Вдали от посторонних глаз

      Зави разгоряченно хлопнула дверью спальни. Это уже не шло ни в какие рамки: Ходелл оказался редкостной сволочью, рассказав Тому о её звонках и их конфиденциальном разговоре.       Пожевав нижнюю губу, она прошлась по комнате, нервно перебирая пальцами край махрового халата, в котором вышла из душа. А ведь в кабинете Ходелл мило улыбался, кивая головой на её аргументы, что Тому необходимо время на переоценку своего творчества и отношения к жизни в целом. Значит, сам соглашался, а потом взял и выложил всё, как на духу? Никому нельзя доверять. От негодования Зави швырнула в стену стоявший на прикроватном столике небольшой светильник, который Томас нашёл где-то на блошином рынке в старой части города. Винтажный вид настольной лампы ему очень нравился, от чего она с ещё большим удовлетворением раскрошила фаянсовую ножку-подставку, разрисованную несимпатичными цветами. Если уж невозможно причинить ему боль физически, то вполне можно выместить свой гнев на чем-то, что ему дорого. Зави прислушалась. Кажется, он даже не обратил внимания на грохот из спальни. Еще лучше!       Злость на него буквально душила её, хотелось предпринять что-то, лишь бы отомстить ему за его холодность и грубость все это время. Может, тогда он поймет, что с ней так вести себя нельзя. В конце-концов, ведь не был он таким раньше. Оставалось надеяться, что тщательно продуманный план сегодня сработал, захлопнув ловушку. Она обвела взглядом, полным ненависти, спальню, прикидывая, что же еще можно сделать такого, что вызовет у него хоть немного эмоций.       Через несколько дней заканчивается отведенный ему доктором Прэстоном на восстановление срок. А значит, он вернётся в театр и снова займется работой. Быть может, его тяготит то, что он не на сцене и возвращение к роли улучшит его настроение?       Глянув на себя в высокое, в полный рост зеркало, Зави подошла ближе. Под глазами залегли темные круги. В уголках губ собрались горькие морщинки, да и сами они уныло опустились. На подбородке высыпали мелкие прыщики. Мда. Надо бы записаться к косметологу и немного поправить положение дел. Скинув с плеча халат, она внимательно осмотрела след от его зубов. Хм. Необычно. И в то же время дико возбуждающе. Пожалуй впервые за год он повёл себя так, как в самом начале отношений, когда они искали любую возможность, чтобы уединиться. Зави прикрыла глаза, вспоминая его крепкие руки на теле, и то, как он стянул её волосы в кулак, направляя. Давно такого не было. Внутри всё сладостно задрожало. Конечно, на такой подарок судьбы она не рассчитывала, но, всё же вышло даже гораздо лучше, чем она планировала… Просто он взбешен словами Ходелла, и это крайне удачно. Гадкий тот крысёныш! Зави зло фыркнула, мысленно прокляв американца за его длинный язык и одновременно радуясь. Чтоб ему пусто было!       Проведя кончиками пальцев по неровному отпечатку на своем плече, она ухмыльнулась. Сегодняшнее поведение Тома как нельзя кстати сыграло ей на руку. Зная его убежденность в феминизме, она припрет его к стенке нарушением неприкосновенности её тела. Возможно, даже намекнёт, что он её изнасиловал… А почему бы и нет? В конце-концов, если он не хочет слышать её логических аргументов, можно воспользоваться и небольшим шантажом. Ведь он же позволил себе подобное? Только надо быть хитрее… Хорошо, что сидение дома никак не повлияло на её актерскую игру, подумала вскользь она, быстро переодеваясь. Надо же, даже круги под глазами от бессонных из-за работы над драмой, ночей пошли на пользу делу. Ладно, в конце концов, победителей не судят. Зави, еще раз оглянув себя в зеркало, прислушалась к звукам внизу. Томас поднимался по лестнице. — Что тут случилось? — спросил он, склонив голову к плечу. Его взгляд остановился на разбитой лампе. Осколки, словно вычурная мозаика, усеяли ковер возле его половины кровати. — Не смей ко мне подходить… — дрожащим голосом пролепетала Зави, вжимаясь спиной в стену. Том в недоумении уставился на неё, пока еще не догадываясь, что происходит. Он, нахмурившись, обвел её взглядом. Девушка дрожала, словно осиновый лист, глядя на него расширенными от неподдельного ужаса глазами. — Зав, ты в порядке? — Не подходи ко мне! — закричала она срывающимся голосом, обхватывая себя руками, словно в попытке закрыться. Том растерянно пожевал губами, пытаясь понять, что произошло. — Как ты мог…— прошептала она, сползая по стене, и продолжая смотреть на него, будто затравленный зверёк. Сердце Тома испуганно сжалось. Такой он видел её впервые. Что же он наделал? Внутри всё задрожало от нахлынувшего чувства нежности к ней и чувства вины. – Зави… Принцесса моя… — пролепетал в недоумении Томас, глядя, как девушка мечется от него по спальне, стараясь не угодить к нему в руки. — Ты монстр… В кого ты превратился… Ты… Как ты посмел так со мной обойтись… — расплакалась Зави, забившись в угол, и скрыв лицо в ладонях. — Я… Милая… Я… — он с ужасом понял, что только что в душе совершил ужасное преступление по отношению к ней, сам того не желая. Сердце бешено заколотилось. Как же так… До чего он докатился, что позволил своей злости на неё вылиться в ЭТО… Том поднес ладонь к лицу, прикрывая в ужасе рот. Вторая рука непроизвольно поднялась к голове, вплетаясь пальцами в непослушные, еще не расчесанные после душа волосы. По коже пробежал отвратительный липкий холод. Мурашки волной поднялись откуда-то изнутри. Страх за неё упал на его разум непрозрачной пеленой, поглощая мир и звуки вокруг. В ушах зашумело. — Боже… Зави… — он почувствовал, как подломились собственные колени. Опустившись рядом с ней на пол, он не смог сдержать слёзы, — Родная… Что же я наделал… Милая… Я… — Я не… Уйди… — сквозь слезы и всхлипывания выдавила из себя девушка, не отрывая ладони от лица, — Ты меня унизил… Я ведь живой человек, а ты… Как ты мог, черт возьми…       Том, чувствуя, как в горле застрял комок слез, протянул руку, не зная, имеет ли он теперь моральное право коснуться её. Сердце бешено колотилось, разгоняя адреналин по телу. Слабость резко сковала его, заставляя тело колотиться, словно в ознобе. — Господи… Что мне делать… Что делать, скажи… — Уйди… Сейчас я не… Видеть тебя не могу… — свиваясь в тугой комок, отозвалась Зави. Она слышала, как он начал заикаться, глотая подкатившие слёзы. Ей стало не по себе. Сквозь пальцы она наблюдала за ним. С одной стороны ей вдруг стало жаль его, ведь он, кажется и вправду поверил, что причинил ей страдания. С другой — наконец-то её желание причинить ему хоть частичную боль своих обид прямо сейчас пришло в исполнение. Внутри поселилось осторожное чувство ликования.       Главное, сейчас не поддаться чувству жалости и не кинуться ему на шею. Надо выждать, как правильно посоветовала Анна. Да, пусть это и не честно. Но в борьбе за отношения разве не все средства хороши?       Томас, дрожа всем телом, попытался подняться. Ни руки ни ноги не слушались его. В голове поселился туман и страх. Страх не за себя, а за неё. Как же так… Как он мог так с ней обойтись… Ведь она вырывалась, что-то пыталась ему сказать в душе, пока он… Ох, Господи… Держась за дверной косяк, он покинул спальню, не желая оставлять Зави одну, и в то же время повинуясь её требованию. Мир схлопнулся до шума в ушах и бьющегося в мозгу голоса девушки: «Ты меня унизил… Я ведь живой человек, а ты…»       Опустившись на ступеньку возле дверей спальни, он тяжело привалился спиной к косяку. Тело бил озноб, пот крупными каплями катился по спине. Что же делать… Что теперь ему делать? Оставить всё вот так, как есть, он не имел никакого права. Всё же она была его милой девочкой, нежной принцессой…       Зави, дождавшись, когда за ним закроется дверь, быстро размазала по щекам слезы. Никто бы не смог обвинить ее в неубедительности и отсутствии таланта в этот момент. В конце концов, не зря же она продумала похожую сцену в своём произведении. Итак. Оставался небольшой, но торжественный финал, ведь нет ничего лучше, чем виноватый мужчина.       В гараже пахло мышами и пылью. Натали, нашарив рукой выключатель, зажгла иллюминацию. Лампы дневного света немного подумав, загудели, нагреваясь. Свет белым потоком пролился на грязно-зеленый брезент, укрывавший спящего автомонстра. — Надеюсь, мыши не пожрали проводку…— произнесла она, чувствуя, как внутри всё дрожит от долгожданного свидания. Оля, стоя за её спиной на входе в гараж, наблюдала, сложив руки на груди. Такую странную любовь к автомобилю ей было не понять, но тем не менее, радость за подругу ей была приятна.       Натали, медленно, словно не решаясь до конца увидеть своего боевого друга, приподняла угол авточехла. По самому краю хромированного бампера пробежал блик электрического отраженного света. Помедлив, она всё же стащила тяжелый брезент, поднимая в воздух тучу пыли. Ярко-желтый, словно переспелый лимон, с широкой черной полосой на капоте «Форд Falcon 351 GT Hardtop Coupe» 1972 года был потрясающе хорош собой. Натали залюбовалась им. Краска всё ещё казалась свежей, словно вот-вот вышедшая из ворот автозавода. Резкие рубленные линии длинной хищной морды старика-мусклуара всё ещё восхищали её, заставляя где-то в душе дрожать тончайшие струны. Сдвоенные фары с немым укором уставились на неё из-под длинного капота. — Привет, Малыш… Я скучала по тебе… — произнесла Натали, любовно оглаживая его строгие линии. Острое крыло автомобиля словно ждало ее прикосновения. Натали готова была поклясться в этот миг, что ощутила пальцами разряд колючего электричества. — Я ничего не трогала, и Леха тоже, хотя порывался покататься на нём.       Натали оглянулась на подругу, испуганно вздрогнув. Кажется, она совершенно забыла о существовании внешнего мира, общаясь со своим автомобилем. — Поедем, покатаемся? — улыбаясь, облизнула губы девушка. От нетерпения внутри всё горело и дрожало. Оля кивнула. Натали, спешно достав дрожащими пальцами ключи от машины, быстро юркнула за руль. В салоне пахло натуральной кожей и пылью. — Ничего, милый… Отмоемся… Мой ты дорогой… — проведя руками по панели, она стряхнула слой пыли на коврики. На зеркале заднего вида покачивался такой знакомый ей символ «коловрат-Ладинец». Лучики свастики были загнуты по часовой стрелке, символизируя счастье и любовь. Точно такой же, заключенный в солярный круг, ярко горел на ее правой лопатке под одеждой. Повернув ключ в замке зажигания, она услышала, как чихнул двигатель, просыпаясь. Немного посопев, движок замолчал. — Ну, чего ты обижаешься? Меня не было всего-то три месяца! Малыш, давай! — ласково уговаривая машину отозваться на манипуляции, произнесла Натали. Стрелки приборов показывали полный бак бензина, всё, как до её отъезда. Немного подумав, она вытянула рычажок подсоса карбюратора до половины, и пару раз качнув педаль газа, снова провернула ключ в замке зажигания. Автомобиль, оглушительно рявкнув в маленьком тесном для него гараже, завелся, выбив из спаренных выхлопных труб облачко пыли.       Оля, наблюдая как изменилась на глазах подруга, подумала о том, что пока с ней будет эта проклятая желтая машина, не нужен будет никакой мужчина. Басовито ворча, автомобиль медленно, словно только проснувшийся человек, выкатился из гаража. Казалось, он будто потягивается, играя стальными мускулами. Широкие покрышки мягко шуршали по гравию. Двигатель автомобиля прогрелся, стабильно бубня на малых оборотах низким тоном. Натали, улыбаясь, кивком пригласила подругу на пассажирское сиденье.       Закрыв гараж, Оля рыбкой скользнула в салон. Громко работала печка, наполняя нутро стального зверя теплом и малоприятным запахом слежавшейся пыли. Бросив быстрый взгляд на подругу, она ощутила прилив невероятной гордости и восторга. Натали словно ожила, вернувшись за руль автомобиля. — Удивительно, но мне кажется, что это твоя стихия. — Что именно? — не поняла Натали, выводя еще немного сонного Малыша на просёлочную дорогу, ведущую от дачного посёлка к оживлённой трассе. Автомобиль, словно признав и простив хозяйку за расставание, уверенно набрал стабильные обороты, глотая выбоины и ухабы дороги. — Вот это… Авто. Вы словно созданы друг для друга, хотя женским автомобилем его не назвать.       Натали расхохоталась, погладив оплетку руля. За время пребывания в Англии она освоилась с правым рулём, и сейчас ей на миг показалось, будто она никуда и не уезжала. Австралиец словно был создан для езды по Англии. — Сейчас главное по привычке не начать ехать по правой стороне дороги…       «Форд» лениво, словно во сне, выкатился на трассу. Почувствовав под колесами асфальт, Натали тронула рычаг коробки, радуясь длинным, растянутым передачам и вжала педаль акселератора в пол. На миг обороты на тахометре взлетели к красной зоне, но тут же приняли рабочее положение. Двигатель сыто рявкнул, испугав прохожих. Машина желто-черной стрелой сорвалась с места, оставив на асфальте росчерк резины и вжимая своих седоков в глубокие ковши кожаных сидений.