***
Всё всегда идёт не по плану. Бон Хван не мог знать, что ближайший колодец опустошили и теперь потребуется больше времени на окончательное наполнение озера. Точно так же, как и не мог знать, что добрые родственники начнут угрожать девушке, которая пыталась покончить жизнь самоубийством. Ну и семейка. Дама Чхве начала неотрывно следить за королевой, чтобы предотвратить новые попытки спрыгнуть в озеро. Это имело мало смысла, потому что там в любом случае было недостаточно глубоко, чтобы повторить прошлые подвиги. В общем, оставалось только ждать и пытаться выжить. Бён Ин же, уверенный, что всё становится на свои места, решил не посещать Со Ён несколько дней. Пока занялся получением той должности, с помощью которой сможет её защитить. После выходок этого сумасшедшего духа, Кимы теперь наверняка задумываются о свержении. Если их ещё вразумить удастся, то клан Чо наверняка воспользуется подвернувшимся случаем, чтобы подать прошение о низложении. Нельзя этого допустить. В его отсутствие успело произойти куча всего. Если вкратце: повар создал ещё больше неприятностей. Чхольчон внезапно проникся к нему тёплыми чувствами и в последний момент вытащил со дна озера. Справедливости ради, в противном случае, там бы и закончилась эта история. Тогда, хоть и вовсе не сразу, пришло осознание, что таким образом вернуться обратно не получится. «Этой женщины там не было. — думает Бон Хван уже позже. — Она не хочет возвращаться? Нет, должен же быть путь обратно.» В отчаянии начал искать более безопасные способы, чтобы без всяких «оказаться на грани» и «чуть не умереть». Шаманство, может, а? За этим посоветовали идти к королеве-матери, тут-то он и напортачил, как всегда. В будничном диалоге создал у собеседницы ощущение, будто ей угрожают. А, да, ещё простудился после этих своих купаний ранним утром. И короля простудил. Всё, что могло пойти не так, пошло. Что же теперь остаётся делать? Благо Хон Ён оставалась на его стороне и успокаивала, как могла. Пускай не знает всей ситуации, а получается всё равно хорошо. — Посмотрите на небо, какая сегодня хорошая погода. — оптимистично говорит девушка, улыбаясь своей заразительной улыбкой. И тот смотрит, сначала на ясное небо, потом — на окружающие пейзажи… Красиво. Природа практически нетронута, сады выглядят ухоженно, но не перегружены всякими украшениями, как западные и современные парки. Ещё и ветерок такой приятный, атмосфера несколько старинная что ли. Из одной крайности в другую путь в один шаг. На глаза уже сами собой наворачиваются слёзы. В этом месте приходится серьезным образом сражаться за выживание, плюс ко всему, в чужом теле, пребывание в котором заставляет задавать самому себе кучу вопросов. Хуже всего то, что ответов нет! Неопределённость — самое ужасное в этой ситуации. Вот так, когда он сидел в беседке и хандрил, пришёл Бён Ин. Он не был уверен, как правильно убедиться, кто же сейчас перед ним, поэтому хотел поговорить по делу и разобраться уже по ходу. Только вот, даже этого ему не дали: пришёл Чхольчон. Названная королева смотрит с безразличием и на того, и на другого, ведь совершенно неясно, что делать дальше. Потом эти двое начинают меряться авторитетами и становится даже интересно, о чём этот спор. — Я получил прошение о вашем низвержении. — эти слова короля наконец выводят уже никакущего Бон Хвана из транса. Нужно в первую очередь выжить, а потом уже думать, что делать с этим, точно. Есть идея, как с этим разобраться, но для этого, конечно, хотелось бы чуть больше энергии. Ещё и этот болван не отстаёт и продолжает смущать своим не так понятым социальным дистанцированием. На колени встал и просит прощения, что одновременно приятно и очень неловко. Ладно, пусть думает себе, что хочет, главное, оставит в покое нерадивую женушку. Социальное дистанцирование так дистанцирование. Повар спешно убегает из беседки, зная, что пока не может позволить себе философствовать и размышлять о высоком. Нужно банально не дать себя запереть в красивой тюрьме, иначе точно выход найти не получится. М-да, настроение, правда, так себе… Тут вдруг резко парень тормозит прямо перед Бён Ином. Вопрос же решается легко, как же сразу не додумался? У соулмейтов же есть такая особенность, что достаточно одного прикосновения, и получишь заряд энергии и позитива. Придумывая, какую бы отговорку для этого придумать — всё-таки, много людей, плюс Чхольчон на хвосте, — Бон Хван хватает шокированного «братца» за плечи, по-дружески, будто в баре встретились уже хорошенько поддатые. И старается выдавить такое радостное выражение лица, будто сто лет не виделись. Хотя, это было не так уж сложно, учитывая то, что тепло и облегчение моментально разлились по телу. — Поздравляю с новой должностью! — актёрскому таланту даже можно позавидовать, аж сияет вся, и ещё по плечу хлопает. — Так рада была тебя видеть, заходи ещё, если что. — Обязательно, ждите меня завтра. — вежливо отвечает тот, пусть и немного шокированный. До этих пор думавший, что у него просто паранойя, Бён Ин окончательно убедился, что посторонний дух никуда не делся. Обманул же или возникли трудности — придётся выяснить позже. Вопрос низложения королевы действительно всё-таки первостепенной важности, не время пока выяснять отношения. У Со Ён не должно быть проблем, когда вернётся. Конечно, может быть и то, что она предпочтёт отказаться от титула, но это должен быть её выбор. «Вот, совсем другое дело.» — довольно думает Бон Хван. Теперь уж точно сил хватит, так что он быстро побежал решать вопрос со сплетнями о попытках суицида. Из образа психопатки нужно сделать образ Будды. Запросто, теперь уж точно запросто! — Вы с королевой очень близки. — говорит только подошедший следом Чхольчон, с нескрываемой завистью в голосе. Просто он думал, что эта девушка в принципе не умеет быть приветливой, как полагается. По крайней мере, с тех пор, как упала в озеро, разучилась… Эффект прилива сил, к счастью или к горести, не был односторонним, так что теперь Бён Ин с ровно таким же энтузиазмом спешил устаканить всё неустаканенное в этом мире. «Это неправильно. — думает при этом он. — Если дух до сих пор не нашёл способ вернуться, стоит проговорить, что любые прикосновения неприемлемы, и искать способы активнее.» Повар отказался от помощи Хва Джин. Когда она пришла его навестить, тот заметил, что как бы ни старался, не может вызвать у себя никаких даже около-влюблённых или «охотничих» эмоций. Голова была ясна и мыслить стал логически — если девушка считает себя должной, то лучше её услугой воспользоваться, когда действительно пригодится. Наложница на это насупилась, но была и рада дать сопернице утонуть (и буквально в том числе). Значит, связь воспрещает даже чисто теоретически чувствовать что-то к другому человеку, кроме соулмейта — это понимание оставляло у Бон Хвана смешанные впечатления. Не чувствуя влечения к симпатичным дамам, в его голове появлялось больше замешательства. С другой стороны, получалось принимать более правильные и рациональные решения. Да и продуктивность растёт… Но все эти плюсы померкли, когда они сидели лицом к лицу с этим самым человеком следующим утром, а незадачливого попаданца будто начало тянуть к собеседнику. В голове по этому поводу, конечно же, возникала масса недовольства. — Так почему, говоришь, Со Ён до сих пор не здесь? — говорит Бён Ин будто с какой-то скрытой угрозой.Глава 3. Создавай неприятности
19 октября 2021 г. в 11:03
Серьёзно, создавалось такое впечатление, что Бон Хван услышал именно «создавай неприятности», а не наоборот.
После встречи с Бён Ином, повар в приподнятом настроении продолжил свой мозговой штурм относительно миссии «как угодить вдовствующей королеве и свалить отсюда пораньше». И его довольно скоро осенило: мягкий рецепт сам быстро пришёл на ум. Более того, старушка была в восторге — пускай и не от того, что её мысленно называют старушкой, а от итогового блюда.
Наконец удалось заполучить её разрешение на то, чтобы наполнить озеро. Теперь все мысли были только об этом. Да и где-то в своём воображении уже праздновал возвращение в родной мир. Заодно убил двух зайцев одним ружьём: не пришлось ночевать с этим извращенцем Чхольчоном. Этой ночью. А на следующую — пришлось. Ну, хотя, как сказать… Ночевка не удалась.
Он дожидался королеву и хотел выпить чаю. Подсыпал снотворное, или ещё какую-то гадость, чтобы выведать, знает ли она его грязные секреты. В любом случае, сознание оказалось слабо перед этим средством и Бон Хван устроил этому наглецу шоу с фейерверками, в итоге не то чтобы ответив на его вопросы и оставив в недоумении относительно своих намерений.
Вообще-то, он сильно рисковал жизнью. Смело заявлял, что готов покорно умереть, чтобы доказать бессовестность короля, ругался вовсю, ходил по очень узкой тропинке. Был готов уходить, так с музыкой и утащить за собой заодно глупейшего монарха в истории Чосона. Вот смеху-то будет, у него же ещё по плану годы и годы правления, насколько правдиво в учебниках истории написано. Интересно, изменит ли это будущее? Или сломает всю систему своим временным парадоксом?
Проверить так и не удалось. Тот убежал, как последний трус, не решившись убивать беззащитную, дерзкую женщину. У неудачливого попаданца даже зубы сжимались от осознания своей беспомощности, а осознание непривычности этого тела ударило с новой силой. Может даже не столько проблема в физических возможностях, сколько в собственных внутренних ограничениях. Просто неспособности сопоставить свои ощущения с тем, что есть на самом деле.
Бон Хван на самом деле слабо понимал, как должен себя ощущать. Если говорить откровенно, он даже не слишком об этом задумывался, лишь изредка нагоняя на себя хандру воспоминаниями о том, какой бы горячей могла быть эта ночь, будь он собой, в обнимку с какой-нибудь красоткой… Правда, кажется почему-то, что думается об этом как-то на автомате. Будто привык так думать, а не действительно очень хочет здесь и сейчас оказаться в таком положении.
Звучит даже как-то жалко. Разве так должен думать настоящий мужчина? Наверное, это всё влияние этого тела, в котором он сейчас заперт. «Да, определённо, — думал про себя он. — Иначе я бы не был настолько равнодушен. Просто стараюсь не вспоминать ничего такого, дабы не расстраиваться.» А потом постарался и понял, что не очень-то и тоскует по… таким аспектам. Скорее по шикарной комфортной жизни, которую он для себя организовал, и месту в обществе, за которое боролся.
«Странновато немного, что я больше скучаю по своей прежней жизни, чем по своему родному телу. — мрачно думал про себя парень, будучи уже в полном одиночестве и готовясь ко сну. — Неужели мне действительно не так уж и плохо вдруг оказаться женщиной? Нет, наверное, я просто очень хорошо адаптируюсь, поэтому чувствую, будто мне совершенно всё равно.» А дальше продолжил успокаивать себя тем, что осталось всего пару дней и всё снова станет так, как должно.
В конечном итоге вдруг понял, что как раньше уже не будет. Его подставили, к своей работе в Голубом доме он не приступит. Придётся долго сражаться, чтобы восстановить справедливость. То есть, на первое время, всё, к чему он по-настоящему вернётся — это привычное окружение и своё тело. Даже если так… Нужно вернуться. Сложности не остановят его просто так.
Что же касается интриг короля, который притворяется идиотом… Лучше пока что не высовываться и заниматься своими делами. Нужно сконцентрироваться на собственных задачах. Не то чтобы он собирается здесь задерживаться, чтобы чужие мотивы разбирать. Нет времени о других в принципе беспокоиться.
Так и пошло всё дальше, за ублажением вдовствующей королевы и надзирательством над слугами, которые наполняют озеро. И то, и другое напрямую относилось к возвращению. Бён Ин ещё раз заходил, но они почти не разговаривали. Вместо этого вручил шпильку, которая больше походила на кинжал своей остротой. При этом с виду была вполне обычной. За это Бон Хван ему был даже очень благодарен, ведь пускай обычной угрожать у горла можно, но чтобы реально защититься, пришлось бы очень постараться. А теперь есть хоть какое-никакое оружие для самозащиты, которое не будет привлекать особого внимания.
Но просто сосредоточиться на деле было действительно скучно! Руки нечем занять, голове не о чём поразмыслить. Захотелось повидать местных развлечений, а тут мрачные истории сами в руки полезли. Со Ён ведь, оказывается, собиралась с собой покончить. Сумасшедший дом, а не дворец. Это безусловно было тревожной ноткой, потому что если она хотела умереть, то вряд ли её душа сейчас спокойно ухаживает за его телом и думает, как вернуться назад. Может быть, хуже, и она решила повторить свой трюк, но в настоящем теле повара?
Так, прочь тёмные мысли. Мы не знаем наверняка. Не паниковать, думать о хорошем… И тут Чхольчон прибегает скандалить, мол, опять королева в чём-то виновата. Что ж у него за мания такая, чуть что — сразу королева?
Впрочем, в голове всё встало на свои места, когда дальше Бон Хван вовремя подоспел на очередные дворцовые разборки. Наложницу Хва Джин обвиняли в том, что она столкнула избранную Ким в озеро, причём, сговорившись с ещё какой-то другой важной шишкой. Придумали такой букет, любо-дорого посмотреть. И на самом деле жалко их стало, загнанные в угол, они неизбежно должны были пасть перед обвинениями Кимов.
Тут парень вспомнил, что озеро должны наполнить сегодня. И о недавно обнаруженной информации тоже вспомнил. «Побуду сегодня героем» — решил он, выступая со свидетельством на этом собрании. Чувствуя себя максимально крутым, он раскрыл правду, а удивлённые взгляды всех присутствующих стали для него наградой.
— Зачем ты это делаешь? Да и зачем тебе убивать себя в ночь перед тем, как стать королевой? — справедливые вопросы вдовствующей королевы поставили повара в тупик. — Какая у тебя была причина?
К счастью, в этот момент несчастная девушка, которую многие так старательно защищали, упала в обморок. И тогда Бон Хван понял, что если не хочет придумывать оправданий, то ему тоже пора — и грохнулся, настолько реалистично, насколько мог. Затылок ушиб, больно… Но краем глаза продолжил наблюдать за происходящим и решил, что выкрутил всё правильно.
— Вдовствующая королева… Королева говорит неправду, чтобы спасти жизнь менее важному человека, чем она. — вдруг произнёс советник Ким, перехватывая инициативу. — Доверьтесь добродетельному сердцу, прощающему того, кто совершил грех, и проявите милосердие.
«Ишь, как всё выкрутил, хитрый жук.» — думает парень, продолжая лежать на земле, лишь с Хон Ён и дамой Чхве под боком, бережно поддерживающими его ушибленную, но вполне здоровую голову. Тут услышал движение и, приоткрыв глаз, заметил, что уже не Чхольчон (бережно держащий на руках Хва Джин) угрожает его самостоятельности. Над ним склонился Бён Ин и в первый момент бедняга подумал, что сейчас ему настанет конец, настолько грозно тот выглядел. «И откуда он тут взялся?!»
Но в следующий момент пришедший лишь осторожно подхватил его на руки. По телу тут же разлилось спокойствие, а голова перестала болеть. Слегка необычно и неестественно, только вот, разве хотелось верить в какой-то сверхъестественный вариант? Бон Хван подумал, что, наверное, и впрямь принципиально удобнее у кого-то на руках, чем на земле. Да и не то чтобы у него сейчас оставался выбор сопротивляться. К счастью, видя сложившуюся ситуацию, «судье» сего пришлось и впрямь простить нерадивую наложницу. Только тогда все стали постепенно расходиться.
Её понесли в свои покои, и парень быстро заметил, что сопровождению жестом приказали следовать поодаль. Когда верные слуги оказались за пределами слышимости и лишь шли, опустив головы, того ждало очередное удивление. Его грубо встряхнули, возвращая ранее пропавший звон в висках. Чёрт, она же аристократка, с ней нельзя так обращаться, пусть она и в «отключке».
— Ты что творишь?! — возмущенно заговорил Бён Ин, тихо, чтобы его не услышали. Он конечно, сразу заметил, что обморок был притворный, ввиду их связи. — Разве я не говорил, не создавать Со Ён неприятностей? Так ты ещё и историю такую выдумал, подлец!
Повар начал наскоро соображать, что произошло. Сдерживая рефлекс схватиться за голову, он приоткрыл глаза, встречаясь со строгим взглядом несущего его человека и вздрогнув. С трудом собравшись с мыслями и оценив обстановку, он заговорил:
— Между прочим, это чистая правда. — только это он и мог придумать в своё оправдание. Не говорить же, что ему банально стало жаль Хва Джин и Чхольчона, поэтому сделал то, что могло повергнуть этот мир в хаос? — И… Я планирую сегодня вернуться. Всё должно быть готово. Уверен, ты сможешь помочь своей подруге разрулить ситуацию, так что давай без истерик?
«Разрулить?» — сконфуженно думает Бён Ин, в который раз не понимая некоторых его словечек. Он продолжал не доверять этому духу, но и злиться нормально не мог, потому что, кажется, их связь буквально воспрещала агрессию друг к другу. Кроме того, не знал, как именно тот собирается «возвращаться», но ему, наверное, это и не обязательно знать. А в историю с самоубийством всё ещё не верил.
Путь в покои был не таким уж длинным, чтобы успеть обсудить всё и вся. К тому же, за ними подоспел отец Со Ён, ставший случайным свидетелем произошедшего и теперь очень разволновавшийся. Бон Хвану то было не так принципиально важно, ведь он в какой-то мере считал происходящее ненастоящим (люди из далёкого прошлого, какое может быть дело до них), а вот Бён Ин знал, что старик поверил всему сказанному и искренне переживает.
Кроме того, ясно видел, что духу, притворяясь спящим, явно некомфортно слушать нескончаемые рыдания окружающих. «Послушай немного, чтобы понимал последствия своих действий.» — проносятся мысли в голове парня, когда он смотрит на подрагивающие веки и едва заметно изогнувшуюся в раздражении бровь королевы. Ничего от неё, от её характера, в нём нет. Остаётся надеяться, что уже сегодня настоящая владелица тела вернётся.
Несмотря на все обстоятельства, тот решил долго не мучить злобного духа. Зная, что обморок притворный и чем скорее лишние уши покинут дворец, тем скорее очнётся «Со Ён», Бён Ин ожидаемо быстро нашёл способ выпроводить бедного Ким Мун Гына домой, успокоив, насколько это было возможно. Было сложно, но всё равно справился. Помимо этого, лёжа тут и устраивая театральное представление, дух возможно теряет время, за которое мог бы готовить ритуал, или как он там собирается возвращаться?
Когда все, кроме Бён Ина, ушли, и двери за последними служанками закрылись, Бон Хван шумно выдохнул и приподнялся на локтях, попутно оглядываясь по сторонам.
— Я думал, что засну, пока они уйдут. — нагло пожаловался он, заставив единственного оставшегося человека едва ли не закипеть от возмущения.
— Ты говорил, что она собиралась покончить с собой. Можешь доказать это? — пускай даже это бредни, он решает на всякий случай спросить, мало ли что.
— Она раздавала свои дорогие вещи близким людям. Ещё, самое очевидное, написала предсмертную записку. Там говорилось… — охотно рассказывает повар, но его перебивают.
— Я успел взглянуть на неё, прежде чем её забрали по просьбе вдовствующей королевы. Похоже на то, что её действительно вышила королева. Только вот, это может означать что угодно и быть просто красивой цитатой. — в голову прокрадываются сомнения, что он сейчас просто себя успокаивает. Не могла же она и вправду хотеть умереть? Вероятнее, что просто этот злобный дух врёт.
— Ты же виделся с ней в тот последний день. Наверняка что-то заметил. — не найдя больше объективных аргументов, тонко подметил Бон Хван.
Действительно. В ту их встречу она вела себя странно и была максимально подавлена. Если задуматься и всё сопоставить… Нет, правда, не хочется даже на минуту верить в то, что бедняжка была настолько несчастна во дворце. Нужно всё спросить у неё лично.
— Что ж, желаю тебе удачи, куда бы ты ни отправился дальше. — говорит Бён Ин, догадываясь, что это будет их последняя встреча с соулмейтом.
Он уже собирается встать и уходить, но собеседник вдруг хватает его за руку, остановив. Комнатка была небольшой и они расположились на достаточно маленьком расстоянии, чтобы это можно было сделать без особого труда.
— Ну-ка погодь. — повар понимает, что выпроводить всё лишнее сопровождение очень кстати, только чёрт бы побрал это его любопытство и внимательность!
Просто он заметил на руках у слегка помогавшего ему человека длинные перчатки из плотной, но неброской ткани. И повертев шестерёнками в голове, подумал, что ему было неестественно хорошо, когда тот его нёс и бережно прикасался. Это всё имеет смысл и объективно неизбежно, только если…
Помедлив, Бон Хван стягивает с него перчатки, не встречая никакого сопротивления. Стоило коже только показаться, он уже понял, что догадка оказалась верна. Синие, как морская гладь… Чтобы убедиться окончательно, спешно снимает и одну свою, обнаружив, что собственная кисть точно такого же оттенка. И он тупо смотрит на это, пытаясь понять, что делать с полученной информацией.
Так и сидят какое-то время. А Бён Ин теперь понимает, что до этих пор факт их связи был, можно сказать, тайной, покрытой завесой. Неужели действительно так незаметно? Ему, вот, кажется, будто каждое малейшее прикосновение, даже через слои одежды, переворачивает всё в душе. Этот же только сейчас догадался, хоть и кажется сообразительным. Может быть, для разных людей и ощущается по-разному?
Хорошо, если бы на этом любопытство несчастного повара и ограничилось. Оно же тянуло всё дальше в эту пучину. Внезапно он, сам не до конца это осознавая, подался чуть вперёд и осторожно коснулся подушечками пальцев чужой ладони. От прямого прикосновения по телу пробежали мурашки, а собеседник поспешил одёрнуть руку. Хватило и этого, чтобы тревоги отошли на второй план. Уже не осталось никакого осадка от недавних раздражений и переживаний.
Ощущения просто чудесные. Как от еды, которая трогает душу, только предварительно не надо было тяжело над ней работать. Да и всё равно не совсем то… Мир кругом меняется сам собой, даже краски, кажется, стали контрастнее. Бон Хван думает, что это неправильно. Неправильно так хорошо себя чувствовать, когда крадёшь ощущения у Со Ён — это же с ней они наверняка связаны. Теперь ему стало даже жаль, что у него нет собственного соулмейта дома. Действительно ни с чем не сравнимо.
По замершему выражению лица можно было прочитать только «а, понятно» — над чем вряд ли можно было настолько долго думать. Бён Ин теперь опасался, что тот не захочет уходить, или попытается выйти на контакт, когда вернётся в своё тело. Но вместо этого, отмерев, повар сказал:
— Ну, в общем, вам тут тоже удачи обоим. — говорит даже слегка рассеяно. Оно и немудрено, сейчас у обоих восприятие несколько изменилось. — Бывай.
После этих слов парень понял, что тот действительно собирается уйти и не возвращаться. Из-за того, что его всё не отпускала их связь, он даже не мог радоваться этому факту, как полагается.