Донна Беневьенто
Итану удалось выбраться из тёмного подвала и убежать от огромного, уродливого малыша. Его крики до сих пор терзали сознание Уинтерса, унося последние здравые мысли в пучину безумия и отчаяния. Дуэт страха и переживаний породил такого монстра, или же Донна осознанно влияет на сознание и посылает видения с помощью пыльцы здешних цветов? Противный смех Энджи раздавался где-то в фойе, Итану хотелось заткнуть куклу навсегда, а потом решить все проблемы с хозяйкой сырого особняка. Он зашел в гостиную и увидел перед собой множество кукол, которых совсем недавно не было. – Не уходи… – Донна появилась прямо перед Итаном, заставив его вздрогнуть от неожиданности. – Я не пущу… Она будто бы потянула за невидимые нити, подняв Энджи на руки. – О! – Захрипела кукла. – Ты ещё жив, да? В этот момент на Уинтерса набросились другие создания Беневьенто. Из их спин выдвинулись заточенные ножи, их создатель явно постарался на славу и соорудил безобидных на вид, но в то же время смертельно опасных кукол. Руки Итана в очередной раз подверглись адской боли, лезвия прошли насквозь, а своевременный блок предотвратил попадание по жизненно важным органам. – Найди меня скорее, а то мои друзья тебя убьют! – Продолжала хохотать Энджи. – Тик-так! На кону твоя жизнь! Остальные куклы затряслись, отмеряя время Итану на поиски. Уинтерс принял условия Энджи, игра в прятки началась.***
Папа! Папа! Папочка! Донна села на пол в спальне, не спуская взгляда с двери. Благодаря свойствам пыльцы, сознание Уинтерса находилось под полным контролем Беневьенто, из-за чего он видел никогда несуществующего малыша, парящую в воздухе Энджи и холодное свечение в доме. Уинтерс всё это время видел не Донну, а её любимого компаньона в свадебном платье. Клавдия! Вернись назад, прошу! За дверью послышались тяжёлые шаги. Итан быстро осмотрел комнату и увидел Донну в углу. Он схватил Беневьенто за шею и вонзил маленькие ножницы в висок кукольнице, наблюдая, как из фарфоровой головы потекла настоящая человеческая кровь. Зависть и боль пульсировали внутри Донны. Уинтерс задел каду, что разросся на её правой глазнице – давняя причина того, почему кукольница прятала лицо под тёмной тканью. Почему он имеет право на семью, а я нет?! Папочка, милый мой, помоги мне, прошу тебя! Донна закричала от боли. Она оттолкнула Итана и выбежала из спальни, вытирая с виска стекающую кровь. Беневьенто играла с Итаном в любимую игру, ставшей мрачным кредом всей её жизни. Траурные одежды, чёрный цвет, ужасный абсцесс на лице – кукольница пряталась от внешнего мира, стараясь избегать любых контактов с обществом. Отец научил играть её в прятки – у Итана нет ни малейшего шанса на победу. Папочка! Ты спрятался в этом деревянном гробике? Выходи, я тебя нашла! Выходи. Ну, выходи… Прошу тебя… Беневьенто села за камин в гостиной, составив компанию другим куклам. Тьма за окном только сгущалась, шум водопада сменился абсолютной тишиной, которую прерывали злые смешки в сторону Уинтерса. Он слонялся по особняку с ножницами в руках, думая только о том, где могла бы спрятаться Энджи. Второй шкаф – и снова пусто. Итан не имел малейшего представления о том, кого ему нужно искать на самом деле. Тик-так, Итан! Тик-так! Нарушить правила пряток Донна не могла, она честно выжидала у камина отмеренное на игру время – пять минут, как они когда-то играли с отцом. На втором этаже раздался жуткий вопль, означающий победу мастера кукольных дел.***
Изрезанное тело Итана лежало у ног Донны, любующейся единственной, ещё живой душой, посетившей её владения за года томительного одиночества. Последнее дыхание, и глаза Уинтерса потеряли блеск спасения любимой дочери. Теперь он больше походил на основных обитателей дома Беневьенто – фарфоровых кукол, одетых в тряпичные костюмы. Не шевелится, не дышит, не говорит. И больше ничего не скажет. Его роль в этом спектакле сыграна… Изувеченный горем разум впервые прояснился счастливыми мыслями. Донна представила, что попросит у Миранды в награду за преданность и верную службу. Она взяла Энджи на руки и направилась в сторону деревни. Клавдия. Ты спишь? Спи, моя дорогая, теперь вы все можете спать спокойно, вас никто не потревожит… Беневьенто вышла к месту алтаря, заметив повозку и самого Герцога. – Вы?! – Герцог приподнялся от удивления, он явно не ожидал увидеть здесь Донну. – Неужели… Энджи задумчиво развела руками: – Он не умел играть в прятки. В тёмной чаше, что стояла посередине алтаря, была вставлена колба с изображением цветка и мечей. Донна сразу поняла, что Уинтерсу удалось победить Альсину, но только не немощную, ничтожную кукольницу, боящуюся говорить собственным голосом на публике, предпочитая излагать мысли с помощью куклы. Так думали все: Димитреску, Моро, Гейзенберг, а может и Миранда. Но теперь она самая сильная, именно она смогла одолеть Итана. Отец бы гордился своей дочерью…***
Блуждая по опустевшей деревне, Донна видела лишь оборотней, пожирающих остатки тех, кому не удалось дойти до дома Луизы. Матери Миранды нигде не было, не говоря о Карле и Сальваторе. Они по-прежнему считают её самой слабой, а победа над Уинтерсом – всего лишь случайность. Донна никому не нужна, она есть изгой в семье Миранды. Сознание вновь скрылось в пелене беспроглядного тумана. Беневьенто слышала голос отца: – Доченька, любимая моя! Тебе здесь плохо, я вижу. Возвращайся домой, там твои любимые куклы. Ты всегда любила играть с ними, ты нужна им, они любят тебя! Папочка! Ты прав. Мне чужды эти земли, здесь мне плохо, а дома меня ждут, там меня по–настоящему ценят! Сейчас придём с Энджи, я сменю ей платье. Причешу, как настоящую дочурку. Включу ей радио с любимой песенкой, помнишь, нам она тоже нравилась. Конечно, помнишь. Не переживай, мне совсем не одиноко, но я никак не могу найти тебя, папа! Ты спрятался под землю, глубоко–глубоко, как Клавдия. Меня окружают любящие куколки, я так счастлива! Только ты вернись, вернитесь вместе с Клавдией. Прошу! Прошу… Энджи заплакала на руках Донны…