Против правил

– Так почему бы нам не расстаться, Ханма?! – истошный крик заполнил всё пространство комнаты. – Ты постоянно там! С ними! А я здесь пашу как проклятая, дабы устроить что? Наше будущее? А оно у нас есть?! Она медленно оседает на пол, закрывая лицо руками: – Что же мне делать, Шу? – почти шепчет, – я осталась одна. А тебя я... больше не чувствую рядом. Дождь мелко моросит, оседая на уже порядком мокрый асфальт. Звук изредка проезжающих мимо машин режет слух. Парень сидит на веранде, закуривая очередную сигарету, со счёта которых уже давно сбился. Пустая пачка летит в угол, глухо ударяясь о стену. Густой дым хаотичным узором утопает в холодном воздухе, пока он делает новый затяг полной грудью. Взор задумчиво устремлён в сторону дороги, что полностью опустела с наступлением грозы. Ветер набирает обороты, разгоняя прозрачную стену и устремляя косым напором прямо на его хмурую фигуру. Но ему всё равно – самое время охладиться. Остаток горечи недавней ссоры всё ещё будоражил сознание, возбуждая нервную систему до состояния кипения. Шуджи тушит окурок о железный поручень, тяжело вздыхая. Голова, налитая свинцом, падает на колени в попытке абстрагироваться от внешнего мира. Капли бьют по окну, набирая обороты. Девушка сидит в тёмной комнате, укрыв тело мягким пушистым пледом. Всё равно холодно. Слёзы на её щеках оставили мокрые дорожки, бегущие по подбородку. Глаза покраснели, – она изо всех сил пытается остановить нещадное жжение, неуклюже смахивая ладонями остатки, но кисти сразу же окрашиваются в черный цвет туши, не выдержавшей испытания на стойкость. Недовольно шмыгнув носом, ложится на самый край кровати, выключая свет. С каждой минутой хрупкая фигура всё больше сжимается, принимая позу эмбриона. Девушка судорожно закрывает рот ладошкой, сдерживая слёзы и слова, что ещё не успела произнести. Лично ему. Ссоры или недопонимания – обычное явление, не так ли? Не важно, сколько вам лет, суть всегда остаётся одна и та же, меняются лишь способы разрешения данной проблемы. Отношения – это лестница вверх, по которой идут оба, крепко держась за руки. Но как быть, если один устал и.. оступился? Фразы, брошенные в такие решающие моменты, режут не хуже острейшего в мире ножа. И знаете, даже эти раны заживут гораздо быстрее. А шрамы, оставленные после, – всего лишь напоминание, болезненный урок. А что же до душевных? Ханма прокручивает в своей голове все эпизоды их совместной жизни – столько пережили, а сколько ещё предстоит? Или предстояло, если быть точнее. – Твою мать, – шипит, нервозно выискивая новую пачку в кармане. Руки дрожат. Шуджи делает медленный вдох, закрывая глаза. Гроза усилилась, вторя буре внутри. ××× Ресницы дрожат от неспокойного сна, заставляя тяжёлые веки распахнуться. Рука тянется на противоположную сторону кровати, мягко постукивая. Никого. Девушка поднимается, оглядываясь по сторонам – темно и тихо. В панике вскакивает, цепляя плед под руку, и выбегает из комнаты, быстрыми шагами спускаясь по деревянной лестнице, скрипящей под натиском. Глаза расширяются, стоит заметить согнутую широкую спину за стеклянной поверхностью. Облегчённо выдыхает – не ушёл, здесь. Она видит как ветер суровым потоком подхватывает края его куртки, обнажая насквозь мокрую футболку под ней. Становится тревожно. Делает неуверенный шаг вперёд, прикусывая губу. Неслышно отворяет дверцу, пропуская бушующий ураган в дом, но совершенно не заботясь об этом. Ханма же даже не пошевелился, сохраняя мнимое спокойствие, лишь плотно сжатые кулаки выдавали в нём нервозность. – Шу, – тихо говорит она, подходя ближе и накидывая на его плечи плюшевый плед, – ты же заболеешь. Сколько ты уже.. – С того момента, как ты заперлась в комнате, – сухо отвечает Ханма. Он поднимает голову с колен, поворачивая голову в её сторону. Пронзительный взгляд заставляет сердце пропустить удар: – Скажи... Ты серьёзно хочешь этого? Расстаться? Я знаю, что бываю тем ещё говнюком, но я люблю тебя, чёрт тебя дери! – резко вскакивает, хватая напуганную девушку за плечи. – Почему ты это произнесла? Зачем?! – Так это тебя задело, – она слабо усмехается, освобождаясь от его хватки, – мне было больно все эти три года, Шу. Невыносимо больно. Я правда пытаюсь всё наладить, но всему есть... – Стой! – Ханма устало садится в кресло, вытягивая руки вперёд, – ты же знаешь, я во всём этом полный ноль, но я всё исправлю, честно, ты только не молчи о том, что тревожит. Только об этом прошу. Я больше не вынесу такого дерьма. Девушка хныкает, часто моргая глазами, и пытается произнести хоть что-то. Но грудную клетку так разрывает, что это кажется невозможным. Она всхлипывает. – Малышка, иди ко мне, – Шуджи смотрит серьёзно, без намёка на насмешку, – пожалуйста. Без колебаний ступает босыми ногами по мокрому полу, подходя ближе, и охает, как только чувствует, что её подняли на руки. Ханма аккуратно усаживает её на колени, накрывая пушистой тканью, сохранившей в себе ещё каплю тепла. Он нежно гладит её по щеке, притягивая ближе, и крепко обнимает. – Всё будет хорошо, – хрипло шепчет в изгиб тонкой шеи. – Обещаешь? Шуджи поджимает губы, всматриваясь в глаза напротив. Только сейчас ей стали заметны изменения в его мимике – он... был напуган? Оставив вопрос без желанного ответа, девушка отстраняется, стягивая с его широких плеч тяжёлую от впитавшейся воды куртку, бросая на пол, параллельно накрывая другой стороной пледа. Тянется губами к его – он перехватывает инициативу, обхватывая ладонями её лицо, и стремительно притягивает ближе. – Шу... – обнимая за шею, шепчет, прикрыв глаза, – пойдём в дом. Мне очень холодно. Ханма подхватывает хрупкую фигуру на руки, унося на второй этаж. Укладывает девушку на кровать, ложась рядом. Её холодные руки сразу накрепко обхватили его талию. Шуджи убирает непослушную прядь волос, нежно целуя возлюбленную в лоб, шепча какие-то милые слова. Тяжёлый день забирает силы до остатка, закрывая веки мутной пеленой сновидений. – Я люблю тебя. Девушка еле слышно вздыхает, медленно засыпая. Лишь поздней ночью в тёплых объятиях любимой он услышит еле различимое: – Мне так холодно и одиноко только без тебя. Искренняя улыбка озаряет его уста. Он блаженно закрывает глаза, уверяя себя в том, что обязательно сделает завтрашний день своей малышки самым лучшим. Как и все последующие, конечно. А дела подождут.