Могла бы бабочкой я стать.

Мальчик открыл дверь и зашел в комнату девочки. Она лежала на своей кровати, а рядом с ней сидел Рок, что-то рассказывая. - Фэш!!! - воскликнула Василиса, растягивая губы в широкой и радостной улыбке. - Я знала, что ты придешь! Хоть Рок и говорил, что это не так. - Как ты? - присаживаясь в кресло, спросил Драгоций. - Почему всех интересует, как я? Надоели! Я думала, что хотя бы ты не будешь занудой и задашь какой-нибудь другой вопрос, - Огнева сердито надула губы. - Все вы взрослые одинаковые. Никакой оригинальности. Рок улыбнулся краешком губ, поднялся и подошёл к Фэшу. - Она ждала тебя. Всё спрашивала, где ты. Смотри, не расстраивай её. Это может плохо повлиять на её состояние, - тихо произнес он и, попрощавшись с девочкой, вышел из комнаты. - Ты ему нравишься, - неожиданно произнесла рыжая. - Нравлюсь?! - Да. Нравишься. Иначе он не оставил бы тебя со мной наедине. Он тебе доверяет и одновременно не хочет в этом признаваться, - сказала Василиса, сильно удивив этим мальчика. Он всегда догадывался, что она смышлённая, но не настолько же. - Он мне тоже. Только ЕМУ удается держать тебя в узде. Она рассмеялась, и её лицо осветилось такой искренней и радостной улыбкой, что в сердце у Драгоция приятно кольнуло. Она покорила его. Осветила его жизнь. Вновь. Стала светом, к которому тянутся все живые существа. Мальчик понял, что она дорога ему. Как-то по-особенному. Она забрала его сердце и бережно согрела в своих маленьких, пока ещё, детских ручках. И тут улыбка пропала с её лица, она закашляла, а её лицо приобрело землистый оттенок. Когда же приступ кашля закончился, она откинулась на подушку, зажмурив свои веки цвета редких облаков. - Спой мне, - попросила Драгоций, открывая свои небесно-синие глаза. - Хорошо. Попроси кто-нибудь другой, Фэш отказал бы, но не Василисе. Он сел на пол, не заботясь о брюках, сложил ноги по-турецки и, перебирая пальцами струны гитары, нежно запел: Дождь, звонкой пеленой наполнил небо майский дождь. Гром, прогремел по крышам, распугал всех кошек гром. Я открыл окно, и веселый ветер разметал все на столе - Глупые стихи, что писал я в душной и унылой пустоте. Грянул майский гром, и веселый голос, то ли пьяный, то ль шальной Прокричал мне: "Эй, вставай-ка и попрыгай вслед за мной. Выходи во двор и по лужам бегай хоть до самого утра. Посмотри, как носится смешная и святая детвора". Капли на лице - это просто дождь, а может плачу это я. Дождь очистил все, и душа, захлюпав, вдруг размокла у меня. Потекла ручьем прочь из дома к солнечным некошеным лугам. Превратившись в парус, с ветром полетела к неизведанным мирам. И представил я: город наводнился вдруг веселыми людьми. Вышли все под дождь, хором песни пели, и плясали, черт возьми. Позабыв свой стыд и опасность после с осложненьем заболеть, Люди под дождем, как салют, встречали гром - веселый майский гром. Дождь, дождь... У него был нежный, проникающий в самую душу голос. Он пел от сердца, вкладывая в песню свою душу и исцеляя её. Василиса же всё это время не отрывала от него пристального взгляда, хоть он этого и не видел, её глаза сверкали, как два драгоценных камня. Что творилось у неё сейчас в сердце, знает только она... Огонек вспыхнул из маленького тлеющего уголька. Он разгорелся, став размером с маленькое пламя, а потом опал, став маленьким, дрожащим. Тем, в котором никто не подозревает угрозы, но они ошибаются. Сильно ошибаются...