Не могу дождаться(Can't Hardly Wait)

Гермиона не могла перестать думать о Пьюси с тех пор, как вышла из его комнаты. Она не думала, что когда-нибудь преодолеет абсолютное унижение от того, что заснула на его диване, особенно когда он был так мил с ней. Этого она никак не ожидала. Джинни не отказалась от получения полной истории о невозвращении Гермионы в Гриффиндорскую башню, возможно, почувствовав ложь, которую говорила ее подруга. Необходимость повторять эту ночь снова и снова, только заставляла ее желудок скручиваться, задаваясь вопросом, должна ли она извиниться перед волшебником. Это было так приятно, что он был готов засучить рукава рубашки и провести время, просматривая бесконечные записи переписи населения, делясь с ней частью тяжелой работы. Когда они работали над достижением общей цели, они действительно хвалили друг друга в своей работе. Гермиона надеялась, что, может быть, у них с Эдрианом Пьюси все наладится, но, похоже, менее чем за двенадцать часов она все испортила. Между ними было что-то, какое-то напряжение, кипящее под поверхностью, которое, казалось, они никогда не смогут поколебать. Вместо этого это постоянно выливалось в маленькие злобные выпады друг против друга, абсолютно уничтожая любой прогресс, которого они могли бы достичь в улучшении своих межличностных отношений. О, что с ней было не так, что она не могла не возразить? Потому что она быстро поняла, что не хочет спорить с Пьюси. Ей очень нравилось работать с ним, и она подумала, что они действительно могли бы стать друзьями, если бы смогли оставить вражду позади. Ей не нравилось слышать, что он думает о ней — что ей каким-то образом сходили с рук вещи, которые не сходили с рук другим студентам. И, может быть, это было так больно только потому, что она знала, что в этом есть зерно истины. Но это было не так, как если бы он не использовал свои сомнительные личные связи, чтобы получить доступ к секретным записям переписи населения. Может быть, он мог бы увидеть выгоду в использовании этого специального лечения, если бы вы использовали его по правильным причинам. К тому времени, когда ее уроки закончились, Гермиона была полностью поглощена мыслями об Эдриане, но в основном из-за их совместного предприятия по выяснению того, что случилось с Максом Парни. Несмотря на то, что им еще предстояло просмотреть несколько записей переписи, она не думала, что они найдут какое-либо подтверждение существования волшебника по имени Макс Парни. Просмотр маггловских записей имел некоторые достоинства, но она была почти уверена, что магглорожденного не выбрал бы Слизерин в качестве своего избранного факультета, чтобы присоединиться к нему во время учебы в Хогвартсе. С момента окончания войны прошло недостаточно времени, и магглорожденный никак не мог чувствовать себя желанным гостем на факультете серебра и зелени. Это была печальная реальность, с которой приходилось сталкиваться. Неприятное чувство скрутило ее живот, когда она пришла к логическому выводу о волшебнике — Макс Парни, должно быть, лгал о том, кем он был на самом деле. Она сомневалась, что они с Пьюси смогут заставить его раскрыть, кем он был на самом деле, так, чтобы она это одобрила. Гермиона подумала, что Пьюси мог бы придумать несколько творческих способов заставить его заговорить. Должен был быть какой-то другой способ, чтобы они могли докопаться до сути, хотя Макс ничего не знал. Гермиона была поражена некоторым блеском во время урока зелий. Она честно не знала, почему не подумала об этом раньше. Ей просто придется попросить Гарри одолжить карту Мародера. Они могли бы найти Макса, и на Карте было бы четко указано, кто он такой. Конечно, это означало бы раскрыть природу Карты Эдриану Пьюси, слизеринцу, но она подумала, что жертва того стоит. Надеюсь, он будет заинтригован блеском работы с чарами и не будет слишком зациклен на том, как она и ее друзья использовали ее, когда были студентами. Надеюсь, он не воспримет это просто как еще один способ, которым она получила особое отношение. Как только она закончила занятия на сегодня, Гермиона знала, что у нее будет достаточно времени, чтобы отправиться в совятню, чтобы написать Гарри короткую записку с просьбой одолжить Карту. Она не была уверена, насколько убедительно теперь аврору Поттеру потребуется одолжить ее ей. Гермионе не особенно хотелось рассказывать ему о Максе. Это просто излишне все усложнило бы, и она была уверена, что Гарри захочет принять в этом участие. Если Макс окажется безобидной, как муха, она была уверена, что ей будет неловко из-за того, что она втянула всех в подозрения. Гермиона выбралась из подземелий, сосредоточившись на том, чтобы вернуться в Большой зал до начала ужина. К тому времени, когда она оказалась на первом этаже, она почти не услышала, как кто-то зовет ее по имени. -Эй, Грейнджер, подожди! — сказал голос, наконец, достаточно близко, чтобы она могла его услышать. Обернувшись, она с удивлением столкнулась лицом к лицу не с кем иным, как с Драко Малфоем. -Салазар, Грейнджер, как ты можешь идти так быстро, когда таскаешь с собой так много книг? — спросил Малфой, забавляясь и немного запыхавшись. Гермиона рассмеялась. «Я думаю, тебе, возможно, придется вернуться к тренировкам по квиддичу, если ты так устал от меня, Малфой», — возразила она, подумав, что было немного забавно видеть его таким взъерошенным- таким совсем не похожим на Малфоя. -Если бы им понадобился ловец в этом году, я бы сделал это, — сказал он ей в момент откровенности, -но моим навыкам, вероятно, не хватает после того, как я не играл несколько лет. И это было бы не то же самое…не играть против Поттера. Она подняла брови, удивляясь тому, что Малфой действительно признал, что его соперничество с Гарри было, по крайней мере, частью причины, по которой он с самого начала играл в Квиддич. -Так, в любом случае, куда ты так спешила? — небрежно спросил он. Гермиона почувствовала, как в ней нарастает раздражение. Если он видел, что она так спешит, то почему с самого начала остановил ее? «На самом деле я шла в совятню. Я надеялась добраться туда и вернуться до ужина, — сказала ей Гермиона, прикусив нижнюю губу. Теперь она не думала, что у нее это получится, и ей придется уйти потом. Может быть, по дороге в апартаменты Пьюси. «Но, что тебе было нужно, Малфой?» -Что мне было нужно? — спросил он растерянно. -Ну, да, это ты остановил меня в коридоре, — ответила она, немного раздраженная теперь, когда он разрушил ее планы, -так что…? Малфой вгляделся в ее лицо. -Э-э, мне жаль, Грейнджер, — сказал он, -это просто…ну, Макс Парни сказал, что тебе нужно поговорить со мной. Он сказал, что это срочно. Гермиона издала звук раздражения. Так зачем же ему идти и делать это? -Это так странно, — сказала она, задаваясь вопросом, не происходит ли что-то на заднем плане, о чем она не знала, -я не разговаривала с Максом несколько дней. Не говоря уже о том, что я не сказала ему, что ищу тебя. -Он солгал? — спросил Малфой, в равной степени озадаченный таким поворотом событий. -Очевидно, — ответила Гермиона, подумав, что Малфой, вероятно, не был вовлечен в заговор, -но это так странно, потому что Эдриан Пьюси только вчера спрашивал меня, что я о тебе думаю. Я удивляюсь, почему люди пытаются свести нас вместе. -О, думаю, теперь я это понимаю, — сказал Малфой с ухмылкой. -Понять что? — спросила Гермиона, не думая, что это кажется более ясным, чем минуту назад. Может быть, Малфой не был таким уж невинным во всем этом? Прежде чем Гермиона смогла даже осознать, что происходит, Малфой схватил ее за челюсть, приподняв ее лицо, чтобы похвалить угол его взгляда. Затем он наклонил голову и прижался губами к ее губам. Она была ошеломлена, неподвижна, как крольчонок, который забыл, что может убежать, когда приближается опасность. Гермиона застыла, не в силах отреагировать на тот факт, что ее целовал Драко Малфой — и так случайно! Ее глаза все еще были широко открыты, и она удостоилась довольно нелестного взгляда на его лицо; его глаза были плотно закрыты, а губы тоже, не оставляя возможности углубить поцелуй, если бы она захотела. Было почти забавно, как сильно он, казалось, ненавидел это. Но потом краем глаза она заметила, что Эдриан уставился на нее и Малфоя, ошарашенного, очевидно, расстроенного по дороге на ужин. На его лице появилось мрачное выражение, и прежде чем она успела отреагировать, он бросился в том направлении, откуда она пришла. Гермиона вырвалась из объятий Малфоя и попыталась окликнуть его, пока он не отошел слишком далеко. «Пьюси, подожди!» — сказала она, только чтобы увидеть, как он уходит все дальше и дальше. -Что это было, Малфой? — потребовала она, поворачиваясь, чтобы посмотреть на своего блондинистого однокурсника. -Просто пытаюсь подтолкнуть тебя в правильном направлении, — сказал он, пожимая плечами, -а теперь мне нужно поговорить с Асторией. Прежде чем она успела отчитать его за импульсивное поведение, Гермиона поняла, что ее окно, в котором она увидела Пьюси, быстро закрывается. Убегая в том направлении, куда он направился, она не знала, почему чувствовала, что должна извиниться перед ним за это. Это было не так, как если бы она поцеловала Малфоя — все было наоборот. Но даже если бы она поцеловала Драко Малфоя в главном коридоре, где все могли видеть, почему она чувствовала, что ей нужно смутить Пьюси? Она была на полпути к его апартаментам, когда поняла ответ на этот вопрос. Очевидно, она хотела дать ему понять, что у нее нет романтического интереса к Малфою. Он спросил об этом в тот же день, и она была честна с ним. Поверит ли он ей-это другой вопрос. Но Гермиона решила, что ей просто нужно заставить его поверить ей. Гермиона затаила дыхание, ожидая, пока он откроет дверь. Она напрягла слух, надеясь услышать какие — либо признаки его присутствия на другой стороне, но осталась разочарованной. -Ну же, Пьюси, — практически умоляла она, -мы должны поговорить о…о том, что ты видел, — добавила она, на самом деле не желая объявлять коридору, что на самом деле произошло с Малфоем. Затем она услышала шарканье с другой стороны и поняла, что Пьюси был там и слушал. Он все еще не сделал ни малейшего движения, чтобы открыть дверь. Гермиона покраснела. Только во что он играл, стоя там и позволяя ей выставлять себя полной дурой по ту сторону двери? Было ли все это для него большой шуткой? Что ж, если он не хотел говорить об этом, то и она тоже не хотела! -Хорошо, тогда я просто уйду! — практически крикнула она, -я все равно не понимаю, почему тебя волнует, поцеловал ли меня Малфой. Что тебе до этого, Пьюси? А? Она уперла руки в бока, вызывающе, хотя разговаривала с довольно невпечатляющим портретом, а не с волшебником, с которым постоянно спорила. Как раз в тот момент, когда она собиралась оставить его в любом настроении, в котором он был, оплакивая потраченную впустую ночь исследований, Гермиона ахнула, когда портрет резко открылся. Эдриан был обнаружен, уставившись на нее с каким-то обиженным видом. Но именно его карие глаза были наполнены какой-то…ревностью, от которой у нее действительно перехватило дыхание. Неужели Эдриан ревновал к Малфою? -Ну, тогда заходи, — приказал он. «Давай поговорим.»