Вдали от посторонних глаз

— Томас! Не уходи от разговора! — буквально рявкнула Зави, глядя, как Том поворачивается к ней спиной. Он делал вид, что заваривает чай. В контексте это означало, что он ставит точку в разговоре. Так он делал каждый раз, когда не хотел продолжать общение. За пару лет она уже до оскомины выучила все его уловки. — Я никуда не ухожу. Твои обвинения смешны и голословны…— чувствуя, как растёт раздражение, отозвался Том. Пока он заваривал себе и ей чай с мятой, разлил кипяток мимо чашек— так сильно дрожали от негодования руки. — Голословны?! Голословны, говоришь… На вот, полюбуйся! — швырнув ему в грудь стопку фотокарточек, фыркнула она. — Ты опять отрыла какой-то шлак из интернета? — совершенно спокойно отозвался он, глядя ей в глаза, — Мне кажется, что пора перестать оплачивать это чертово спутниковое. — Всё шутишь?! Я устала… Нет, правда! Ты ведёшь себя так, словно меня просто нет в твоей жизни! Допоздна задерживаешься якобы в театре. Пропадаешь со своей псиной черте где! — Зави завелась, и сейчас остановить её будет очень сложно. Придётся выслушать всё до последнего слова. Которое он, впрочем, уже знал наперед, — Уходишь по вечерам куда-то, не говоря ни слова.       Том преувеличенно медленно собрал с пола рассыпавшиеся фотографии. Среди них был какой-то сумбур из голых тел, его профиля, Бобби и невнятные смазанные картинки. — Смехотворно. И это ты считаешь трагедией, достойной Шекспира? — криво усмехнувшись, спросил он, не теряя надежды, что Зави сможет понять всю комичность ситуации. — Это — моя личная трагедия! Мы с тобой договаривались — если тебе уж так необходимо засунуть свой член в кого-то, кроме меня — делай это так, чтобы я не узнала! Но нет! Ты решил опять по-своему! Тебе мало всей той грязи и скандалов, что вылились на нас несколько лет назад?!       Том, усаживаясь в кресло, посмотрел на неё снизу вверх. Ну ведь нормальная же она была, когда всё только начиналось. Что изменилось? — Зави… Что с тобой происходит? Давай на чистоту? Дело ведь не во мне?       Зави замерла посреди комнаты, держа в руках несколько тарелок. Кажется, криками не обойдется. Для драматизма она решила добавить битье посуды. В такие минуты, когда скандал достигал максимального накала, он предпочитал отстраниться от происходящего и представить всё глупой драматической сценкой. — Я… Я не знаю. Том, я люблю…Тебя! Безусловно, люблю! Но, может хватит уже вести себя с окружающими женщинами так, будто меня нет? — Зави, это фанаты… Поклонницы, — развел руками он, — Это лишь часть образа, ты ведь знаешь это не хуже меня. — Нет, часть твоего образа это твои персонажи: Локи, Пайн, Лэнг… А вот это… Это отвратительно по отношению ко мне. Ты ведь даже не афишировал ни разу наши отношения. А мы вроде как живём вместе уже не один год. — Зави, мы это уже обсуждали… Мало тебе следящих всюду за мной папарацци? — он старался предельно четко произносить каждое свое слово, — Мало писем с угрозами, что тоннами я выкидываю на мусор? Мало неожиданных проникновений в дом? Охраны? Представляешь, что будет с тобой и твоей семьей, как только я выставлю нашу с тобой жизнь на всеобщее обозрение?       Зави замолчала. В его словах была правда. Слёзы обиды и того, что он как всегда был прав, буквально душили её. Поставив тарелки на место, она села на высокий барный стул и закрыв лицо руками, разрыдалась.       Том, вздохнув, подумал, что на этом сценка окончена. Можно раздавать награды.       Подойдя ближе, он взял её на руки. От смуглой кожи пахло мылом и яблоком. Поцелуй был робким, словно извиняющимся. Зави секунду подумав, страстно ответила на его робость. Последнее время секс с ней стал намного приятнее именно после скандалов. Она, словно извиняясь за свою истерику, с готовностью соглашалась на любые его предложения.       Заломив ей руку за спину, он принялся медленно стягивать с неё одежду. Зави захихикала.       Будильник вырвал его из сна в начале шестого утра. Оторвав взлохмаченную голову от подушки, Том принялся шарить по тумбочке. Где-то тут должны быть его очки. Зави во сне заворочалась, стягивая с него одеяло. Поспешно выключив будильник, он с трудом сел в постели. Голова раскалывалась. Том вздохнул, помассировав виски. Ему, как самой сонливой сове на свете утренние подъёмы давались с огромным трудом. Идеально было бы начать утро часов в двенадцать дня.       Натали, сложив в рюкзак исправную фототехнику, спешно допила остывший кофе. За окном медленно начинался день. Небо было пасмурным и хмурым, как её душа. Сегодня предстояла важная встреча в «Фотостудия Лондон». Если агенство устроит её портфолио, то можно неплохо устроиться на должность штатного фотографа. Уже отсюда ее работы будут разлетаться во все возможные журналы. Она почувствовала воодушевление.       Мельком глянув на себя в зеркало в прихожей, она отметила, что не смотря на хронический недосып последних недель выглядит она неплохо. Поправив выбившуюся из прически прядь, она, глубоко вдохнув, шагнула за дверь.       Стоило ей закрыть за собой входную дверь, как прямо за спиной раздался звук сигнала машины. Натали вздрогнула от испуга, уронив ключи. В утренней тишине квартала сигнал прозвучал словно гром среди ясного неба. Обернувшись, она увидела знакомую темно-серую «Хёндай Крета» с тонировкой. С водительского сиденья ей помахали рукой. Глянув на наручные часы, она удивленно вскинула брови. Надо же, какая пунктуальность. — Доброе утро, горе моё, — подходя ближе, улыбнулась Натали. Томас вышел из машины и учтиво кивнув, открыл перед ней пассажирскую дверь. — Доброе утро, миледи, — склонившись в дурашливом полупоклоне, он хитро улыбнулся. Голубые глаза искрились озорством. — Ой, да брось… Ты пунктуален. — Не часто, так что наслаждайся моментом, — честно признался Том, подождав, пока девушка сядет на сиденье, — Ну, так что же мы будем делать сегодня? Могу предложить разбить мою машину… Сжечь твой дом… Ну, или для начала всё-таки заехать в какой-нибудь фотомагазин. — Давай обойдемся без сжиганий и разбиваний хотя бы сегодня,а? У меня встреча в фотоагенстве, на Грейт Тичвилд Стрит. Элсли Хаус, кажется. Не знаешь, часом, где это? — с надеждой взглянув на настойчивого англичанина, спросила она. Тот задумчиво жевал нижнюю губу. — Если не знаешь, то я такси вызову без проблем. — Не надо. Я понял, куда тебе нужно. Элсли Хаус. Ты, наверное, мне не поверишь, но это прямо возле моего агенства… В прямом смысле. Удивительное совпадение… — хмыкнул Том. В мысли пробрался неприятный холодок. Если Натали — сталкер, то очень талантливый.       Натали обратила внимание на ставшее вдруг мрачным выражение лица своего спутника. — Том, если это проблема, то я доберусь сама, — подтягивая фотосумку к груди и уже собираясь покинуть салон машины, произнесла она. — Нет, не проблема, — улыбнулся молниеносно он, внимательно наблюдая за девушкой. Сегодня она воспользовалась косметикой. Зелено-карие глаза смотрели немного тревожно из-под пушистых ресниц, — Очаровательно выглядишь. — Эм… Спасибо! Должна же я произвести впечатление на работодателя, — смущенно потупив глаза, отозвалась она.       Машина мягко покатилась по пустынным пока улицам. Еще немного, и проснется вечно спешащий Лондон. — Ну, на сколько я могу судить — впечатление ты действительно произведёшь! — честно признался он, искоса наблюдая за ней. Натали достала из сумки большую папку, и что-то внимательно в ней рассматривала, — Это — портфолио? — Да, совершенно верно. — Покажешь мне? — Ну не за рулём же…Неужели тебе интересно? — посмотрев на мужчину, поинтересовалась она. Он, быстро бросив на неё взгляд, утвердительно кивнул. — То, что я уже видел, мне понравилось. Хочу посмотреть, что ты ещё умеешь… Вдруг решу нанять тебя собственным штатным фотографом. — Если только ты не начнёшь играть щенков в детских спектаклях, — рассмеялась Натали. Её смех прозвучал искренне, и чуть громче, чем принято в Англии. Том улыбнулся. — Если мне начнут платить за них больше, чем мой агент, я с удовольствием сменю костюм на плюшевое кигуруми… — рассмеялся своей мысли Том. — Скажи мне честно… Но только без вот этих вот твоих гипертрофированных манер, — махнув рукой, попросила она, — Почему ты носишься со мной? — Что делаю? — Носишься… Зачем-то заботишься обо мне. Мы ведь даже не знакомы по сути. — Ну, во-первых, Бобби описал твой рюкзак. Во-вторых, ты купила мне кофе. В-третьих, я разбил тебе фотоаппарат, который стоит две тысячи долларов. Не считая объектива, — перечислил Том, понимая, что первые две причины на самом деле пустяковые, — И это еще не считая того, что у тебя мои фотографии, которые ты просто обязана продать кому-то или засталкерить в сеть. На крайний случай — начать меня шантажировать… — Ты опасаешься, что я охочусь на тебя? — догадалась Натали и вдруг расхохоталась так звонко, что у него зазвенело в ушах, — Ну, либо я очень крутой психолог и рассчитала, когда от тебя убежит собака, и нассыт мне на вещи, либо я самый невезучий сталкер на свете. — Что, глупо я теперь выгляжу? — поинтересовался Том, остановив машину на светофоре. Кто-то из соседнего ряда посигналил ему. Повернув голову на звук, он увидел девушку с огромным пирсингом в губе, старательно машущую ему рукой. Том сдвинул брови, быстро перебрав в памяти всех знакомых. Нет, скорее всего кто-то из фанатов. — Очень! Даже глупее, чем в первую встречу. — Ты сама машину водишь? — вдруг не кстати поинтересовался Том, проезжая перекрёсток. — Да, но у нас в стране правостороннее движение. А тут я часто пугаюсь ездить даже в такси, — призналась она. — Как ты оказалась в Англии..? Вернее, я понимаю, что ты прилетела на самолете или, возможно, на поезде… — Прилетела на поезде? — вновь рассмеялась Натали. — Приплыла, — отшутился он, — Но мне правда любопытно, что может заставить привлекательную молодую девушку бросить свою страну и приехать сюда. Ты же тут одна? — Нет. Я тут со своей собакой. Ну, и теперь у меня есть один знакомый актер театра и кино, кажется. Да и не такая я уж и молодая. Мне тридцать пять.       Машина неприятно дёрнулась, словно водитель перепутал педали. — Ого! С собакой значит?— быстро переведя тему, наигранно удивился Томас. — Да. У меня стаффи… — Стаффи? Это такие, маленькие культуристы в гладком пальто*? — Интересная игра слов, но да. Так и есть. — Интересный выбор породы. Так почему и как ты тут оказалась? — Ты думаешь, что это подходящая тема для обсуждения за рулём? — Натали беспокойно поглядывала на дорогу.       Томас заметил, что ей и вправду было некомфортно при левостороннем движении. Она нервно перебирала пальцами язычок замка на куртке, ремень безопасности и шнурок на собственном запястьи. — Ну, почему бы и нет, — рассеянно пожал плечами он, — Тем более, что мы уже почти приехали. Так, а что на счет твоего номера? — Зачем он тебе? Будешь названивать мне пьяным среди ночи и требовать спеть частушки на русском? — глянув на его тонкий аристократический профиль, спросила с усмешкой она. Сегодня он был гладко выбрит, от чего мягкие черты лица приобрели более жесткое, брутальное выражение.       Том хохотнул, представив себе эту картину. — А твое предложение не лишено резона, между прочим, — подметил он, — Но нет. Раз ты тут пока что без знакомых, я некоторое время побуду твоим гидом. Пока не надоем или не сожгу твою квартиру. Смотря как пойдет. Приехали.       Машина остановилась аккурат напротив стеклянных дверей пятиэтажного кирпичного здания. Надпись над входом гласила «Элсли Хаус». Натали кивнула. — Спасибо, что подкинул. Я не забуду твоей доброты, — она собралась выйти из машины, но двери салона оказались заблокированы. Медленно повернув голову, она посмотрела на мужчину. Тот тепло улыбался. За линзами аккуратных очков искрились смехом голубые, как осеннее небо, глаза. — Да черт с тобой, давай бумагу и ручку…— прошипела она, понимая, что англичанин настроен серьезно, и, скорее, натворит еще один ляп, не пустив ее на собеседование, если она не напишет свой номер, — Звони только в случае крайней необходимости. Ну, там, тебя будет уносить волной в открытый океан, или засыпет сошедшая сель… — Вот ты дурища…— не выдержав, заржал Томас. Сейчас он стал похож на обычного живого человека.       Натали на миг залюбовалась каштановой шевелюрой, разметавшейся по его плечам. Быстро черканув номер на каком-то клочке бумаги, она оставила его на панели, и выскочила из машины.       У порога агенства она нервно одернула осеннее пальто цвета верблюжьей шерсти, и, набрав полную грудь воздуха, взялась за черную с позолотой дверную ручку.       Поколебавшись на миг, оглянулась, ища взглядом своего невольного таксиста. Том кивнул ей в ответ, и проводил взглядом.