Вдали от посторонних глаз

      Виски мучительно раскалывала головная боль. Тяжелый чугунный шар будто катался внутри, давя то на глаза, то на уши, то на челюсти, вызывая зубную боль. Хотелось зарыться головой в подушку, и прекратить эту пытку. Только сколько бы он не менял позу, сколько не искал удобное положение — боль не отступала, разбавляя своим присутствием боль в рёбрах.       Томас еще раз посмотрел на часы. Глубокая ночь. Сон по прежнему не шёл. Мысли пчелиным роем носились в голове, стараясь убежать от раскаленного ядра боли, мечась из стороны в сторону. Может быть, не стоило пороть горячку, высказав свое отношение к браку Зави? Ведь не её виной были провалы в карьере, простои и неудачи последних лет, с которыми он продолжал бороться, словно с ветряными мельницами, теряя и свое и её время. Если припомнить всё до минуты — причиной происходящего был он сам. Признаваться самому себе в этом было тяжелее, чем обвинить кого-то ещё в своих бедах. Хотелось выть, кричать, ломать всё, что попадётся под руку, выплеснуть ярость на самого себя. Но ведь от себя так сложно уйти. Куда бы ты не пошёл, пытаясь удрать от проблем, всё равно ты берёшь с собой себя — их источник.       Ведь если задуматься, то нет никаких правильных или неправильных решений… Есть только результат твоих решений и хочешь ты того или нет, тебе с ним жить. Вот и теперь он встретился лицом к лицу с результатами своих действий. Оставалось только принять собственную неидеальность и себя таким, как есть.       Обхватив раскалывающуюся голову руками, Том сел на диване. Под босыми ногами мягко расстелился пушистый ковёр. Где-то рядом тихо сопел Бобби. В гостиной было сумрачно, но очертания мебели легко угадывались. Чуть покачиваясь, Томас обошёл комнату, перебирая пальцами расставленные там и сям милые безделушки. В голове уставшей птицей билась мысль о том, что он успел упустить что-то бесконечно важное, и теперь вряд ли сможет это что-то исправить.       Дать Зави то, что она так хочет? Спустя четыре года официально объявить о том, что они — пара, и, возможно, объявить помолвку? Ведь если разобраться, это было бы логично и правильно. Она была ему близка, и не смотря на скандалы, он всё-таки любил её. Возможно, её слова тоже имеют смысл… И пора перестать бегать от мнимых страхов. Бояться не справиться с новыми обязанностями. Перестать играть в свободу. Ведь ничто не мешает ему продолжать работать в театре и кино, зная, что дома его ждёт… Жена?       Остановившись возле занавешенного окна, он рывком отдёрнул штору. Прямо под окном, под желтым светом фонаря, стояла «Хендай», сверкая новеньким капотом и бампером. Из ремонта машину он забрал сразу же по возвращении из Лэндс Энда. При мыслях о проведенных днях внизу живота что-то тяжело и холодно заныло, как если бы под одежду ему напихали кучу снежков. Натали… «Как ты не вовремя появилась в моей жизни, как не вовремя… С другой стороны, а когда было бы вовремя?»— пронеслось в голове. Глядя на машину, отблёскивающую желтыми бликами, он представил перед собой знакомый, зацелованный им самим рисунок на шершавой от шрамов спине. Уперевшись ладонями в подоконник, уткнулся лбом в холодное оконное стекло, пытаясь понять, где кончается воображение и начинается реальность. От прохлады боль в висках немного улеглась, словно получив желаемое. Зави… Натали… Кажется, он здорово запутался… Зави. Если она узнает о его интрижке, то будет очередной скандал. Она точно не сможет его простить, и обрушит на него всю свою ярость. Что будет в итоге? Гадать не придется — они расстанутся. С одной стороны такой исход был логичен и прост. С другой стороны, разве не по этой причине он сам пошёл на сделку с совестью, встретившись с Натали. Натали… Что он знал о ней? Фактически ничего, кроме того, что с ней было легко. Не нужно было придумывать себе оправданий, не нужно было притворяться кем-то другим, держать марку. Ей было наплевать на его знаменитость, она просто восхищалась им, как человеком. Талантливым человеком. Это, черт возьми грело его самолюбие, так сильно пострадавшее за последние годы в схватках с самолюбием Зави. Но, что будет, если Натали узнает о Зави? С другой стороны, она ведь спрашивала, женат ли он или нет, не более… Черт… Признать, что по уши влип, и находится между двумя огнями не так то и просто. Зато есть выход — пока не стало поздно, расстаться с Натали. Без объяснений причин. И продолжить жить с Зави, стараясь сделать всё возможное, чтобы она никогда не узнала о произошедшем.       Малодушно? Да. Нет, такой поступок — это будет слишком низко. Возможно, стоит с ней увидеться и поговорить, как бы трудно это не было. Набраться смелости… Или просто набраться.       Том, пытаясь найти компромисс, не заметил, как вернулся к дивану, и наконец, нашёл удобную позу для сна. Сон мягкой пеленой поглотил его мысли, обволакивая пылающее сознание. «Привет. Как ты?» — простое сообщение без каких-либо фамильярностей. Том, моргая, пытался понять, от кого оно. Найдя на журнальном столике очки, медленно водрузил их на переносицу, соображая, который час. Четверть третьего дня. Вот это он прилег на минутку… Сообщение от Натали. «Привет. Только проснулся. Как ты?» Повертев головой, он обнаружил Бобби, сидящего под дверью с испуганным видом. На ламинате красовалась большая лужа. Не дотерпел. Ну, что поделать, не ругать же его за это, в конце концов, он не виноват, что хозяин такой лентяй. «Я хорошо. Сегодня еду во Францию, через тоннель. Пара съёмок для какого-то журнала.» «Здорово.» «Как твои ребра?» «Нормально, еще болят… Слушай, я сейчас немного занят. Давай позже спишемся, ладно?» — подумав, отправил сообщение он. Внутри всё так и подмывало сорваться вместе с ней, бросив всё к черту. Что за странная магия в этой русской, что он так теряет голову? «Поняла, хорошего дня!» «Не обижайся только на меня. У меня правда дела. Я позже тебе позвоню, ладно?» «Ок»       Том, чувствуя себя не в своей тарелке, отложил телефон. Надо и правда взять паузу на подумать. С кем-то обговорить ситуацию, возможно. Но с кем? Кто при первом удобном случае не сдаст его Зави? И не примет её сторону? Кстати о Зави. — Зави! Ты дома?       Голос эхом пронёсся по дому. Быстро поднявшись, он принялся одеваться. Бобби нетерпеливо скуля, бросился ему в ноги. — Вот блин… Точно… Сейчас, Боб, погоди… Надо ж еще лужу вытереть… Зави!!! Ты дома?!       Тишина в ответ говорила, что либо она демонстративно не отвечает, изображая всем своим видом оскорбление, либо дома кроме них с Бобби никого нет. Найдя в ванной половую тряпку, он быстро устранил диверсию в коридоре.       Зави, сидя в глубоком кожаном кресле, нервно водила пальцем по кое-где растрескавшемуся подлокотнику. Кресло видало виды, но вполне сносно смотрелось в кабинете детектива Таннера. Мужчина, средних лет, вполне приятной наружности. Кажется, не англичанин. Он внимательно посмотрел на девушку поверх фотографии, словно прикидывая, что ей сказать и взвешивая её слова. — Итак, подозреваете своего молодого человека в неверности? — Ну… Можно и так сказать. — Говорите уже как есть. Слежка за знаменитостями мне может выйти боком, если я не буду знать всего, что мне необходимо. Иметь конфликт с законом я не хочу. — Ну… — Без «ну». Считайте себя на приёме у личного лечащего врача — выкладывайте всё. Я не собираюсь Вас осуждать, — взгляд мужчины буквально приковывал, гипнотизировал. Зави, сглотнув, всё ещё взвешивала в голове, стоит ли делать это, ведь если вдруг Том узнает — расставание неминуемо и никакие оправдания её не спасут. — Я — Заведда Эштон. Это — Томас Хиддлстон, мой молодой человек. Я так думала все четыре года, что мы встречались и жили вместе. До вчерашнего разговора… Он пропал на несколько дней, и я подозреваю, что у него появились секреты от меня. Хочу знать какие именно… — выпалила, наконец, она, нервно кусая губы и пытаясь подобрать слова. Детектив Таннер кивнул, вновь возвращаясь взглядом к фотографии. — Сколько я должен следить за ним и как часто предоставлять Вам отчет? — Я… Я не знаю… Я впервые… — Понятно. Тогда оставьте мне Ваш адрес электронной почты, я буду Вам скидывать необходимую информацию, — убирая фотографии в тонкую картонную папку, отозвался он.       Мужчина встал из-за стола. Широкие плечи словно были созданы для тяжелой работы. Зави мысленно отметила, что физической силой детектив явно не обделен. Возможно, он служил в армии или полиции до этого. Широкое лицо с квадратным подбородком словно говорило о настойчивости и хваткости. Она невольно засмотрелась. Таннер ухмыльнулся, перехватив её изучающий взгляд. — Полиция. Отдел криминалистики. Два года как на пенсии. Заслуги и награды перед славным Отечеством висят в рамке у Вас за спиной. — Я… Я не… — Мисс Эштон, я не судья Вам. И не собираюсь выносить какое-либо мнение касаемо Ваших с мистером Хиддлстоном отношений. Вы обратились ко мне с просьбой выполнить работу. Если Вы стыдитесь собственного решения, то можете отказаться. Клиентов у меня предостаточно, — встав возле стола и оперевшись о него широким бедром, отозвался Таннер. Сложив мускулистые руки на груди, он наблюдал за реакцией девушки на свои слова. Зави отрицательно мотнула головой, как бы отгоняя мысленно сомнения. — Нет-нет. Просто я раньше никогда не делала ничего подобного, и чувствую себя не ловко, не больше. Так Вы берётесь за дело? — Верно. Расчет в конце месяца независимо от результата. Отчет Вам буду предоставлять раз в неделю на электронную почту. Конфиденциально. Когда решите остановить слежку, просто сообщите мне. Мой бухгалтер рассчитает остаточную работу и мы с Вами попрощаемся.       Встретившись с ним взглядом, она поняла, что перед ней стоит профессионал своего дела, уверенный в себе. Возможно, именно эта его уверенность передалась и ей. Кивнув, она подписала лежавший на столе договор. С этой минуты она будет знать, что творится за её спиной.       Зави, покинув кабинета Таннера, почувствовала себя словно героиня шпионского фильма. Внутри всё одновременно и дрожало от страха, что затея вскроется, и ликовало от ощущения собственной находчивости. Что ж… Будем надеется, что детектив достаточно надёжен. С другой стороны, Том всего-лишь актёр, а не тайный агент, знакомый с приёмами слежки.       Таннер, выглянув в окно сквозь неплотно прикрытые жалюзи, проводил клиентку взглядом. Знаменитости, мать их так. Мало им слежки фанатов, так они еще и сами устраивают охоту друг на друга. — Ебануться…— фыркнул Роберт, глядя, как отъезжает темно-серая «Хёндай» с явными следами свежего ремонта. На первый взгляд машина не так давно побывала в аварии, и пришлось менять капот, крыло, фару и бампер. Запомнив номер автомобиля, Роберт что-то быстро чирканул в блокнот. — Сэм, зайди-как ко мне? — произнес Роберт в телефон, раскладывая на своем столе фотографии. Невысокая девушка в темно-коричневом брючном костюме быстро вошла в кабинет. — Да, шеф? — Видела эту… Кхм… Дамочку? — Эштон? Конечно. Она нас наняла? — Да-а… Хочет приглядеть за своим дружком, Хиддлстоном, прикинь. — Ебануться… — Вот и я так думаю. Зазвездились наши звезды. Выясни по этому номеру телефона, можно ли определить, где он был прошедшую неделю, — протянув девушке листок, промычал Роберт, кусая небольшой сандвич, сиротливо ждавший своей очереди на тарелке в ящике стола. Саманта внимательно посмотрела на начальника. — Что? Время обеда священно… — ухмыльнулся он, провожая её взглядом до двери.