Против правил

Собрание заканчивается шумом восторженных возгласов. Руки летят вверх, разрывая ночное небо. Энтузиазм и радость заражают. Победа. Очередная победа. Неудивительно. Манджиро же лениво сидит на каменной плите, провожая взглядом последнего человека, что тихо удаляется с территории храма. Дракен возвышается над его фигурой тёмной тенью: – Идём? Все уже разошлись. Сано поднимает тяжёлый взгляд на его лицо и еле слышно вздыхает, спокойно проговаривая: – Иди без меня. Ещё дела есть. Рюгуджи хмурит брови, но не смеет возразить. Лишь хрустит затёкшим плечом и разворачивается в сторону выхода, где всё ещё томилась в ожидании Эма, нервозно переменаясь с ноги на ногу. Блондин провожает взглядом пару, ещё несколько секунд залипая усталым взглядом в одну точку. Оперевшись на острые колени, медленно поднимается, двигаясь в сторону байка и попутно размышляя о правильности пришедшего в голову ответа на вопрос, что стальными гвоздями впился в мысли. Рёв мотора разрывает удушающую тишину на сотни мелких крупиц, и глава Тосвы стремительно мчится в тёмную пучину Токио. Её дом находился почти на окраине города. Там вечно царила непроходимая глушь. В первый раз Манджиро сильно удивился этому явлению, ведь такая мягкая девушка должна была жить... Просто жить? Ну, знаете, большой уютный дом, полный тепла семейного счастья, собака, фотокарточки и всё такое... А в реальности Сано столкнулся лишь с маской мнимой робости и притворства, ведь его подруга оказалась обыкновенным подростком в утопии проблем и невроза. Её комната – неспокойно синего цвета. Бледные руки всегда заклеены пластырем. Вечно красные от недосыпа глаза лишены всякого намёка на радость или восхищение чем-либо. Безразличие. Это всё, чем Сано мог охарактеризовать её душу. Но зрачки стремительно заполняют всё пространство радужки, как только он замечает яркий свет в одиноком окне. Неужели... *** В маленькой, но просторной комнате наконец-то воцарила такая желанная атмосфера. Всюду развешена пушистая декоративная мишура для интерьера, при свете гирлянды отдающая всеми возможными цветами радуги. На столе расположились горящие оранжевым огоньком свечи, придающие спокойствие и тепло. На диване же уютно сидят плюшевые игрушки, весело улыбаясь и следя за тем, как девушка делает последние штрихи по украшению комнаты. Наконец-то состояние души соответствует окружающей обстановке. Вздыхая, девушка тянет руку вверх и цепляет за крючок последний хвостик сиреневой гирлянды на стене. – Вроде бы всё, – ещё раз осматривая пространство придирчивым взглядом, проговаривает и смотрит на настенные часы. *** – Обними меня, – требовательно шепчет блондин, как только переступает порог её дома, – и не отпускай. И она накрывает его плечи своими ледяными руками, также робко и неуверенно, но со всей душой, что видно невооружённым глазом. – Майки, – в голосе чувствуется небывалая до этого лёгкость, и Сано готов утонуть в этом всепоглощающим чувстве, – я подумала, что пора выходить из зоны комфорта... Манджиро глубже зарывается в шёлковые волосы, вдыхая родной запах спелых яблок и корицы, и хрипит: – Ты хотела сказать из утопии? Девушка лишь хмыкает в ответ, чувствуя невообразимую благодарность своему лучшему другу, что так крепко сжимает её талию сильными руками. Каждое его прикосновение обжигало, заставляя плавиться и таять. И речь совсем не о материальной оболочке. – Только смогу ли помочь тебе я, когда ты будешь в этом нуждаться? – произносит одними губами, не смея задать вопрос вслух. Ведь не каждый готов взять на себя ответственность за другого, как бы не хотелось... Особенно в тот момент, когда видишь мелкие трещины на лице человека напротив.