёгкий поцелуй. — Боюсь, что от этого привидения мы выслушаем историю большой нелюбви. И что порой бывает, когда супругу себе выбираешь не сам. Мне пора. Объясню всё позже.
— Заинтриговала, — признался Драко, однако руки убрал, позволив ей покинуть комнату.