Вдали от посторонних глаз

      Бобби, тщательно просушенный и накормленный, спал на полу возле кресла, прижавшись каштановым боком к Баки, словно никуда и не уходил из этого дома. Грея не желающие гнуться пальцы о кружку с чаем, Том расположился на диване, искоса наблюдая за Натали.       За окном шумел не на шутку разошедшийся ливень, периодически сверкая молчаливыми вспышками молний. В доме ничего не изменилось с того момента, как он побывал тут первый раз. Разве что фотографий на стенах прибавилось. Огромное колесо обозрения из Саутэнда… Белые скалы Дувра… Баки и Бобби, чинно сидящие на скамье в парке… — Нат, а можно тебя спросить? — Ммм, ну, давай…— ставя на журнальный столик тарелку с сандвичами, отозвалась девушка. Том невольно скользнул взглядом по её рукам. — Почему ты мне не позвонила, когда я… Когда я забыл Бобби. — Тебя всё ещё не отпускает эта ситуация? — Боюсь, что ее можно внести в список легендарных провалов Томаса Хиддлстона, — рассмеялся он. — И под каким номером? — По масштабности или по счету? — Как хочешь. — А есть какие-то цифры больше миллиарда? — серьезно поглядев ей в глаза, спросил Том. Натали рассмеялась, пожимая плечами, — А вот по масштабности наверное это самый для меня чудовищный провал. — Ну, тогда скажу, что я не позвонила тебе лишь потому, что хотела понять — есть ли у тебя совесть. Ну, и посмотреть, как ты будешь выкручиваться.       Том, устало улыбнувшись, сложил большой и указательный пальцы, показав размер совести. Он был совсем крошечным. Натали рассмеялась, запрокинув голову. Том никак не мог свести с неё взгляда. Мысленно он пытался разобраться в своих чувствах по отношению к ней. Видимо, в какой-то момент на его лице отразились его тайные переживания, потому как она пристально посмотрела ему в глаза. Повисла неловкая пауза. — Ты знаешь, ты самая странная из всех женщин, что мне доводилось знать. Ты не обижаешься не смотря ни на что… Держишь себя в руках… Не сходишь с ума… Твои фотографии похожи на откровенное эротическое признание, хоть не несут никакого сексуального подтекста.       Натали слушала его, поджав под себя ноги, и удобно откинувшись на спинку дивана в легкой расслабленной позе. Всего в нескольких сантиметрах от него. От её близости он чувствовал себя одновременно и комфортно и не находил себе места, словно его где-то ждали на встречу, а он всё не шёл. В голове тикали странные часы, подгоняя его, заставляя лихорадочно искать ответ на не заданный вопрос. — Нат… Я до сих пор ищу хотя бы один повод, чтобы не поцеловать тебя, — чувствуя, как в волнении замирает внутри сердце, признался он. Сейчас бы закрыть глаза, чтобы не видеть, как она поднимается с дивана, открывает входную дверь и выставляет его и Бобби под дождь без суда и следствия. В свои сорок с небольшим лет, он, казалось бы, звезда мирового масштаба, игравший перед тысячами людей, выступавший с интервью перед миллионами, открывающий обнаженную душу перед всем миром — он — внутренне сжался, боясь быть отвергнутым, как подросток перед своей первой любовью. — Чтобы снова сбежать? — мягко поглядев ему в глаза, уточнила Натали.       В ее взгляде играло неподдельное озорство. Подавшись вперёд и не дожидаясь ответа, она коснулась его рукой, запуская одним движением гибкие пальцы в непослушную копну волос на затылке. Сердце в его груди судорожно замерло, пропустив два, нет, десяток… Нет, сотню ударов, или, кажется, вовсе остановилось… От этого простого прикосновения, которое он за свою жизнь испытывал не один раз, по затылку вниз к пояснице прокатилась волна колючих мурашек. Мир словно сократился до кончиков пальцев в его волосах, концентрируя ощущения...       Том подавил отчаянное желание вздрогнуть. Нельзя было сказать, что её прикосновение было неприятно, скорее наоборот — возбуждало остротой и своей новизной ощущения. Натали осторожно, словно боясь спугнуть какую-то диковинную бабочку или птицу, приблизилась к нему. Ее внимательный, лучащийся и глубокий взгляд нашёл его душу. Сердце, вспомнив, что нельзя отлынивать от работы, забилось часто-часто, словно навёрстывая пропущенное. Том, потратив лишь мгновение на раздумье (Кому он врал? Не думая ни мига!) впился губами в её.       Если бы такие банальные вещи, как поцелуй можно было приравнять к смертельному оружию, то этот можно смело сравнить со «Smith and Wesson Magnum-500», или с ударной волной от истребителя Су-57, пробивающего звуковой барьер. В ушах зашумел товарный состав, проносящийся сквозь голову. Натали, закрыв глаза просто наслаждалась моментом, не думая о возможных последствиях, да и стоило ли думать о них, ведь поцелуй существовал только здесь и сейчас… Пальцами она с удовольствием перебирала его смешные кудряшки на крепком загривке, невольно прижимая его к себе и не давая остановить сладкую пытку. В какую-то секунду она ощутила, как Том буквально вздрогнул.       Открыв глаза, она уставилась на него. Оба перестали дышать, едва касаясь губами губ друг друга, не разжимая объятий. Натали уперлась ладонью ему в грудь, словно установив таймер для поцелуя. Убийственное удовольствие кончилось, не успев начаться, вырывая с корнем могучие секвойи в его душе. Голубое Лондонское небо встретилось с российскими бескрайними лесами и просторами. Глаза в глаза.       Том смог наконец-то выдохнуть, чувствуя, как легкие вот-вот лопнут от избытка кислорода. Где-то внутри всё тяжело заныло, перерастая в настойчивое желание. Натали беззвучно рассмеялась, отстранившись. У неё все плыло перед глазами. — Теперь ждём, — закончила она, будто ни в чем не бывало отпивая из кружки чай. — Чего? — охрипшим голосом спросил не понимая, Том. Взгляд его был рассеянным. Из глубины огромных иссиня-черных зрачков всплывали великие стада китов, чтобы совершить вдох и вновь уйти на глубину. Рукой он старательно натянул одеяло, прикрывая выдающее его истинные мысли, естество. Натали улыбнулась самой ослепительной улыбкой, что ему доводилось когда-либо видеть. Его сердце тяжело заныло… —Ну, как… Ждем, когда тебя посетит юношеский страх и ты, что-нибудь снова забыв, убежишь, — пояснила Натали, изучая его лицо взглядом. Рука, так и блуждавшая в каштановых волнистых прядях, прохладной рыбкой скользнула по его щеке, мягко очертив угол челюсти и замерев на крутой мышце шеи. — Нат… Тормози… — умоляюще попросил он, понимая, что не может совладать со своим голосом и не только с ним. — Такси приехало? — поинтересовалась она иронично наигранно, поднимаясь с дивана и кошачьей, качающей крутыми бедрами, походкой направляясь к занавешенному окну. Том громко сглотнул, провожая её взглядом. Сердце в груди гулко ухало, отзываясь болью. Чертова русская! Ведьма, не иначе! — Иди-ка ты нахер, — пробормотал Том, поднимаясь с дивана на непослушные, будто отнявшиеся ноги. В ушах шумела закипающая кровь. Собственный голос показался ему чужим и низким. Натали обернулась и уставилась на него с откровенным вызовом во взгляде и улыбкой превосходства на страстных губах, сравнимых лишь с тяжелой артиллерией. — Что ты имеешь ввиду? — спросила она вдруг скатившимся до урчания голосом. Том усмехнулся. Ну, точно большая кошка урчит. Преодолев расстояние между ними в пару шагов, он навис над ней, внимательно глядя в глаза. — Теперь не сбегу, девочка моя. — Оу… Как звучит-то…— с издёвкой отозвалась она, проскальзывая под его рукой и возвращаясь к дивану. Она понимала, к чему приведёт её провоцирующий поцелуй, но всё ещё не могла для себя решить — позволить неизбежному случиться, или резко оборвать происходящее, — Такси по прежнему нет, давай допьём уже чай… — Теперь ты от меня бегаешь? — склонив голову на бок, спросил он. Голубые глаза потемнели, взгляд сделался тяжелым, испытывающим. Выдержать его было очень не легко. Натали преувеличенно медленно повернулась к нему всем корпусом, и выставив вперед подбородок, сузила глаза, будто оценивая. Всё же, этот англичанин был притягателен. Его голос, наивный и мягкий взгляд голубых глаз, мягкость губ возбуждали в ней дремлющее чувство влюблённости. Стоит ли ему поддаться? — Я в своём доме. Не забывай. Мне бежать некуда, только защищаться, — отозвалась она.       Теряя остатки самообладания, Томас сгрёб ее в охапку, подламывая под себя, и отточенным многими пластическими репетициями движением, выбил у нее из-под ног опору. Диван жалобно скрипнул, ловя их в свои объятья. Натали, придавленная его, как оказалось немалым весом, удивленно охнула.       Собаки, до этого мирно дремавшие на полу, привлеченные шумом возни и их голосами, живо включились в веселую игру, которую затеяли люди. Баки и Бобби запрыгнув на диван и вертя хвостами, принялись облизывать и топтаться по ним, так кстати лежащим вдвоем. — Баки, Бобби! Елкин дрын! А ну оба марш отсюда! — рявкнула Натали, когда собаки, совсем разыгравшись, принялись скакать с дивана на кресло и обратно. — Может, на верх? — поинтересовался Томас, в глубине души еще надеясь, что момент не был подорван шерстяными диверсантами. Натали, грозно глянув на собак, утвердительно кивнула. Бобби и Баки, словно прочувствовав всю свою ответственность за совершенное злодеяние уныло заняли позицию на упавшем на пол шерстяном одеяле, провожая взглядом удаляющихся по лестнице людей.       Ему от чего-то всё происходящее показалось подозрительно простым. Вот так легко он завоевал второй поцелуй, без заламываний рук, слёзных стенаний и мольбы о любви… Тихо, с тонкой игрой, по-взрослому. На последней ступеньке он остановился и развернувшись лицом к поднимающейся следом Натали, спросил: — Ты уверена в этом? — Никогда ни в чем нельзя быть уверенным до конца. Мне просто нравятся твои губы… И тонкая кожа с родинками на шее, — отозвалась тихо она, взяв его за руку и увлекая за собой.       В спальне было сумрачно, пахло какими-то цветами. В комнату криво упал свет фонарного столба, освещая широкую, заправленную перуанским пледом кровать. — Вот так просто? — Ты хочешь усложнить? Тогда твое право. Ключи от машины в коридоре, — фыркнула Натали, садясь на край кровати и выжидательно глядя на высокого, застывшего в дверном проёме мужчину. Когда он всё же подошёл чуть ближе, она жестко схватив его за руку, рывком притянула к себе. Том даже не попытался удержаться на ногах. Под ним кровать тихо застонала, словно примериваясь к новому весу своих постояльцев.       В груди что-то испуганно ухнуло, словно бы это не он несколько минут назад раздумывал о том, как бы скрыть от девушки эрекцию. Темный водопад густых волос накрыл его, когда Натали склонилась к его лицу. — У тебя еще есть шанс сбежать…— прошептала она, целуя его горячими губами в ямку под кадыком, туда, где под углом сходилась острая ключица. От этого поцелуя под его закрытыми веками разорвался фейерверк на четвёртое июля в Америке, столкнулись две сверхновых, образуя квазар, разлетелись на осколки Звезды Смерти Джорджа Лукаса. Он, сдаваясь на милость победителя, застонал. — Ну, куда я теперь в таком виде… — выныривая из галактического пространства, бессильно пробормотал он. Натали тихонько хихикнула и скользнула жадными губами по его шее к тонкой чувствительной коже под челюстью, туда где уже неровными скачками сердце отмеряло бешенный пульс. Кажется, в какой-то момент мир просто перестал существовать, затаив дыхание и погрузившись во тьму вместе с ним, когда ее губы сомкнулись на мочке его уха. Стало как-то невероятно жарко, и от этой единственной точки соприкосновения по его венам вдруг побежал электрический разряд, искра бикфордова шнура, пороховой запал по всему резко одеревеневшему телу. — Аааах ты… Что это такое было? — блаженно улыбаясь и не понимая, почему темнота спальни словно движется в ритм его сердцебиению, выдохнул он. Натали отстранилась и внимательно посмотрела на него. — Том… Только без драмы, хорошо? Без упрёков… Всё, что произойдет тут — будет между нами, и мы не станем это обсуждать, — ее голос звучал мягко, без надрыва, с неведомой до селе силой. Глубокий, горячий словно ствол только что выстрелившего охотничьего ружья, взгляд манил своей уверенностью. Ему ничего не оставалось, как согласиться. Да и что он уже мог поделать, поверженный титан, рухнувший колосс.       В неверном свете уличного фонаря, приподнявшись в постели на локтях, он наблюдал за тем, с какой неторопливой грацией девушка скидывает с себя мягкие одежды. Её тело оказалось гибким, манящим, покрытым безудержным количеством татуировок от запястья до правой лопатки, и дальше тонкая вязь древних рунических символов скользила через всю спину к пояснице. Натали замерла посреди комнаты, давая ему возможность разглядеть себя. Руки и плечи испещряли небольшие, но широкие шрамы. Он вопросительно вскинул бровь. Натали отрицательно покачала головой, словно не желая отвечать на его немой вопрос. — Всё потом…— шепнула она, обдав его жаром своего тела и медленно стягивая с него тонкую кофту. Гортанно зарычав, он выгнулся навстречу её губам, медленно изучающим его живот. Было одновременно и щекотно, и горячо и дико желанно. Запустив руку ей в волосы, он закрыл глаза.       Под веками прокатывались вспышки множества солнц, освещая собой всю спальню. Ощущать её власть над своим и одновременно ставшим чужим телом было странно и захватывающе, словно эта игра в поддавки велась впервые во всем мире. Мурашки невольно пробежали по его спине. Натали мысленно рассмеялась, глядя, как он вздрагивает от её прикосновений. Чувствовать себя вольной делать с ним абсолютно все было удивительно. Его тонкая, с россыпью мелких родинок и в темноте незаметных веснушек, кожа поразила её в первую встречу. Сейчас же она, плюнув на все рамки приличий и на правила поведения просто дала себе волю. Если они больше никогда после этого не встретятся, то она хотя бы получит от него всё, что так хочет. А хочет она не так и много — увидеть его в самый беззащитный момент, услышать его голос, и забыться на мгновения в сильных, крепких руках.       Пальцами она осторожно очертила острую грань его грудной клетки, глядя как прямо под ложечкой быстро бьется взбешенное, возбужденное сердце. Тонкие, рыжеватые волоски на груди казались ей до смешного мальчишескими, не смотря на вполне серьезный возраст. Натали беззастенчиво рассматривала его обнаженного, запоминая каждый его жест и вздох, рисунок проступающих набухших вен, странную красоту костистых кистей рук, с рельефом кровеносных сосудов под кремово-белой кожей... На удивление не смотря на свою кажущуюся худобу, он был сложен пропорционально, с поразительно крепкими и развитыми мускулами. Натали, чувствуя собственное растущее возбуждение, глубоко и отрывисто вздохнула, примериваясь к его размерам.       В прозрачной темноте её спальни он ощутил себя первооткрывателем новой вселенной. Горячее, тугое как натянутая тетива лука, тело девушки в его руках сводило с ума, выбивая из него стоны, крики и шепот на тех языках, что он еще помнил. Электрические разряды от её прикосновений, поцелуев и гортанного урчания заставляли его буквально сходить с ума.       Скомканная постель жалобно скрипнула, когда он перекатился на спину, и замер, глядя в потолок. В висках шумел поезд метро, прибывая на станцию «Оргазм». Тело напряглось, конвульсивно дернувшись. Внутри словно наступил вакуум. Где-то в затылке громко ухало сердце, уже не пытаясь восстановить прежний ритм. Горячий язык Натали скользнул по его груди вниз, по животу, туда, где еще секунд несколько назад его вот-вот разорвало бы на пике удовольствия.       Она замерла, слушая совсем не аристократический отборный мат, гортанные хрипы и стон, когда ведомая его рукой, и собственным желанием позволила ему взорваться миллиардами бесконечных галактик. Ее собственное сердце чуть было не остановилось, когда он притянул её к себе, и горячо поцеловал, сжимая в объятьях так, что затрещали кости. — Ты невероятная… Ты сумасшедшая… — пробормотал Том, обессилев и распластавшись по кровати. Натали, уперев ему подбородок в грудь, смотрела, словно изучая. Крупные капли пота дрожали в ямке ключицы, на шее бешено пульсировала вздувшаяся вена. Том, облизнув пересохшие губы, честно спросил: — Что это сейчас было? — А на что было похоже?       Он молча погладил её по татуированной спине. Под пальцами ощущались грубые рубцы шрамов. Мысли отсутствовали. Пустота заполнила его тело и голову. Хотелось просто уснуть, прижав её к себе. — Не знаю… А попить в этом доме не подадут старому больному киноактёру? Ну, или хотя бы плюнь в меня, чтоли… Сил встать нет совсем…— пробормотал Том, чувствуя, что не может не только встать, но и пошевелиться. Натали, спешно накинув халат на плечи, протянула ему высокий стакан. — Том… Не обижайся, но тебе лучше будет уйти, — дождавшись, пока он допьёт, произнесла Нат. Голубые, обезумевшие глаза непонимающе уставились на неё, — Так будет лучше для нас двоих. Правда. — Хорошо, если ты так считаешь, — всё ещё не понимая, что сделал не так, пробормотал он.       Бобби весело суетился у двери, почувствовав, что хозяин собирается на прогулку. Подъехавшее такси осветило фарами спящие дома.Том глянул на часы. Через пару часов займётся рассвет. Натали замерла в коридоре, наблюдая за тем, как он собирается. Что-то больно щемило у него в груди, словно бы нехорошее предчувствие. — Нат..? — Ммм? — Позвони мне. Хотя нет. Я сам позвоню, — памятуя ее недавние слова, произнес он. Притянув её к себе за пояс халата, мягкую, ставшую вдруг близкой, он поцеловал её. Губы девушки лениво отозвались на поцелуй, словно не хотя. — Иди, такси ждёт, — кивнув ему, произнесла она. Том на дорожке перед домом неуверенно обернулся, надеясь увидеть её. Вместо этого дом поразил его своей суровой тишиной.       Что ж… Посмотрим…