Вдали от посторонних глаз

      В доме стояла подозрительная тишина. Том кинул рюкзак на кресло в гостиной и отпустил Бобби с поводка. На сердце одновременно давили противоречивые чувства — сожаление о том, что кончились его короткие выходные в Лэндс Энде, и лёгкость от ощущения себя морально отдохнувшим от всех возможных неприятностей. Казалось, сейчас он готов был свернуть горы — столько нерастраченной энергии в нём вскипало. — Зав, ты дома? — крикнул он в звенящую тишину. Из кабинета послышалось какое-то ворчание. В миг в дверях появился Виндзор. Встревоженное выражение лица сменилось откровенной радостью при виде Хиддлстона. — Том! Дорогой мой! Почему телефон выключен?! — Люк, это Томми? — послышался из кабинета голос Зави. Сердце Тома провалилось куда-то вниз, предчувствуя долгие выяснения происходящего. Возможно, пришла пора взять в руки ситуацию, и расставить точки над «Ё». — Да, Зав, это я, — кивая Люку, и проходя мимо него, отозвался Том. — О, наконец-то! Ну, и где ты был?! — Зави выглядела не на шутку встревоженной. — Что-то случилось? — Ты, наверное, шутишь? Я тебе пыталась дозвониться два дня! Что у тебя с телефоном? — Ты можешь мне объяснить, что случилось? — опускаясь в кресло, искренне не понял Томас, внутренне готовясь к самому худшему, — Что-то с родителями?       Зави растеряно захлопала огромными глазами. Она пыталась понять, шутит он или правда не понимает, что она за него беспокоилась. — Я вообще-то о тебе говорю. Ты пропал ни слова не говоря, и телефон выключен был всё это время. — Я был у Зака Престона, на обследовании. В интенсивной терапии, — шумно выдохнув, произнес он, снимая очки и нервно их протирая. — Зачем?! Тебе же сказали, что всё хорошо? — Да. Он решил убедиться, что не развилась левосторонняя пневмония. Хочешь — на позвони ему и спроси… — он не особо переживая, протянул Зави свой мобильный телефон. — А позвонить оттуда нельзя было? И вообще меня предупредить? — Зави, я, наверное, пойду, раз Том нашёлся? — неуверенно поинтересовался Люк, стоя в дверях, и буквально кожей ощущая всю напряженность ситуации. Встревать в назревающий скандал ему совсем не хотелось, хоть вопросов и было не меньше, чем у Зави. Том, мельком глянув на своего помощника, кивнул. — Люк, позвони мне завтра вечером, есть кое-что, что нужно обсудить. — Понял тебя, — отозвался Люк, спешно сбегая вниз по лестнице. Неприятное ощущение буквально толкало его в спину, подгоняя. Зная характер Зави, стоило ожидать допроса с пристрастием, а зная характер Томаса — скандал будет в одностороннем порядке, и наблюдать очередную сцену унижения Люку не хотелось. Быстро хлопнув входной дверью, он направился к машине.       Том, скучающе наблюдал за девушкой. Зави металась по кабинету, словно запертое в вольере животное. Всё в её фигуре и в поведении говорило о раздражении. С одной стороны он понимал, что причина такого поведения он сам. С другой стороны именно от этого он и бежал пару дней назад в Лэндс Энд, лишь бы взять передышку от постоянных выяснений отношений. — Ты совсем не думаешь обо мне? Я же волновалась!!! — По поводу чего ты волновалась? — искренне удивился Том, — Меня? Или себя? — Что?! Да как у тебя язык только повернулся… — Зави буквально впечатала его взглядом в спинку кресла. Том пытался сохранять остатки душевного равновесия, понимая, что на сей раз долго молчать он не сможет. — Так по поводу чего волнения были? Моего здоровья или твоего спокойствия? — Ты ведешь себя, как хам! Конечно я из-за тебя волновалась! Ты ведь даже ни слова не сказал, просто молча собрался и исчез, выключив мобильный! — Зави, давай по честному… Во сколько ты заметила, что меня нет дома? Утром следующего дня? — демонстративно лениво растягивая слова, спросил Том. Бобби, предчувствуя скандал, превратился в тугой комок, и сжался у его ног, вздрагивая всем телом. Скандалы стали для них троих не редкостью, и собака теперь боялась любого повышения голоса, ища спасения под мебелью, либо в ногах хозяина. Том успокаивающе положил ладонь на кудрявый тёплый бок, чувствуя, как Бобби мелко вздрагивает. Зави раскрыла было рот, чтобы ответить ему на вопрос, и поняла, что он уже знает на него ответ. — Какая разница?! Тебя ведь снова не было дома?! — А тебе снова наплевать на то, что со мной происходит. Зави, милая, тебе не кажется, что ты стала слишком много требовать от меня, но совершенно забыла о том, что должна делать ты? — всё ещё сидя в кресле, и наблюдая за тем, как она мечется из угла в угол, произнес он, сам от себя не ожидая вдруг накатившей на него уверенности. — А что я тебе должна?! Я жду тебя дома, никуда не пропадаю и рада бы провести время с тобой, да только где ты? А нет тебя! Ты снова куда-то исчез! — Кстати, спасибо, что осведомилась о моём состоянии, — вдруг улыбнулся он, находя забавным, что она абсолютно им не интересуется, словно пропуская его слова мимо ушей, — Ты снова будешь лелеять свои обиды на меня? И снова будешь обвинять меня в своих проблемах? — То есть это я виновата? Я виновата в том, что тебя нет дома, хотя ты сам пообещал провести со мной время. — Так а разве я отказываюсь от своих слов? По-моему нам нужно серьезно поговорить… Если ты готова к разговору по-взрослому, конечно.       Зави, сложив руки на груди, уставилась на сидящего в кресле мужчину. Она знала его, знала каждый его взгляд, каждое движение бровью и изгиб капризных губ. Но сейчас в нём что-то неуловимо изменилось, словно под его маской сидел кто-то другой. — Томми, ты решил опробовать на мне одного из своих персонажей? С каких пор ты разговариваешь со мной, как будто я ребёнок? — Не называй меня пожалуйста «Томми». Я тоже давно не ребенок, и совершенно точно не твой сын. Будет гораздо проще общаться, если мы будем относиться друг к другу по-серьезному. — А я как к тебе отношусь? Ты смеешься сейчас надо мной? Ты, черт возьми, пропал на два дня и теперь говоришь мне, как мне себя с тобой надо вести? Тебе не кажется, что это уже наглость?! — голос Зави сорвался на крик. Она взмахнула руками, негодуя. — Я пытаюсь понять, почему именно ты так кричишь, — спокойно, ощущая приятную уверенность в себе и своих словах, отозвался Томас. В голове крутились мысли о том, что скандалы с ней стали всё чаще и чаще появляться не только по реальным поводам, но и потому что ей что-то внезапно приходило в голову, — Хорошо, я понимаю, что сейчас ты раздосадована тем, что я тебя не предупредил, молча исчез. Согласен, это полностью моя вина. — Ооо! Неужели ты это понимаешь?! — язвительно заметила девушка, — С каких пор ты вдруг считаешь, что можно со мной обходиться таким образом?! Исчезать, когда вздумается, возвращаться… — То есть, можно было не возвращаться? — иронично усмехнулся он, чувствуя, что уже скучает по тишине отеля в Лэндс Энде. — Томми! — Хватит меня так называть. Я не домашнее животное! — вдруг рявкнул он, стукнув кулаком по подлокотнику кресла. Бобби вскочил и осматриваясь по сторонам, стал искать укрытие под диваном. — Это я для тебя домашнее животное… Ты со мной не считаешься. Даже твоя псина занимает места в твоём сердце больше, чем я! Живешь так, будто меня и нет… В свое удовольствие. Я узнаю о твоей жизни только из таблоидов или интернета. — Давно хотел отключить его тебе. Ты слишком много времени проводишь за компьютером. Так много, что перенесла сюжет своей драмы в нашу жизнь. — С чего ты взял?! Я не смешиваю работу и личную жизнь в отличие от тебя ! — вскрикнула она. Том невольно прислушался к ее голосу. Он был неприятен, похож на карканье вороны в пасмурный день. — Ты их уже давно не различаешь. Скажи, когда у меня была премьера и кого я в ней играл? — Ричарда, кого же ещё! Ты же грезишь Шекспиром, просто помешан на нём! Вот недавно была твоя гребанная премьера. На днях. — В какой день недели? — Что за идиотский допрос?! Я по- твоему совсем ненормальная чтоли?! — Я всего-лишь спросил тебя, когда состоялась премьера… И почему я сижу дома? — Неудачно упал на спектакле, как всегда в общем! Странно, что шею себе не свернул! — фыркнула Зави, вдруг понимая, что совершенно запуталась в днях недели, просиживая за компьютером до рассвета и пытаясь восстановить события в пьесе и жизни. Они, вдруг, оказалось, совершенно спутались в её представлении. Том, склонив голову к плечу внимательно наблюдал за ней сквозь линзы очков. — Вот об этом я и говорю… — щёлкнув пальцами в воздухе, произнёс он, поднимаясь рывком из кресла, — Ты слишком сильно увлеклась своей работой, но совершенно не считаешься с моей? — А чем мне еще заниматься, если ты вечно торчишь то на репетициях, то на конференциях, то на пробах! — менее уверенно продолжила Зави. — Хорошо, еще вопрос — когда я последний раз был на конференции, комик-коне или пробах? И по поводу чего?       Зави замолчала, глядя на него непонимающим взглядом. На его губах играла самоуверенная улыбка. Что он хотел ей сказать своими вопросами? Почему он вдруг стал таким грубым? Неужели у него кто-то появился, кто настроил его против неё? — Я не Люк, чтобы вести календарик твоих проектов! — фыркнула она, отворачиваясь. — Угу… Именно это я и подумал… Зави, ты ставишь себя выше меня. Ты ставишь вопросы ребром — либо ты, либо моя карьера. Это не честно по отношению ко мне. Но при этом ты не хочешь понять простой истины — моя карьера была со мной намного раньше тебя. И я вложил в неё огромное количество своих сил и времени, и не стану больше терпеть твоих слёз по поводу моего отсутствия дома. — Значит, ты выбираешь карьеру?! Не семью?! — Напомни мне пожалуйста, о чем мы с тобой говорили, когда только начали встречаться? Ты ведь, если я не ошибаюсь, уверяла меня, что понимаешь, что поддерживаешь моё стремление работать, пока есть спрос на меня, как на актёра? — Но ведь другим это не мешает создавать семьи?! — А я не другие! Я — это я, черт возьми! Неужели сложно это понять?! — Не кричи на меня! Не смей повышать голос! — всхлипнула Зави, чувствуя, к чему он клонит. Ей почему-то показалось, что непременно именно сейчас её мир рухнет, и утащит её под обломки, — Я столько приложила усилий, чтобы быть рядом с тобой! А ты этого не видишь, не видишь, чем я пожертвовала ради тебя! И ты совершенно не готов идти мне навстречу, эгоист… — Ты сама оставила карьеру актрисы, сказав, что хочешь углубиться в писательство, и что тебе нужно больше времени на это. Я дал тебе всё, что было в моих силах, — сузив глаза, напомнил Том, — Когда я предложил тебе оставаться в моем доме столько, сколько ты считаешь нужным, пока не почувствуешь, что хочешь двигаться дальше, ты почему-то решила, что это значит, что и я готов отказаться от карьеры. — Но ведь ты сам отметал контракты, что тебе предлагали! Не надо винить меня в том, что твоя карьера сейчас летит в Тартарары! — Разве я тебя обвиняю? Хоть слово сказал об этом?! Я виню только себя, потому что это я — идиот, поддавшийся на твои манипуляции слезами и женскими штучками! Это я позволил продавить себя, — понижая голос до еле слышного, пророкотал он. В груди клокотало негодование на самого себя, на то, что он упрямо не хотел замечать, что разрушает жизнь своими собственными руками в угоду жизни Зави. Нет, ни она виновата в его внезапном падении, ни кто-либо ещё. Только он сам. И за одно он потащил на дно этой ямы и её…       Внезапное озарение заставило его замолчать и опуститься в кресло. В груди что-то оборвалось, холодея и дрожа. Разве виновата эта милая, добрая и нежная девушка в том, что она просто хочет быть с ним? Нет. Он сам дал ей ложную надежду на семейную жизнь. И эта надежда измотала ей душу, превратив в нервную, истеричную особу. — Зави… Я виноват в том, что с тобой происходит… И со мной. С нами… Ты решила, что я буду идеальным мужем, отцом… Но… Я не готов к этому. Прости… Я не могу принять на себя такую ответственность.       Зави изумленно замерла, часто моргая. Слезы подкатили к горлу, щипля нос, перша в горле, мешая видеть. Неужели всё кончено? Это — конец?! Зави затрясло. Она почувствовала, как от слабости подкосились колени, задрожало всё внутри. — Ты… Ты меня бросаешь?! — Что за глупость ты сейчас сказала? Кто тебя бросает? Куда?! — потрясенный собственным открытием, Томас не в силах был подняться с кресла, чтобы хоть на миг поддержать её, готовую вот-вот расплакаться.— Просто не жди, что я буду тебе примерным мужем и отцом семейства. Я пока не готов. Прости…       Зави выскочила из кабинета, громко хлопнув дверью. С полки упало смешное папье-маше в виде гарцующего шетлендского пони. Том даже не обратил на это внимание, пытаясь собрать свои вдруг ставшими до крайности ясными мысли. Как никогда до этого ему стало кристально понятно, где и в чем он ошибся сам, заточив Зави в ловушку ложных надежд. Сделав её своей заложницей.