Вдали от посторонних глаз

      За окном ветер хлестал в окно струями дождя. Казалось, будто это чьи-то тонкие пальцы барабанят по стеклу, требуя впустить внутрь. В комнате тихонько сопели уставшие после долгого дня на пляже собаки.       Натали, подтянув одну ногу к груди, сидела в глубоком кресле под окном, глядя в светящийся монитор ноутбука. Задумчиво барабаня пальцами по клавиатуре, она, казалось, была погружена в работу, освобождая карту памяти на фотоаппарате.       Входная дверь тихонько щелкнула замком. С характерным звуком выключился свет. Натали вскинула голову, не понимая, почему в номере вдруг стало темно. Комнату слабо освещал только свет монитора и неровный свет уличных фонарей, пробивающийся через окно. Её ноздрей вдруг коснулся знакомый цветочный запах. Она нахмурилась, пытаясь разглядеть происходящее в номере. После яркого света ее глаза никак не могли привыкнуть к наступившей резко темноте. Тихие шаги выдали приближающегося к ней мужчину. Холодные капли воды упали ей на голые колени, и следом, прямо в руки опустился огромный тяжелый букет роз. Вот откуда такой знакомый запах, подумала она. — Увы, у них были только розы, — с каким-то неподдельным сожалением произнес Том. — О… Я… — Натали растерялась, неловко держа букет влажных от дождя цветов. Так вот зачем ему нужны были ключи от машины, — Ничего себе… — Что-то не так? — мягко уточнил он, снимая промокшую насквозь под проливными дождем куртку, и стряхивая воду с волос на светлый ковролин. — Я просто не знаю, что сказать… Спасибо! — Натали с некоторым недоумением смотрела на цветы, словно не понимая, как они очутились тут и что с ними теперь делать, — Мне цветы не дарили уже лет… Десять! — Прекрасные цветы — прекрасной девушке, за прекрасно проведенный день, — раздался его голос откуда-то сверху, — Бросай работу. Пойдем вниз, поужинаем.       В ресторане они были в одиночестве. Толи постояльцы успели отужинать раньше, толи погода разогнала всех по номерам. Откровенно скучающий персонал дремал за барной стойкой. Больше половины освещения было погашено. Горело теплым желтым светом лишь несколько слабосильных лампочек над баром и ближайшим к нему столиком, создавая ощущение домашнего уюта. Из кухни раздавались невнятные голоса и смех. — Выбирай столик…— как бы невзначай коснувшись её поясницы, произнес Том. Натали сделала несколько шагов к столику ровно посередине зала. Свет ламп едва касался его, отбрасывая мягкие тени на низкие подоконники. По стеклянной крыше террасы бежали, извиваясь, змейки дождя. Натали очарованно наблюдала за потоками воды, с шумом несущимися по асфальтовой дорожке мимо окон, прямиком к морю. В неверном свете уличного освещения вода казалась черной, с золотыми всполохами, словно огромный сказочный змей. — Кухня сегодня бездельничает, так что особого выбора нет, — словно извиняясь, произнес Том, преувеличено осторожно садясь напротив неё, — Сейчас подадут что-то из местного меню. Пообещали, что будет вкусно.       Натали лишь благодарно кивнула, еле удостоив его взгляда. Том проследил направление ее взора — потоки воды стремительно неслись мимо окон, к парковке, гипнотизируя взгляд. Она, наконец, смогла побороть магическое притяжение, и преувеличено медленно повернулась к нему. На лице Тома застыло неопределенное выражение. Он словно одновременно спрашивал её о чём-то, искал и сам себе отвечал на не заданный вопрос. Темная оправа очков отбрасывала тонкую тень на острые, подчеркнутые освещением скулы. — Почему ты не сделаешь лазерную коррекцию зрения? — вдруг спросила Натали, протягивая руку и снимая с его переносицы очки. Том, привыкая к расфокусировавшемуся миру, часто сморгнул. Повертев их в руках, она осторожно примерила очки себе. В глазах появилось неприятное напряжение. — Если честно, я даже не задумывался о такой возможности, — хмыкнул он, принимая их обратно. Протерев очки привычным жестом, он водрузил их на законное место. — Ты в них выглядишь… — Натали дернула подбородком, подбирая точное слово, — Мягче. Словно профессор в Институте. — Ну, ты почти угадала. Когда у меня есть время, я иногда захаживаю в родные стены Королевской академии. Так, почесать языком, — отмахнулся, не предавая значения своим словам он, улыбаясь. — Ооо, студентки наверное пищат от восторга, — засмеялась девушка. В тишине пустого зала её смех прозвучал слишком громко. — Ничего не говори мне об этом, — махнул он рукой, словно отгоняя надоедливое насекомое, — Вот по этому времени на преподавание у меня все меньше и меньше.       Официантка, стараясь не нарушать их общение, поставив на стол две тарелки с ароматным мясом, быстро исчезла на кухне. — Ну, а что за история с тобой? — Не поняла… Какая история? — Ну, почему ты не замужем?       Натали задумалась на мгновение, перестав жевать нежную крольчатину. — Не знаю. Наверное я не подхожу на роль жены и матери детей, — пожав плечами, наконец ответила она, — Я, если честно, даже и не задумывалась об этом… Вот ты бы смог жить с эгоистом? С тем, кто проводит почти всё своё время на работе. И приходит домой под утро?       Том неопределённо мотнул головой, медленно разжевывая кусок. — Вот и никто не может… — О, ты намекаешь, что эгоист, пропадающий до утра на работе это ты? — Я не намекаю. Я говорю открыто.       Наступила неловкая тишина. Натали с любопытством наблюдала за тем, как он ест. Когда он заметил её пристальный взгляд, то отложил в сторону вилку, и отерев губы салфеткой, облизнулся. Выдержать её внимание было не просто. Тем не менее, они оба некоторое время пофехтовав друг с другом глазами, удовлетворенно улыбнулись друг другу, продолжив ужинать. — И кто уходил первым, если не секрет? — Ты знаешь, когда как. Из последних я ушла сама, когда поняла, что смысла в них нет. Одна боль и бесконечное ожидание. Он был женат. Я по своей глупости ввязалась в эти дурацкие отношения и сильно пожалела потраченного времени, — равнодушно пояснила она, азартно ковыряясь в своей тарелке, — А что на счет твоих отношений? Почему не женат? — Хммм… Я… Мои родители, не смотря на то, что они развелись, когда мне было тринадцать лет, всегда оставались для меня идеалом отношений. Отец всегда уважал маму и её решения. Мама до сих пор старается поддерживать его… И я… Ну, не знаю… Думаю о том, что театр и кинокарьера занимают такое огромное количество моего времени, что на семью его просто не остаётся, — Том задумчиво поправил очки, — Мне бы не хотелось отнимать время у человека. Понимаешь, что я имею ввиду? — Кажется, да. Ты так занят своей карьерой, что рядом с тобой трудно находиться. И еще труднее выносить твое отсутствие. — Блин… Не так. Я… Я не хочу, чтобы кто-то тратил на меня свое время, пока я занят карьерой. Это слишком большая ответственность… — Аааа, да ты такой же эгоист, как и я, — рассмеялась Натали, громко уронив вилку на тарелку. Она прозвенела, словно колокольный набат, заставляя его вздрогнуть, — Поверь, я тебя понимаю. Для того, чтобы построить что-то серьёзное… Ну, например, карьеру актёра, спортсмена… Писателя… Даже семью… Нужно вложить огромные силы и прорву времени. Не у всех есть на это даже маломальский ресурс. Но те, кто находят становятся очень известными… По-моему, действительно великие люди одиноки. — О… Я не считаю себя великим! — краснея, опустил он взгляд. Натали рассмеялась. — Ой, ну конечно, что врешь-то? Аж покраснел! С этим вполне справляются твои фанаты, создавая тебе свиту и славу… Просто современная версия Ричарда III, некоронованный король. — Звучит, как издёвка, — фыркнул он. — Ну, от чего же. Я серьезно. Кажется, Макиавелли принадлежит фраза: «Короля делает свита». — Ну, не совсем. Это перефразированные слова Генриха IV. Если позволишь, я процитирую, — поинтересовался Томас, внимательно поглядев ей в глаза. Дождавшись, пока она даст свое согласие, начал, — "Мое государство – это мои друзья, стоящие у моего трона воины. Меня мало интересуют их богатство и знатность, и то и другое я в состоянии дать им сам, но кто, кроме них, может дать мне уверенность в благополучном правлении в нашей славной Франции? Потому могу лишь пожелать каждому из моих венценосных соседей окружить себя подобной свитой, которой не боишься подставить спину".       Натали, слушала его внимательно, слегка улыбаясь. Кажется, он удивил её точностью трактовки и знанием истории. Было приятно блеснуть не только актерским талантом, но и скромными знаниями. — Что ж, могу сказать, что для семьи у меня дома и я и ты уже слишком стары, — тихонько усмехнулась Натали, переводя взгляд на темноту ночи в окне, — Так что лично у меня есть оправдание. А у тебя — нет. — Глупости. Ты удивительна, привлекательна… Упряма… Очень… Кхм… Стесняюсь озвучить свои мысли, — снижая тон, произнёс Томас, — Очень горяча в постели… И ты в совершенстве знаешь саму себя. — Имеешь ввиду, что кто-нибудь обязательно да вляпается в такое дерьмо? — Что за ерунду ты говоришь? Ты восхитительна… Я… Не пойми меня не правильно… Я не могу не думать о тебе, как о женщине. Каждую минуту. Даже сейчас… Не знаю, что за черная магия такая или вуду, или ещё что, но я чувствую себя рядом с тобой мужчиной. Значимым… И абсолютно свободным в своих поступках… Я… хочу тебя всю. Не знаю, как это правильно объяснить, — торопливо ища слова, он в волнении начал заикаться, — Не только секс… Не подумай… Я хочу твои мысли… Слова… Хочу видеть тебя постоянно, ежесекундно. Хочу чувствовать тебя… — Ты — ненормальный. Том… Правда. Осади… Я бы не хотела, чтобы ты влюбился в меня. Это плохо кончается для меня, как правило. — Пойми ты… Нет ничего постыдного во фразе «Я тебя хочу»— со страстью в голосе, растущем, словно гроза, начал он, — Это больше, чем банальный секс… Это гораздо честнее, чем изъеденная молью «Я тебя люблю!». Ну, сама посуди… Сколько людей произносят эту фразу лишь для того, чтобы оказаться в одной постели? Хотя можно обойтись честной «Я тебя хочу»!       На его последнюю фразу, сказанную в порыве душевной страсти из кухни высунулись внимательные головки официанток. Натали с ехидством отметила их любопытные взгляды. — Да, я согласна с этим. Если бы эта фраза звучала чаще, было бы меньше разбитых сердец. И меньше ложных надежд. Том? — А? — Я вот подумала… — Продолжай? — Не будет ли тебе неудобно на кровати с твоими ребрами? — Не понял… — нахмурился Том, пытаясь уловить нить её рассуждений. Глянув ей в глаза, он увидел, как она языком провела по внутренней поверхности щеки, демонстрируя распространенный жест для изображения минета. Громко сглотнув, он удивительно моргнул. — Теперь понял? — Вот об этом я и говорю — что сложного сказать об этом? — фыркнул он, чувствуя, как разгоняется сердце. Натали усмехнулась. — Ничего сложного в этом нет. Я хочу тебя, Томас Хиддлстон. Сейчас. Сегодня. А дальше будет видно, — склонив голову к плечу и наблюдая за ним, произнесла с вызовом Натали. — Я не шутил, вообще-то. — Как и я. — Ну, значит мы друг друга понимаем, — удовлетворенно кивнул он, предчувствуя события. В голове слегка шумело от собственной смелости произнести эти слова глаза в глаза, да еще и в столь публичном месте.       Кажется, опьяняющая магия Лэндс Энда в купе с притягательностью Натали совершенно лишили его разума.       Кто-то из официантов подал десерт и чай. Натали с удовольствием наслаждалась горячим напитком, наблюдая попеременно то за своим странным визави, то за играющим ливневыми струями ветром за окном.