Вдали от посторонних глаз

      Натали, поджав ноги, сидела в мягком продавленном кресле. Широченная спина ее гостеприимного хозяина маячила на кухне. — Извините, дома запустение. Я по большей части провожу свое время внизу, в офисе, — подавая в единственной чистой тарелке наспех нарезанные сандвичи, пробормотал Роберт. — Так, значит Вы, Роберт, детектив? — борясь с головокружением, произнесла она. В его квартире она проснулась больше часа назад, и застала хозяина мирно дремавшим полусидя в гостиной на диване. — Да, и мне нужно кое-что Вам рассказать. А там Вы уже сами решите, что делать. — Как так вышло, что Вы меня привезли сюда? — Это не планировалось. Я приехал к Вашему дому как раз, когда Вы увозили… Вашего друга в ветклинику, — понижая голос, осторожно произнес он. Натали шумно глубоко вдохнула через трепещущие ноздри. — К моему дому? — вздернув одну бровь, переспросила она.       Роберт кивнул, внимательно глядя на нее серо-зеленым взглядом. Открыто, не прячась, он привык брать на себя ответственность за свои поступки и проступки тоже. В этот раз предстояло признать именно проступок.       Глубоко вздохнув, он начал с самого начала. Натали сидела словно зачарованная, утонувшая в его низком раскатистом голосе. Бывает так, что встречая человека единожды, ты в ту же секунду понимаешь, как с ним можно себя вести, а как — нельзя. Что он позволит, и что будет недопустимым. Такое ощущение мгновенно посетило ее рядом с Робертом. Он точно давал понять, что никому не позволено вить из него веревки, обманывать и манипулировать. И сам он слишком прямолинеен для подобных вещей. Создавалось ощущение надежности не только от его несокрушимого внешнего вида, но и от мимики, не слишком богатой, но на удивление искренней.       Натали слушала, чувствуя внутри растущую злость, ярость на Хиддлстона вместе с его странной женщиной — Зави Эштон. Влюблённость, словно туман, моментально рассеялась, явив перед ней отчетливую картину происходящего. Томас слишком заигрался в известного актёра, в любовь и в драму. Эта игра, которая смешалась с жизнью, совершенно стерла для него границы реальности. И все бы ничего, да только эта его игра затянулась слишком сильно, пролив невинную кровь, пусть и животного. Смерть Баки стала для Натали решающей и жирной точкой в отношениях с мужчиной.       Когда Роберт закончил свой лаконичный, лишенный эмоциональности рассказ (только сухие факты), она мучительно раздумывала. — Тогда ясно, откуда мне знакомо Ваше лицо. Значит, это Вы были в Кале… А я еще подумала, что Вы кого-то ждёте… — резюмируя, произнесла она, чувствуя одновременно, как горит лицо от прилива крови. Роберт кивнул, склонив голову к плечу, и выжидательно разглядывая Натали. — Как Вы, Натали? — Терпимо. Хочется убивать… Самым кровожадным способом… Закон, увы, запрещает… — призналась она, — Значит, они вместе четыре года? — Именно. — Ну, ничего другого я и не ожидала, собственно, — порывисто поднимаясь из кресла, она сделала пару шагов по холостяцкой квартире детектива, — Роберт, а моя машина осталась на парковке клиники, да? — Я отвезу Вас, — поднимаясь следом за ней, кивнул он. Крошки хлеба от сандвича прилипли к его мягкой фланелевой рубашке в отвратительную зеленую клетку, так сильно оттенявшую цвет его глаз. Натали машинально смахнула их с его широкой груди, и встретилась с ним взглядом. Роберт глядел открыто, не прячась за какими-либо масками, не скрывая своей вины в произошедшем. Ощущение исходящей от него силы передалось ей. На душе стало на удивление спокойно. Ведь не зря говорится — повинную голову меч не сечет. Пожалуй, лучше выбрать слова человека, говорящего всю правду в глаза, хоть и причиняя боль, чем ждать раскрытия сладкой лжи… —Спасибо Вам… От всего сердца. Роберт… Не могли бы Вы оказать мне еще одну услугу? Я заплачу за неё, если потребуется…       Роберт вопросительно склонил голову на бок, не отрываясь глядя ей в глаза. — Вы не могли бы со мной съездить не только на парковку за машиной, но и проводить меня домой. Я очень не спокойно себя чувствую… И боюсь, что меня ещё кто-то будет поджидать… — Натали вспомнила произошедшее. Картина разрушенной квартиры и умирающей собаки вновь вернула ее в мир страха и жестокой реальности. Всё-таки, это не кино и не театр со счастливым финалом, к сожалению, где когда падает занавес, погибшие вскакивают на ноги и идут на поклон. — Не нужно просить об этом. Я и так это сделаю, ведь я, пожалуй, виноват в этом ровно на столько же, на сколько и Эштон. Если бы не мои фотографии — все было бы иначе, — кивнул Роберт, нашарив под газетой ключи от своей машины. — Роберт, я не знаю почему, но я не могу на Вас злиться. Хоть Вы и сделали те проклятые фото.       Мужчина вновь вопросительно посмотрел на нее. Секунду поразмыслив, он накинул кожаную куртку, пропахшую сигаретами и бензином, на плечи и кивнул. Точка в этой истории для него поставлена, можно было закрывать дело.       Натали поковырялась с замком «Форда». Роберт, словно монолит возвышался за её спиной, придерживая над их головами огромный черный зонт. Дождь безжалостно полосовал Малыша по стеклу, лупил в крышу. — Ну, вот и всё, родной… Остались только мы с тобой… — грустно пробормотала Натали, заводя двигатель автомобиля. Она успела уловить невесомую улыбку на губах детектива, прислушавшегося к звуку автомобильного баса. Встретившись взглядом с Натали, он растянул мягкие губы в ослепительной улыбке, уважительно кивнув. От его улыбки Натали почувствовала себя так, словно за её спиной стояла армия вооруженных до зубов солдат, готовая расстрелять любого, кто будет представлять для нее угрозу. Пожалуй, такой поддержки ей очень не хватало все это время.       Томас, поняв, что забыл зонт в театре чертыхнулся, и, расплатившись за такси, спешно выскочил из машины. На крыльце дома Натали он вдруг попал одной ногой в большую мутную лужу. В ботинке резко стало мокро и холодно. Капли дождя пузырились в воде, словно закипая. Постучав в дверь, он прислушался. Никто не спешил открывать. Даже Баки не было слышно вопреки его обычному живому нраву. Том отошел на шаг назад, заглядывая в низко расположенное окно гостиной. Свет горел, отбрасывая тени на занавески.       Роберт, повернувшись к Натали, вопросительно застыл на пороге ее квартиры. — Мне открыть дверь? — Да, если Вам не сложно… — проронила девушка, сгребая осколки стекла в совок. Руки дрожали. Больше не придется следить, чтобы Баки ненароком не наступил на осколки. От одной мысли о том, что в доме наступила звенящая тишина, ее начинало колотить.       На пороге стоял Хиддлстон. Роберт ни на миг не изменился в лице, словно совершенно точно ждал его появления. Слегка кивнув, он пропустил гостя в дом.       Томас в удивлении замер, застав на пороге дома Натали незнакомца. Тот был одного с ним роста, но широк ровно на столько, что занимал собой весь дверной проём, не давая электрическому свету выскользнуть за порог дома сквозь его внушительную фигуру. — Проходите, не мокните под дождем, — произнес незнакомец. Томас, кивнув, молча проскочил внутрь и замер… Мусор, осколки, рваные вещи равномерно устилали пол квартиры. Среди всего этого мусора Натали ползала на корточках, собирая стекло в совок. — Что тут произошло? — недоумевая, поинтересовался он, растерянно оглядываясь. Натали делала вид, что не слышит и не замечает его присутствия, — Нат, я тебе пишу и звоню всю неделю. Могла бы и ответить.       Натали лишь дернула бровью, услышав эту фразу. Она мысленно собиралась с силами, чтобы не наброситься на Томаса с кулаками. — Что произошло, спрашиваешь? —вдруг зло выплюнула она, распрямляясь и застывая с совком в руке. Ноздри широко раздувала ярость. Скулы покраснели. Взгляд стал таким темным, как только возможно. Том отшатнулся на шаг. — Да херня… Природная катастрофа. Катаклизм, я бы сказала. Армагеддон по фамилии Хиддлстон. Вернее — кучка его ебанутых фанатов! — Не понял… Это фанаты сделали? Они проникли в твой дом?! — Не понял? Жаль… Наверное, твоя подружка Эштон объяснит происходящее лучше… — рявкнула Натали, швырнув совок с мусором в ведро. Оно было до верху наполнено осколками.       Роберт наблюдал за происходящим с удивительным спокойствием. Мысль о том, что ему нравится, как держит удар эта девушка, прорезала его мозг. Хм… Черт возьми, а русская не промах. Не проронить ни слезинки по погибающей любви, ни крохи истерики от неизбежности происходящего. Кремень. — Натали, можешь мне спокойно объяснить, что случилось? — осторожно, чувствуя укол ревности, поинтересовался Томас. Ревность его была направлена на странного вида субъекта, замершего в коридоре с видом воплощения спокойствия и уверенности. Незнакомец несколько пугал его, и раздражал своей невозмутимостью. — Я думаю, что в этом больше нет необходимости. Объясняются обычно с теми, с кем хотят общаться. А я не хочу с тобой общаться. И видеть тоже не хочу. Никогда. Даже по телевизору! И вообще, жалею, что встретила тебя в парке… — шипела девушка, выплевывая слова, словно кипяток. Томас поёжился. Никогда он не думал, что такая милая, мягкая и родная его сердцу Натали, может обернуться свирепым хищником, готовым совершить всего один бросок, чтобы прокусить ему шею. А самое главное, что он искренне пытался понять причину происходящего. Неужели к этому погрому как-то может быть причастна Зави? Или всё-таки кто-то из фанатов прознал о его пассии? Тогда это объясняет фотографии в руках Зави. Сердце учащённо билось в груди, пытаясь найти ответы. Томас тяжело вздохнул. — Нат… Кто этот человек? — кивнув на незнакомца, примирительно спросил Томас, пытаясь отвлечь ее от яростных эмоций. — Можем мы поговорить не в его присутствии? Спокойно? — Не можем… — Ты с ним..? — недоговорил он, пытаясь подобрать подходящее слово. — Именно! Неужели ты думал, что тебе можно иметь адюльтеры и подружек, а я связанная чувствами к тебе буду сидеть, сложа лапки, пока ты наиграешься в всемирного любимца, и, наконец, выберешь, с кем соизволишь провести ночь сегодня? — язвительно улыбнувшись, спросила она.       Демонстративно подойдя к замершему в недоумении Роберту, она вытянулась на цыпочки и вкусно поцеловала крепкого мужчину.       Роберт оторопел от совершенно неожиданного поцелуя. На миг он пытался сохранить самообладание, но понял, что сделать это ему уже не удаётся. Прохладные, чуть трясущиеся ручки девушки коснулись его напряженного плеча. Губы Натали накрыли его губы легко и горячо, словно он пригубил чашку крепкого горячего кофе. Замешкавшись, он легонько ответил на её поцелуй, ошарашенно захлопав длинными темными ресницами.       Томас вскипел, чувствуя дичайший припадок ревности. Его Натали в лапищах этого… Этой гориллы?! Ну уж, увольте! Такого предательства он терпеть не станет. Не прошло и недели с их последней встречи, как она нашла себе какого-то Железного Дровосека. Да еще и так нагло заявляет ему об этом. — Я не Эштон, чтобы ждать четыре года, пока ты наиграешься в свои идиотские игры. Честное слово, я думала, что ты — нормальный… А не вот это вот… Ты и правда заигрался. Фигляр дешёвый… — При чем тут Эштон?! Ты… — Всё! Хватит. Мистер Таннер, объясните нашему гостю, что происходит, пожалуйста… — открыв входную дверь и намекая Томасу, что ему пора уходить, попросила Натали. Роберт склонил голову, и взял в руку зонт. — Мистер Хиддлстон, меня зовут Роберт Таннер. И нам с Вами есть о чем поговорить… — голос Таннера прозвучал во всех клеточках организма Тома сразу. Он вдруг почувствовал себя совершенно безвольным и пустым. Кивнув, он последовал за мужчиной на крыльцо всё ещё пытаясь уловить взгляд девушки. Натали с грохотом захлопнула за ними дверь, окатив его липким презрением во взгляде.       Выглянув в окно, она обратила внимание на то, какими разными они были. Одного роста, высокие, но отличавшиеся не только внешне, а и энергетически. Томас стоял под зонтом, ссутулившись. Вся его фигура и поведение говорило о неуверенности и нервозности. Он перебирал длинными пальцами очки, то протирая их мягкой нубуковой тряпочкой, то возвращая их на место. То он внезапно принимался искать что-то в карманах куртки, переключаясь на волоски в аккуратно остриженной бородке. Словно бы он пытался вспомнить что-то, найти в своих архивах ролей кого-то, кто мог бы сравниться с Таннером по силе духа и несгибаемости внутреннего стержня.       Роберт стоял прямо, словно проглотил деревянный метр. Широкие плечи раскинулись, словно подчёркивая его незыблимое спокойствие и нерушимую правоту. Широкие кисти рук, заткнутые в карманы джинс, были расслаблены. В целом он выглядел внушающе и устрашающе одновременно. На такого человека можно было положиться, казалось, он представлял из себя оплот надежности. Роберт закурил, выпуская горьковатый дымок тугой упругой струйкой куда-то в бок от Хиддлстона, словно подчеркивая весомость своих слов.       Натали прислушалась. Видно было, что мужчины что-то говорят друг другу, слышен был низкий тембр Роберта, но отдельные слова тонули в гуле идущего дождя, словно скрывающего тайны их разговора за толстым покрывалом небесной воды. Томас несколько раз поменялся в лице, открывая и закрывая беззвучно рот, словно рыба на песке. Натали мысленно слышала его, заикающегося по привычке, от нахлынувших эмоций. Роберт стоял к ней спиной, но она знала, что Томасу тот говорит все то же самое, что и ей несколько часов назад. Томас вскинул тонкие руки с длинными изящными пальцами к голове, вцепляясь самому себе в волосы и быстро отрицательно замотав каштановой копной. Кажется, слова Роберта дошли до него, и теперь он старательно отрицал все происходящее, как дурной сон. На миг он кинул испуганный, загнанный взгляд на окно гостиной, и, встретившись с любопытно наблюдающей за происходящим Натали взглядом, приложил руки к груди, словно в извиняющемся жесте. Натали отрицательно мотнув головой, задёрнула занавеску и вернулась к уборке в разгромленном доме.       Через пару минут мягко закрылась входная дверь. Роберт, шумно фыркнул, стряхивая с коротко остриженных волос дождевую воду, неприятно катившуюся по его широкому лицу. — Извините, Натали, я отдал ему Ваш зонт… — Ничего страшного. Это меньшая из неприятностей, которую он мне принес. — Вам не интересно, что он мне ответил? — Роберт, я думаю, что ничего нового я бы не услышала. Спасибо Вам, что сегодня Вы здесь. Пожалуй, если бы не Ваше присутствие, я бы так бодро не держалась, — призналась Натали, — Я бы угостила Вас кофе, но у меня вся посуда побита… — Тогда как закончим с уборкой, кофе угощу Вас я, — усмехнувшись, отозвался Роберт. Еще раз отряхнувшись от воды, он взялся за небольшую метелку и неловко принялся сметать осколки керамики в кучу. Натали усмехнулась, глядя как нелепо смотрится крохотная метелка в крепких, широких лапищах детектива. — И… Роберт… Извините за поцелуй… Очень хотелось напоследок позлить его, — покраснев, призналась Натали. Роберт рассмеялся как-то неуверенно и очень робко. — Не извиню. Это было неожиданно, но достаточно приятно, — фыркнул он, надеясь, что Натали не заметила его смущения. Девушка кивнув, улыбнулась в ответ, продолжая собирать бумагу и разорванные фотографии в мусорный пакет.