А погода нынче в офисе...

Таня проснулась и открыла глаза. Потолок явно был незнакомым. Голова раскалывалась, а рот настолько пересох, что даже пустыня бы показалась полной воды, да хоть целым океаном показалась бы. А сама Таня, судя по ощущениям, этот самый океан готова была выпить до дна. В общем, ей было очевидно: вчера она явно перебрала в том баре. Обычно Таня так сильно не напивалась, на её памяти это вообще был если не первый, то максимум второй или третий случай за всю жизнь. Но на этой неделе не неё столько всего навалилось: работа, новые способности, из-за которых от неё отвернулись все коллеги… Тут сама жизнь будто бы нашептывала на ухо: выпей и забудь. Выпей и забудь. Вот Таня и выпила. И, кажется, определённо что-то забыла, потому что она совершенно не помнила, как добралась вчера домой. А судя по незнакомому потолку, можно было сделать вывод, что домой она так и не добралась. То есть, к кому-то она явно приехала, но точно не к себе. И, честно говоря, Таня боялась смотреть на что-то, кроме потолка, а — тем более — узнавать, кто хозяин этого потолка, и что вообще было прошлой ночью. — Эм… Доброе утро? — раздалось у неё над ухом, и Таня от испуга подскочила. Краем глаза отметила, что одежда по-прежнему на ней, а значит, всё было уже не так критично, как она себе напридумывала. А потом столкнулась взглядом с хозяином дома и потолка и поняла: всё намного, намного хуже. Потому что это был Артём. — Доброе, — заторможено кивнула всё ещё пребывающая в шоке Таня. Артём выглядел помятым и невыспавшемся, но его одежда тоже вся осталась на нём. Это было хорошо. Правда, проснулись они все равно в одной кровати, а это — в любом случае — было плохо. — Ты откуда здесь? — спросил Артём. Таня пожала плечами. — Ничего не помню, — поспешно добавила она, чтобы обозначить свою позицию. Если у них этой ночью что-то и было, то Таня этого не помнила, а значит — ничего и не было. Таня совсем недавно стала погодником, но предполагала, что во время секса, страсти и всего такого погода в доме, наверное, должна просто с ума сходить. Но квартира Артёма не выглядела ни затопленной, ни разрушенной каким-нибудь торнадо, а значит… Всё было в порядке. Наверное. Может, и правда, ничего не было? И они чисто по-дружески вчера слегка перебрали, слишком устали от работы и… Ну, уснули вместе? Может же и такое быть? — Я тоже, — Артём широко зевнул и почесал затылок, взлохматив ещё больше и без того растрепанные после сна волосы. Таня хихикнула: первый шок от просыпания в неизвестном месте понемногу отступал, а Артём выглядел сейчас слишком комично и как-то… уютно, что ли. На работе он таким не был, там он казался максимально закрытым и молчаливым, весь покрытый иголками-колючками, как ёжик. А сейчас в нём чувствовалась беззащитность и расслабленность, к которым Таня пока ещё не успела привыкнуть. Но ей бы очень этого хотелось. — Позавтракаем? — предложил Артём. — Жрать охота. Таня согласилась, хотя ей самой простая чистая вода сейчас казалась самой аппетитной на свете. А потом, дорвавшись, наконец, до воды, она залпом выпила целых три стакана. — Ты полегче, а то лопнешь, — пошутил Артём, и, кажется, это была его первая шутка на памяти Тани. — Чем завтракать будем? — спросила Таня. Артём открыл холодильник и задумчиво уставился внутрь. Таня заглянула через его плечо и увидела, что мышь в холодильнике если не повесилась, то верёвку мылом уже смазала, от души так. — Есть яйца, — сказал Артём. — Молока нет. Могу яичницу пожарить. Ты как? — Яичница — самое то для завтрака! Пока Артём жарил яйца, Таня с любопытством осматривала его квартиру. В принципе, ничего необычного там не нашлось, даже пустовато как-то. И сама квартирка оказалась настолько крошечный, что Таня её всю могла пересечь за несколько шагов. Артём жил в студии, поэтому спальня находилась в той же комнате, что и кухня. В плане мебели и её расстановки по квартире он явно придерживался то ли скандинавского минимализма, то ли вообще какого-то аскетизма. Потому что настолько маленькой кухни и такого низкого холодильника Таня, кажется, ещё никогда нигде не встречала. Зато для трех горшков с растениями место Артём всё-таки нашёл: ими был заставлен единственный стол в квартире, из чего Таня сделала вывод, что сам Артём за этим столом обычно не ест. А присмотревшись к растениям внимательнее, Таня поняла, что это точно такие же цветы, как тот, который Артём ей подарил пару дней назад. — Так ты мне свой цветок отдал, получается? — спросила Таня. — Что? — переспросил Артём, шкворчащее на сковороде масло мешало ему слышать. Таня повторила свой вопрос громче, и Артём ответил: — Да, как раз себе купил в тот день. Но увидел, что тебе он нужнее был. Вот и подарил. Аромат от яичницы стоял на всю квартиру, и Таня почувствовала, что, утолив жажду, уже и сама успела здорово проголодаться. И потом, сидя за столом, с которого Артём переставил горшки на пол, Таня подумала, что никогда и представить себе не могла, что однажды будет завтракать вместе с Артёмом. И тем более, что этот завтрак он сам и приготовит. После сытного приёма пищи, который с голоду показался Тане самым вкусным в её жизни, Артём поставил чайник, и они выпили чай. Они болтали и шутили так легко и непринуждённо, будто дружили уже многие годы. Не чувствовалось ни стеснения, ни неловкости, Тане было просто хорошо и уютно, и ей совершенно не хотелось уходить. Она была бы счастлива продлить эти мгновения как можно дольше, да хоть растянуть их до бесконечности. Но задерживаться дольше было бы совсем уж неприлично, и после чаепития Таня начала собираться обратно к себе домой. Артём проводил её до входной двери и пожелал хорошего пути. Они расстались на доброй, даже дружеской ноте. Таня почти убедила себя, что ночью между ними совершенно ничего не было. Но стоило двери в квартиру Артёма захлопнуться за её спиной, как Таня внезапно вспомнила: было. Определённо точно, было. Будто вспышкой пронзила вернувшаяся память, не оставляя места сомнениям. И теперь её мучал всего один вопрос: а вспомнил ли Артём тоже?