Место, где царит покой

В детскую влетела Аника. Она тяжело дышала и постоянно повторяла: «Красный код. Красный код». Инеж знала, что это значит: они с Казом разработали эту шифровку на случай непредвиденных ситуаций. Вот и одна из них. - Сколько у нас времени? - Минут семь от силы, а может и меньше. «О, Святые, помогите!» - взмолилась сулийка. Им очень сильно повезло, что она с Лив только собралась на прогулку. Инеж схватила свои пояса с ножами и дочь, а Анике предоставила достать дежурную сумку со всем необходимым. Чутьё Каза или его просчет? Не важно. Никто не говорил, что усидеть на двух стульях будет легко. Никто не говорил, что интриги Торгового Совета – это детские шалости. Никому не понравилось, что выходец из Бочки, известный преступник стал влиятельной государственной фигурой. Каз играл на законах Керчии, и чем больше играл, тем больше находил лазеек, а это раздражало всех: членов Торгового Совета и врагов-завистников в Бочке. Сулийка знала свои обязанности и план действий, но в душе надеялась, что они не воспользуются разработанной кодировкой опасных ситуаций спустя восемь месяцев после рождения дочки. Неужели они не смогли сохранить тайну её существования? О ней знали единицы, вычислить предателя не составит труда, но этим потом займется Каз. Инеж нутром ощущала неистовый гнев супруга, который навис над городом, словно цунами, готовое с минуты на минуту обрушиться на всех. Застегивая на дочке пуговицы от её пальто, девушка вспомнила про то, чего точно нет в их сумке. - Аника, вон те микстуры в сумку закинь, – сулийка указала на бутылочки, стоящие на комоде. - Призрак… - попыталась возразить девушка, но в итоге выполнила просьбу. Инеж выскочила в коридор и направилась, как казалось, в тупик. Дернула рычаг, открыла потайную дверь и спустилась на первый этаж, в маленькую темную кладовку, открыла люк на полу и оказалась в туннелях. Аника тихо следовала за ней, подчищая и заметая следы, чтобы никто не понял, как они покидали дом. - Пим мне денег должен будет, - бубнила себе под нос девушка, следуя за Призраком. - Ты решила долги подсчитать? – Инеж благодарила Святых, что Лив сидела тихо и лишь изредка издавала какие-то не очень громкие звуки. - Мы поспорили пару месяцев назад, как Бреккер проникает с туннелей прямиком на второй этаж, обходя охрану, - Аника обернулась через плечо, проверяя наличие хвоста. – Я была уверена, что есть какой-то тайный ход, но пока не смогла доказать это. Теперь знаю и Пим мне должен. - Аника, от моего восьмимесячного ребенка шума меньше, чем от тебя, - раздраженно бросила сулийка. Нервы были на пределе. Инеж прикидывала в голове ход её действий. Конечно, у них с Казом все было схвачено, но не зная обстановки в Гавани, туда лезть - глупо. Остается второй путь: сбрасывать хвост и залегать на дно в одном из оговоренных мест. Она не знала, успел ли Каз подготовить все точки на случай такой ситуации, чтобы можно было разместить без проблем Лив, поэтому решила идти на риск и отправиться в то место, которое больше всего подходило для ребенка, еще до его появления. - Сворачивай направо, - скомандовала Аника, Инеж подчинилась. Так или иначе, лейтенант банды лучше знает, где их ждет транспорт. Воздух в туннелях всегда был влажным и землянистым, но Инеж ранее не доводилось бывать в них зимой, она в принципе ими особо не пользовалась: предпочитала крыши, море, но никак не землю и явно не подземелье. Она словно сиркузойский сокол, что любит свободу-полет, нежели змей, что рожден ползать по земле. Впереди, в свете фонарей, виднелась лестница. Лив уже начинала недовольно крутиться на руках матери и что-то возмущенно лепетать. Инеж старалась её успокоить, но, похоже, такая прогулка принцессе не пришлась по душе. - Ливи, дорогая, только не плачь и не кричи, иначе нам всем будет очень плохо, - успокаивала дочь девушка. - И это слабо сказано, - вставила свои пять копеек Аника. Они выбрались из туннеля и оказались в прихожей дома. Здание принадлежит Отбросам, поэтому тут было относительно безопасно. Аника отправилась за их транспортом. Они были в новой части Кеттердама. Пусть в старой в основном пользовались лошадиными повозками из-за того, что улицы не позволяли ездить автомобилям – новому виду транспорта, пришедшего с Фьерды – но вот в новой части Кеттердама улицы были шире и как раз позволяли использовать все возможные виды передвижения. Лейтенант Бреккера не заставила себя долго ждать. Она вернулась с машиной – на ней точно они быстрее покинут город: автомобили используют только очень богатые купцы или же члены Торгового Совета, а таких людей беспокоить нельзя и документы у них точно никто не проверяет. Инеж быстро села в машину и зашторила окна. По суматохе, царившей вокруг, было понятно, что в городе неспокойно. Городская стража стояла на каждом углу, и если в новой части города было тихо, то Инеж прекрасно понимала, что в Бочке твориться полный хаос и неразбериха. «Лишь бы с Воронами всё было хорошо. Лишь бы Каз был цел». Инеж возносила своим Святым молитвы, пока они выезжали из города. Лив что-то лепетала матери, прибывая в восторге от увиденного и пережитого. Это была первая её вылазка в город, дальше сада за домом она нигде ещё не бывала. А тут и туннели, и город, и автомобиль, но впереди её ждали ещё сюрпризы. Ребенок явно был под впечатлением, даже не обращая внимания на то, что голос матери не похож на нормальный и что с ней разговаривают отрешенно, не вникая в то, что она лепечет и на что показывает. Они выехали за город и, скрывшись из виду, остановились в безопасном месте. Инеж достала из сумки длинный кусок ткани и стала обматывать себя и дочь им. Аника поняла её идею и помогла девушке. Теперь Лив сидела, будто в сумке у мамы. Народ Сули часто использует слинги для переноса деток, поскольку в путешествии в караванах им требуются обе руки, прямо как сейчас. - Надо отогнать машину в укромное место, а то она слишком заметна за городом. Иди на конюшню и езжай в Лоттердам, я вас догоню. - Аника, я не поеду туда. Лив долгой дороги не выдержит, и её надо спрятать в куда более укромном месте. Найди Каза и скажи ему, что я буду там, куда он обещал нас отвезти на праздники, он поймет, - девушка в ответ только кивнула, села в машину, завела двигатель и поехала туда, куда требовалось. Инеж же взяла сумку и пошла с дочерью в сторону конюшни. Хозяин конюшни в прошлом работал на Отбросов. При каких обстоятельствах он стал немым, сулийка не знала, но Каза он боялся больше смерти, поэтому без колебаний отдал лошадь после того, как получил свои деньги. Он никого не видел и не слышал. Идеально для беглецов. Лив восторженно крутила головой, насколько ей позволяли материнские путы. Такого она еще в своей жизни точно не видела и ей все было интересно, тем более, что её мама теперь вела с ней беседу, пытаясь таким образом занять ребенка и успокоить саму себя. Ехать им предстояло не долго. Как любил говорить её супруг: «Прятаться нужно там, где тебя никто не станет искать – перед носом». Она вела лошадь. Лив широко улыбалась, ей определенно было весело, она не разделяла материнской тревоги и опаски. Она о чем-то говорила матери, точнее скорее спрашивала, копируя когда-то услышанную вопросительную интонацию. - Мы, дорогая, едем туда, где ты не встретишь городской суеты. Там по утрам будят петухи и дышится намного легче, чем в твоем родном Кеттердаме, - Инеж оглянулась, проверяя дорогу, и продолжила. – Твой папа однажды отвёз меня туда много лет назад и с тех пор мы в этом месте не появлялись. Девочка внимательно посмотрела на свою маму, ожидая продолжения и потянув короткое: - Ээ. - Мы едем навстречу твоим корням, моя принцесса. В Лиж. *** Начало декабря выдалось неснежное, вокруг все было серо, мрачно. Природа уже отошла к зимнему сну и как будто замерла до весны, ожидая, когда её укроет белым одеялом. До Лижа ехать недолго, он где-то в часе-полтора ходьбы от Кеттердама, а на лошади того быстрее. Родина Каза располагалась дальше, за Лижем, где начинались фермерские угодья, которое он скупил под вымышленным именем - Иоганн Ритвельд. Лет шесть назад Инеж была тут с Казом. Тогда он и рассказал ей о том, что его отчий дом можно использовать в случае крайней нужды как пристанище. Он построил недалеко новый дом, который сдал семье одного фермера, который теперь приглядывал и за хозяйским. Внутри всё осталось так же, как и запомнилось Инеж, разве что дом казался куда более пустым, чем в воспоминаниях. Тут было холодно и сыро, понятно, что давно никто не топил. Теперь сулийка заботилась не только о себе, но еще и о Лив. Хватит того, что они обе недавно отболели и у дочери лезет очередной зуб. Слава Святым, этот идет куда легче двух предыдущих. Ей пришлось вернуться в хлев, где она оставила лошадь и набрать немного сухих дров и сена для розжига. Таскать дрова наперевес с Лив было далеко непросто, но оставить ребенка одного в пустом и холодном доме она не могла. Девочка начинала капризничать: она как минимум хотела есть и спать. Инеж мысленно благодарила Нину, которая ей всегда присылает с Фьерды самые передовые разработки и новшества. Детские впитывающие трусики стали просто находкой для Инеж на прогулке и ночью, однако сейчас они выручили как никогда, но все равно их тоже пора менять. Разжигая камин и печь на втором этаже, девушка изо всех сил пыталась успокоить ребенка, но все её попытки были тщетны. Молока у неё осталось мало, оно пропадало, однако должно хватить на запоздалый обед-ужин. Сцеживать молоко в бутылочку под неистовые крики дочери – худшее, что с ней могло произойти. Она начинала нервничать, а от стресса молоко шло ещё хуже обычного, словно порочный круг из которого не выбраться. Однако она справилась. Пока Лив ужинала и засыпала на диване, недалеко от камина, её мама обдумывала свои дальнейшие действия. Каз говорил, что готовиться заговор. Некоторых из заговорщиков он знал не только по имени, но и по опыту, однако всех установить и ликвидировать не успел, тем более руки растут из самого Торгового Совета, а от кого именно – выбирай не хочу. Лив уснула, Инеж обошла дом, проверила, чтобы все окна и двери были закрыты. Окна и так были зашторены, она не зажигала свет, чтобы всё как можно меньше говорило о том, что тут кто-то есть, хотя дым из трубы сдаст её в два счета. Девушка подставила к дивану стул, чтобы дочь нечаянно не свалилась, укрыла её пледом из сумки и поднялась на второй этаж. Лестница скрипела даже под её весом, значит, она услышит, если кто-то вздумает к ней покрасться. Половицы не отставали от лестницы. Инеж предполагала, что Каз не добрался до этого дома после рождения Лив и не обустроил его к её появлению, но зато в шкафу нашлись вещи для него и для Инеж, а для дочери сулийка всегда держала сумку со всем необходимым на всякий случай. Печь прогревала комнату, которую присмотрела бывшая шпионка – в далеком прошлом детская её супруга и его брата. Из окна открывалась лучшая обозревательная точка на местность. Девушка еще раз окинула взглядом округу и поспешила вниз к дочери. Пусть сейчас темнело рано и пусть обед у Лив был поздним, но её все равно надо будет чем-то покормит вечером, а молока она на ещё одну порцию не надавит точно. Может фермер и не протапливал хозяйский дом, чтобы было сухо, но часть сделки, касающуюся продуктов на случай нежданного приезда хозяев он сдержал. По крайней мере, Инеж знала, что приготовит поесть ребенку. За все годы работы с Казом, а потом борьбы с работорговцами она не раз пряталась, отсиживалась и залегала на дно, но это было впервые с ребенком. С точки зрения знаний и практики, Лив – это слабое место Каза и Инеж. Опытные преступники посоветовали бы её спрятать куда подальше или избавиться вовсе. Но ни один из них этого не сделает. Она давала им силы идти дальше, расти, совершать новые прорывы. «Меня тут не было, если бы не ты, моя девочка». Лив мирно спала на диване недалеко от камина. Она так быстро ещё никогда не засыпала, Инеж даже толком не успела подготовить ей место для сна. «Вот как на тебя влияют путешествия и свежий воздух». Пока дочь спала, Инеж вернулась мыслями к тому, о ком переживала не меньше Лив – мужу. Она в этот раз была в полном неведении происходящего. Она не знала какой был перевес и в чью сторону, ранен ли Каз или здоров? Она даже не знала, был ли за ней хвост или же Аника успела добраться до дома и вывести их раньше того, как кто-то сообразит, что Призрака на поле брани нет, а без него Бреккер на важных «мероприятиях» не появляется. Было много вопросов и мало ответов. Рядом не было и того, кто дал бы эти ответы, в кого она безоговорочно верила и была готова подчиняться его приказам, зная, что он всех вытащит, как всегда. Сколько раз? Бессчётное количество. Она скользила пальцами по рукоятям своих ножей, проговаривала имя каждого. Их холод успокаивал, помогал сосредоточиться, избавиться от мрачных мыслей, что без конца лезли в голову. Раньше она такой не была. Она не переживала так за него. Она знала: Каз не затевает игру, в которой не сможет выиграть. Он много лет был без неё за спиной. Пока Инеж бороздила моря и вгоняла в ужас работорговцев, он правил на суше, проворачивал опасные операции, строил козни интриги и всегда, сколько она его помнит, выходил сухим из воды. В Бочке со времен переворота Бреккера уже были попытки свергнуть Каза, но все они заканчивались неудачно, многие так и не начинались, поскольку Грязные Руки узнает обо всем самом важном первым. Инеж встала и подошла к окну, аккуратно отодвинув штору, чтобы рассмотреть часть участка перед домом. Темно. Пустынно. Ни души. Она подняла взгляд на небо. Она видела много разных созвездий: они везде разные. Но эти, что сияют над керчийской землей стали для неё родными, самым яркими, теми, что она ищет на небе везде, где бывает. Даже на родине, в Равке, звезды не те. Они не дают того покоя, что эта алмазная россыпь на иссиня-черном керчийском небе. Инеж не заметила, как начала молиться. Она молилась Святым, Гезену, Джелю – всем, кто её мог услышать. Она просила лишь одного: «Целым и невредимым. Пусть он вернется домой».