Место, где царит покой

«Святые видят справедливость не всегда так, как мы её себе представляем. Давным-давно карта мира выглядела иначе: не было стран, которые известны нам сейчас. На севере, где величественно правит Фьерда, жил другой народ. Они не благодарили Богов за свое процветание, не щадили слабых и не почитали старших и природу, что давала им пропитание. До подле неизвестно, кого из Святых они разгневали и что стало последней каплей для Небес. Но Боги натравили на этот народ огромного дракона. От одного удара его хвоста земля раскололась, из образовавшегося ущелья хлынул огонь. Он пылал так долго, пока не испепелил все живое, что было на тех землях. Так был стерт с лица земли горделивый и воинственный народ. Однако мудрецы говорят, что немногим удалось спастись от гнева дракона. Они ушли на восток, ближе к побережью, где и основались. Выжившие, скорее всего, были далёкими предками Фьерданцев. На месте ущелья, которое запылало огнем образовалось великое озеро с кристально чистой водой. Жар от огня, что вырывался из недр земли, был столь велик, что растаяли снега, лежащие высоко на горах, и вода от них заполнила ущелье. Жар утих, на те земли пришли вечные северные морозы, и вода замерла. Точнее покрылась толстой коркой льда, что поет свои песни в вечных морозах Цибеи...». Инеж взглянула на дочь, что уже не слушала её, а тихо сопела на своей подушке. Её мама говорила, что дети растут быстро, но она даже не ожидала насколько. Девушка давно осознала, что время с момента рождения Лив приняло другой ход, не тот, что раньше... Время ускорилось и при этом не чувствуется спешки или тревоги от его течения. Оно приняло правильный ход со времён её обычной жизни в караване до похищения. Сулийка не знала, в какой момент это поняла, но она была счастлива. Она больше не задавалась вопросом, который беспокоил её долгие годы: «А что если..?». Инеж думала, что нашла на него ответ. Всё было неспроста, все было ради её цели, миссии. Всё, что произошло с ней. С Казом. С ними. Однако жизнь непостоянна, никогда не знаешь, что ожидает тебя за поворотом, штормом, бурей или водоворотом. Так и Лив внесла ясность в её жизнь, судьбу и предназначение. Инеж осознала, что жизнь, забрав у неё многое, дала взамен куда больше. Судьба Каза вершилась здесь, в Кеттердаме, задолго до её появления в его жизни. И похоже, что Святые не нашли иного пути переплести их судьбы. Или это была Ливи? *** Вечера в доме детства Каза были наполнены необъятной магией, открытостью и новым уровнем доверия. Инеж вспоминала о совместных вечерах с теплом и трепетом, потому что они говорили порой о том, что, казалось, не могли обсудить даже в стенах дома. О будущем. Гадали, чем они занимались, если бы не Лив? — Помню, как-то я подслушал разговор двух в стельку пьяных простофиль, - он перевел взгляд на хихикающую Инеж, ей уже было весело, а ему тепло от её радости. - Они, кажется, обсуждали детей. Один из них сказал, что душа ребёнка сперва выбирает себе отца, садиться ему на плечо и после начинает сводить мужчину с женщиной, которую хочет видеть своей матерью, - голос Каза был низкий и тихий, будто он сам не верил в то, что говорил. Он задумался, Инеж дала ему время осмыслить сказанное. — Даже не представляю, зачем ты хранил такую информацию столько лет? - весело подметила сулийка, рассматривая лицо супруга в теплом свечении, исходившего от огня в камине. — Это глупости. Но это ты интересуешься не один год, почему я уговорил старика тогда выкупить твой контракт? Почему я поверил тебе? Почему подарил свободу? Женился на тебе? Это твоя женская природа требует ответов. Ты даже готова поверить в то, что противоречит вере Святых, - Каз пожал плечами. Он говорил так, как будто для него всё было просто. Отчасти так оно и было. Он рисковал, уговаривая старика выкупить контракт Инеж у Хелен. Однако он видел в будущей супруге потенциал и не ошибся. Доверял он сулийке, потому что за столько лет она ни разу не заставила его усомниться в своей верности. Он доверился её чистой и открытой душе. Подарил свободу, чтобы поступить с ней по совести, правильно, так, как она того заслуживала. Отпустил в море, потому что уважал её стремления и мечты, хотя это было невыносимо больно для него самого – разлука с ней. Пусть это решение далось ему трудно, но результат оправдал все его ожидания и даже больше. Он получил то, о чём и думать на тот момент не смел. Он получил любовь. Искреннюю, чистую, самую настоящую, рождённую в дружбе и уважении, взаимопонимании и преданности. Женился, потому что был уверен, что готов рискнуть всем и попытаться создать семью и подарить Инеж то, о чём она мечтала долгие годы, видя, как воссоединяются семьи и как дети бегут навстречу к своим матерям. Каз где-то глубоко внутри, наверное, надеялся, что они станут родителями, но известие о Лив все равно повергло его в шок. Он представлял себе всё иначе. — Вот уж и нет! - возразила ему в ответ супруга. - Я не верю в то, что противоречит моей вере, - она встала к камину, чтобы подкинуть ещё одно полено. - Но вынуждена признать, ты выдвинул интересную теорию. Я такого ещё не слышала за всё время своих путешествий, - она повернулась к Казу, все так же неподвижно сидящем на диване и наблюдающим за огнем. - Думаешь, такое возможно? Что это все дело рук Лив? Она приближалась медленно к супругу, ожидая ответов. Но он продолжал все так же завороженно наблюдать за огнем, что разгорелся с новой силой. Инеж вернулась на своё место рядом с Казом и положила голову ему на плечо, позволяя обнять себя за плечи. — Нет, Инеж. Я же сказал - это глупости. Мы сами друг друга выбрали. Мы преодолевали своих демонов ни один год. Лив стала результатом нашей совместной работы, нашего союза, - он взглянул на девушку, обратившую свой взор на него сразу же, как он заговорил. — Знаешь, Каз. Если бы я не знала тебя так долго, то была уверенна, что ты преданный служитель воли Гезена. Ты так проповедуешь его веру, что я порой сомневаюсь, что ты атеист, - он только закатил глаза на слова супруги и шумно выдохнул. — Инеж, кеттердамская канальная крыса проповедником никогда не станет. Не путай расчет с верой, кажется, я тебе говорил об этом. — Ты не крыса, Каз. А самый богатый и влиятельный человек Керчии, - мягко заметила Инеж. — Мне есть для кого стараться. — Я знаю, - она уже шептала ему в губы. - Мы это очень ценим. *** Из раздумий её вырвал вышедший из ванной Каз. — Уснула? Она кивнула в ответ и положила книгу на прикроватную тумбу. Сулийка молча наблюдала, как супруг хромая приближается к кровати, и аккуратно берет уснувшего ребенка на руки, чтобы перенести в кроватку. Что-то внутри подсказывало Инеж, что скоро дочь будет спать либо с ними, либо одна на большой кровати. В свою кроватку она больше не стремится после небольшого отдыха в Лиже. Тем более ей и её растущему на глазах кошачьему другу в колыбельке скоро будет тесно. Инеж хотелось принять ванну, если бы только вода могла смыть груз напряжённых месяцев. Каз мало появлялся в доме, после их возвращения с Лижа, заканчивал начатое, утверждая абсолютную власть банды и свою заодно. Торговому совету это не очень понравилось. Каз в последнее время лично контролировал дела в Клубе Воронов и в фирме, а ещё он выкупил новое здание, которое заменит в будущем Клепку и прилежащие к ней сооружения, где сейчас живёт большая часть банды. Давно пора было это сделать, может, поэтому он так быстро и начал там все проектировать и ремонтировать. Но это значило, что у него работы добавилось, благо ему помогают Вороны и его Лейтенанты. Инеж с наслаждением опустилась в теплую воду, позволяя мыслям, словно пару испариться из её головы. Она расслабилась. Непонятно, сколько времени прошло, прежде чем её обдало потоком свежего воздуха, что пришел с Казом и Лив на его руках. — Она тебя зовёт. Девушка сперва взглянула на дочь, которая видимо плакала, когда проснулась. Дурной сон? Таким крохам они тоже снятся? Но её больше всего смутил вид Каза. Он светился от гордости, радости и восхищения? Что-то произошло? Когда она выходила из комнаты он ложился спать, вымотанный, даже не говорил толком. А сейчас он выглядел так, будто готов покорять самые неприступные высоты. Ответ не заставил себя долго ждать. — Ма-ма, - хрипло произнесла Лив, потирая красные от слёз глаза. Губы Каза растянулись в улыбке. Он наблюдал за Инеж, которая переводила взгляд с дочери на супруга и обратно. Она была в шоке, счастлива, ей хотелось, как ребенку, прыгать от радости. «Мама». Сулийка вылезла из ванной и завернулась в первое полотенце, попавшееся под руку и приблизилась к семье. Она была явно потрясена и, вероятно, забыла о том, что надо дышать, поскольку Каз ей об этом напоминал, пока она рассматривала дочь, словно в первый раз. — Ма-ма, - тонко, с нотками обиды повторила Ливи. Инеж заплакала от радости, сердце билось в странном ритме, то быстро, бешенно, то пропускало удары. Она забывала дышать, но она взяла дочку с рук супруга. Её слезы счастья капали, капали и капали. — Мама рядом, Лив. Я твоя мама, - её голос был прерывистым, из-за сбивчивого дыхания. Каз молчал. Он даже представить не мог, что говорить? Он ещё никогда не видел супругу такой. Она олицетворяла в себе радость, шок, удивление, восторг, гордость, ответственность и некий страх или ужас, он не смог разобраться в последнем. Инеж стояла молча, прижимая дочь к груди и покачиваясь с ней, как будто успокаивала обеих. Её глаза были закрыты. В какой-то момент она остановилась и замерла. Лив не проронила ни звука, Казу показалось, что она задремала в материнских объятиях. Он наблюдал за супругой. Она была не подвижна. Потом. Она открыла покрасневшие от слёз глаза, улыбнулась. Взгляд восторженный, уверенный, полный азарта и безумного желания жить. Улыбка коварная. Он любил её такой. Свободной, яркой и готовой покорить весь мир. Они смотрели друг на друга. Каз понял, что сам улыбается. За столько лет они научились общаться взглядами и сейчас не было исключения. Вдруг они одновременно засмеялись. Это было неожиданно для них самих, что вызвало очередную волну смеха. Нервы. Лив определенно была растеряна, но она улыбалась и радовалась вместе с родителями, пусть ей ещё было не под силам понять, что именно её маленькое достижение положило этому основу. — Каз, молчи. Я-то обещала хранить твои секреты, а вот она таких обещаний не давала, - Инеж озорно смотрела на мужа. — Я уже понял, что у нас весьма ожидаемо появилась маленькая симпатичная и, надеюсь, такая же умная и талантливая, как и её мама, мышка, - мужчина пожал плечами и немного скривил губы. Инеж не стала придираться к тому, как он охарактеризовал их дочь, пусть и заменил столь родное для Бочки "крыса" на "мышка". Она знала, что рано или поздно она произнесла бы своё первое слово, а там не далеко и до заговорить. Дети они такие, что услышу, то и говорю. Теперь им надо будет весьма осторожными, чтобы при дочери не сболтнуть лишнего. Скоро она начнет повторять не только слоги, но и слова, фразы, отрывки предложений. — Главное не учи с ней в ближайшее время дату её рождения, чтобы она секрет не рассказала Джесу и Купчику, - Каз пристально смотрел на дочь, которая так же пристально смотрела на отца, будто ожидая того, что он поделиться с ней тайной, о которой говорит. — Каз! - возмутилась сулийка, привлекши тем самым внимание дочери на себя. - Ты до сих пор им не сказал? - Лив вторила по-своему интонацию матери и вновь посмотрела на отца. Каз Бреккер не был бы одним из самых властных людей Кеттердама, если любой мог заставить его потерять самообладание. Но сейчас он выдал себя приподнятой бровью. Лив вторила интонации родителей и раньше, но вмешиваться в разговоры, поддерживая наезд одного из них на другого - такого ещё они не наблюдали. Инеж тихо засмеялась, но быстро взяла себя в руки и умолкла. — Инеж, информация - это самая ценная валюта, они пока что не готовы предложить мне подходящую за неё цену, - он ответил ей довольно холодно, хотя уголки его губ потянулись вверх. Инеж знала, что сейчас он говорил не серьезно. — Каз, - девушка потянула его имя и закатила глаза. Она догадывалась, с чем связано такое поведение супруга, но искренне надеялась, что он это перерос, хотя бы в отношении Джеспера и Уайлена. — Ааас, - повторила вслед Лив. Он не выдержал, молча забрал дочь у матери и оставил супругу наедине в ванной. Каз вернулся с Лив обратно в детскую и уложил её в кроватку. Она всё время повторяла своё "ас", довольно улыбаясь отцу. — Всё, давай засыпай. Ты и так сегодня поздно ложишься, - Каз старался контролировать свой голос. Он всего на мгновение вспылил в ванной. Лив училась, развивалась и ни в коем случае не была виновата в том, что он тяжело реагирует на критику и насмешки в свой адрес от кого-либо, если только это не его Вороны. К последним он уже привык за столько лет и даже сам может им ответить тем же, но вот дочь до сих пор для него новая, хоть и его. Он её воспринимает иначе и хочет, чтобы она им гордилась так же, как и Инеж, и не хочет, чтобы она смеялась над ним. Со временем он надеется понять разницу в её смеха над собой, как это произошло с Инеж, а пока ему нужно только себя сдерживать. Характер с годами у него не улучшился, разве что отчасти. Он гладил дочь по головке, пока она ещё крутилась перед тем как успокоиться и начать засыпать под материнское пение, которое было слышно из ванной. Инеж даже занимаясь собой думала о Казе и дочери. Она знала его перемены в настроении, особенно в последнее время, когда дел больше обычного, и он ходит не только уставший, но и постоянно раздраженный. Сулийка не хотела слёз дочери, особенно в такой день, когда она назвала её мамой, впервые, сама, не повторяя за ней или Казом. Она дала себе волю и обратила свою радость в негромкое пение. Каз был благодарен супруге за её колыбельную. Он надеялся, что она это увидит в его взгляде. Она увидела. Он был рад за неё, горд за Лив. Невероятно горд! — Извини, вспылил из-за пустяка, - он нашел руку супруги, которая присоединилась к нему и стояла рядом, наблюдая за спящей дочерью. Она светилась счастьем и радостью. — Ты всегда можешь разделить своё бремя со мной, - она сжала его руку. — Знаю, Инеж. Хочу, чтобы ты насладилась этим временем без всех проблем Бочки, банды, работорговли и мировой политики. — Но я все равно в курсе всего, но не в курсе того, что происходит внутри тебя, - она вздохнула. - Каз, дорогой, не отдаляйся. Не выстраивай стену с целью нас уберечь. Мы твоя семья, вместе мы сильнее. Мы не остались в Лиже, мы тут, - её голос был мягким, взгляд нежным. Он повернулся к ней, позволив себе редкие минуты слабости: обхватить супругу за талию, упереться лбом в живот Инеж и позволить ей себя обнять. Она гладила его отросшие волосы, аккуратно перебирала их. Рядом сопела их дочь. Бег времени замедлился, если вовсе не остановился. В тишине и покое он осознал, что на душе становится легче и что Инеж права. С ними можно разделить бремя, они – его тихая гавань. Ему чертовски в жизни повезло. Он имеет всё и даже больше. И единственное, чего он хочет - сохранить все, что у него есть, особенно свою семью. Без них он никто. Он аккуратно встал, все так же обнимая Инеж за талию. Ему нечего было сказать ей. Каз проклинал и одновременно благодарил Святых за ум и мудрость жены. Единственное, чего он хотел сейчас - это украсть один из многих её поцелуев, а ещё лучше её саму, и, желательно, на всю ночь. Каз поцеловал Инеж. Он вел её к постели не отрываясь от её губ, а она следовала за ним, как всегда на полном доверии. — Я люблю тебя, - он прервал поцелуй, чтобы взглянуть на супругу. На её щеках играл румянец, дыхание сбилось, но она не переставала излучать счастья. — А я люблю тебя, Каз Ритвельд, - она потянула его на себя, заваливая обоих на кровать. - И мне кажется, что нам необходимо наверстать упущенное за последнее время, - она тихо засмеялась, уловив взгляд Каза. — С таким настроением, ты можешь вообще не вернуться к своим обязанностям, Призрак, а к командованию корабля - подавно, - он подмигнул супруге. — На все воля Святых, Каз. Это все их воля. Их прерывистое дыхание наполнило спальню, но Каз продолжал слышать шёпот супруги и, честно готов был уверовать в очередной раз в то, что она Святая. Его Святая.