Лукреция

      Тоненькая фигурка, затянутая в черное, украшенное драгоценными кружевами платье, россыпь бриллиантов в волосах и на запястьях, горделивая осанка — графиня изволила посетить оперу.       Прямой и ясный взгляд темных глаз, лукавая улыбка, от которой уже много лет теряли разум мужчины — синьорина сегодня в прекрасном настроении.       Тонкие белые пальчики, затянутые в нежнейшее кружево, на мягкой коже ладоней пара небольших въевшихся пятен от реактивов — склонитесь же перед той, кто одинаково хорошо может создать как спасительное лекарство, так и сильнейший, обещающий страшные муки яд.       Хитрая прическа, скрепленная бриллиантовой заколкой, темные глаза задумчиво осматривают зал, а мерцающая ткань платья мягким каскадом стекает на пол — синьорина Лукреция с любопытством изучает то, как сильно изменилось всё вокруг за последний год.       А ведь когда-то давно, ещё в далеком ныне пятнадцатом веке девушка из бедных кварталов Флоренции и подумать не могла, что её судьба сложится подобным образом. Но причудливы гримасы богов — и сейчас, в конце восемнадцатого века, давно забытая и перешедшая в разряд легенд магия стремительно возвращалась в обычный мир. Нет, наука всё ещё находилась впереди, но теперь она не подавляла магию, а была наравне с древними силами — и это было прекрасно.       Кто-то — особенно древние создания, такие, как фея Бефана или же оказавшаяся весьма приятной собеседницей Тисифона — так и предпочел, чтобы его и дальше считали лишь выдумкой, легендой, сказкой, рассказанной под покровом темноты. Кто-то — особенно этим грешили маленькие феечки — радостно демонстрировал себя во всей красе окружающему миру, будучи счастлив уже от того, что больше не надо скрываться. А кто-то просто продолжал жить.       Сама Лукреция имела возможность наблюдать за тем, как меняется мир, из первых рядов. Проведя рядом со своей наставницей полторы сотни лет, марена тепло распрощалась с растрогавшейся феей Бефаной и отправилась в долгое, очень долгое путешествие длиной в сто сорок три года. На этом пути она умудрилась выиграть огромное состояние в карты и спустить его на прекрасные драгоценности, прослыть великим алхимиком и не менее великой отравительницей, заработать себе дворянское звание, титул и неплохое поместье под Неаполем, оказаться легендарной преступницей и вновь очистить свою репутацию, снова получить неплохое состояние и едва не уйти в жрицы бога путей, как некогда это сделала её сестра Лаура.       И сейчас эта дорога привела её сюда, в Милан, в недавно построенный оперный театр, в одну из лож. Лукреция с интересом смотрела, как в ложу напротив заходит совершенно не скрывающий своей сущности оборотень, как двумя этажами выше из-под прозрачной вуали одной из дам сверкают янтарно-желтые глаза с узким вертикальным зрачком, как не просто стайка, но огромное количество ярких феечек в строго определенном порядке рассаживается по всему залу, образуя тем самым сказочный, мерцающий узор, как совсем ещё молодой дух воздуха, отчаянно робея, занимает своё место дирижера…       Опера была прекрасна. Лукреция восхищенно внимала чистым, хрустальным голосам и искренне наслаждалась музыкой — и даже пристальные взгляды откуда-то из зала её совершенно не смущали.       В антракте же в ложу полагалось прибыть визитёрам — и Лукреция была практически уверена, что к ней намеревались прийти те, кто с таким вниманием рассматривал её во время выступления. Другое дело, что в этом столетии этикет решительно запрещал вот так просто заходить в гости к совершенно незнакомому человеку, а в Милане у Лукреции ещё не было никого, кого бы она знала. Так что…       В дверь постучали. После чуточку недоуменного «войдите» в ложу зашел тот, кого Лукреция не видела уже очень, очень давно и кого рада была видеть всегда.       — Амадео! — не сдержала радостного вскрика графиня. — Как же давно я с тобой не встречалась!       — Больше ста лет, — чуточку смущенно улыбнулся в ответ мужчина и сидящая на его плече крохотная феечка задорно пискнула. — Здравствуй, Лукреция.       С сыном почтенного флорентийского ювелира Лукреция действительно виделась последний раз ещё в семнадцатом веке и теперь была невероятно рада видеть своего старого знакомого, слышать его голос — при этом машинально подмечая произошедшие с ним изменения.       Внешне Амадео почти не поменялся, оставаясь все тем же, но сила, которая от него исходила… Она словно обрела свою завершенность, сверкая яркими гранями работающего в полную силу дара.       — Ты изменился, — машинально подметила Лукреция во время беседы.       — Ты почувствовала, да?! — расплылся в неожиданно счастливой улыбке Амадео, его и без того наполненные светом глаза полыхнули ярким белым пламенем. — Я знал, что ты сможешь это почувствовать! Поздравь меня, я теперь не только лекарь, я наконец-то стал тем, кем должен был стать уже очень давно — медико делла песте.       — Маска Чумного Доктора? — изумленно вскинула бровь Лукреция. — Не знала, что ты имеешь отношение к Дель Арте.       — Моя мать — Коломбина, — спокойно пояснил Амадео, возвращая обратно на плечо свалившуюся оттуда феечку и устраиваясь на соседнем с Лукрецией кресле. — Как ты, наверное, понимаешь, не просто актриса, а та самая изначальная Маска. Когда-то давно она подарила моему отцу меня, а после ушла обратно — семейная жизнь оказалась попросту не для неё. Но я не жалуюсь, не подумай! — замахал руками мужчина. — Именно благодаря подаренной ей силе я сумел не просто остаться полукровным сыном вампира, но стал, скажу без ложной скромности, очень хорошим лекарем и своими трудами заработал себе дворянство и титул. Так что я уже пятьдесят лет как полноправный граф.       — Ты это заслужил, — кивнула своему старому знакомому Лукреция. А Амадео в ответ неожиданно чуть заметно порозовел щеками.       — Лукреция, скажи мне, — осторожно начал мужчина. — А если бы я пригласил тебя завтра сходить вместе со мной на скачки, что бы ты ответила?..       Графиня задумалась, машинально разглядывая зал. Вот рой феечек затанцевал-закружился на одном месте, заставляя ярче вспыхнуть люстру, на которой они сидели. Вот меланхоличное привидение проплыло к своему месту в партере и удобно зависло над стулом. А вот тот самый оборотень нежно, по одному пальчику, целовал руку змеиноглазой даме в вуали — и на его лице была такая неописуемая смесь эмоций…       Лукреция перевела взгляд на Амадео, с нескрываемой надеждой ждущего её ответа, и тепло улыбнулась:       — Я бы ответила, что я ждала этого приглашения уже больше ста лет.       Амадео счастливо улыбнулся в ответ.